Машинально Жанна схватила трубку.В трубке зазвучал голос человека лет пятидесяти.
- Вы Жанна?
- Да.
- Мебель дарите?
- Уже почти подарила.
- Я забираю все.
- Я уже обещала другому. И вы даже не знаете, что входит в в комплект. Все равно я уже договорилась. Я обещала молодому человеку, он заберет ее в воскресенье.
- Так я заберу раньше.
- Нет. Я обещала.
- Вы такая принципиальная? Я вам дам 500 гривен. Понимаете? Тот бесплатно, а я даю 500 гривен.
- Нет.
- 600 гривен.
- Так не делают. Я обещала.
- Хорошо, раз вы такая честная, сделаем так. Я даю вам 500 гривен, а вы отдаете тому человеку в виде компенсации.
- Ага. Уже опять 500. Торгуетесь?
- Но поймите, мне очень нужно. Я сдаю с завтрашнего дня приезжей паре молодоженов летний домик, а там ни кроватей, ничего. А у вас диван раскладной и шкафы получается. Они завтра уже приезжают.
- Так зачем вы дезориентировали людей? Если ничего нет.
- Ну, я надеялся на случай, не хотел упустить. Вы и есть тот самый случай. Мой ангел спасения небесный.
Жанну покоробила выспренность определения, данного ей незнакомцем, но стало жалко тех людей, которые завтра приедут в свой медовый месяц отдыхать на море, а у них не будет главного атрибута медового месяца – дивана. Сошлись на том, что Владимир Иванович дает ей 500 гривен, а она отдаст их тому парню, который приедет с грузовиком, в качестве компенсации за напрасный приезд. Его телефон она нигде не отметила.
На следующий день они с Владимиром Ивановичем вместе зашли в подвал под бабушкиной квартирой. Когда-то там жили люди, сохранилась крохотная кухонька и туалет, потом им дали жилье на этаже в другом районе, а бабушка отвоевала у исполкома этот подвал, рассчитывая устроить себе в нем репетиционную. Но для этого надо было делать ремонт, устанавливать зеркала и балетный станок, и руки у нее так и не дошли. Подвал превратился в большую кладовку для старой мебели и ненужных вещей. Теперь репетиции ей уже были ни к чему, но неугомонная бабушка надумала использовать его под свою, никак не желающую постареть, жажду общественной деятельности и стремление к перфекционизму. Считая, что последнее стремление должен разделять весь мир, она с головой ушла в свою идею, набрать в кружок хороших манер девочек из неблагополучных семей и учить их «держать спину», отличать фруктовую вилку от рыбной, а лафитную рюмку от мадерной. Ну и так далее.
Владимир Иванович, коренастый мужичок, в хорошем костюме, внимательно осмотрел все предметы из комплекта «Альбины», сложил и разложил диван, и остался доволен.
Он позвонил по телефону в фирму, развозящую мебель, и договорился о перевозке «Альбины» к себе на дачу.
- Жанночка, машина приедет через час, давайте зайдем в «Кофейню», на улице холодно стоять, а в подвале неуютно.
Жанна была рада посидеть в тепле, поскольку небо начало хмуриться и потемнело.
Владимир Иванович заказал себе чашку эспрессо и сто грамм коньяка, а Жанне – латте и пирожное «Наполеон». Ей вдруг пришла в голову мысль, что этот Владимир Иванович, невысокий, коренастый, с высоко поднятой головой и самодовольным взглядом, чем-то схож с Наполеоном. От Наполеона его отличала весьма плебейская волосатая бородавка в углу рта, деталь весьма Жанной нелюбимая, и опускавшая Владимира Ивановича с вершин императорского величия на обычный уровень городского тротуара. Жанна с детства не выносила бородавки на чьем-либо лице, ей всегда казалось, что бородавки заразны и жутко некрасивы. Почему бы не удалить, при современных-то возможностях косметологии, думала она.
Владимир Иванович отпускал Жанне банальные комплименты и с удовольствием смаковал коньяк, обмакивая в рюмку волосики, торчавшие из его бородавки.
Жанна вдруг подумала, что надо взять у него 500 гривен, а то машина приедет, а она забудет.
- Вы не могли бы уже дать мне деньги? – Спросила она.
Владимир Иванович покачал головой.
- А вдруг машина не приедет, или еще что-нибудь случится, а они останутся у вас? Мы же еще не расстаемся, я хочу еще раз с вами увидеться.
- Я не забуду их вам отдать. Но вы ведь в любом случае заберете мебель, так как какой смысл тянуть?
- Жанночка, как только машина приедет, до того как они начнут грузить, я тут же отдам вам деньги. Мы же с вами не расстаемся, мы еще увидимся, что так волнуетесь. Ешьте, ешьте пирожное, мы сегодня не расстаемся навсегда. У нас будет еще свидание.
Конечно, увидимся, конечно, подумала Жанна. Щас. Этот тип воображает, что я хочу с ним увидеться, и что я настолько глупа, что не понимаю его блеф. Почему-то они все думают, что женщины видят в них потенциальных любовников или мужей, и все как одна хотят встретиться. Но этот маневр с «мы еще встретимся» явно отвлекающий от денег.
Приехал грузовой автобус. Грузчики, Владимир Иванович и Жанна сошли в подвал. Грузчики обвязывали шкафы зелеными лентами и тащили в машину. Кроме мебели, в подвале валялся всякий хлам, Владимир Иванович внимательно все осматривал, и, не спросив Жанну, отсылал в машину. Жанне было смешно, меньше проблем с уборкой будет, думала она. Но вот процесс явно подошел к концу.
- Владимир Иванович, деньги дайте.
- Подождите, Жанночка, еще не все вынесли.
- Вы обещали, как только придет машина! Она пришла. Мебель выносят. В чем дело?
- Не кипятитесь, вам не идет. Я вас такую не хочу видеть.
Жанна взялась за мобильник.
- Я сейчас вызову милицию и скажу, что вы забираете мебель без моего согласия. А если вы успеете уехать, у меня есть номер вашего телефона, не отвертитесь.
Владимир Иванович нехотя полез в бумажник и вытащил несколько сотенных купюр. Жанна протянула руку, взялась за край пачки и потянула к себе. Владимир Иванович деньги не отпускал и смотрел на Жанну с неудовольствием.
- Что вы вцепились, Жанна? Отдам я, не волнуйтесь. Как только отъедет машина, я тут же отдам.
Жанна резко выхватила деньги и пересчитала. Пять сотенных купюр. Хорошо, а то она уж думала, что придется тому парню компенсировать пустой проезд грузовика из своего кармана.
Вынесли «Альбину», диван и все остальное, что Владимир Иванович посчитал для себя полезным. Жанна уже хотела выставлять Владимира Ивановича на улицу, когда в подвал спустился один из грузчиков.
- Где тут отлить можно? – обратился он к своему заказчику.
- Здесь негде, - ответила за него Жанна, - но я могу отвести вас наверх, в квартиру бабушки, в туалет.
- А это что?
Грузчик заметил дверь в бывший туалет, открыл и увидел унитаз.
- Сюда нельзя мочиться, - сказала Жанна, - унитаз не работает, канализация забита.
- Грузчик, не закрывая дверь, расстегнул ширинку и принялся наполнять унитаз широкой и сильной струей.
- Прекратите, - закричала Жанна. – Моча не сойдет, и здесь будет смрад! Да что же вы делаете?!
Грузчик не обращал на ее крик ни малейшего внимания. Владимир Иванович наблюдал за реакцией Жанны с радостным любопытством.
- Свинья! – выдохнула Жанна и выбежала из подвала. У нее появился страх перед ними обоими, здесь зови, не зови, никто не услышит.
Одесса. Слободка. 2005 год
Лиза пришла в себя от приснившегося ей профессора из Индии, пятившегося ползком назад, и захватившего в клинч ее ноги, выпила водички из стоявшего на столике у стены графина. Ей все еще хотелось спать, и другой сон, пришедший к ней, когда она погрузилась в дрему, был куда приятней первого.
Она увидела кухню той квартиры, в которой жила с родителями в раннем детстве. Около барной стойки (вроде бы у них на кухне не было такой высокой барной стойки) сидели на круглых стульчиках ее папа и мама.
- Вы любите меня? – Прошептала Лиза.
- Конечно, любим, доченька, - повернула к ней голову мама.
- А вот ты подойди ко мне, поцелуй, тогда и скажу, - лукаво улыбнулся отец.
В груди Лизы заныло. Она так давно не виделась с родителями. Много лет. А они не изменились. И отец такой же, как всегда. С легкой хитрецой в глазах.
Лиза проснулась и заплакала. Ее слезы были тихими и чистыми.
Одесса. Центр. 2005 год
Жанна поднялась наверх к бабушке отрапортовать, что подвал почищен, и можно приступать к ремонту. Дверь ей открыла сама бабушка, Ольга Павловна смотрела на кухне сериал.
Бабушка радостно потерла руки, теперь-то она сможет приступить к исполнению своей мечты. Она налила Жанне чаю, вынула из старинного резного буфета пирог, похвасталась, что сама пекла. Позвала к чаю Ольгу Павловну, но та не хотела отрываться от сериала. Жанне даже показалось, что домработница отнеслась к ее визиту с неудовольствием.
Вот же наглая. Я ее покой нарушила. Точно менять надо, подумала Жанна. А бабушка-то раньше такой не была, у нее прислуга по струнке ходила. Даже режиссеры побаивались. Когда Жанна еще направлялась к дому бабушки, она по дороге зашла в супермаркет и купила килограмм мандарин, творога и сметаны. И ей показалось, что Ольга Павловна, когда она внесла в кухню продукты, покосилась на них с какой-то странной, недовольной миной. А ей-то чего недоволиться, ведь она ест все то, что бабушка.
Поэтому Жанне не очень хотелось, чтобы Ольга Павловна садилась к столу, когда бабушка налила чай и разрезала пирог, и она была довольна, что домработница, досмотрев сериал, ушла в свою комнату.
Жанна с юмором рассказала бабушке об инциденте с деньгами, которые пришлось вырывать из рук Владимира Ивановича силой, но умолчала о хамском поведении двух мужчин в конце пребывания в подвале. Бабушка была слишком аристократична для такого рассказа, а значения этот грязный эпизод не имел. Зато Жанна постаралась рассмешить ее описанием того, как Владимир Иванович хватал с пола всякий хлам и с жадностью тащил в машину.
Бабушка искренне хохотала, ее сморщенные щеки порозовели, и Жанна была довольна тем, как сегодня она побаловала любимую бабулю, и подвал очистила, и рассказом насмешила.
Внезапно бабушка перестала хохотать и застыла, с ужасом глядя в угол кухни.
- Жанна, а ты… ты… все отдала? Все-все?
- Да, и что, - забеспокоилась Жанна. – Там только барахло и было.
- Этажерка! Этажерка под цветы! Старая такая, облезшая, лак кусками? Тоже отдала?
- Ну да. Я еще подумала, какой он жадюга, ее только выкинуть.
- Жанна! Там двойное дно! А между донышками – они! Протоколы!
Жанна опешила.
- Ба! Ты с ума сошла, как же можно было засунуть их в эту старую рухлядь? А засунув, как можно было закинуть ее в подвал?
- Так именно в рухляди был тайник, лучше места не придумаешь, - с отчаянием сказала бабушка.
- Но зачем в подвал-то кидать? Стояла бы уже тут где-нибудь!
- В моей квартире такая старая и немодная вещь? – выпрямилась бабушка. – Жанна, это ты с ума сошла! Извини, конечно!
Ты-то много ума проявила, хотела было выпалить Жанна, но сдержалась.
- Жанна! Срочно бери такси и езжай за этажеркой, скажи, что это память твоей бабушки от покойного дедушки. Или что-то в этом роде, ты умеешь убеждать!
- Бабушка, но у меня нет его адреса! Я не прислушивалась, когда он называл адрес шоферу машины, куда везти мебель. Мне это было неинтересно.
- Звони по телефону. Делай что-нибудь, не сиди просто так!
Жанна решила, что сначала неплохо будет узнать в ближайшей конторе Киевстар, где зарегистрирован номер телефона, по которому она общалась с Владимиром Ивановичем. Поехать к нему и решать вопрос на месте. Но, как она и ожидала, это был не пакет, а карточка. Определить по ней адрес владельца телефона не возможно. Придется звонить по телефону и надеяться на его добрую волю.
Редактор был доволен материалом по сайту знакомств, который подала Жанна. Кстати, кто это ему посоветовал сначала сработать такой материал, знакомства по интернету, а потом он же посоветовал ему вместо Ямщиковой поручить его Веневитовой? Или сразу вроде бы советовал Веневитовой? Но это было смешно, аналитик политического отдела и сайт знакомств. А в результате вышло удачно, материал получился не легковесным, но вполне серьезным, и, в то же время, увлекательным. Это она умеет, подавать сложные вещи в увлекательном ключе. Жанна не только проанализировала возможности интернета в деле создания семьи, но и гендерные отношения на современном этапе развития общества и все это в объеме одна пятая полосы, молодец, этого у нее не отнимешь. А все-таки, что-то странное вертится в голове, кто это ему посоветовал такой странный тандем – Веневитова и сайт знакомств? Кто же это посоветовал?
Жанна разыскала в кармане бумажку с телефоном Владимира Ивановича и набрала номер.
- Это вы, Жанна? Что вам нужно, я же отдал вам деньги, - прозвучал холодно-настороженный голос.
- Владимир Иванович, у меня к вам никаких претензий, не волнуйтесь. Просто я случайно не заметила там этажерку, такую разломанную совсем, с облезшим лаком…
- Ну и что?
- Это совершенно уже не годная вещь, просто хлам, но она дорога моей бабушке как память. Пожалуйста, верните, я заеду за ней сама.
- Я вам ничего не собираюсь возвращать. И так еле вырвал от вас хоть что-то.
Жанна остолбенела от такой наглой лжи, но взяла себя в руки.
- Владимир Иванович, дорогой, но эта рухлядь будет гораздо дороже стоить в ремонте, поверьте. Дешевле купить новую. Ну, хотите, я вам куплю новую, а эту отдайте мне. Пожалуйста, бабушка переживает.
- Хм. Если вы так просите, значит, она вам действительно дорога. Ну, так я ее не отдам. Чего это я вам должен удовольствия доставлять. Обойдетесь. Я рассчитывал, что вы не возьмете у меня 500 гривен. А вы взяли, а теперь еще делай вам одолжение.
- Так я же вам куплю новую взамен. Какую скажете, покажите только в магазине, любую куплю.
- Тем более, не отдам. Я – хозяин. Она у меня, значит, я могу отдать, а могу и не отдать. Так я не отдам. Лучше выброшу ее на помойку.
В трубке послышались гудки.
Жанна с отчаянием посмотрела на бабушку. Та все поняла.
- Ну что ж, Жанна. Это судьба. Но если он не знает ничего о протоколах, то нам нечего бояться, так ведь?
- Нам нечем защититься, в случае чего, - сказала Жанна, и устало опустилась на стул.
Бабушка виновато молчала.
- Ладно, я пойду, - сказал Жанна, - буду думать.
Выходя из комнаты, она толкнула дверью Ольгу Павловну, которая подслушивала с той стороны. Жанна вспылила.
- Что вам надо, что вы суете нос не в свои дела? – закричала она.
- А вы на меня не больно-то рот открывайте, не хозяйка тут, небось. Тут хозяйка ваша бабушка, а вы кто?
Вторая плюха за сегодня. Но эту шавку она быстро поставит на место. Черт с ней, надо звонить Игорю, посоветоваться.
Игорь успокаивал Жанну как мог.
- Этот Владимир Иванович просто тупой жадный человек. Он не знает о протоколах, а потому не сможет использовать их против вас. И, знаешь, я думаю, что такую рухлядь действительно выбросит на помойку. Оттуда она уйдет на городскую свалку и будет уничтожена.
- Игорь, это протоколы могли служить нам с бабушкой защитой. Если бы тот, кто заинтересован в разоблачении, напал на нас, мы могли бы сказать, что опубликуем протоколы.
- Вы и так можете сказать. Сказать ничего не стоит.
- Нет. Он потребует предъявить доказательства того, что документы у нас. Ксерокопии, например. Боже, как я была легкомысленна, положилась на бабушку. А ведь она и действительно когда-то была с такой светлой головой, такая боевая. Надо было мне учесть возраст. А я не подумала. Это я во всем виновата. Бабуля не причем. Она переживает. Мне ее так жалко!
США. Сообщение газеты «Вашингтон-пост». 2013 год
«На завтра, 25 марта 2013г. приходится 38-годовщина трагической гибели 25 марта 1975г. (13 рабиа-авваля 1395г. хиджры по мусульманскому исчислению), короля Фейсала ибн Абдулазиза ал-Сауд.
Удар убийцы пришёл с неожиданной стороны.
Племянник Короля — Фейсал ибн Мусаид (род. в 1944г.) — был младшим братом Халида ибн Мусаида, принца, которого убили 10 лет назад, после нападения на первую телевизионную станцию в Эр-Рийяде.
Фейсал ибн Мусаид учился в США ни шатко, ни валко, переводился из колледжа в колледж, курил «травку» в университете в Беркли, потом его поймали на торговле наркотиками в штате Колорадо. Вместе со своей подружкой он попал в скандал с возможным уголовным исходом. Ему грозила тюрьма. Госдеп с большим трудом вытащил принца из судов.
Он провёл какое-то время в Бейруте, где был замечен в компании наркоманов. После чего король Фейсал категорически приказал несостоявшемуся студенту вернуться домой. После возвращения в Эр-Рияд король Фейсал запретил ему выезжать за границу, чтобы он не позорил семью своими выходками. Марихуана и другие наркотики в Саудовском королевстве большим грехом не считались, но намеки газет на возможную гомосексуальность принца, привели короля в ярость. Большего позора для королевской семьи невозможно было представить. За гомосексуализм в королевстве полагалась смертная казнь».
Одесса. Центр. 2005 год
С утра у Жанны болело сердце. Что-то, реявшее в воздухе, указывало ей на опасность или просто плохой ход событий. Она старалась отгонять от себя худые мысли. Позавтракала, несмотря на легкое желание, (не так чтобы сильно, но все-таки), похудеть, открыла коробку конфет, принесенную вчера в редакцию героем ее статьи в виде благодарности, и съела несколько штук.
На сердце легче не стало. Жанна отправилась в редакцию. Выйдя из дома, свернула направо и, как всегда, увидела привычную сценку: около салона столик, три кресла. Начальница, похожая на фарфоровую китаянку, курила длинную сигаретку, изящно отставив руку, две подчиненные внимательно слушали.
- Двуспальную кровать надо поставить в глубину. Над ней повесить на распорки штору. Справа и слева прикроватные тумбочки.
Интересно, а когда они что-то продают, подумала Жанна. Или к ним покупатели вообще не заходят? Зачем тогда этот магазинчик вообще? Деньги отмывают, что ли?
Редактор похвалил Жанну весьма скупо, он не был щедр на комплименты. Спросил, как подвигается очерк о подводной лодке К-27. Остался доволен ответом.
До обеда Жанна работала над очерком. На обед решила не уходить, взять в буфете внизу бутерброды, чашку кофе и перекусить в своем кабинете. Ей не терпелось снова сесть за компьютер и не хотелось отвлекаться на посторонние разговоры. Когда она была увлечена темой, могла работать сутками, раздражаясь на все факторы, отвлекающие от дела.
Держа в одной руке бутерброд, продолжала пальцами другой руки набирать на компьютере буквы, которые складываясь в слова, несли читателям ее мысли и убеждения.
Все другие сотрудники обедали внизу, в буфете.
Раздался телефонный звонок. Жанна сняла трубку.
- Веневитова слушает.
- Это вы журналистка Жанна Веневитова? Нам надо, чтоб вы нам написали статью. Наш коллектив хочет вам заказать. Сколько вы берете за это? Или ничего не берете?
- А вы кто?
- Я вам потом скажу. Я заказчик.
- А вы свою работу выполняете бесплатно?
- Ну, вам же заплатят в газете!
- Необязательно. Газета мне платит только за те статьи, которые нужны нашей газете. А у вас как я понимаю, отдельная тема, которая возможно нашему редактору не подойдет.
- Так сколько вы берете за статью?
- Я должна видеть материалы, проблему. Все зависит от сложности и степени риска.
- Ну, все-таки. Приблизительно.
- Поймите, либо вы просите написать о том, что вам продали тухлые консервы в гастрономе, и вы заболели, а гастроном продолжает продавать негодную продукцию. Это простой вариант. Либо о том, что по заказу нардепа или министра такого-то у вас рейдерски захватили бизнес, а охрану застрелили. А «мокряк» повесили на вас. Это же совершенно разные вещи. Такая тема риск для журналиста. За раскрытие каких-то темных дел, журналиста и убить могут. Объясните мне, в чем состоит проблема?
- Да какая вам разница? Я вам скажу, что писать, и вы напишете.
- Я не пишу под диктовку. Я разбираюсь в проблеме и пишу то, что думаю. И еще. Если я найду, что тема социально значима, и полезна для общества, я буду писать. Если нет, и начинать не стану.
- Хорошо. Я поставлю вопрос прямо. Сколько вы берете за страницу?
- За страницу берет машинистка. Количество страниц будет зависеть от проблемы, а не от моего желания заработать. Неужели вы не понимаете, что при такой постановке вопроса, вам могут накатать лишние, ненужные страницы? Моя работа не механическая. Я высококвалифицированный специалист. Создаю законченное публицистическое произведение. Формирующее общественное мнение.
- Ну, прямо-таки. Высококвалифицированный. От вас только требуется поместить статью в газету. От меня же газета статью не примет.
- Примет, если вы ее хорошо напишете. В чем я лично сомневаюсь. Кроме того, я не только пишу статью и размещаю ее в прессе. Я еще добиваюсь конечного результата. Работаю дальше по вашей проблеме. То есть довожу дело до конца.
- Этого от вас не требуется. Еще не хватало, чтобы вы вели дело в суде. Я дипломированный юрист и сам буду вести судебный процесс.
- Я не имею в виду суд. Я довожу дело до конца в высших правительственных инстанциях, то есть, восстанавливаю справедливость и закон, если они были нарушены.
- Мне это не нужно. Вы нам пишете статью и помещаете её в газете. Все. Так сколько вы берете за страницу?
- Я не вам пишу статью, я ее пишу в газету. Для газеты. Для читателя.
- В какую газету вы пишете? Как она называется?
- Ну, могу, например, в одну из киевских газет. Или в любую другую, какую вы захотите.
- Зачем мне киевская газета? Ее же читают только в Киеве.
- Я имею в виду газеты всеукраинские, центральные. Их читают в Верховной раде и в Администрации президента. Вам это не нужно?
- Нет, мне надо, чтоб ее прочитали в Одессе.
- Кроме киевской, я могу напечатать статью в любой городской газете, которая вам подходит.
- Какой именно?
- В любой. Вы называете газету, и я туда обращаюсь.
- И что, вас там прямо так и напечатают?
- Послушайте, вы же у кого-то взяли мой телефон? Тот человек, наверное, объяснял вам мой уровень?
- Мало ли что он объяснял. Я хочу сам удостовериться.
- Так зайдите в Гугл, наберите мою фамилию, и прочитайте любую мою статью.
- Я не буду читать вашу статью. У меня нет на это времени.
- Это вы забрали у меня время на пустые разговоры. Вы даже не понимаете, что такое всеукраинская газета и чем она отличается от местной. Вы не понимаете, как работает пресса, и я очень сомневаюсь в том, что вы дипломированный юрист.
- Это почему же? Я окончил ОНЮА на все пятерки. Мне сам Кивалов диплом подписывал.
- Господи, какой ужас! И что, там еще есть такие?
- Какие такие? Что вы имеете в виду?
- Вы сказали, что у вас какой-то коллектив. Может там есть более адекватный человек, который сможет объяснить мне проблему, требующую написания статьи?
- Я вполне адекватный. Мне потому и поручили.
- То есть, остальные еще хуже?
- Я вас не понимаю!
- Будьте здоровы. Не болейте. Сейчас такие сырые погоды.
- Почему вы желаете мне не болеть? Причем здесь болезни?
- Потому что именно вам еще только заболеть не хватало.
- Ладно. Найду другую корреспондентку и без выкобенек.
- Удачи! Главное – не застудите голову.
- А я здо…
Жанна положила трубку. Вот же идиот. Сколько времени забрал. И отвлек от темы. О чем она хотела сказать в последнем абзаце?
Поэтому когда снова зазвонил телефон, Жанна не хотела брать трубку. В конце концов, ее телефон параллелен с соседним отделом. Там возьмут и во всем разберутся. Может она уже, наконец, погрузиться в работу или нет?
Телефон разрывался минут пять. Потом затих, а в дверь всунулась голова Наташи, бильд-редакторши. Бледной, как мел.
- Жанна, слушай, не знаю, как сказать тебе…
- Что?
- Ну, тебе надо домой к бабушке подойти. Там, ну нехорошо…
- Что??? – еще раз выдохнула Жанна.
- Ну, в общем, совсем нехорошо.
- Что с ней?
- Ну, плохо. Совсем плохо.
Жанна всовывала руки в рукава кофты, рукава путались, руки дрожали. По виду Наташи ясно было, что очень уж плохо.
- Ната, сохрани текст и выключи, хорошо?
- О кей, сделаю, беги.
Жанна за сто метров до дома увидела машину скорой помощи. В нее садился врач. Жанна припустила к дому и во время схватила его за халат.
- Что с бабушкой, вы оказали ей помощь?
- Вы, видимо, внучка? К сожалению, мне нечем вас утешить. Мы приехали, когда уже ничего нельзя было сделать.
- Вы хотите сказать, что…
- Да. Там домработница, мы оставили ей корвалол для вас. Выпейте капельки, такие вести полученные неожиданно, всегда тяжелы для близких. Хотя бабушка была старенькая и вы, конечно, давно были к этому готовы.
- Что вы понимаете? – крикнула Жанна и побежала наверх.
Бабушка лежала на кровати. Ольга Павловна отскочила от шкафа с бабушкиными платьями, когда в комнату влетела Жанна.
- Как это случилось?
- Я нашла ее час назад на полу в коридоре у поворота на кухню, - ответила ничуть не расстроенная, Ольга Павловна.
- А что врачи сказали? Вы их спрашивали?
- Они перенесли ее на кровать. Сказали, что сердечный приступ. Чаю сделать? Чай пить будете?
- Ольга Павловна, выйдите отсюда. Пожалуйста! Я прошу вас. Не обижайтесь, выйдите отсюда вон!
Пожав плечами, Ольга Павловна удалилась.
Жанна припала головой к ногам бабушки, накрытой с головой белым кружевным покрывалом.
- Булечка моя, квиточка моя, - плакала она так, как называла ее в детстве бабушка, целуя покрытые кружевом ноги бабушки, ставшие враз какими-то сухими и незаметными.
Пришел Игорь. Они сидели, обнявшись, в гостиной. Бабушка еще лежала в своей спальне. Ждали машину, которая возит покойников в морг. Игорь заметил, что вокруг рта Жанны впервые появились морщинки.
- Так врач утверждает, что это был сердечный приступ?
- Да. Наверное, она переволновалась из-за этой дурацкой ошибки с протоколами. Винила себя, что забыла меня предупредить. Да еще я, сволочь, накинулась на нее с упреками.
- Ты ей ничего такого не сказала, я же помню, что ты мне рассказывала. Я вот что думаю, а не тот ли этот человек? Если так, то ты тоже в опасности.
- Что он мог сделать?
- Я оплачу лабораторные исследования. Надо заказать анализ крови на посторонние примеси. И это надо делать срочно.
- О чем ты? Она же никуда не выходила, а дома все время была Ольга Павловна. Если бы кто-то входил, то она бы знала, дверь открывала. А я ее спрашивала, говорит, никого не было.
- Господи, Жанна, ты же сама жаловалась на то, что она в последнее время какая-то странная. Разве можно ей доверять?
- Значит, надо в милицию заявление писать, что ли?
- Можно в милицию. Но они ничего не будут делать. Сошлются на то, что ей было 82 года и справка от врача скорой помощи о сердечной недостаточности. Надо частным образом. Заказать экспертизу патологоанатому в морге. Речь идет не только о справедливости, но и о твоей жизни.
Приехала машина. Санитары вошли с носилками. Их сопровождала фельдшер, оформлявшая документы. Она взяла справку врача скорой помощи и села заполнять бланк.
- Девушка, дайте какую-нибудь простыню, тело завернуть. Попроще давайте, вы ее назад не получите.
- Пусть будет это покрывало, - сказала Жанна, указывая на то, которым была накрыта бабушка.
- Зачем же, это кружевное, такое красивое. Импортное, наверное. Его в морге заберут, нет смысла.
- Пусть будет это, - упрямо прошептала Жанна.
Унесли бабушку. Жанна проводила носилки до машины. Ей все казалось нереальным, нелепым.
В комнату заглянула Ольга Павловна.
- Я вам нужна, Жанна? Я хочу в магазин сходить. Кофе кончилось.
- Ольга Павловна, посчитайте, сколько я вам осталась должна, я заплачу. Когда вы заберете свои вещи?
- Жанночка, мне пока идти некуда, я же из другого города, а там в моей бывшей квартире свои проблемы, там мой бывший живет. Можно я тут поживу, пока не найду другое место?
- Хорошо, хорошо, - почти машинально ответила Жанна, думая, что бабушкину комнату она закроет на ключ, но не потому, что боялась воровства со стороны Ольги Павловны, а потому что не хотела, чтобы чужие глаза и руки соприкасались с тем, что недавно было миром ее бабушки.
Одесса. Староконный рынок. 2005 год.
Две закадычные подружки тетя Маша и тетя Клава, приторговывавшие на Староконке всяким барахлом, неожиданно нашли себе «свободные уши». Яков Менделевич, известный в Одессе неофициальный букинист, оказывается, хорошо знал Лизу. Неофициальный, потому что он в магазине не работал, торговал себе потихоньку на блошином рынке, охватывавшем одесскую Староконку подковой. Раньше обе тетки и Яков Менделевич стояли далеко друг от друга. Маша и Клава клали свои клеенки на асфальт на Ризовской, а место старика было аж за углом Ленинградской. У каждого торговца было свое, строго фиксированное место, и все попытки захватить чужое – строго пресекались. А потому блошиный рынок каждый год расширялся, захватывая все новые и новые кварталы. Торговали прямо с земли на расстеленных клеенках. Два раза в день площадь обходил контролер, собирая по гривне со стариков за торговый день. Иная бабулька день проторгует, продаст старую чашку за пять гривен, гривну заплатит контролеру, итого навар четыре гривны. Вот уже ей буханка хлеба.
Староконный рынок функционировал только на выходных. Как говорили одесситы, там нельзя было купить только папу с мамой. Есть постоянные торговцы антиквариатом, старыми книгами, и просто барахлом, которое и жалко выкинуть, и дом захламляет. Все продавцы знали друга, и покупатели тоже. Староконка - большой городской клуб по интересам. Иногда этот интерес представлял собой только желание провести полдня на свежем воздухе и при этом всласть почесать с такими же одесситами язык.
В тот самый день место около тети Клавы оказалось свободным, а потому там расстелил свою клеенку Яков Менделевич. И разложил свои книжки, которые привозил на базар на стареньком, разваленном «Москвиче».
Естественно старые приятели принялись болтать. Поделились народными рецептами от болей в коленках. Обсудили растущие цены на антиквариат и осудили тех, кто пытается продать лохам старое под видом старинного. Яков Менделевич сообщил, что у него свои постоянные покупатели, их-то он никогда не обдурит. Дело чести.
- А вон как раз одна такая идет, Лиза. Моя постоянная, - сказал он и указал пальцем на Лизу, пробиравшуюся вдоль стенки по противоположной стороне Ризовской.
- Ох! – разом охнули две кумушки, - так ты ее знаешь?
- Ну да, она давно моя клиентка. Уже два года.
- Так расскажи о ней, Яша, она же у нас на Слободке живет. Нелюдимка. Вообще со странностями. А вроде не психическая.
- А чего рассказывать. Приходит иногда. Книги берет, не торгуется.
- Какие книги? Любовные? Порнуху берет?
- Нет. Только по эзотерике. Теология, космогония, магия всякая. Кастанеду.
- Ведьма! – разом воскликнули подруги.
- А, еще. Забыл. Еще спрашивала как-то книгу по истории Саудовской Аравии. Но у меня такой не было. И зачем ей это?
Одесса. Центр. 2005 год
Игорь настаивал, чтобы Жанна обратилась в нотариальную контору с заявлением на принятие наследства после бабушки. На это дается полгода. После полугодичного срока наследник считается отказавшимся от наследства, и этот срок можно восстановить только в судебном порядке. Жанна вяло тянула время. Ей не хотелось идти в контору, писать заявление. Все такие действия она воспринимала как кощунственный формализм и оскорбление памяти покойной. Но все-таки, понимая, что жизнь не всегда укладывается в рамки чувственного восприятия мира, отправилась с паспортом на Ланжероновскую улицу.
Как всегда, у дверей мебельного салона за столиком, фарфоровая китаянка курила длинную пахитоску. Две ее сотрудницы почтительно внимали планам расстановки образцов мебели в салоне.
В нотариальной конторе к ней присоединился Игорь. Жанна попросила бланк заявления и заполнила его. В графе «есть ли еще наследники» написала «нет». Подала вместе с паспортом чиновнице, оформлявшей документы. Та порылась в шкафу с папками, на которых были наклеены бумажки с названиями улиц. Вытащила папку «Гаванная». Открыла.
- Веневитова, что ж это вы пишете, что нет других наследников. Вот здесь еще заявление. Подано в день смерти покойной.
- Кем, - удивилась Жанна, - кроме меня у бабушки нет других родственников.
- Вот заявление Ольги Павловны Прошкиной. В наследственном деле имеется копия завещания вашей бабушки. Вы наследница по закону, а она по завещанию.
- Как? – в один голос вскричали Игорь и Жанна.
- Прошкина домработница! Чужой совсем человек, я ее наняла, платила ей за уход за бабушкой, при чем тут завещание!
Чиновница с сочувствием смотрела на Жанну.
- Так бывает. Вам надо нанять адвоката и судиться с ней. И одновременно подать заявление в милицию том, что вы сомневаетесь в бабушкиной подписи. У вас есть еще образцы бабушкиной подписи? Она расписывалась, например, в ведомости на получение пенсии?
- Нет, - растерянно прошептала Жанна. – Я оформила ей пенсию на банковскую карточку, и она вообще пенсию не получала. Я вела за нее все расходы, а она собирала на карточке деньги для открытия своего клуба для девочек.
- Поищите в доме своей бабушки. Какие-то ее подписи должны же были сохраниться. И вам придется вызвать в суд нотариуса, оформлявшего завещание.
В дом бабушки Жанна направилась вместе с Игорем. Позвонили. Дверь открыла веселая Ольга Павловна.
- Что, уже знаете, - определила она по их лицам, - я теперь тут хозяйка, Жанночка.
- Немедленно объясните, что это за фарс, - крикнула Жанна.
- Никакого форса. Вы не ухаживали за бабушкой, отбирали у нее пенсию, обзывали. Я свидетель. Вот она и дала мне завещание на все имущество, как человеку, который скрасил последние годы ее несчастной жизни.
У Жанны дух захватило от такой наглости.
- Пошла вон отсюда! – Закричала она.
Прошкина и не думала отступать. Наоборот, руками уперлась в косяки двери, расставив для устойчивости ноги.
- Это ты пошла вон, подоночная, старуху уморила, я все знаю, я свидетель!
Игорь подскочил, схватил ее за шиворот и рывком вытащил из дверного проема. Толкнул к лестнице. Прошкина покачнулась, но на ногах устояла.
Игорь и Жанна вошли в квартиру. Жанна прошла в комнату бывшей домработницы и стала хватать ее вещи, накидывая, как попало в большую дорожную сумку.
- Вот для чего она попросилась тут пожить после смерти бабушки, а я наивная, ее пожалела. Она и не думала отсюда съезжать.
Игорь вынес сумку на лестницу и кинул ее в сторону Ольги Павловны, сыпавшей грязными словами и обещавшей все решить по справедливости. Захлопнул дверь.
- Надо поискать бумаги с ее подписями, - сказала Жанна, - они должны быть, она не любила выбрасывать старые бумаги, квитанции об оплате и так далее.
Обыскали все, спальню, письменный стол бабушки, старинное бюро с ящичками, нигде ничего, ни клочка бумажки.
- Прошкина все уничтожила. Надо же, соображает.
- Ничего она не соображает, эта дрянь, у нее мозгов не хватило бы - ответил Игорь, у нее есть сообщник, он ее научил, и всю эту историю провернул. Надо найти нотариуса и еще, я как-то закрутился и забыл. Взять результаты лабораторного исследования у патологоанатома из морга.
Одесса. Слободка. 2005 год
Лиза заперла дверь на защелку, подключила к сети и раскрыла свой планшет. Набрала теги: последний король Саудовской Аравии. Нашла нужную страницу, прочитала и скопировала следующий текст.
«6 октября 1973 года арабо-израильская война вспыхнула с новой силой. Король Фейсал немедленно объявляет эмбарго на поставки нефти в страны, поддерживающие Израиль. Все арабские государства откликнулись на призыв короля. Западные страны стали переживать острейший кризис. Правящие круги Запада были ошеломлены. Король явно играл не по их правилам. Начались напряженные переговоры между руководителями США и Саудовской Аравии. Фейсал был неумолим.
Близкие люди королю впоследствии упоминали знаковую деталь тех эпохальных дней. Переговоры между послом США и королем достигли своей критической точки. Посол пригрозил Фейсалу экономическим эмбарго. Здесь король вдруг замолчал. Наступила длительная пауза. Внезапно Фейсал встает и предлагает послу выехать за пределы дворца. Когда они вышли из лимузина, их глазам предстала бескрайняя пустыня. Горячий воздух буквально обжигал легкие. Посол вопрошающе посмотрел на короля. Фейсал пригласил его в шатер бедуина. Указав на кувшин воды из источника Замзам и несколько фиников, лежащие внутри шатра, король гордо промолвил: «Так жили и существовали наши отцы. В отличие от вас — мы сможем выжить!» Посол увозил домой нерадостные вести.
Так прошли первые в мире и весьма успешные испытания нефтяного оружия. Авторитет и популярность короля во всем арабском мире заметно выросли»
Лиза внесла этот отрывок текста в свои личные записи в планшете. И записала далее:
"Король был убит через полтора года после визита американского посла. Был ли роковой выстрел нанесен по воле Провидения, развязавшего руки европейским государствам в холодной войне с крупнейшими держателями нефтяных запасов, шантажировавшими их, или случайное совпадение? Было ли то чисто бытовое убийство, совершенное сумасшедшим, по официальной версии, принцем, или все-таки кто-то стоял за убийством короля? Кто?"
Она сидела, глубоко задумавшись. Потом, в который раз, открыла справочник - "Государства Ближнего востока. Саудовская Аравия".
Продолжение следует...