Вот нашел великолепную статью о том, почему Запад и Россия не слышат друг друга http://anapa-pro.com/category/16/article/12253. Оказывается, всё просто. Разное отношение к правде, отсюда разные правды, два мира говорят на разных языках, и понять друг друга при всем желании не могут.
Не буду пересказывать содержание этой умной и парадоксальной статьи, поделюсь лишь своими соображениями на этот счет.
Меня всегда настораживало, что США и ЕС, когда им приспичит соврать, прибегают к услугам пропагандистов из Киева, - у самих выходит не очень. Та же мадам Псаки, прослывшая эталоном вранья, просто абсолютным чемпионом в этом виде спорта, над которой потешаются все кому не лень, на поверку оказывается чистейшей воды плагиатором. Врать талантливо и самозабвенно может только «русский мир»!
Нет, я не беру «третий мир», там тоже соврать не дураки, но они особая статья. Конечно же, кто спорит, искусство вранья имеет ярко выраженные азиатские корни, и было заимствовано русскими вместе с православием у Византии, где оно достигло в то время поистине апокалиптических размеров. Наверное, в том числе и потому Византийская империя и пала: они сами уверовали в свое враньё и до самого последнего момента, когда орды кочевников уже стояли под стенами Константинополя, уверяли друг друга, что они «встают с колен», а в перерывах «возрождают великодержавность».
Однако, византийское искусство вранья, позднее сильно разбавленное ордынским, в России нашло благодатную почву. Рабовладение, сотни лет маскировавшееся под «крепостное право», с которым не имело ничего общего, требовало вранья категорически, безусловно. Это было единственным способом для раба выжить. «Правда наказуема» – это оттуда.
Постепенно враньё охватывало все слои русского общества. Рабы врали во спасение хозяевам, те врали во имя приближения к трону царю, царь врал тоже во спасение, и круг замыкался.
Как отмечает историк А.И. Клибанов, «в обиходе общественного сознания всего феодального периода «правда» служила эквивалентом нашему понятию «идеал». Или как доходчиво объяснил Н.А. Бердяев на примере русской интеллигенции: «С русской интеллигенцией в силу исторического ее положения случилось вот какого рода несчастье: любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине... Основное моральное суждение интеллигенции укладывается в формулу: да сгинет истина, если от гибели ее народу будет лучше житься, если люди будут счастливее, долой истину...» (Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи: Сб. статей о русской интеллигенции. М.: Новости, 1990).
Но истинного совершенства русское враньё достигло при большевизме, когда этому искусству интеллигенцию учили в «университетах марксизма-ленинизма», простых «строителей коммунизма» посредством радио, газет и кинематографа, откуда враньё лилось Ниагарским водопадом, а руководилось и направлялось оно с самого государственного верха – из Отдела пропаганды ЦК КПСС. Апофеозом и подлинным виртуозом остался непревзойденный М.С.Горбачев, который мог говорить часами, и... не сказать решительно ничего!
«Мы принципиально иначе понимаем содержание понятий «истина», «правда», «ложь», чем представители западной культуры. У нас весьма распространено убеждение в том, что, для того чтобы выглядеть более правдоподобной, правда должна быть слегка разбавлена ложью.
Это отражено как в пословицах: «Кто не соврет, тот и правды никогда не скажет», так и в художественной литературе. Вот, например, как говорит об этом Ф.М. Достоевский: «Желание соврать, с целью осчастливить своего ближнего, ты встретишь даже и в самом порядочном нашем обществе, ибо все мы страдаем этою невоздержанностью сердец наших. Только у нас в другом роде рассказы; что у нас об одной Америке рассказывают, так это страсть, и государственные даже люди! Я и сам, признаюсь, принадлежу к этому непорядочному типу и всю жизнь страдал от того... Друг мой, дай всегда немного соврать человеку это невинно. Даже много дай соврать. Во-первых, это покажет твою деликатность, а во-вторых, за это тебе тоже дадут соврать, - две огромных выгоды разом. Que diable! надобно любить своего ближнего».
Вранье представляет собой социокультурный феномен, типичный для российского самосознания и в психологическом смысле вранье принципиально отличается от лжи. Психологическая структура лжи основана на сочетании трех семантических антиподов правды: утверждение говорящего не соответствует фактам, он не верит в истинность произносимого и собирается обмануть партнера.
Вранье же отличается от лжи… тем, что, не неся в себе ни причины, ни цели, в большинстве случаев приносит изобретателю своему только огорчение и позор, словом, чистый убыток.
Ограничусь перечислением отличительных признаков вранья.
1. Вранье не дезинформационный феномен, а коммуникативный: это один из способов установить хорошие отношения с партнером….
2. Вранье не рассчитано на то, что ему поверят, в этом акте отсутствует намерение обмануть слушателя. В русской культуре вранье имеет характер конвенционального соглашения о принятии к сведению сообщения партнера (в тех случаях, когда правда нежелательна для одного или всех собеседников).
3. Вранье не предполагает унижения слушателя и получения за его счет какой-то личной выгоды. Бескорыстность и кажущаяся бессмысленность вранья всегда приводили в изумление иностранцев.
4. Классическое вранье характеризуется тем, что враль получает нескрываемое удовольствие, наслаждение от самого процесса изложения небылиц. Главное, чего хочет враль, это восторженного внимания публики.
5. <Русское враньё> нужно рассматривать как внешнее проявление защитных механизмов личности, направленных на устранение чувства тревоги, дискомфорта, вызванного неудовлетворенностью субъекта своими взаимоотношениями с окружающими. Стремление человека защитить свой внутренний мир от «несанкционированного вторжения». В.В. Знаков. «Макиавеллизм и феномен вранья».
Отсюда и проистекает взаимное непонимание представителей западной и русской культур. Западная ментальность «построена на доверии к публичной сфере как таковой: если что-то звучит, то оно что-то значит, а если кто-то что-то говорит, то, скорее всего, это правда, а если нет, то это можно опровергнуть с помощью других свидетельств.
В <русской> системе истина становится относительной и подвижной – правда превращается в импульс, в чувство, которое невозможно проверить фактами (потому что веры им нет и их, в свою очередь, тоже нельзя проверить)». http://anapa-pro.com/category/16/article/12253
Вот почему никакие соглашения с представителями «русского мира», равно российскими или украинскими, никогда работать не будут, если только они не совпадают с интересами этих людей (или пославших их). И дипломатия с Россией, равно как и с Украиной, - чрезвычайно трудное искусство, чего совсем не понимают на Западе. В отличие от носителя европейского менталитета, определяющего свою позицию предельно четко, поскольку, по его мнению, это сокращает возможные последующие издержки и потери, русский может сделать вид, что он согласен, но потом так замутить формулировку, что ее легко можно будет нарушить.
Поэтому переговоры с русскими, независимо от того, какую географическую область они представляют, в первую очередь требуют предварительного выяснения истинных интересов партнера, которого ни в коем случае нельзя прямо спросить о них. Т.е. эти переговоры требуют до того, как стороны усядутся за стол, значительных усилий разведки.
В качестве примера могу привести пресловутые «Минские договоренности - 2», которые во многих пунктах не соответствуют ни украинским, ни российским, ни «пророссийско-сепаратистским» интересам. Если бы предварительно был проведен сбор разведывательной информации, то лично мне симпатичные месье Оланд и фрау Меркель обнаружили бы для себя много интересного. С русской стороны нечто вроде того, что я в иронической форме описал в моей статье «Чего не скажет Путин», а с украинской уж и совсем простое: «Мир хорошо, но деньги лучше».
Валентин Спицин.