Возле входа в гостиницу я заметил невысокую девушку в мешковатой куртке, и мне она показалась смутно знакомой. Может, видел где? Хотя, нет, вряд ли, в этом городе я был всего третий день.
Как-то плохо помню, с чего всё в тот день началось, наверное, мы что-то не поделили? Уже позже, вечером, пройдя по слегка вытертому, но всё ещё высокому ворсу ковра длинного коридора гостиницы мимо роскошной девушки в коротком платье в стиле «бэби-долл» и очень смахивающей на куколку, я дошёл до своего номера, провёл картой-ключом, открыл двери и скрылся внутри.
Всё время, пока я шёл по улице, пока пересекал холл, поднимался по лестнице, мне казалось, что все люди хищным прайдом окружают меня и хотят непременно зажать в кольцо. Было неуютно и как-то зябко от мыслей, роящихся в голове…
- Ну, здравствуй, ревность. Давай рассказывай, с кем он, где он, как там ему?
Я остановился напротив большого, во весь рост, зеркала в прихожей и, чуть прищурив глаза, всматривался, пытаясь что-то увидеть в отражении. Какой-то внутренний ветер, рождённый шумным бегом крови, разносил приторный запах собственной пустоты по безлюдным подворотням моих вен.
Наверное, не нужно было трогать его вещи. Никогда этого не делал, а тут… словно клептоман в большом супермаркете. В тот вечер, пару недель назад, рука сама потянулась к чёрному блокноту в твёрдом переплёте, который запирался на эластичную ленту. Раскрыв записную книжку на странице, переложенной закладкой ляссе, я увидел его росчерк: «Позвонить Жене» и набор цифр. Перевернув «молескин» на последнюю страницу, я достал из кармашка для визиток прямоугольник стального цвета с чёрным кругом по центру: «Женя Пай. Любые фантазии» и вычурный завиток подписи с рядом цифр и строкой столичного адреса, словно написанные от руки.
- Любые, значит? Как интимно…
Сегодня я повторил всё в точности. Потянул за ляссе, открывая сегодняшнюю дату в его «молескине». Ничего особенного. Только картинка шариковой ручкой: замысловатое сердечко в завитушках. Внизу надпись: «Влюбиться легко – говорят, для этого достаточно всего пары секунд». Значит, мы снова влюбляемся? Очаровательно…
Глянул на последнюю станицу – визитки нет. Опять вернулся к закладке и быстрым движением пропустил веер исписанных страниц, придерживая подушечкой большого пальца. Хотелось ещё что-то увидеть. Но я боялся между его записями дел или мыслей наткнуться ещё раз на это имя. Наткнулся. На предыдущей странице – «заехать к Жене», шесть страниц назад – «Созвониться с Женей», ещё пару дней ранее – «Встретиться с Женей» и ещё раньше та первая запись с чередой цифр мобильного телефона, о которой, казалось, забыл. А он – не забыл, обновлял регулярно. Как мило…
Сегодня почти весь день гуляли, и я старался не вспоминать то, что две недели назад впервые наткнулся на это имя в его записной книжке. Постарался забыть. Почти получилось. Буквально пара дней, и всё прошло. Он был по-прежнему внимательно-заботлив и преданно-нежен. Я махнул рукой на свои домыслы и опять погрузился в счастливую жизнь. Нам предстояла поездка в столицу на праздники, и я хотел вернуться в то пьянящее состояние спокойствия, какое ощущал все последние годы рядом с любимым человеком. Я ведь до сих пор помню свои ощущения, когда услышал от него признание, что он со мной по-настоящему счастлив…
- Знаешь, милый, есть вещи, которые хочешь, добиваешься и... ну, это становится нормой. Ты удовлетворён, но не счастлив от этого, - он взял меня за руки и подошел вплотную к моим коленям, затем оседлал их, мягко присел и заглянул мне в глаза. - Счастье - это нечто другое. Не достижение, не успех.
- Это ощущение? – мне хотелось понять, что именно он чувствует, ощутить на вкус его слова.
- Это, наверное, когда есть кто-то, кому ты нужен любой, - его улыбка давала понять лучше всяких слов, что я и есть тот самый «кто-то». - Даже вымотанный и опустошённый. И он непременно захочет тебя наполнить.
- Разве это редкость? – дрогнув уголками рта, я продолжал изображать сомнение.
- Тебя окружает много таких людей?
- Ты меня окружаешь, - я сдался, покорно уткнувшись ему в грудь и обняв руками, скрестив их на пояснице за его спиной.
- А меня – ты, - донеслось мне в макушку, и я почувствовал поцелуй. - До тебя никто не окружал, поэтому для меня – редкость…
Это был момент катарсиса, когда человеческое сознание меняется, и ты понимаешь, что всегда и всё простишь этому мужчине. Что бы он не сделал, что бы не сказал. До этого я думал, что парни просто как котята – косяков у них много, а отлупить жалко. Но теперь я знал, что, причинив ему боль, буду мучиться в сотни раз сильнее именно я. Он стал для меня неким магическим амулетом, оберегом на счастье и удачу, моим моджо…
Звонок мобильного телефона раздался как-то внезапно. Не то, чтобы я испугался, но как-то не ожидал. Мы расстались пару часов назад, но с тех пор не созванивались. Я вспылил из-за его рассеянности, он отмахнулся, отшутился, я огрызнулся, он ответил резче, я на ровном месте взбеленился, он рассердился, я… в общем, мы культурно погавкали друг на друга и разошлись. Всё началось невинно, просто ему в тот день нравилось оглядываться и кого-то искать глазами, пропускать мои вопросы и не отвечать на мой выжидающий взгляд. Мне предъявить было нечего, но как-то само собой всплыло в голове имя - Женя Пай и уточнение: «Любые фантазии». Чтобы не докатиться до взаимных обвинений, я резко оборвал ту ссору и, развернувшись, ушел, оставив его посреди улицы чужого города…
- Алло? – ответил я на очередную трель. Ко мне третий раз подряд пытались дозвониться.
- Ты где?
- В гостинице.
- Я замёрз, - его голос был очень тихим, и у меня что-то внутри натянулось. Казалось, что жгутом нервов обмотанное сердце сейчас оторвётся и упадёт куда-то в живот.
- Возвращайся, я жду…
Любовь — это когда человек тебе по-прежнему нравится, даже несмотря на то, что вы давным-давно с ним живёте бок о бок. Ты не обращаешь внимания на даты и делаешь праздники для него спонтанно, просто потому что сегодня среда или за окном +17. Ты ощущаешь томный интим не в сексе, а в касании кончиками пальцев его шрамов на теле и тихом вопросе: «Откуда они у тебя?» В его ответе и историях из юности, в его откровении о снах и фантазиях. Твой с ним интим – это одни на двоих наушники, через которые слушаете одну на двоих музыку. Это робкое сплетение пальцев в толпе людей или полное спокойствие, когда он садится за твой оставленный включенным компьютер с открытым аккаунтом в соцсетях. Это желание раскрыть его книгу и спросить: «На какой сейчас странице?», чтобы погрузиться в его книжный мир или его желание допить твой остывший чай из кружки, забытой на подлокотнике кресла. Интим не в действиях, а в желаниях. Когда вместе с ним безудержно и неконтролируемо хочется уехать в отпуск за границу… за границу здравого смысла.
Он вернулся улыбчивым и как будто расслабленным. Я встретил его серьёзным и напряжённым. Выяснять, что это между нами было, не хотелось. Он это чувствовал. Мы прошли в комнату и сели друг напротив друга на кровати – я в рубашке, он в куртке.
- Разденешься?
- Конечно.
- Поговорим?
- Обязательно.
- Ответишь?
- Спрашивай.
Пауза мне была просто необходима. Не знаю, для размышлений ли, для того ли, чтобы дыхание успокоить, или просто для трагичности момента. Но я её выдержал. Он не подгонял и преданно ждал. Странно, но взгляд отводил лишь я, его же глаза были устремлены на меня и, казалось, даже не моргали.
- Женя…
- Пай?
- Он.
- Я ждал, - он улыбнулся одними уголками рта.
- Его?
- Вопроса.
- И?
- Ты ревнуешь?
- А должен?
- Я же вижу…
- Я зол.
- На меня?
- На себя. За то, что…
- Глупый, - он улыбнулся шире и повёл плечами.
- В чём я не прав?
- Я этого не сказал…
- Значит, он есть?
- Ну, вроде никто не убил, значит, живёт.
- Смешно. Обхохочешься! – я снова вспылил, как днём, но сейчас уже понимал причину. Днем лишь смутно ощущал. – И когда ты мне хотел о нём сказать?
- Вообще-то не собирался. Думал, мы будем праздновать. День Влюблённых все-таки, и нам будет не до…
- Хорошо! Спрошу прямо – кто такой Женя, и почему его так много в твоих записях?
Дальше была пытка. Пытка его медлительностью реакций и флегматичной вялостью действий, моей выдержкой и предельным терпением. Мне пришлось ждать долго, пока мой невозмутимо спокойный мужчина не спеша поднимался с кровати, снимал куртку и свитер, уходил в прихожую, чтобы аккуратно повесить всё это в шкаф, возвращался в комнату и стоял какое-то время у окна, вглядываясь в вечернюю улицу за стеклом. Потом я, закипая внутри, созерцал, как он прохаживался по комнате, собирая в руки бутылку шампанского, фужеры, коробку конфет и свой «молескин». Снова отправлялся в коридор к шкафу и опять появлялся на пороге комнаты. Подтягивал столик к краю кровати и водружал всё принесённое на его стеклянной поверхности. Буквально минут через двадцать он всё же уселся опять напротив меня на кровати.
- Ты… издеваешься? – еле слышно спросил я, но в голосе совершенно не было раздражения или злобы. Я просто устал. Мне хотелось услышать хоть что-то.
Он приподнял бровь, поглядывая на меня, и потянулся за бутылкой шампанского. Мне казалось, что это какая-то медитация, и он пытается, как гипнолог, погрузить меня в сон раскачивающимися перед носом часами на цепочке, просто сейчас вместо раскачивания маятника его пальцы медленно разворачивали золотую фольгу на длинном горлышке зеленоватой бутылки и раскручивали проволочную уздечку. Обхватив рукой пробку и слегка покачивая запястьем, он неспешно помогал пробке выйти из бутылки, и только когда игристое вино было налито в один из фужеров, он протянул его мне и наконец-то начал говорить.
- Будем считать, что это подарок.
- Этот Женя? – я округлил глаза и уставился на своего мужчину. – Третий? Ты, наверное, сошёл с ума…
В ответ раздался лишь смешок, а его руки продолжали колдовать над шампанским, коробкой конфет, которую он вскрыл и поставил между нами на кровать. Приподняв свой фужер, он дотронулся его боком к моему, и в комнате раздался тихий приятный звон.
- За тебя, любимый, - почти шепотом проговорил он и отпил. Прикрыв глаза, он какое-то время подержал игристое вино во рту, чуть запрокинув голову, и только потом глотнул пощипывающую пузырьками жидкость, отчего на его шее дрогнул кадык. – Зато теперь я точно знаю, что моя затея о групповом сексе тебе бы не понравилась.
- Ты серьёзно? – я сделал два колючих глотка и отставил фужер на столик.
- Значит, нас больше не интересует загадочное имя?
- Нас интересует, что означает это – «любые извращения»?
- Фантазии, ты хотел сказать, - он усмехнулся и тоже поставил шампанское на столик. – Там написано: «любые фантазии», - вместо фужера в его руке оказалось портмоне, из которого он достал ту самую визитку и протянул её мне. – Держи.
- Зачем она мне? – я презрительно фыркнул, но не взял в руки прямоугольник картона.
- Хорошо, тогда я сам догадаюсь, как всё было. Ты зачем-то… не важно, зачем и почему, заглядывал в мою записную книжку. Так? Ладно, можешь не отвечать. Продолжим. Там ты увидел эту самую визитку, но придал ей значимость намного большую, чем она заслуживает. Верно? – я молчал, а он всё продолжал восстанавливать цепь моих поступков. – Далее ты прочёл такое же имя на страницах и, благодаря своему аналитическому уму, тут же сделал грандиозные выводы, - я метнул молнию взглядом, и он её поймал, но в ответ лишь по-доброму улыбнулся. – Я обожаю твой аналитический ум. Это так, на всякий случай. Чтобы ты не вздумал обидеться. Так вот, продолжаем. Судя по тому, что тебя так заботит эта персона, ты, скорее всего, не удосужился перевернуть визитную карточку и поинтересоваться, что за «извращения», как ты выразился, предоставляет… ЭТА Женя!
- Эта? – я встрепенулся и одновременно почувствовал, как в желудок вместо игристого напитка опустился шипучий стыд. Передо мной на постель легла визитка – стального цвета прямоугольник с чёрным кругом по центру. Я несмело протянул руку и перевернул её: серый прямоугольник и черный круг… объектива. По верху этого фона надпись: «Профессиональная видео и фотосъемка. Реставрация. Портфолио. Love Story. Фоторепортаж».
- Знаешь, иногда так бывает, что посреди дня, когда тебя рядом нет, что-то не ладится, валится из рук или всё внезапно начинает раздражать, и я завожусь. А потом ты вдруг появляешься в моей голове, вроде как оторвёшься от своих дел и глянешь на меня так с удивлением: зай, что с тобой? И я сразу такой спокойный, шёлковый, разумныыый, - последнее слово он очень мягко растянул, и лицо стало таким по-детски добрым.
- Я, правда, так делаю? – меня удивила смена темы, но я всё же улыбнулся в ответ, а потом хмыкнул: - Вот же я... высокомерный гад.
- Да нет же, ты это невысокомерно делаешь, - его рука потянулась к коробке конфет и взяла одну в форме сердечка. Повертев сладость в руках и сняв с неё красную тонкую фольгу, он поднёс конфету к моим губам и продолжил тихим голосом: - Просто успокаиваешь меня, типа - оно того стоит?
Я покорно приоткрыл рот и обнял губами конфету, накрыв немного и кончики его пальцев. Мы оба улыбнулись, я с полным ртом, он - показав мне кончик розового языка.
- А вот когда ты намеренно мне мешаешь, я тебя отчитываю. Что-то типа - чего творишь-то?! – он смешно состроил рожицу, и я расслабленно хохотнул. - А ты мне, знаешь, что отвечаешь?
- Понятия не имею, - я искренне пожал плечами и помотал головой.
- Вот в таких случаях ты гад, - он сполз по кровати и лёг на бок, подперев голову согнутой в локте рукой. - Спрашиваешь, есть у меня выдержка вообще или как?
- Теперь твоя очередь спросить меня, есть ли у меня выдержка, - я стал серьёзным и попытался вернуться к нашему разговору. – Я вообще-то терпеливый, но всё же и у меня есть предел. Поэтому хочу всё же услышать ответ.
- Вот ты опять… - договорить он не успел, у него заиграл рингтон звонка на мобильном телефоне, и он тут же его достал из кармана джинсов. – Да? Есть? Отлично! Могу я попросить не оставлять на ресепшне, а подняться в номер? Да. Хорошо. Спасибо, жду.
Отключив мобильный, он поднялся, долил немного шампанского и снова взял фужеры в руки. Протянув мне один, он снова тронул тонкое стекло своим фужером.
- Пара минут.
- Я никуда не спешу, - ответив, я сделал глоток игристого.
Все пять минут, пока в двери номера не постучали, мы сидели молча. Я продолжал сидеть на краю кровати и наблюдать за тем, как он не спеша допивает напиток, как закусывает конфетой, как берёт в руки «молескин», стягивает на бок эластичную ленту, открывает на последней записи, где я обнаружил рисунок и слова о влюблённости. После тихого стука в номер, он направился в сторону входной двери и там несколько секунд с кем-то говорил. Затем в дверном проёме комнаты появилась невысокая девушка в очках и мешковатой куртке. Подмышкой она держала бледно-жёлтый конверт из плотной бумаги размером с альбом для рисования.
- Здравствуйте, - тоненьким голосом поздоровалась она.
- Вот, познакомься, это и есть Женя Пай. Она хороший фотограф, и именно с ней я последние недели созванивался.
- Очень приятно, - пробормотал я и поднялся с кровати, стараясь привести себя в порядок и водя руками по смятой рубашке и застёгивая верхние пуговицы.
- Вот, это вам, - она протянула мне тот самый конверт. – Ну, я тогда пойду? Рада была знакомству. И… с праздником вас!
Она тут же развернулась и вышла из номера, а я продолжал стоять посреди комнаты с увесистым пакетом.
- Что это?
- Наверное… противоядие от твоей ревности, - он сделал пару шагов и подошел к кровати. Склонившись, поднял свой чёрный блокнот в твёрдом переплёте и снова раскрыл его в месте закладки. - «Влюбиться легко – говорят, для этого достаточно всего пары секунд», - процитировал он и поднял глаза на меня. – Ты подумал, что я это написал о ком-то другом?
Я молчал. Думал ли я в тот момент, когда прочёл строку о влюблённости? Вряд ли. Мне хотелось придумать причину, и я это сделал. Даже не имея реального повода. Складывать «два и два» мы все умеем, но иногда забываем, что значок «плюс» может ставиться не только для того, чтобы мы писали арифметический результат.
- Я идиот? – еле слышно переспросив, я поднял глаза на своего мужчину.
- Любимый идиот, - он подошел и взял меня за плечи, притянув поближе и заглянув в глаза. – Хочешь посмотреть, что в конверте?
- Валентинка? – пошутил я, хотя понимал, что обычная поздравительная открытка не может столько весить.
- Ну, можно и так сказать.
Я опустил взгляд на конверт и приподнял его, хрустнув клейкой полоской застёжки. Внутри были фотографии. Много. Целая стопка. Все черно-белые. Я сделал шаг к кровати и перевернул конверт, высыпая листы глянцевых снимков. От увиденного у меня приоткрылся рот, и я автоматически опустился на колени перед хаотично разбросанными картинками фотоизображений.
- Это… Это… - у меня не хватало воздуха, чтобы выдохнуть короткое слово.
- Это мы, - помог мне мой обожаемый мужчина и опустился рядом со мной на колени. – Это наши прогулки по городу. Мне хотелось подарить тебе что-то простое и в то же время особенное. Чтобы ты увидел со стороны наши отношения и то, насколько я тебя люблю. К сожалению, без той самой девочки Жени мне бы не удалось это сделать, так что ты прости.
- Просить? Тебя? – шепотом возмутился я. – Сумасшедший… это я должен извиняться за то, что подумал, будто ты…
- Ш-ш-ш… - его палец коснулся моих губ. – Ничего не говори, я и так всё знаю. Просто я тебя люблю. Поэтому…
- Ш-ш-ш… - теперь мой палец прижимал его губы. – Ничего не объясняй, просто поцелуй…
Больше мы ничего не говорили. Мы показывали. Мы давали почувствовать. Мы ощущали. Мы дарили. Мы жили...
Странно, почему мы не можем сами себе закрыть рот в тот момент, когда ревность начинает нашептывать на ухо всякий бред? Почему в любой гостинице есть табличка «Не беспокоить», а вот в людских сердцах ничего подобного нет? Порою нам всё же нужно прикладывать палец к губам и самим себе говорить: «Ш-ш-ш…», чтобы ничто не мешало сердцу любить, а душе быть счастливой.
***
В ту ночь я проснулся счастливым. Опять. Впрочем, как и всегда. Любимый мужчина спал рядом, я улыбался его еле различимому профилю и спокойному дыханию. Было приятно осознавать, что ты находишься в эпицентре счастья. Зачастую мы или мечтаем о нём, или вспоминаем, каково нам было когда-то. Я же научился очень реально чувствовать его всем своим естеством. Вот сейчас я в нем, в моём сказочном мире, и в объятиях грандиозного счастья. И пусть всё это немного припорошено аурой праздника всех влюблённых, пусть чужой город и приключение с загадочным фотографом придало немного романтики, но всё же я чувствую вкус настоящей жизни. Вкус реального счастья.
Почему-то именно этой ночью, проснувшись среди ночи в гостиничном номере столичной гостиницы, в незнакомой постели и с непривычным видом за окном, но ощущая тепло тела своего обожаемого мужчины, вспомнилось ещё одно его признание.
- …С самого начала хотелось погоняться за тобой, догнать и присвоить себе как приз.
- Ты, правда, этого хотел? – я был удивлён и одновременно чувствовал нереальный восторг. – Как же это заманчиво и сладко. Я уже на старте мечтаю о финише! Наверное, нелогично, но всё же с тобой забываешь о правилах и простейших законах.
- Почему нелогично? Я с тобой тоже мечтаю о финише уже на старте, хотя нравится, когда сама гонка растягивается и с ума сводит наслаждением, - каждое услышанное слово оседало мягкой пыльцой удовольствия на моём сердце.
- Так было всегда или это со временем?
- Всегда, но в самом начале я был просто диким, и всё равно - процесс был главным.
- Диким? Расскажи! - я практически взмолился, даже сам не ожидая такого интереса от себя самого.
- Ну, я был просто одержим желанием... даже не знаю, как это сказать... близости. Мне безумно хотелось доставить тебе удовольствие, это было просто навязчивой идеей. Настолько хотелось, что я не мог спокойно соображать, что именно для этого надо. Я просто наскакивал на тебя при любой возможности, и... отчаянно не хотел выпускать из своих рук. Кто-то рядом с тобой был опытным, кто-то писал тебе хвалебные оды, а я не знал, что мне сделать. Мне казалось, у меня просто неоновая надпись светится, сообщающая о том, что я помешался на тебе. Причём совершенно внезапно…
- Знаешь, это лучшее признание в моей жизни…
***
- Знаешь, это лучшее признание в моей жизни… - пробормотал я вслух и шумно вздохнул.
- Что? – рядом со мной заворочались, и одеяло откинулось, явив заспанное лицо и голый торс. – Ты почему не спишь?
- Прости, я тебя разбудил, - прошептал я и снова укрыл своего любимого мужчину.
- Ты что-то о признаниях говорил, - прихватив меня и потянув так, что я слегка навалился сверху, он снова засопел, проваливаясь в сон.
- Да, говорил. Тебе признавался в любви.
- Это был ночной кошмар? – хохотнул он и обхватил меня рукой, одновременно закидывая свою ногу мне на бедро.
- Это был… - мне не дали договорить.
- Ш-ш-ш… лучше поцелуй меня, хватит болтать. Иначе… - теперь и я не дал закончить фразу, перебив своим шипением.
- Ш-ш-ш… не угрожай, я тебя всё равно не боюсь. Поэтому…
- Ш-ш-ш…