Глава 1.
"Все считают, что человек рождается на этот свет для наслаждения, для счастья и радости. А тогда почему человек рождается в адских муках, разрывающих материнскую плоть? Почему его появление на свет сопровождено такой нестерпимой болью? Зачем эти ужасные схватки и потуги? Зачем столько крови? Зачем крики и слёзы? Почему Всевышний не сделал так, чтобы рождение ребёнка было таким же приятным, как и зачатие? И почему эти родовые муки даны только слабой женщине? А какое участие в появлении на свет нового живого существа под названием "человек" принимает сильный мужчина? Почему на долю мужчины в этом деле выпадает только наслаждение, радость и удовлетворение, а на долю женщины - бесконечная тянущая боль в области поясницы во время вынашивания плода, токсикоз, изнуряющая усталость и нестерпимые родовые муки? Почему такая несправедливость?"
Обо всём этом и о многом другом думала Татьяна, лёжа на больничной койке. У неё сейчас предостаточно было времени, чтобы о многом подумать и хотя бы в чём-то разобраться. Роды прошли для неё трагично. Девочка шла ягодицами, и Татьяна, будучи первородкой, не знала к каким плачевным последствиям это её приведёт. Но дело даже не в том, что дочка застряла и не могла выйти на белый свет, и Татьяна уже собралась было отдать Богу душу, до такой степени всё было ужасно. Больше всего она сожалела о том, что переоценила свои силы и напрасно не согласилась на кесарево сечение.
Да что сейчас уже об этом говорить? Всё уже позади и исправить ничего нельзя. Татьяна, глядя в потолок, пыталась сосредоточиться, чтобы вспомнить подробности появления её Лильки на свет...
Помнила только боль... боль и ещё раз боль.. Ужасно безумная боль! Она кричала так, как будто хотела сквозь толщу пространства докричаться до своего любимого Коленьки, чтобы он услышал и оказался рядом с ней. Если бы он только был рядом! Если бы она почувствовала его крепкое и тёплое пожатие руки, то было бы намного легче. "На миру и смерть красна", как говорят в народе. А в этот тяжёлый момент как никогда хочется, чтобы любимый был рядом, чтобы поддержал, чтобы утешил. Но рядом были только чужие и незнакомые ей люди в масках. Татьяна затуманенным болью рассудком воспринимала происходящее вокруг, как расплывающиеся обрывочные картинки. Кто-то что-то говорит, даёт ей какие-то указания. А она ничего не слышит, ничего не понимает. Всё её внимание сосредоточено на этой бесконечной и нестерпимо острой боли.
Девочка идёт ягодицами, она застряла, Татьяна изо всех сил тужится, но ничего сделать не может. Она чувствует, как силы оставляют её. И в этот момент неожиданное ощущение прикосновения холодного металла к разгорячённому телу, хруст разрезаемой плоти и безумно острая боль.
- А-а-а-а-а! - услышала Татьяна свой душераздирающий крик и... тут же провалилась в тишину.
"Почему такая тишина? Странно. Я что - умерла?" - промелькнула мысль. Она вдруг совершенно неожиданно для себя почувствовала такую лёгкость, покой и такое безграничное наслаждение, что удивилась: "Неужели всё закончилось? Боже, как хорошо! Нет больше этой ужасной боли!". И Татьяна стала погружаться в сладостный сон. На её губах расплылась блаженная улыбка. В этот момент кто-то склонился над ней и сказал:
- Поздравляем! У вас девочка.
Татьяна сквозь забытье подумала: "Какая разница, кто родился: девочка или мальчик? Главное, что всё закончилось". Акушер же, видя на лице роженицы улыбку, расценил это как радость, связанную с рождением ребёнка. Тот же голос произнёс:
- Надо будет ещё немного потерпеть. Мы вас сейчас "заштопаем", и вы поедете на колясочке отдыхать в свою палату.
Татьяна еле слышно произнесла:
- А я ничего не чувствую... Мне очень хорошо...
Врачи тревожно переглянулись:
- Вообще ничего не чувствуете?! Вы меня слышите? - теребил её всё тот же голос. - Я сейчас вас уколю в бедро, а вы скажите: чувствуете что-нибудь или нет?
Татьяна ничего не чувствовала и не хотела чувствовать. Она пребывала в блаженном состоянии покоя и радости освобождения от боли. И тут, как будто издалека, она услышала истошный крик акушерки:
- Она не чувствует боль! Я её везде колю, и никакой реакции! Потеряна чувствительность! Быстро все сюда!
"Какие они странные эти врачи. Это же хорошо, что боль меня, наконец, оставила. Мне же хорошо! Почему они это не понимают?", - подумала Татьяна и провалилась в глубокий сон.
Глава 2.
Проспав сутки, Татьяна ничего не могла понять. Почему приходят к ней какие-то невропатологи, нейрохирурги, терапевты и психотерапевты, да Бог ещё знает кто? Её крутят, вертят, везде и всюду щупают, заставляют пошевелить пальцами ног, поднять и опустить то одну, то другую ногу, и, видя её безуспешные попытки выполнить самые простые упражнения, нахмурившись, уходят.
Ей никто ничего не объясняет. И только из тихих разговоров соседок по палате, думающих, что она спит, Татьяна узнала, что ей сделали сечение промежности, чтобы помочь родить, и в результате болевого шока отнялась нижняя часть тема. "Ну, ничего страшного, - подумала она. - Болевой шок - это же не травма. Кости целы, позвоночник тоже, значит, рано или поздно чувствительность вернётся". И Татьяна спокойно ждала, когда ей принесут новорождённую.
Но проходил день за днём, а дочку всё не несли и не несли. Давно уже появилось молоко, и набухшая грудь настойчиво требовала младенца.
Пришёл лечащий врач и, сочувственно глядя на неё, спросил:
- У вас есть родственники?
Татьяна кивнула:
- Конечно! Муж.
- Продиктуйте ваш домашний номер. Мне надо с ним поговорить.
Татьяна продиктовала номер телефона и поинтересовалась: почему ей не приносят ребёнка?
Врач ответил:
- Всему своё время. Вы ещё совсем слабенькая. Наберитесь сначала сил.
И, встретившись с её тревожным взглядом, поторопился добавить:
- Да с дочкой всё нормально! Здоровая прелестная девочка. Вот окрепнете, и Вам её принесут.
Прошли ещё сутки. К ней никто не приходил. Татьяна с грустью наблюдала, как её соседки по палате радостно разбирали передачки из дома и спешили к окну с новорождёнными на руках, чтобы показать свою долгожданную драгоценность новоиспечённому папаше и родственникам.
"Почему не приходит Коленька? Звонил ему врач или нет?" - с тревогой размышляла Татьяна. Наконец, она не выдержала и попросила женщин позвать лечащего врача. Тот пришёл и, тихо присев на край её кровати, долго пожёвывал губами. Поймав его взгляд, женщины поспешили освободить палату, предоставляя ему возможность поговорить с Татьяной наедине.
- Кх-х! - откашлялся он. - А у вас кроме мужа есть ещё кто-нибудь из родственников?
- Не-е-ет, - подозревая что-то недоброе, ответила Таня. - Я - детдомовская. А что с мужем? Вы ему звонили?
- Звонил, - вздохнул доктор. - Всё ему рассказал: и о дочке, и о том, как протекали роды. Ваш муж ответил, что, во-первых, хотел мальчика, а не девочку, как-будто у нас магазин игрушек, а не роддом, а во-вторых, ему больная женщина не нужна. Так и сказал: "Мне калека не нужна. Вы её сами покалечили, сами и лечите". Вот так-то, голубушка.
Татьяна ошарашено смотрела на этого пожилого врача и не верила своим ушам.
А он продолжал:
- Вспомните кого-нибудь из своих близких. Девочка уже давно подготовлена к выписке, а вас надо переводить в другое отделение на полное обследование и лечение.
- Если бы у меня были родные и близкие, я бы не росла в детдоме, - тихо произнесла Татьяна и отвернулась к стенке.
Та боль, что она в этот момент испытала в области груди, была несоизмеримо сильнее той, что она испытала во время родов. Было такое ощущение, что кто-то вонзил острый нож в сердце и хладнокровно проворачивал его остриё. "Боже, какая боль! Опять боль! И нет от неё никакого спасения. Как я устала! Как я хочу умереть!"
Что её любимый Коленька откажется от неё, бросит в такую трудную минуту, она даже в страшном сне представить не могла. Ведь он был для неё всем: и отцом, и братом, и другом, и любовником, и мужем. Она дышала им, она жила им, он был для неё словно свет в окошке. И вдруг: "Мне не нужна дочка и жена-калека". Он отрёкся от неё с ребёнком! Он предал её! Татьяна от острой ноющей боли зажмурила глаза и уткнулась лицом в подушку. Вскоре все женщины в палате в ужасе вскочили со своих кроватей от её душераздирающего крика. Это был крик смертельно раненого зверя. А точнее, это был рёв израненной волчицы:
- За что?! Боже, за что?!! Господи, забери меня! Прошу тебя! Я не хочу жить...
Глава 3.
Татьяна кричала так, как не кричала никогда в жизни, даже в день смерти её родителей. Отец с матерью погибли в ДТП, и она - тогда двенадцатилетняя девочка - ничего не почувствовала. В душе была какая-то пустота. Навалилась апатия, и она безразлично наблюдала как решается вопрос о её оформлении в детский дом. Какая, впрочем, разница: детдом или пятидневка в интернате? С малых лет Таня находилась то в продлённой группе детского сада, то у одной бабушки, то у другой. Её как ненужную игрушку родители спихивали с рук, чтобы только не мешала работать, подниматься по карьерной лестнице и выяснять отношения. В те редкие дни, что она была дома, родители постоянно из-за чего-то ссорились, и их мало волновали чувства и заботы единственной дочери. Татьяна росла с ощущением своей ненужности. Похоже, её появление на свет было или несвоевременным, или стало следствием нежеланной беременности.
И когда не стало родителей, Таня особо и не удивлялась, что к ней никто из оставшихся родственников ни разу в детдом не пришёл. Всё и так понятно - она им просто была не нужна. И Татьяна, закончив училище и встретив Николая - молодого, не по годам серьёзного парня, имеющего свою двухкомнатную квартиру, даже не задумываясь, бросилась в его объятия. Её любимый Коленька был сама стабильность, надёжность и крепкий оплот. Про такого говорят: "За ним, как за каменной стеной". Они встречались больше трёх месяцев и, узнав о её беременности, он как порядочный человек сделал своей девушке предложение. И счастливая, что у неё всё как у людей: и своё уютное гнёздышко, и семья, и законный супруг, а скоро ещё и ребёнок появится, Татьяна с любовью чистила, вылизывала их квартирку и старалась всячески угодить своему мужу в благодарность за его надёжность.
И вот теперь, когда её такой мужественный, сильный и рассудительный Николай, узнав о её тяжёлых родах и заявив: "Мне не нужна жена-калека и дочь, я хотел сына", тем самым предал свою больную жену. Он убил в ней: и любовь, и веру в их семейное счастье, и доверие - абсолютно всё. И Татьяна истошно кричала, вкладывая в этот крик и отчаяние, и душевную боль, и обиду на судьбу-злодейку. Она оказалась лишней в этой жизни, она никому не нужна! От неё отреклись в очередной раз.
Женщины-её соседки, вскочив с кроватей, бросились за помощью. В палату вбежал дежурный врач. Он безуспешно пытался успокоить бьющуюся в истерике молодую женщину. Наконец, он крикнул подоспевшей медсестре:
- Сделайте ей укол и вызывайте бригаду из психдиспансера.
Женщины возмутились:
- Да что же вы делаете?! Вы что - хотите окончательно поломать девчонке жизнь?
- Её упрячете в дурдом, а ребёнка - в приют? - слышались со всех сторон возгласы.
- А что вы предлагаете? - крикнул врач. - Она же весь роддом поднимет!
- Принесите ей ребёнка. Она покормит его грудью и успокоится, - настаивали женщины.
Дежурный врач с сомнением посмотрел на больную.
- Как её зовут? Татьяной? - и, наклонившись к кричавшей женщине, он сказал: - Вам принести ребёнка? Татьяна, вы слышите меня? Сейчас вам сделают успокаивающий укол и вы сможете покормить ребёнка.
Татьяна только сейчас вспомнила о своей дочурке. Как она, дура, могла подумать, что никому не нужна?! Она же нужна ей - своей Лильке, которая давно ждёт встречу с матерью. И Татьяна, моментально успокоившись, ответила:
- Не надо укол. Я спокойна. Принесите мне ребёнка.
Она попыталась подняться, чтобы сесть поудобнее. Подоспевшая женщина по имени Наталья с большими серыми и умными глазами помогла подняться повыше и сесть удобнее. Татьяна собрала сбившиеся волосы и утёрла ладонями слёзы. Она с нескрываемым волнением ждала первое свидание со своей новорождённой дочерью.
(Продолжение следует - http://www.proza.ru/2015/02/17/1549)