К весне я переехал с семьёй на новое место жительства и видел его неловкую фигуру с лопатой, когда он сажал берёзки и липы возле пятиэтажного дома, в котором жил. Он насажал их по сторонам от въезда во двор. Машины, поворачивая, задевали саженцы, пацаны со двора ломали их, а он опять вкапывал, огораживал деревца досками и обматывал проволокой. Помогал он одиноким пожилым женщинам, которые жили в частных домах на соседней улице. Пилил и колол дрова, чинил и городил заборы. Был он приблизительно моего возраста, лет двадцати восьми. Длинный, худой. Лицо приветливое, с большим носом и тонкими губами. Позднее я узнал, что он нездоров. Имеет вторую группу инвалидности и живёт с матерью. Если случается приступ - она возит его в областной центр в психиатрическую клинику, или, как говорят в народе, в дурдом.
Как-то вечером он колол дрова моим новым соседям. Я взялся помочь, и вскоре мы уже сидели во дворе на лавке. Тут же стояла бутылка водки, лежала закуска. Мы выпивали и рассуждали.
- Вот ты грамотный, в школе работаешь, детей учишь, - Коля затянулся сигаретным дымом. - А скажи мне, зачем демократы Ленина ругают? Ведь он же хотел как лучше?
- Ленин собирался строить коммунизм. А что такое коммунизм? Спроси у любого коммуниста, думаю, он не ответит. Коммунизм представлялся обществом, которому должно было предшествовать уничтожение государственности, как общественного устройства. Государство, как мы знаем, это и тюрьмы, и различные надзирательные органы. Большевики хотели воспитать нового человека и создать, в нашем понимании, фантастическое общество идеальных людей. Можно наделать роботов и управлять ими. Кнопку нажмут - они ожили, другую нажмут - за работу принялись.
- Это - да,- Коля утвердительно кивал головой.
- Рождённый на земле, каждый человек - это индивидуальность и в нём изначально заложено право выбора, как жить, - голос мой зазвучал громче. - Рождается он, чтобы пройти свой путь. В мире всё находится в противоположности. Мир наш разнообразный и противоречивый. Не было бы плохих людей - негодяев, не было бы и хороших. Одно видно на фоне другого. Хорошее - плохое, доброе - злое, чистое - грязное; подобные противоречия окружают нас. Если представить себе общество, состоящее из каких-то идеальных людей, то это будет уже не наш мир, а совершенно другое, непонятное и неизвестное нам содружество людей. Попытка строить мифический коммунизм, предпринятая Лениным и его соратниками, - это величайшая авантюра двадцатого века, повлекшая за собой колоссальные человеческие жертвы.
- Говоришь, как газету читаешь, - Коля сплюнул. - Выходит, Ленин - авантюрист? Тебя бы моя матушка услышала, она бы тебе показала.
- Перед ней, я сдаюсь, - поднял я вверх руки. Мы рассмеялись, допили водку и в сумерках разошлись.
Обычно встречались с ним возле его дома, когда я возвращался с работы. Стояли, курили. Он уже знал, что я пишу рассказы и печатаю их в городской газете, и любил со мной поговорить.
Однажды во второй половине дня он позвал меня пилить дрова на соседней улице. Он работал бензопилой, а я подкатывал и держал при пилке брёвна. Управились быстро. Бутылку водки выпили тут же, у дома, на лужайке, а одну взяли с собой. У пятиэтажки зелёная легковушка, разворачиваясь, наезжала задом на посаженные берёзки. Коля загородил дорогу:
- Что ты делаешь? Они же растут, живые!
Из машины выскочил коротко стриженный парень в футболке и широких штанах.
- Чего под колёса лезешь? - Его наглые на багровом лице глаза сделались злыми.
- Лёша! Лёша! - Из машины выпорхнула стройная девушка с длинными волосами и длинными ногами, в короткой юбочке.
- Лёша, Лёша, - она держала парня за руку и смотрела ему в лицо.
- Идиот, - прорычал парень в сторону Коли.
Они сели в машину и умчались.
- Знаю я его, - сказал Коля. - На рынке, в палатке «Сникерсом» торгует.
Мы отнесли пилу - Коля убрал её на балкон и выпили ещё водки. Отправились к его знакомой - Наде, женщине, у которой двое детей и которая старше его по возрасту. У подъездов дома играли дети. На небе оранжевое солнце уходило за горизонт. Мы поднялись на четвёртый этаж, звонили в квартиру - никто не открывал. Двинулись назад. Коля вдруг запел:
- Иволга поёт над родником,
- Иволга в малиннике тоскует….
На втором этаже молодые милиционеры звонили в квартиру, им тоже никто не открывал. Один схватил Колю за руку и вывернул её ему за спину.
- Отпусти, - вмешался я.
- Пойдём с нами, - второй милиционер взял меня под руку.
У подъезда стоял «уазик».
- По сто грамм выпили, - я громко возмущался.
- В отдел, - милиционеры переглянулись и усадили нас в машину.
В тесном кабинете с сейфом в углу стали записывать имя, фамилию, год рождения, адрес, место работы. Документов при себе не было, и я всё наврал, но запомнил, какую сказал фамилию и какой адрес. Меня переспросили - я ответил: «Правильно». Коля захмелел и, улыбаясь, раскачивался на стуле. Прикрыв глаза, он запел:
- Отчего, я вырос босяком?
Кто и как мне это растолкует?
Меня отпустили и показали на дверь.
- Друга отпустите , - я поднялся со стула. - Он инвалид, на группе, не работает.
- Разберёмся, - послышалось за спиной.
Я дошёл до поворота и стал ждать Колю. С потемневшего неба, хлынул дождь. Раскалённые стрелы молний, с раскатами грома, полетели к земле. Дождь хлестал по крышам, по листве деревьев, по головам и спинам убегающих людей. Хлестал меня по телу и по лицу. Я не искал укрытия и не двинулся с места. Дождь скоро ослабел, но продолжался мелкий и непрерывный. Промокнув насквозь, сознательно ступая по лужам на тротуаре, я побрёл в район новостройки, где жил. Мимо проносились забрызганные грязью автомобили и городские автобусы, по - вечернему пустые. Настроение было гадкое. Брызги из-под колёс, как людские плевки, летели в меня.
Увиделись с Колей на следующий день.
- Этот, который писал, по ушам мне как даст. Вон, смотри, - Коля показал ухо, на котором запеклась кровь. - Я упал, как будто не дышу. Они водой из графина меня давай поливать. Подняли и начали: «Ты Сеню какого-то знаешь, ещё кого-то там знаешь? Мы тебя к ним посадим». - Коля, ломая спички о коробок, нервно закурил и затянулся дымом. - Потом говорят: «Бутылку водки поставишь - отпустим». Они меня на машине привезли. Я с бутылкой вышел, а они уже уехали.
Через два дня я узнал, что с Колей случился приступ и мать увезла его в областной центр, в больницу.
Прошёл месяц, и я встретил его. Мы курили и разговаривали.
Общаясь с ним, я помогал ему поливать водой из колонки саженцы деревьев, которые он посадил, и задавался вопросом: почему эти здоровые и деловые на своих машинах готовы раздавить деревце, лишь бы проехать побыстрее и покороче? Я видел Колю, когда он опять какой-нибудь пожилой женщине колол дрова или чинил забор.
Коля Брагин, что я могу сделать для тебя? Разве что написать этот рассказ, который, возможно, никогда и нигде не опубликуют.
1995год. Июнь.