Читаешь порой чью-то биографию, и дух захватывает, кем он только не работал… Правда, среди моих знакомых таких мало. С другой стороны, проработать 49 лет в одном институте, тоже вызывает удивленные взгляды, мол, без движения мхом оброс (под лежачий камень…).
Правда, в лихие 90, когда моя зарплата снизилась до уровня уборщицы (работающей не в 3 , а на одном месте), а жена - кандидат наук, по великому блату устроилась лаборанткой водоочистки в котельную и приносила зарплату в два раза более моей, признаюсь, были мысли и попытки устроиться куда- то, слава богу, безуспешные. Увидев или услышав в моем резюме возраст 58 лет, все работодатели теряли ко мне интерес.
А приглашение работать с известной западногерманской фирмой я отверг сам. Во первых, в 70-80 годах наша лаборатория небезуспешно конкурировала с ними на советском рынке, а во-вторых, уж больно непривычно было работать не для Родины, а для ее бывшего врага. Тем более, прочитав условия некоторых ГРАНТОВ, я счел это совсем недопустимым (помимо 100 % информации о работе, там был пункт, где право использование результатов работы имеет ТОЛЬКО грантодатель).
Но, конечно, была, была еще одна причина, почему НИИ был для меня «родным домом», который мне очень не хотелось терять. Просто, грех не рассказать об этой истории. Дело в том, что устроился я на работу в нем не просто так, а с помощью… вице-президента Академии Наук СССР.
После окончания института мы с женой были распределены на один из заводов пластмасс, все бы хорошо, но у некоторых студентов в голове стоял такой «глюк» - переработка пластмасс – это - ВТОРИЧНО, а их синтез – это НАСТОЯЩЕЕ… Потому, после летнего медового месяца в Алуште свежеиспеченные молодые специалисты заехали сначала на подмосковный химзавод, где производился именно СИНТЕЗ полимеров (от термопластов до полиэфиров, аминопластов и кремнийорганики…). Поговорив с главным инженером и получив от него соответствующее письмо, в Министерстве химической промышленности оформили перераспределение сюда, поскольку, в первоначальном варианте была одна лишь переработка пластических масс (фи!).
Пусть, завод был в захудалой деревушке; пусть, до Москвы надо добираться на перекладных; пусть, мы жили на 4 квадратных метрах с занавеской вместо двери, но работа была интересная (хотя, пожалуй, и менее радужная, нежели казалась в студенчестве).
Однако, жизнь – есть жизнь, демографические процессы никто не отменял. Уже в апреле уехала молодая жена на север к теще, поскольку, искать что-то «в капусте», имея «нашу жилплощадь», сами понимаете, несколько легкомысленно. Вот уже и дочка появилась, да и осела пока у бабушки…
Только успел в отпуске покачать, помякать, рассмотреть по хорошему свою кровиночку, а тут уж и повестка прилетела, мол, не пора бы «Ать, два, левой!», благо, подоспели годы с минимальной рождаемостью (след войны). Посему, молодые люди с ВУЗовскими дипломами надевали солдатскую форму и:
Путь далек у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди
Вьется, вьется знамя полковое,
Командиры впереди…
У меня-то путь был еще не так далек, всего 13 месяцев, а для большинства новобранцев с дипломом получилось два года, только через год сократили службу выпускникам ВУЗов до года. И во время службы были приятности, то жена приехала на несколько дней, потом, когда были на учениях в Паланге, «совершенно случайно» туда же она прилетела уже вместе с дочкой, которая уже ходила, хотя и не очень уверенно… Тут уж я после отбоя шел «проверять» радиостанцию, переодевался в гражданку и марш-бросок 3 км до Паланги, утром, понятно, обратный маршрут, так что, на разводе и перекличке я всегда уже был в строю.
Что ж, долг Родине отдал, отстрелялся, отбегался, откозырялся, оставил учебный класс с обновленными пособиями, и снова я в своей деревеньке с химзаводом. Все бы хорошо, только там за это время дом построили и заселили, не дождавшись меня с семьей. Выдали справку «На вольные хлеба…» Покрутился в Подмосковье, везде один ответ: «Люди нужны, возьмем, если будет прописка». А, чтобы снять жилье, нужно-то всего ничего, - справка, что я работаю на предприятии… Плюс к тому, раньше я жил на радиусе 75 км, а сейчас, видишь ли, захотел поближе, в другую зону, такой вот заколдованный круг. Объехать всю московскую область с ее химзаводами и месяца не хватит, а если учесть, что почти везде висят таблички п/я и четыре цифирки, попробуй определить, мой это профиль, проектная фирма или металлообработка, далеко не везде на доске числятся требуемые должности.
В Минхимпроме ушли в глухую оборону, разве что, пообещали, что, как только я найду подходящее место, они тут же переоформят мне направление, не касаясь, впрочем, вопросов прописки.
От безысходности или по другой причине (сейчас уже и не смогу сказать) решил обратиться в Академию наук, кто, как не они, могут знать сегодняшнее состояние и нужды химической промышленности? Плюс к тому, вице-президентом АН СССР был тогда Н. Н. Семенов, известный химик, по книге которого я сдавал экзамен в институте.
Вот я и на Ленинском проспекте, в глубине - несколько невысоких зданий, Президиум АН - центральном. В солдатской шинели без особых проблем оказался внутри (даже пропуск на штык не пришлось накалывать, как в Смольном). Только что, и сказал вахтеру: «Я к Николаю Николаевичу.» Жду минут двадцать в приемной и, наконец, попадаю в «святая святых» Советской науки. Сейчас это звучит дико, но факт – есть факт, человек с улицы был принят вторым по значимости лицом научного мира нашей страны.
Думаю, я уложился минут в пять, слушал он меня внимательно, записал фамилию, специальность, законченный институт и прежнее место работы. Предложено мне было приехать через день, у него намечалось совещание с руководством подмосковных НИИ.
В четыре я уже был на месте, совещание закончилось около пяти, народ выходит из кабинета, Николай Николаевич – тоже, видит меня, знакомит с главным инженером одного из институтов в Черноголовке. Шутит что-то в том смысле, что у него есть «свеженький» товар (показывает на меня) и он готов уступить его нуждающимся, если мы найдем общий язык.
Тут же напоминает, что есть и второй покупатель, в Крюково только что создан новый институт, идет его комплектация, он уже позвонил директору, встреча в Минхимпроме в ближайшую пятницу.
Конечно, после всех «Нет, нет, нет…» у меня даже голова закружилась. В Черноголовке, которая в моем сознании числилась почти Меккой физических и химических институтов, мне предлагается должность начальника опытной установки по СИНТЕЗУ новых полимерных материалов, комната в общежитии сразу, однокомнатная квартира – в сентябре, при сдаче нового дома. Единственное «но», я должен гарантировать, что я не менее трех лет не буду поступать в аспирантуру (у него два начальника этой установки уже через год – полтора работы спешили «остепеняться»). Не будь у меня второго варианта, конечно, можно было меня уже числить жителем Черноголовки, работающим по любимой тематике (опытная установка, - это каждый раз что-то новое, то, что надо!). Беру телефон и пока прощаюсь.
Жене на север пока не звоню, чтобы не спугнуть Золотую Рыбку, что неожиданно – негаданно оказалась в моих руках…
Вот и пятница, жду в большом здании на Кировской недалеко от Центрального почтамта. В секретариате мне описали, как выглядит «мой второй покупатель», так что, я решил сам к нему подойти. По лестнице спускается мужчина, похожий по описанию, видит меня в парадном солдатском кителе, улыбается. Конечно, это он, я уже знаю, что в институт он пришел из армии. Подхожу, четко печатая шаг: «Владимир Егорович, разрешите обратиться?». Он расплывается в широкой улыбке: «Обращайтесь, рядовой, коли Вы меня ждете. Правда, эмблемы у нас ПОКА разные (намекает на то, что у меня эмблемы связиста)".
Отшутился, что не так давно у нас были одинаковые эмблемы, поскольку, «служил» я на Жилевском заводе пластмасс, где выпускались полиэфирные смолы – один из основных компонентов для производства СТЕКЛОПЛАСТИКОВ, благо, этот новый институт так и назывался. До Москвы на электричке – 50 минут. Понятно, ударили по рукам, на радостях я даже о жилье и не заикнулся. Конечно, с пропиской было все не просто, сначала частный сектор, а в декабре сдавали новый дом, где была получена сначала комната, а потом и квартира. Подписывая документы на мое жилье, директор ворчал: «Ну, проходимец, мало того, что за него ходатайствует Академия Наук, так ему еще и жилье подавай (срок моего статуса «молодого специалиста» еще не истек, а при социализме обеспечение новых кадров жильем было нормой.) Вот так, сейчас пошел 49 год работы моей здесь, если мне память не изменяет, пенять на работу «проходимца» руководству никогда не пришлось.