Дети Утриша.
Некоторые наиболее «безбашенные» мамаши приезжают на Утриш рожать.
Обычно матери, желающие родить в воде, останавливаются в первой лагуне. Летом там работает Родительская школа, школа молодых матерей, имеются «специалисты» по родам в воде.
Но наркоманка по имени Маша рожала у нас, в третьей лагуне. Рожала она ночью. Я не видел, где проходил процесс: в воде или на берегу, в лесу. И помогал ли ей кто-то. Проснулся я как-то рано утром, смотрю: бритая девушка окунает в воду ещё красного, только что родившегося ребёнка. К ней подошла добрая колдунья, они о чём-то поговорили и ушли в лес.
Маша приехала сюда откуда-то с Урала с минимумом вещей, почти без денег. У молодой мамаши не было с собой даже палатки, она остановилась на поляне, недалеко от нас.
Ей, конечно, активно помогали отдыхающие. Приносили продукты и вещи, кто-то одолжил палатку.
Новорождённого мальчика взяла под опёку добрая колдунья. Первое время она нянчилась с ребёнком и приставала к Маше с советами и наставлениями.
Вскоре подъехал Саша, Машин парень, здоровенный детина из Екатеринбурга.
Как и Маша Саша не отягощал себя вещами. Подселился он к Маше, в оставленную ей кем-то палатку.
А когда хозяева палатку свою забрали, молодые поменяли место стоянки, ушли жить в лес.
Вечерами они приходили вместе с ребёнком на пляж и сидели всю ночь у костра, покуривали травку под бой барабанов, наркоманские песни и крики.
И Саше, и Маше очень нравились ночные тусовки. Было видно, что они приезжали сюда и раньше. И даже рождение ребенка не отбило их тягу к ночным посиделкам.
Мальчик родился здоровым, на удивление спокойным. Он не доставлял своим криком серьёзных беспокойств мамаше и окружающим.
Пока Саша и Маша тусовались на пляже с наркоманами, ребёнок мирно спал у них на руках.
Днём, когда Маша отдыхала после бессонной ночи, ребёнка охотно нянчили отдыхающие.
Я не знаю, не интересовался, кто отец ребёнка. Может быть, Саша, а, может, это плод совместной наркоманской любви.
В начале сентября у Маши разболелись зубы и она уехала вместе с сыном, а Саша остался здесь зимовать.
В летнее время на Утрише живут детишки самых разных возрастов.
Бегают, конечно, и дети обычных отдыхающих. Их привозят сюда родители ненадолго, чтобы показать прелести дикой жизни в палатках на природе, у моря.
Но немало детей зачатых или рожденных здесь постоянными посетительницами Утриша, девушками, которые каждый год приезжают сюда. Даже рождение ребёнка не может помешать некоторым мамашам проводить лето на Утрише со своими младенцами. Некоторые из них по привычке живут вместе с детьми в наркоманских семейках, некоторые со своими парнями.
Дети Утриша, те, которые живут здесь подолгу, отличаются своей уравновешенностью, спокойствием, непосредственностью и своеобразным характером.
Даже маленькие дети не капризничают, не требуют повышенного внимания, игрушек или сладостей.
В летнее время до третьей лагуны иногда доходил подросток-предприниматель, который продавал мороженое по тройной цене. Услышав его звонкий призывный голос: «Мороженое! Мороженое!» дети отдыхающих начинали приставать к своим родителям. Дети же постоянных жителей Утриша обычно не попрошайничали, игнорировали молоденького спекулянта.
Впрочем, как-то раз маленький Саша, тот самый мальчик, который показывал пьяным подросткам, где здесь растёт конопля, услышав громкий голос с предложением купить мороженое, прибежал к отцу:
- Папа, купи мороженое!
- Но у нас нет денег, сынок.
Ребёнок попытался заплакать:
- Ну купи, папа, ну купи, я хочу мороженое.
- Хочешь мороженое? Поедем завтра домой. Будешь сидеть дома у телевизора, а я пойду работать, зарабатывать тебе на мороженое.
Ребёнок сразу перестал плакать, задумался и успокоился.
И больше я ни разу не слышал, чтобы он просил отца купить ему мороженое.
Саша жил здесь с отцом почти всё лето. Матери у них, похоже, не было. Жили они не в семейке, а сами по себе. Мальчик бегал, знакомился с отдыхающими, его отец любил проводить время в компании симпатичных барышень или выпивать с друзьями.
Маленьких жителей Утриша можно не кормить здесь совсем: они сами найдут себе пропитание.
Детишки, которые живут здесь длительное время, очень коммуникабельны, легко знакомятся с отдыхающими. Запросто могут подойти спросить, нет ли у взрослых конфет или печенья, а увидев, что отдыхающие сели кушать, бегут к ним с вопросом:
- Что это у тебя? Картошка? Вкусная?
Если спросить ребёнка, хочет ли он попробовать, тот, конечно, ответит:
- Да.
Кто же прогонит, не накормит любознательное дитя? Жадных, злых людей на Утрише очень мало.
Утриш даёт какую-то раскрепощённость, уравновешенность, спокойствие и умиротворение даже маленьким его обитателям.
Это замечают и матери обычных отдыхающих. Взбалмошные, капризные в городе дети становятся здесь гораздо спокойнее, менее требовательными и более общительными.
Исключение, да и то лишь отчасти, составлял, пожалуй, только Даниил, сын нашей соседки Ани.
Когда я первый раз пришёл на Утриш Даниилу было чуть меньше двух лет. Мой новый знакомый Слава рассказал историю про то, как маленький Даня подошёл недавно на пляже к мужчине, взял крупный камень и саданул им прямо дяде в глаз. Когда мужичина с огромным фингалом пришёл на стоянку, жена набросилась на него: зачем, гад, нажрался и подрался?! Не могла женщина поверить, что такой с виду тихий маленький мальчик умудрился дать в глаз такому здоровенному мужику.
Я тоже подумал, что Слава преувеличивает и забыл его рассказ.
Через пару дней сидим мы на пляже, беседуем со Славой о смысле жизни, вдруг незаметно подходит малыш Даня, хватает камень и запускает его прямо в голову дяде Славе.
Вогнанный в состояние аффекта внезапной болью добрый дядя Слава хватает ребёнка и начинает лупить его рукой по заднице.
Малыш, конечно, громогласно орет, но как-то уж очень злорадно.
Подоспевшая мать забрала ребёнка и, поддав ему ещё пару раз, увела орущее дитя на стоянку.
Кидать камнями в людей было любимым развлечением Дани. И с этим ничего поделать было нельзя.
Ко мне Даня относился хорошо. Я почему-то сразу понравился ему, и он часто приходить ко мне в гости. Я угощал его конфетами, когда конфет не было, давал ему сгущёнку и сладкие плавленые сырочки. Мальчик любил сладкое, но, перекусив, он брал камень, и, может быть, в виду своего расположения ко мне кидал не мне в голову, а пытался попасть в проходивших мимо людей. Однако, если никого рядом не было, мальчик мог запустить камень и по моим ногам, но я всё время успевал уворачиваться.
Непонятно, откуда шла такая агрессивность ребёнка.
Аня, его мать, производила впечатление спокойной уравновешенной женщины. Она не употребляла наркотики, правда, выпивала за компанию иногда, но знала меру. Сын не оставался без внимания матери. Бывало, что она наказывала его за то, что он кидается камнями, но не злоупотребляла наказаниями. Поддаст легонько по попе пару раз, а затем начнёт утешать плачущего ребёнка. Чувствовалось, что она любит сына.
Аня и сама не могла понять, почему у неё получился такой уникальный ребёнок. Она рассказывала, что отец Дани был нормальным, совсем не агрессивным мужиком. Они познакомились на Утрише и жили затем какое-то время вместе, однако мужчину вскоре посадили, но Аня не изменила своей привычке и стала приезжать сюда вместе с сыном.
Я их встретил и в начале следующего лета, когда в очередной раз пришёл на Утриш.
Даниил узнал меня. Они подошли и мы разговорились. Аня сетовала, что так и не смогла отучить ребёнка кидаться камнями.
Зимой она отдала сына в ясли. Пару дней ребенок привыкал к незнакомой обстановке. Затем стал избивать всех своих сверстников и драться с взрослыми.
Уже через неделю воспитатели категорически потребовали забрать Даниила.
Из одних яслей Аня перевела ребёнка в другие, но результат был такой же.
Даниил отставал в развитии от сверстников. В трёхлетнем возрасте он всё ещё сосал грудь матери, которая никак не могла отучить его и от этой привычки. Подкрепится материнским молоком и идёт драться с взрослыми дядьками.
Во второй раз Аня с сыном остановилась метрах в пятидесяти от нашей стоянки, на холме, рядышком с мужской компанией больших почитателей «зелёного змия». Компания состояла из нескольких перезимовавших здесь товарищей, примкнувшего к ним Саши-рыбака из Анапы и пары украинских строителей. Все вместе они весело проводили время.
Особенно усердствовал вечно пьяный харьковский строитель, которого прозвали здесь Дулей за его потешный вид, громогласный голос и прижимистость, не свойственную добрым обитателям Утриша.
Дуля любил орать по ночам блатные песни, мешая спать отдыхающим.
Как-то раз любители «зелёного змия» веселились особенно шумно. Они разожгли огромной костёр у себя на стоянке, выпивали, пытались петь. Солировал, как обычно, Дуля. В ту ночь он был в ударе. Громогласным матом орал злобные песни. Я даже хотел пойти, попросить, чтобы сменили репертуар и «пели» тише.
Но внезапно лес огласился болезненным воплем Дули, который тут же стал обвинять кого-то в педерастии, после чего послышались плачь ребёнка и злобная ругань Ани.
И вдруг всё стихло.
Как выяснилось потом, орущего Дулю помог успокоить маленький Даня. Пока полуголый Дуля вопил возле костра ребёнок нашёл на стоянке кем-то забытую отвертку, подбежал к Дуле и попытался с ходу воткнуть отвёртку в зад вопящего мужика.
Хорошо ещё, что Даня не воспользовался острым ножом. Но и отвёрткой можно наделать дел.
Ошарашенный Дуля схватил ребёнка, стал трясти его подобно тому, как тряс вождя краснокожих герой Алексея Смирнова в фильме «Деловые люди» по произведению О. Генри. При этом Дуля злобно кричал на ребёнка: «Ах ты, пидор! Ах ты, пидор!».
Увидев такое, мать ребёнка схватила чайник, стоявший тут же, на костре, и шарахнула им Дуле по голове.
Чайник моментально раскололся.
Воцарилось напряжённое молчание.
Сквозь пар и струи горячей воды, стекающие с окровавленной головы Дули, все созерцали его недоумённую физиономию.
- Что-то я не понял, наконец задумчиво промолвил Дуля, вытирая разбитое лицо, - пойду-ка я лучше ловить рыбу.
На следующий день крепкая голова Дули немного побаливала, но оклемался он быстро.
Удивительно, насколько крепкими бывают черепа у безмозглых людей.
Маленький проказник Даниил, сумевший успокоить пьяного дядьку, не ладил с взрослыми, сторонился и других детишек.
А вообще-то дети Утриша отличаются своей непосредственностью. Они бегают голыми целыми днями, играют, легко знакомятся с отдыхающими, ходят к ним в гости, иногда собирают «ништяки». И такая простая вольная жизнь на природе их вполне устраивает.
Среди всех утришских детишек особо выделялась, пожалуй, Алана, дочь сектантки Марины.
Алана относилась к так называемым детям индиго. Чувствовался мощный интеллект ребёнка. Восьмилетняя девочка была не по годам развита во всех отношениях, очень общительная, открытая, быть может, даже излишне открытая. Она обошла все близлежащие стоянки, со всеми познакомилась и подружилась.
Алана всё знала, всё понимала, всё схватывала на лету и заметно опережала в своём развитии сверстников. Она рассказала, что имя Алана дал ей какой-то гуру, знакомый мамы, а раньше её звали Анна. Дома она живёт у дедушки с бабушкой, которые занимаются с ней, водят в разные кружки.
В прошлом году Алана пошла в школу и из первого класса её перевели сразу в пятый.
Мама Аланы Марина живёт отдельно от своих родителей с сыном Кириллом и молодым мужем, с которым она познакомилась здесь, на Утрише.
Каждое лето мама забирает Алану и отвозит их с братом на Утриш. Детям здесь очень нравится. Правда, по мнению Аланы, брат у неё капризный и нехороший.
Кирилл сильно отличался от сестры. И внешне, и по характеру. Чувствовалось, что у них разные отцы, разное воспитание. Девочка не ладила с братом. При случае Кирилл старался навредить сестре, задеть её, даже ударить и громко орал, если сестра пыталась дать сдачи.
А вот Алана оказалась на редкость самостоятельным ребёнком. Она верховодила ребятами, особенно местными, теми, с кем жила здесь всё лето. Могла собрать их, вручить бутылки и повести за пресной водой к источнику в четвёртой щели.
При этом ни у кого из родителей детишек не вызывали опасений такие походы без сопровождения взрослых.
Источник пресной воды находится в лесу, примерно в километре от берега.
Пошёл я как-то за водой, вышел из леса с поклажей и решил сделать привал на пляже, отдохнуть: до стоянки идти ещё почти целый километр.
Вижу, из моря выходит дрожащая Алана. Узнала меня.
«Дяденька, - спрашивает, - у вас полотенца нет? А то холодно, а мы без одежды, за водой идём».
Полотенца у меня не было, но я предложил обтереться своей майкой.
Пока Алана вытиралась, приплыл сын Алеси, сектантки с третьей щели.
«А можно, я майку другу дам?» – спрашивает Алана.
Мне не жалко. Мальчик, ровесник Аланы, обтёрся и что особенно меня умилило: очень тщательно поковырял моей майкой у себя в попке.
Поблагодарив, голые дети ушли, но я не стал одевать майку. Пришлось мне её потом стирать.
Непосредственность и самостоятельность детей Утриша, отсутствие надлежащего контроля за ними со стороны родителей, особенно родителей-сектантов, первое время меня просто поражали. Но потом я привык. Никаких, вроде, неприятностей с детьми не происходило.
И всё же отношение Марины к своим детям было для меня не понятно. Она предоставила им полную свободу и её, похоже, совсем не волновало, где находятся её дети.
Пошла как-то рано утром добрая колдунья за водой. Смотрит: Алана спит на берегу чуть ли не в обнимку с мужиком. Разбудила девочку, отправила её немедленно домой, на стоянку к матери.
Вернувшись, колдунья подошла к Марине.
«Как так можно, - говорит, - дочка не пришла ночевать, а тебе хоть бы что!»
«А что с ней случится? Она с Лёней ушла. Я его хорошо знаю».
Лёня, как и Марина, прошёл курс «просветления сознания», и оба они отличались от нас, обычных людей, особым отношением к жизни. Их сложно было в чём-либо переубедить.