В конце тоннеля сидел старик в старом брезентовом плаще, с давно не стриженными и не мытыми волосами, длинная брода висела клочками, в которой застрял какой-то мелкий сор, в руке он держал толстую свечу, и хитро улыбался.
- Ну, что, прибежали?
Нашему изумлению не было конца, ибо единственный источник света был у старика в руках, виде этого горящего огарка. И больше ничего…
Мы стояли как вкопанные, хватая спёртый воздух, словно рыбы на льду, от неожиданности не в состоянии произнести ни слова. Нас догоняли отставшие, и ничего не понимая, толкались за спинами прибежавших до них, выглядывая из-за плеча, пытаясь что-то разглядеть в полумраке, но видели ещё меньше впереди стоящих.. Со временем образовалась пробка, последние уже не видели ни чего, и слышали только натужное дыхание толпы, этого страшного животного. Там начиналась паника, которая, как река, потекла вперёд, по плечам, головам, по потным спинам.
Сводчатые стены, местами покрытые мхом и плесенью, со свисающей паутиной, давили на сознание, и возникало одно желание – бежать. Бежать далеко и быстро. Где-то же должен быть свет!
- Не стоит изумляться. Вы только в начале пути. Вот два входа в разные тоннели. Свет там. Вам туда. А Вам туда. Или наоборот. Как хотите. И не стоит задерживаться, поезд не имеет остановок. Вам нужно успеть.
Толпа выдохнула воздух, на секунду всё замерло, и вдруг, пришла в движение, толкаясь, и по наитию выбирая дорогу, увлекая одних, и отталкивая других.
- До встречи - напутствовал их старик, укладываясь на топчан, и зажигая новую свечу, тихо ворча себе под нос: - Бегают и бегают тут. Нет здесь никакого поезда…