Глава 1
— Николай Федорович, примите ее, пожалуйста, — говорила Лена. — Ей 18 лет, мама в больнице лежит. Она познакомилась с парнем, который так подло с ней поступил!
— Лена, у меня совершенно нет времени! Я не в состоянии защитить всех обиженных, тем более что на одиннадцать у меня важная встреча с клиентом. Почему ты так просишь за нее? Это твоя подруга?
— Я вижу ее впервые. Ее обвинили в краже, которую она не совершала! Унизили, оскорбили, хотели обыскать!
— Ну ладно, если ты так сильно просишь, пусть заходит. Надеюсь, она не займет у меня больше пяти минут.
Лена радостно выбежала в приемную. Трубников усмехнулся. Лена привела юное создание с пылающими щеками и горящим возмущением взглядом, усадила в кресло.
— Это Таня Глазунова, то есть Татьяна Анатольевна, — сказала она, потом повернулась к девушке, — а это Николай Федорович Трубников.
Лена вышла, сразу же зашел Саша, с интересом посмотрел на миловидную девушку с короткой стрижкой. У нее было детское лицо, но одета она была как дама в элегантный костюм, который хорошо на ней сидел. Гордо подняла вверх подбородок, смотрела с вызовом и возмущением.
— Я слушаю вас, — сказал Трубников.
— Вчера меня обвинили в краже, которую я не совершала. Пропали ювелирные изделия из шкатулки Зинаиды Геннадьевны Марченко. Она обнаружила это за столом, когда мы праздновали старый новый год. Зина хотела продемонстрировать нам свои новые сережки с изумрудами. Пропали сережки, брошь с бриллиантами, браслет, ожерелье, несколько колец… Я была у Зины Марченко впервые. Мой теперь уже бывший друг — Алексей Валуев захотел ввести меня в свой круг общения.
Кратко расскажу, как мы познакомились. Летом я поступила в РГЭА, сдала экзамены, папа оплатил первый семестр. Но летом папа умер. Все сбережения ушли на похороны и памятник. Я училась полгода, сдала экзамены, но сейчас не учусь, нечем платить. Устроилась работать наборщицей в страховую компанию. В академии я познакомилась с Алексеем Валуевым, он уже окончил ее. Работает в крупной торговой фирме. Он пригласил меня на ужин к своей давней подруге Зине Марченко, хотел, чтобы я понравилась его друзьям. Он заехал за мной, мы вместе поехали к Зине. Мы немножко запоздали, все уже собрались. Собственно говоря, гостей было мало: супруги Сухоруковы (Никита и Ольга), я с Алексеем и сама хозяйка. Сухоруковы давно работают с Зиной в метеослужбе. Алексей знаком с ней чуть ли не с детства. Стол был уже накрыт. Я пошла в ванную, помыла руки, причесалась и села за стол. Все! Больше до самого инцидента я не вставала из-за стола! Несколько раз вставала Зина, включала музыку. Оля Сухорукова ходила в кухню за десертом. Зина захотела показать нам новые сережки. Встала, подошла к корпусной стенке и достала из нижнего ящика большую черную шкатулку. Открыла ее и закричала, что ее ограбили. Всеобщее подозрение сразу пало на меня. Зина сказала, что всех она уже давно знает, а я пришла впервые, вопросительно посмотрела на Валуева. А он! Он не заступился за меня, хотя прекрасно знал, что все это время я сидела рядом с ним. Я просто физически не могла у всех на виду встать, отодвинуть нижний ящик корпусной стенки, достать шкатулку и забрать все содержимое, а потом положить шкатулку обратно. Валуев сказал, что знаком со мной недавно, но мы знакомы уже полгода! Он часто бывал у меня дома, мы ходили в театр и в филармонию! Он так и сказал, что не может ручаться за меня. Я испытала шок и только молча смотрела на всех. Оля предложила раздеть меня и обыскать. Она схватила мою сумочку и хотела высыпать содержимое на стол посреди салатов и вина. Я возмутилась, потребовала вызвать полицию. Сумочку у нее отобрала. Кажется, я тогда наговорила лишнего в адрес Валуева и его друзей. Валуев презрительно скривил губы и сказал, что я нищенка, что я должна быть благодарна ему за приглашение на ужин. Я сказала, что между нами все кончено, что больше не хочу знать ни его, ни его друзей. Хотела уйти, но Никита встал возле двери и не пускал меня. Я не знаю, что могло случиться дальше, если бы не раздался телефонный звонок. Звонила тетя хозяйки — Тамара Павловна. Зина обо всем рассказала ей, вернее, прокричала. Вскоре появилась Тамара Павловна. Она не позволила им обыскивать меня, сразу позвонила в полицию. Пришел сержант Иванов. Всех расспросил, шкатулку осмотрел, осмотрел квартиру, стенку всю обыскал… Тамара Павловна сама написала заявление, в котором обвинила в краже меня! Он взял его и велел мне идти с ним. Мы пришли в отделение. Там я разговаривала уже не с ним, а с капитаном… Забыла его фамилию. Он долго расспрашивал меня обо всем, даже о том, где работает мама и почему она сейчас не пришла? Мама работает учителем английского языка в школе, сейчас лежит в больнице с воспалением легких. Он взял с меня подписку о невыезде и отпустил. Было уже поздно. Я поехала домой, а утром пришла к вам. Мы живем небогато, хотя нищетой я себя не считаю. Но при чем здесь это? Если человек живет небогато, то это не означает, что он вор и попрошайка. Даже в крайней нищете я не опустилась бы до этого! Однако создан прецедент, пойдут слухи и сплетни. Как же я жить буду? Помогите мне! Отнюдь недостаточно объяснить Зине и ее друзьям, что я все время сидела за столом и не вставала, что я просто физически не могла совершить кражу. Этим будут удалены лишь зеленые побеги, но корень зла останется и зеленые побеги сплетен разрастутся еще сильнее. Пожалуйста, найдите вора! Найдите того, кто украл ее побрякушки, только так можно прекратить кривотолки. Вы сомневаетесь в моей платежеспособности? Я работаю и смогу оплатить частями. Смогу взять долг в банке, то есть ссуду!
Трубников вздохнул, позвал Лену, попросил ее позвонить Литвинову и перенести встречу, назначенную на одиннадцать, на вечер. Потом позвонил в отделение полиции и узнал, что дело ведет капитан Лагутин, договорился, что приедет к нему сейчас.
— Поехали, Татьяна Анатольевна, в отделение полиции. Саша, ты тоже нужен. Я еще не знаю, возьмусь ли за поиск похищенных драгоценностей, но отведу от вас подозрения.
В кабинете капитана Лагутина уже ждали их Тамара Павловна Марченко, Никита и Оля Сухоруковы, Валуев.
— Зиночка приболела, — сказала Тамара Павловна, — не надо ее тревожить, я за нее.
Держалась Тамара Павловна спокойно и уверенно, как человек, тщательнейшим образом организовавший свою жизнь и продумывающий каждый свой шаг. Никита сидел рядом с Олей. Валуев стоял возле окна и смотрел на всех так, словно его это не касалось. Лагутин начал задавать вопросы:
— Когда приехали гости к Зине Марченко?
— Мы с Олей приехали первыми, — ответил Никита, — Алеша со своей… подружкой запоздал, их пришлось ждать.
— Чем вы занимались до их прихода?
— Я курил на балконе.
—Мы с Зиной находились в зале, где был накрыт стол, разговаривали, — сказала Оля.
— Когда вы приехали? — обратился Лагутин к Валуеву.
— Я не помню точного времени, кажется, минут десять седьмого.
—Вы сразу сели за стол?
— Нет,— вмешалась Татьяна, — я пошла помыть руки и причесаться. Потом села за стол рядом с Валуевым, слева от меня сидел Никита, напротив Зина.
— Во время ужина кто вставал из-за стола?
Все молчали. Валуев со скучающим видом посмотрел в окно.
— Никто не подходил к корпусной стенке, — сказал Никита. — Оля выходила в кухню, приносила десерт. Зина вставала, чтобы включить музыку.
— Где находилась шкатулка?
— В нижнем ящике корпусной стенки, — сказала Тамара Павловна, —шкатулка не закрывается на ключ и ящик тоже. Все драгоценности были на месте до прихода гостей. Зиночка долго выбирала, какие сережки надеть, какое кольцо… Все было на месте! Она сама видела!
— В заявлении вы указали, что украла драгоценности Глазунова, на чем основано такое утверждение?
— Мне так сказала Зина.
— Она видела, как Глазунова подходила к стенке, брала шкатулку?
— Нет, но когда я приехала, все хором указали на Глазунову.
— Позвольте мне объяснить, — вмешался Никита, — мы все давно знакомы друг с другом. Я абсолютно уверен, что никто из нас не мог совершить такое. Но Глазунову мы вчера увидели впервые, поэтому сразу подумали на нее. Конечно, мы могли ошибиться.
—Вы оскорбили и унизили меня! — крикнула Глазунова.
Трубников придержал ее за локоть. Она замолчала.
— От имени своей клиентки, — сказал он, — выступаю со встречным иском, требую компенсацию за моральный ущерб.
— Как это компенсацию? — искренне возмутилась Тамара Павловна.
—В вашем заявлении указано, что драгоценности присвоены Глазуновой. На чем основано такое предположение?
Тамара Павловна с удивлением посмотрела на Трубникова, но быстро справилась с собой и обратилась к капитану Лагутину,
— Я могу забрать свое заявление?
— Можете. Но если вы его заберете, то мы не будем иметь возможности расследовать это. И похитителя драгоценностей вам придется искать самим. Они застрахованы?
— Ничего. Если все так повернулось, то я заберу заявление. Да, они застрахованы, следствие проведет страховая компания.
— В таком случае, не смею вас больше задерживать, — усмехнулся капитан Лагутин. Все кроме Трубникова, Шаповалова и Глазуновой вышли.
— Извините, — сказала Глазунова, — я не хочу идти с ними. Я хочу, чтобы настоящий вор был найден. Только так можно полностью прекратить уже гуляющие по городу сплетни. Я сама сейчас напишу заявление и оставлю вам.
— Нет, — ответил Лагутин.
— Почему нет?
— Если бы обокрали лично вас, — объяснил ей Трубников, — то вы бы могли написать заявление. Но в данной ситуации заявление может быть принято только от Зинаиды Марченко или от ее тети, которая ее опекает. Вам лучше сейчас поехать домой, отдохнуть. Если что случится, звоните, приезжайте. Александр Васильевич проводит вас.
Саша и Таня ушли. Трубников еще какое-то время говорил с Лагутиным, потом уехал на Кировский, где его ждали очередные клиенты. Вскоре приехал Саша.
— Проводил. Домой не заходил. Она живет в частном доме на Каменке. Одна с собакой. Большая черная немецкая овчарка. Возле дома встретили ее соседа Дэна, по-русски — Дениса. Он очень удивился, увидев меня, потому что она все время приходила с Валуевым. Он даже успел с ним подружиться. Она вспылила и наговорила о Валуеве столько, что мало не показалось. По-моему, она его ненавидит всеми фибрами души. Николай Федорович, я заинтригован, кто же украл драгоценности из шкатулки? Хозяюшка принарядилась, шкатулку с драгоценностями на место вернула. Пришли Сухоруковы и Таня с Валуевым. Никто к шкатулке не прикасался, а содержимое исчезло. Фокус, достойный великих иллюзионистов. Вас разве не заинтересовало это?
— Через час у меня важная встреча. Я внял просьбе Лены. Заявления, обвиняющего Глазунову, уже нет. Синдрома деда Мороза у меня тоже нет. Вопрос исчерпан.
— Но ведь вор на свободе.
— Если бы хозяйка хотела вернуть свои драгоценности, она сама бы написала заявление, обратилась бы ко мне. А тебе надо завершить отчет после судебного заседания. Он сегодня должен быть готов.
Зашла Лена:
— Николай Федорович, к вам Тамара Павловна Марченко, она говорит, что вы знаете ее.
— Да, — удивился Трубников, — только что расстались, пусть заходит.
Саша сел за свой стол и включил диктофон. Зашла Тамара Павловна. Теперь детектив смог хорошо рассмотреть ее. Ей было лет сорок- сорок пять. Хорошая фигура, ухоженные руки… Она зашла уверенно, поздоровалась, села. Устроилась в кресле покомфортнее.
— Итак, — сказала она, — вы ведете расследование, защищая интересы Глазуновой?
—Я бы так не сказал. Татьяна Анатольевна не уполномочила меня вести ее дело. Однако следует учесть, что брошена тень на ее доброе имя. Вы, наверное, хотите помочь Глазуновой деньгами?
— Вы правы. Я занимаюсь благотворительностью. Мне искренне жаль бедную девочку.
— Может быть, надо говорить не о благотворительности, а о справедливости?
— Вы угрожаете мне?
— Пока нет. Если вы ведете речь о деньгах, то я бы предпочел говорить с вашим адвокатом, а не с вами.
— Я не нуждаюсь в услугах адвоката. Всегда решаю свои проблемы сама. Я слышала о вас много хорошего, видела ваши фотографии в газетах.
— Давайте поговорим о деле, — улыбнулся Трубников. — Вы, кажется, хотели помочь этой девушке?
Тамара Павловна согласно кивнула головой и посмотрела на наручные часы.
— Моя племянница Зиночка очень разволновалась, даже приболела. И надо же было, чтобы все это случилось накануне ее свадьбы. Зиночка собирается выходить замуж за Руслана Леонидовича Евсеева. Он предприниматель. Сегодня он вернулся из заграничной командировки, обещал тоже подойти сюда. Надеюсь, вы не возражаете?
— Я слушаю вас. Продолжайте, только, пожалуйста, ближе к делу. Извините, но у меня мало времени.
— Конечно. Но я хотела сказать несколько слов о Руслане. Он очень огорчился, узнав о пропаже драгоценностей. Но когда узнал, что я подала заявление в полицию, пришел в ярость. Видите ли, его имя довольно-таки известно в деловых кругах. Ему не нужна такая огласка, тем более, накануне свадьбы. Я объяснила, что забрала заявление, но это его не успокоило. Он выразил желание прийти к вам.
— Николай Федорович, — зашла Лена, — к вам Руслан Леонидович Евсеев.
— Пожалуйста, — сказала Тамара Павловна, — позвольте ему зайти. Он просто хочет быть в курсе всего, что касается Зиночки.
Когда Евсеев вошел в кабинет, Тамара Павловна быстро подошла к нему: «Здравствуй, Руслан!»
— Привет, — улыбнулся он, подошел к Трубникову, подал руку, поздоровался с ним и с Сашей.
Евсеев сразу по-хозяйски уселся в кресло и начал говорить голосом, не терпящим возражений:
— Насколько я понял, речь идет о молодой особе, похитившей драгоценности из шкатулки моей Зины?
— Руслан! Ее сегодня оправдали! Она не воровка! — воскликнула Тамара Павловна.
Он снисходительно улыбнулся ей.
— Я знаком со всеми друзьями и подругами своей невесты и ручаюсь за каждого. Зина пригласила их в гости. Она часто приглашает друзей. Во время ужина содержимое шкатулки исчезло. Я не верю, чтобы к этому был причастен кто-либо из друзей Зины.
— Руслан! — снова жалобно вскрикнула Тамара Павловна, — но ведь сегодня в отделении полиции было доказано, что она не воровала! Зачем ты так на бедную девушку?
— Тебе всегда всех жалко, но надо воспринимать мир таким, каков он есть.
Он сменил добрую улыбку, с которой смотрел на тетю своей невесты, на холодное презрение и металлическим тоном спросил:
—Зачем, собственно говоря, вы пригласили Тамару Павловну и каково ваше участие во всем этом?
— Тамара Павловна сама изъявила желание приехать с деловым предложением.
— Руслан! — снова заговорила Тамара Павловна, — я хочу материально помочь бедной девушке. Она так настрадалась! Я хочу компенсировать ей небольшой суммой, в пять тысяч рублей…
— Что? — воскликнул Евсеев, — так она еще и компенсацию требует? Вы, — обратился он к Трубникову, — не имеете права требовать никакой компенсации для этой особы. Мало ли что было написано заявление. Его уже забрали.
— Вы, кажется, захотели поучить меня и объяснить мне мои права? — сказал детектив, вставая и подходя к двери.
Евсеев смутился:
— Ну зачем же вы так, сразу? Мы, наверное, неправильно друг друга поняли.
Трубников распахнул дверь, предлагая жестом покинуть его кабинет.
— Руслан! Надо быть поделикатнее! — Тихо сказала Тамара Павловна, — простите его, Николай Федорович.
— Пошли, — сказал Евсеев и обнял за плечи Тамару Павловну.
Когда дверь за ними закрылась, Саша выключил диктофон.
— Что это было? Хотела заплатить Глазуновой за моральный ущерб, но не заплатила.
— Она и не хотела платить, — сказал Трубников, — только делала вид, что хочет возместить моральный ущерб. Иначе бы не приглашала сюда Евсеева, который дал ей высказаться, а потом появился. Весь этот спектакль был нужен только для того, чтобы показать раскаявшуюся сердобольную женщину, жаждущую заплатить той, которую она сходу записала в воровки. И показать строгого делового пижона, запретившего ей это сделать.
Зашла Лена:
— Какая странная парочка. Он ей в сыновья годится, а она смотрит на него влюбленными глазами. Хотя сейчас такие браки встречаются…
— Хм, — сказал Саша, — это не ее жених. Он собирается жениться на ее племяннице.
— А я подумала, что на ней.
— Может быть, тебе показалось?
— Нет, Николай Федорович, в этом я разбираюсь лучше вас. И если женщина сморит на мужчину влюбленными глазами, то я это сердцем вижу. Голос сердца меня никогда не подводил.
— Это уже становится интересно, — засмеялся Трубников. — Однако мне пора на встречу с Литвиновым, не отменять же ее во второй раз.
Глава 2
Саша сидел в кабинете Трубникова, отвечал на письма, на которые мог ответить сам по электронной почте. Трубников просматривал документы по делу Литвинова.
Зашла Лена:
— К вам Глазунова. На нее страшно смотреть, впору «Скорую помощь» вызывать.
— Что еще? Пригласи.
Зашла Глазунова. Саша помог ей снять пальто, усадил в кресло для посетителей и пошел за стаканом воды для нее. Лицо ее горело так, словно ее отхлестали по щекам, но еще сильнее горели глаза, горели возмущением, обидой. Глазунова выпила воды и дрожащими руками достала из сумочки бюллетень, положила на стол.
— Это больничный лист, — сказала она, — я почувствовала себя плохо и пошла в поликлинику «Гиппократ». У меня оказалось высокое давление. Врач дал мне рецепт. Аптечный киоск находится на первом этаже. Я купила там лекарства, потом взяла в гардеробе пальто, шапку. Отошла в сторону и начала одеваться. Накинула пальто и только тогда стала складывать в сумочку лекарства.
Она показала мизинец правой руки.
— Вот, я нечаянно укололась, когда укладывала лекарства в сумочку. Очень удивилась, чем это я укололась? И пошире раскрыла сумочку, вынула лекарства, заглянула… Там была брошь! Вы понимаете меня? В моей сумочке оказалась брошь! Как она там оказалась? Я не сомневаюсь, что брошь из украденных побрякушек Зины. Я подошла к окну возле стойки регистратуры. На брошь упал солнечный свет. Камни заиграли всеми цветами радуги. Это не стекло и не дешевый камень! Это бриллианты! У меня ноги стали ватными, по спине побежали струйки пота. Как она оказалась у меня в сумочке? Когда я шла в поликлинику, взяла побольше денег. Укладывая в сумочку кошелек, осмотрела ее. Ручаюсь, что никакой броши там не было! Мне ее подбросили, когда я была в поликлинике! Я очень плохо себя чувствую. Сидела там, правда, недолго, ждала своей очереди. У меня болит и кружится голова. А сумочка лежала рядом со мной на стуле. Но было мало людей. Очередь маленькая.
— Где брошь?
— Что вы! Я ее сразу же выбросила! Она у меня такое же чувство вызвала, какое вызывает клубок копошащихся червей в тарелке с едой. Я оставила ее на стойке регистратуры возле окна. Взяла такси и приехала к вам. Что происходит? Я ничего не понимаю!
— Я понимаю, — сказал Саша, — еду в «Гиппократ», у меня тоже давление подскочило.
Он оделся на ходу и ушел. Трубников вернул Глазуновой бюллетень.
— Вам надо домой, вам лучше прилечь и принять лекарства.
— Но я приехала к вам! Мне страшно! Кто-то подбросил мне в сумочку брошь!
— Вы не знаете, кто это мог сделать?
— Господи! Я же объяснила, что кружится и болит голова, в ушах звон. В таком состоянии хоть крокодила живого в сумочку засунь, не заметишь. Только помню, что возле аптечного киоска меня девушка больно толкнула. Я еще удивилась, людей мало, места много, а она толкается. Но она быстро ушла на улицу
— Вы сможете описать эту девушку?
Глазунова вздохнула, выпила воды:
— Невысокого роста, чуть поменьше меня. В черных очках. Шапочка белая вязаная по самые брови.
— Если ваше самочувствие позволяет вам, то скажите несколько слов о вашем друге Валуеве?
— Я ненавижу его! Ведь все это из-за него! Он пригласил меня к Зине на ужин. Он сказал, что хочет познакомить меня со своими друзьями. А потом, когда к Зине приехала полиция? Он сказал, что почти не знает меня и не может за меня ручаться. Я бы его убила!
— Вы знакомы с родителями Валуева?
— Нет. Это он ко мне в гости приходил. Я к нему не ходила. Только не надо преувеличивать. Мы на конфетно-цветочной стадии заморозились, ничего не было!
— Где он работает?
— Заместителем финансового директора в крупной торговой фирме. Его родители устроили.
— Он пьет?
— Не замечала. Это ведь очень трудно плохое в человеке заметить. Любовь — та же болезнь. Когда влюбляешься, то и монстра за прекрасного принца примешь. Только вот процесс пробуждения у меня слишком болезненный в прямом и в переносном смыслах.
— Он азартный человек?
— Не знаю. Не могу сказать. Есть у него одна странность. Иногда он на подъеме: веселый, активный, жизнерадостный. Иногда… Говорят, что человек, как в воду опущенный, про него я бы сказала, что не в воду, а в лед. Я его в такие дни старалась поддержать морально, но ничего не помогало. У него очень переменчивое настроение.
— Будьте осторожны. Если подбросили брошь в сумочку, то могут подбросить что-нибудь и в квартиру. Вы сейчас живете одна?
— Со мной Альма. Моя собака.
— Лучше пригласить родственницу или подругу, чтобы пока пожила с вами.
— Нет никого. И когда болеешь, хочется побыть одной.
Она ушла. Позвонил Саша:
— Я опоздал. Брошку с бриллиантами сразу обнаружили работники регистратуры, сказали врачам. Вызвали полицию. Сейчас тут полицейские осматривают стойку и всю регистратуру, но пока больше ничего не нашли. Они уже знают, что это брошь из украденных драгоценностей Марченко. Я взял в регистратуре список всех людей, посещавших в этот день поликлинику, проверю их. Но первое подозрение падает на девушку в черных очках. Она зашла и сразу к аптечному киоску. Ничего не купила, но долго смотрела витрины. На нее обратили внимание гардеробщица и служащие регистратуры. Она очень близко подошла к Глазуновой и даже толкнула ее. Сразу после этого вышла. Найти ее будет весьма проблематично.
— Опиши ее.
— Невысокого роста, примерно метр шестьдесят. Худая. Черные очки. Синее пальто, белая вязаная шапочка по самые брови.
— И как долго она топталась возле аптеки?
— Гардеробщица сказала, что полчаса. Но она не смогла рассмотреть ее лицо, только запомнила черные очки и белую шапочку.
— И все же возьми фотографии Зины Марченко и Оли Сухоруковой , покажи их работникам регистратуры и гардероба. Если они опознают ту или другую как девушку в черных очках, я начну активно действовать. И речь пойдет об очень значительной компенсации.
Трубников позвонил Лукашову, он вскоре приехал. Сел в кресло.
— Володя, тебе ни о чем не говорит имя — Марченко Зинаида Владимировна?
— Ее имя говорит мне о погоде.
— Не понял. При чем здесь погода?
— Разве ты не смотришь телевизор? Она часто вещает погоду. Работает в Гидрометцентре. Как ты умудрился не заметить такую яркую женщину? Она очень сексуальна. У нее густые черные волосы очень длинные. Я слышал, что ее предки греки, но она родилась в Ростове. Отец был военным — полкан, мать, не знаю. Я же лично с ней не знаком, к сожалению. Носит свитерочки в обтяжку…
— Достаточно. Ее ограбили. Сумма похищенного мне неизвестна, но опись я смотрел: брошь с бриллиантами, сережки с изумрудами, золотой браслет, ожерелье…
Лукашов хмыкнул:
— Нам надо все это найти?
— Нет, у нас другая задача. В краже драгоценностей обвинили Татьяну Глазунову, сейчас с нее обвинения снято.
— Был суд?
— До суда не дошло, в полиции разобрались в процессе расследования. Тетя потерпевшей — Тамара Павловна Марченко написала в полицию заявление, обвинив Глазунову в краже. В ходе следствия установлено, что Глазунова к краже не причастна. Тамара Павловна забрала заявление. Я хочу добиться, чтобы выплатили Глазуновой компенсацию за моральный ущерб.
— У тебя синдром деда Мороза? Или Глазунова обворожила тебя красотой и молодостью?
—У меня ностальгия по справедливости. Зина пригласила в гости супругов Сухоруковых, с которыми работает вместе, друга детства Валуева. Он привел Глазунову, желая ввести ее в свой круг общения. Перед приходом гостей Зина нарядилась и выбрала из шкатулки кольца, сережки. Закрыла шкатулку и поставила в нижний ящик корпусной стенки. Пришли гости, сели за стол. Она взяла шкатулку, чтобы похвастаться новыми сережками и обнаружила, что содержимое исчезло. Видишь ли, у меня мало фактов. Я не осматривал квартиру Зины, не допрашивал ее сотрапезников. Говорил только с Глазуновой и Тамарой Павловной. Хочу поговорить с Зиной на предмет компенсации морального ущерба. Для этого мне нужна полная картина произошедшего в квартире Зины 13 января.
Надо серьезно поработать. Только что Глазуновой подбросили брошь из украденных драгоценностей. Дело принимает крутой оборот. Против Глазуновой злой умысел, а не спонтанное, чисто эмоциональное обвинение, выдвинутое Тамарой Павловной в заявлении.
— Насколько это срочно?
— Зачем откладывать в долгий ящик? Сегодня, сейчас приступай.
Вечером вернулся Саша:
— Пока результатов нет.
— Пошли, пообедаем и Лену с собой возьмем.
— Есть я хочу, но это не обед, а ужин, потому что уже вечер.
— Я тоже сегодня не обедал, пошли.
— Пообедаем и вернемся сюда?
— Обязательно вернемся сюда, займемся делом Литвинова, который платит хороший гонорар. Если мы будем заниматься только Глазуновой, нам придется заказывать в ресторане хлеб и воду.
— Извините, — появилась в дверях Лена, — это я уговорила вас принять ее. Она говорила, что сможет заплатить частями, получая зарплату.
— Не надо частями, компенсируем на Литвинове, а сейчас пошли обедать.
— А как же офис? Здесь никого не будет.
— Уже седьмой час, можно ненадолго закрыть офис, тем более, что мы сюда скоро вернемся.
Они заперли офис, но не стали выключать свет и втроем направились в ресторан. Трубников заказал свои любимые бифштексы, Лена — печенку в сметане и пирожные, Саша задумчиво ел салат, вспоминая понравившуюся ему Глазунову. После ужина Лена уехала домой, а Трубников и Саша вернулись в офис. Вскоре к ним присоединился Литвинов.
Глава 3
Весь следующий день Трубников занимался делом Литвинова. Лукашов и его друг Булавинов работали над ограблением Марченко. Вечером Лукашов приехал и начал докладывать:
— Зина Марченко уехала в Сочи вместе со своим женихом Евсеевым, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Страховая компания обратилась к частному детективу Киселеву, чтобы он провел расследование.
— К кому?
— К Киселеву.
— Хм. Чем же он сейчас занят?
— Добивается ордера на обыск дома Глазуновой, потому что, по его мнению, больше украсть драгоценности некому. Зина оставила ключи от своей квартиры Тамаре Павловне. Супруги Сухоруковы сейчас на работе и никуда уезжать не собираются. Я говорил с ними. Он бывали в гостях у Зины много раз, работают с Зиной в одной организации. Я уверен, что они не причастны к краже. Единственное, что я не смог еще выяснить, откуда появилась девушка в черных очках? Кто она? Это не Зина. Зина высокого роста. Оля Сухорукова по росту могла бы подойти, но она в это время была на работе. Честно говоря, я в толк не возьму, кто и каким образом смог украсть драгоценности из шкатулки? Все сидели за столом, пили, ели, беседовали. Посторонние люди не заходили...
— Что ты можешь сказать о Тамаре Павловне?
— Это деловая женщина. У нее свой успешный бизнес в области маникюра, коррекции недостатков фигуры, массажа, парикмахерской и даже ароматерапии. Она произвела на меня благоприятное впечатление.
— Чем занимается Глазунова?
— Сегодня утром навещала мать в больнице. Вернулась домой. Установить за домом наблюдение?
— Нет, не надо. Работай дальше, собирай все факты. А главное — найди эту девушку в черных очках. Поработай активнее. У нас мало времени. Киселев может наломать дров, отправившись с обыском к Глазуновой.
Лукашов ушел. Саши и Лены тоже уже не было. Но Трубников не торопился домой, несмотря на то, что был уже двенадцатый час ночи. Он сидел в своем кресле, облокотившись о спинку, и сосредоточенно смотрел в стену ничего не видящим взглядом. Потом закурил и снова погрузился в размышления. Открылась входная дверь, послышались чьи-то легкие шаги в приемной.
— Здравствуйте, Николай Федорович, — сказала Тамара Павловна, заходя к нему. — Пришла попросить прощенья за грубость Евсеева. У него голый рационализм. Он совершенно не придает значения интуиции, чувствам.
— Присаживайтесь, — сказал Трубников и посмотрел на часы, скоро полночь.
— Извините, что я поздновато, но я очень хочу помочь бедной девушке. Ведь в прошлый раз я так и не смогла завершить начатое.
— Ситуация изменилась. Появились факты, говорящие об умышленном сговоре против Глазуновой, повлекшие за собой то, что ей пришлось обратиться к врачу.
— Господи! Что с ней?
— Давление. Она сейчас на больничном. У меня есть все основания выдвинуть против вас обвинение.
— Но я же забрала заявление! И о каком преднамеренном злом умысле вы говорите? Это было написано сразу под влиянием эмоций. Я же хочу оплатить ей моральный ущерб! Вы не можете привлечь меня к ответственности, потому что нет никакого злого умысла, тем более сговора. Я готова заплатить ей пять тысяч рублей. Вот деньги.
— Деньги... Вы уверены, что деньги помогут вам решить все вопросы?
— А вы хотите, чтобы я перед ней лично извинилась? Между прочим, прежде чем идти к вам, я проконсультировалась со своим адвокатом.
— Что он вам посоветовал?
— Послать Глазунову к черту.
— Почему же вы пришли ко мне?
— Потому что мне жаль бедную девушку. Я искренне хочу помочь ей оправиться от удара, который нанесла, написав заявление. Я готова прямо сейчас выплатить пять тысяч рублей за моральный ущерб. И не понимаю, почему вы не хотите их принять? Давайте уладим дело полюбовно.
— Почему вы опекаете Зину Марченко? Где ее родители?
— Умерли. Ее отец полковник, оставил ей квартиру, дачу, машину, деньги и шкатулку с ювелирными украшениями. Вернее, шкатулка досталась ей в наследство от матери. Он был в Афганистане, в Чернобыле из-за болезней и ранений рано умер. Ее мама умерла давно.
— Зина давно живет одна?
— Почти год.
— В чем заключается ваша опека?
— Я звоню ей каждый день, мы постоянно общаемся. Она славная девочка.
— У нее большая квартира?
— Да, большая.
— По хозяйству она управляется сама или вы помогаете?
— Помилуйте! У меня свои дела поважнее. К ней приходит Светочка — соседская девочка, помогает с уборкой.
— Что за Светочка?
— Живет на одной лестничной клетке.
— Она приходит каждый день?
— В этом нет необходимости. Просто иногда помогает с уборкой: почистить ковры, помыть посуду после гостей... К чему все это? Я приехала, чтобы все уладить, чтобы больше не возвращаться к этому. Я оставлю вам деньги.
— Нет. Даже если бы я согласился их взять, то их надо было перечислить через банк.
— Все ясно. У вас есть какой-то козырь, и вы рассчитываете заставить меня заплатить больше, чем пять тысяч?
— Угадали.
— Со мной это не пройдет. Я сама зарабатываю и знаю цену деньгам. А ваша клиентка знает, что вы, не спросив ее, отказались от денег?
— Узнает. Я скажу ей об этом.
— И она не огорчится?
— Уверяю вас, нет.
— Я считала вас серьезным деловым человеком, а вы... Не смею вас больше задерживать.
Тамара Павловна встала и, бросив сухое «До свиданья», удалилась. Трубников подошел к окну, приоткрыл его, чтобы проветрить. Проводил взглядом ее крутую иномарку. Странно, что она не дождалась до утра, приехала в полночь. Странная женщина.
Он прошел в приемную, достал из запасов, хранящихся у Лены, кофе, приготовил. Вернулся в кабинет и достал бумаги по делу Литвинова, сосредоточенно стал читать их. Неожиданно и пронзительно громко зазвонил телефон. Звонил Лукашов:
— Валуев убит. Его труп обнаружен на берегу Темерника в парке Октября. Убит ударом ножа. Я сейчас здесь. Ты что-нибудь понимаешь? Я с ним сегодня утром разговаривал. Он не собирался умирать.
Трубников посмотрел на часы, второй час ночи. Несмотря на поздний час, он позвонил Глазуновой, сказал, что сейчас приедет. Уже через полчаса он подъехал к небольшому дому, вышел из машины, подошел к калитке, открыл ее. Из темноты раздалось рычание. Большая собака подошла к нему, оскалив зубы. На пороге появилась Таня. Она отозвала Альму. И подбежала к Трубникову:
— Что-то случилось?
— Убит Валуев.
— Как убит?
Она несколько секунд удивленно смотрела на него, потом спохватилась и пригласила зайти в дом.
— Я в последние дни стала относиться к нему плохо, очень плохо, но не желала ему смерти. Как это произошло? Проходите, садитесь, вам кофе или чай?
— Нет, у нас мало времени. Вы весь день дома?
— Да, я плохо себя чувствую. Утром ездила к маме в больницу. Потом весь день дома.
— К вам кто-нибудь заходил?
— Нет. Я лежала в постели, читала, рано легла спать. Вы разбудили меня.
Зазвонил телефон Трубникова.
— Он убит во время драки, труп уже увезли, — говорил Лукашов. — Его обнаружил местный житель, который прогуливался в парке поздно, чтобы легче было заснуть. Нож не найден.
— Может быть, пьяная драка?
— Нет. Валуев не пил. У меня есть предположения, что он кололся. Употреблял героин, но это только предположение. Я над этим еще работаю. Нет, это не пьяная драка. Полицейские уже все осмотрели. Киселев здесь. Они все собираются ехать к Глазуновой, как первой подозреваемой.
Трубников спрятал телефон и подошел к окну. В соседнем доме в мансарде горел свет.
— Кому там не спится?
— Это Дэн, — сказала Таня, подходя к окну. — Он часто не спит по ночам, играет на компьютере.
— Ко мне приходила Тамара Павловна Марченко. Хотело возместить вам моральный ущерб. Пыталась дать пять тысяч рублей, я отказал. Я полагаю, вам не следует принимать их.
— Я полагаюсь на вас, хотя, конечно, деньги мне нужны. Перебьюсь.
— Посмотрите, пожалуйста, все ли ваши ножи на месте?
— Ножи-и-и? Уж не хотите ли вы сказать, что я могла убить Валуева?
—Я знаю, что вы его не убивали, но у вас был мотив. Кто-то подбросил вам брошь. Проверьте ножи.
Таня обиделась, но пошла в кухню. Вернулась с ножами в руках.
— Вот они! Все на месте.
— Валуев употреблял наркотики?
— Нет. Впрочем, теперь уже не знаю.
— Если вас возьмут под стражу, начнут допрашивать, попросите позволить вам сделать один телефонный звонок. Позвоните мне. Я буду присутствовать при допросах. Советую вам поглубже спрятать эмоции и не кричать, что вы ненавидите Валуева. Будьте осторожны в высказываниях.
— Что это? Две полицейские машины подъехали. К кому это они ночью?
— Вас подозревают в убийстве Валуева, но вам нечего бояться. Ведь вы не убивали его.
— Господи!
— Они стучат. Идите, откройте дверь и держите себя в руках.
Таня пошла открывать дверь. Вернулась в сопровождении полицейских.
— Николай Федорович? — удивленно сказал сержант Иванов, — у нас есть ордер на обыск.
— Если у вас есть ордер на обыск, то приступайте.
Таня безучастно сидела за столом, подперев голову руками. Начали с кухни, потом спальня, большая комната... Поднялись по лестнице на чердак. Прошел час или два. Тане казалось, что время остановилось. В доме напротив погас свет в мансарде. За окном моросил дождь. Сержант Иванов присел за стол и что-то сосредоточенно писал, когда раздался крик:
— Нашел! Я нашел нож!
Трубников весь превратился в комок нервов, но внешне он выглядел спокойным, на лице скептическая улыбка. В комнате собрались все, производившие обыск. На столе лежал нож.
— Это ваш нож? — спросил у Тани сержант.
— Не-е-ет, — удивленно смотрела на нож Таня. — У меня таких ножей никогда не было. Он больше похож на финку, чем на нож. Почему он грязный?
— Грязь это или кровь установит экспертиза. А сейчас собирайтесь. Вам надо проехать с нами в отделение полиции.
— Я арестована?
— Пока нет. Это необходимая формальность.
— Таня посмотрела на Трубникова.
— Он кивнул ей головой.
Таня оделась, все вышли. Она выпустила из сарая Альму.
— На кого же вы оставляете собаку? — спросил один из полицейских.
— Дэн присмотрит. Он всегда присматривает за ней, когда нас нет дома.
Уже начал сереть рассвет, дождь прекратился. Трубников поехал в парк Октября.
Глава 4
— Я понимаю, что Глазунова твоя клиентка, — говорил Виктор Тимофеевич Широков, — но пойми и ты меня. Она всем подряд кричала, что ненавидит Валуева, грозила убить его. У нее в доме нашли орудие убийства со следами крови Валуева. Она в поликлинике «Гиппократ» вынула из сумочки и оставила на стойке регистратуры брошь, которая была украдена у Марченко. Разве этого мало? Лагутин хороший специалист. В данном случае он все сделал правильно и юридически грамотно. Ты бы занялся обоснованием медицинских свидетельств о том, что Глазунова совершила убийство в состоянии аффекта. И поговори с ней серьезно, пусть, в конце концов, скажет, где спрятала украденные драгоценности? Неужели ты до сих пор сомневаешься в ее виновности?
— Виктор, со дня ее ареста прошло всего лишь два дня. Не торопись передавать дело в суд. Я смогу убедить тебя и всех остальных в ее невиновности.
— У тебя есть что-то? Не скрывай от меня, скажи, что ты знаешь такого, что неизвестно мне?
— Ничего. Я верю своей клиентке. Она не похищала драгоценности Марченко. Она не убивала Валуева.
— Веру к делу не приложишь. В суде твоя вера никого не убедит, а вот нож убедит.
— А тебе не кажется странным, что она принесла окровавленный нож домой, стерла с него отпечатки пальцев, но не помыла и сунула в кладовку?
— Нет, не кажется. Она небрежна и, наверное, неряшлива.
— Я не буду молча наблюдать, как Глазуновой выносят приговор только потому, что кто-то захотел свалить вину на нее. Я с уважением отношусь ко всем, кто служит в твоем отделении. Но я никогда не доверял слишком простым решениям. Сначала кто-то подбросил ей брошь, теперь — нож. Ей грозит большой срок, а ведь она невиновна. Я докажу это.
Трубников вернулся к себе на Кировский, где его ждал Саша.
— Я разговаривал с Дэном, он в шоке от случившегося. У него самого есть алиби на время убийства. Он со своим другом Ильей Харитоновым и его подругой Надей Ковалевой еще вечером начал ремонтировать компьютер. Весь вечер и почти всю ночь они не выходили из его мансарды. У него все время горел свет в окне. Он вообще никакого отношения к убийству не имеет.
Приехал Лукашов, сел в кресло и устало потер лоб.
— У вас болит голова? Дать таблетку? — встревожилась Лена, которая в это время была в кабинете Трубникова.
— Спасибо, лучше кофе.
— Сейчас приготовлю.
— И мне тоже, — сказал Саша.
Лена приготовила и подала всем кофе, вернулась в приемную.
— Часа два беседовал со Светочкой Фролкиной, устал дальше некуда, — сказал Лукашов.
— Чем она тебя так утомила?
— Коньками. Она на льду была во Дворце спорта. Светочка каталась, а я ее в это время расспрашивал. Потом домой отвез, только тогда толком и поговорили. Она помогала Зине накрывать на стол в тот вечер. Помогала ей во всем, даже помогла одеться. Она часто ей помогает за щедрую плату. Светочка утверждает, что все ювелирные изделия были на месте. Она сама закрыла шкатулку и поставила ее в нижний ящик корпусной стенки. Она это проделывала многократно.
— Она последняя, кто видел их...
— Если бы она захотела их украсть, то у нее много раз была такая возможность. Света хорошая девочка, она из приличной семьи.
— Сколько ей лет?
— Шестнадцать лет, учится в школе. Очень милая девочка. Она не воровка.
— Ее рост?
— Примерно метр шестьдесят.
Трубников закурил и внимательно посмотрел на Лукашова.
— Продолжай.
— Она рассказала, что иногда помогает Зине, но делает это не ради денег, а потому что дружит с Зиной, несмотря на разницу в возрасте. Зине 24 года.
— Саша, — перебил его Трубников, — приведи ко мне сегодня к девятнадцати часам всех сотрапезников того «славного» ужина. Пригласи Тамару Павловну и Светочку с ее мамой. Светочке еще только 16 лет, я не имею права допрашивать ее без родителей.
— Но я тебе еще не все сказал, — возмутился Лукашов, — Тамара Павловна уже, наверное, уехала. Она оформляла заграничный паспорт.
— Саша, начни с Тамары Павловны. Она обязательно должна быть здесь.
Саша, задумчивый, ушел. Лукашов закурил.
— Я просил тебя восстановить последний день жизни Валуева.
— Да там и восстанавливать нечего. В полиции его родители хором подтвердили его алиби. Был дома, спал у себя в комнате. Спал весь день и весь вечер. Его родители — уважаемые люди. Из дома он не выходил. Вечером прошел прогуляться и оказался в парке на берегу Темерника с ножом в спине. Он в прошлом году лечился, раньше принимал наркотики. Есть подтверждение из диспансера. Глазунова и многие другие были уверены, что он работает заместителем коммерческого директора крупной коммерческой фирмы. Но его давно уволили за прогулы. Звонил на работу, говорил, что болен, отсутствовал неделю или две. Бюллетеня у него никогда не было. Поначалу терпели, потом расстались. Последние три месяца он нигде не работал, жил на иждивении родителей. Как он оказался поздним вечером в парке, выяснить не представляется возможным.
— Страховая компания, нанявшая Киселева, продолжает поиски? Какие успехи?
— Никаких. Они сосредоточились на Глазуновой. Плохо, что Глазунова рассказала им, что ей подбросили брошь в поликлинике. Никто кроме тебя ей не верит. Сама роет себе яму. Что ты задумал? Зачем собираешь всех?
— Надо пригласить еще и капитана Лагутина. Сейчас позвоню ему сам.
— Ты хочешь сказать, что знаешь, кто убийца?
— Еще нет, но собираюсь сегодня вечером это выяснить. Почему Тамара Павловна захотела уехать за границу? Ведь ее племянница Зина поручила ей представлять ее в процессе расследования. Драгоценности еще не найдены.
— Ну да, по логике она должна находиться в Ростове и волноваться о драгоценностях. У этой Зиночки жених отнюдь не бедный. Он ей новые драгоценности купит. Наверное, она тоже пришла к такому выводу, захотела отдохнуть.
— Нет, здесь что-то не то. Она недавно пыталась всучить мне пять тысяч рублей для Глазуновой в надежде, что я прекращу расследование.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что она сама ограбила свою племянницу? Ее там не было! Она приехала, когда ограбление уже произошло. Она не могла их украсть.
— Так-то оно так. Но она почему-то захотела вдруг уехать подальше.
—Устала, захотела отдохнуть. Мне нравится и она, и ее Зиночка. Обе состоятельные женщины. А Зиночка — красавица.
— В Ростове живет много красивых девушек. Самые красивые девушки живут в Ростове.
— Но Зиночка еще и богата. У нее был богатый папа, теперь — богатый жених. Деньги к деньгам.
— Не в деньгах счастье.
— А я бы не отказался от такого счастья. Купил бы себе лодку. С ранней весны до осени на Дону бы рыбачил.
— Не надо лодку. Кто мне помогать будет?
— Саша.
— Он еще слишком молод, да и не справится один человек. У тебя вон друзей сколько! Один Булавинов чего стоит! Однако уже второй час. Пошли обедать?
Они отправились в ресторан, заказали бифштексы и красное вино. Лукашов уже в который раз удивился, что Трубников ест бифштексы без гарнира.
— Жареная картошечка с золотистым лучком — это же вкуснятина!
— Я люблю мясо, а не картошечку. Мясо и рыбу.
— Смотри, Саша пришел.
К ним подошел Саша.
— Лена сказала, что вы здесь. Я всех пригласил. Тамара Павловна тоже приедет к семи, она уезжает в Германию завтра.
— Присаживайся, что закажешь? — спросил Трубников, — только не говори «Оливье». Хоть раз поешь по-человечески.
— А я и ем по-человечески. Я люблю салат. Только я люблю с колбасой, а здесь всегда с курицей. И все же это несправедливо.
— Что несправедливо? — удивился Лукашов, — колбаса или курица?
— Мы тут обедаем, а бедная Таня в СИЗО.
— Не торопись, — ответил Трубников. — Как Тамара Павловна отреагировала на приглашение посетить меня?
— Странно отреагировала. Согласилась, конечно, но поджала губы и говорила ледяным тоном.
— Что же в этом странного?
— У нее в глазах на секунду промелькнул страх. Всего лишь на секунду, но я заметил и про себя удивился. Чем вы ее так испугали? Почему она боится к вам идти?
— Я ее не пугал. Хорошие бифштексы, вкусные. Выпьем кофе и возвращаемся. Саша, диктофон наготове?
— Всегда готов, как пионер.
Глава 5
Первыми приехали Сухоруковы, потом Светочка с мамой. Приехали Денис Барков, Илья Харитонов и Надя Ковалева. Саша совершенно не понимал, зачем они нужны? На званом ужине их не было. Лукашов занял место возле самой двери. Саша сел за свой стол возле окна. Все собрались, стало душно. Саша приоткрыл окно. Он с удивлением смотрел на Трубникова: «Чего же он ждет? Почему не начинает?» В это время подъехала машина Лагутина. Он и еще двое полицейских зашли в офис, но в кабинет Трубникова Лагутин зашел один. Саша усадил его между Тамарой Павловной и Светой.
— Я пригласил вас, чтобы с вашей помощью найти ответы на два вопроса: «Кто украл драгоценности? Кто убил Валуева?» Надеюсь, что вы поможете мне в этом. Света, днем 13 января вы помогали Зине Марченко накрывать на стол, не так ли?
— Да, она меня попросила помочь ей. Разве я совершила преступление?
— Пожалуйста, отвечайте только на вопрос. Вы видели шкатулку?
— Да, я ее много раз видела. Я сама положила ее на место. Там были все ювелирные изделия.
— Когда вы ушли?
— До прихода гостей. Зина сказала, что я свободна, а утром просила прийти, чтобы помочь помыть посуду и убрать все.
— Когда вы познакомились с Валуевым?
— Я не обязана вам отвечать.
— Позвольте на минуту ваш смартфон, пожалуйста.
— У вас своего нет?
— Наталья Сергеевна, — вздохнув, обратился к маме Светочки Трубников.
Наталья Сергеевна решительно забрала у дочери сумочку и достала смартфон. Саша подошел к ней, забрал смартфон и передал его Трубникову. Света закусила нижнюю губу и высоко задрала подбородок. Николай Федорович взял смартфон и посмотрел фотографии.
— Здесь много фотографий Валуева. Бессмысленно отрицать, что по его просьбе вы забрали драгоценности из шкатулки, отдали их ему. Он же попросил вас подбросить брошь в сумочку Глазуновой в поликлинике «Гиппократ».
— Я ничего этого не делала! Я привлеку вас к ответственности за клевету! Думаете, если мне 16 лет, то можно меня оговаривать?
— В поликлинике вы, поджидая Глазунову, полчаса рассматривали витрины аптечного киоска. Ваше лицо запомнили работники регистратуры, гардероба и аптеки. На сумочке Глазуновой остались отпечатки ваших пальцев. Сейчас, когда Валуев убит, вы из соучастницы ограбления превратились в подозреваемую в убийстве.
Света подпрыгнула на стуле, мать осадила ее.
— Ты убила его?! — спросила у дочери Наталья Сергеевна.
— Нет! Я любила его! Я бы сама убила того, кто Лешу убил! А вы ничего не докажите! Подумаешь! Отпечатки! Я нечаянно споткнулась и прикоснулась к ее сумочке, вот и все!
— Но не с внутренней стороны, — ответил Трубников. — Валуев заплатил вам за то, что вы отдали ему украденные драгоценности?
— Ложь! Я ничего не воровала!
— Не надо отрицать очевидное. Камеры видеонаблюдения зафиксировали, как вы достаете брошь из кармана пальто, опускаете ее в сумочку Глазуновой.
— Это все из-за вас! Убила бы вас! Не зря Леша вас ненавидел! Да, я взяла драгоценности и передала ему. Он поцеловал меня и пообещал прийти в другой раз. Потом пришел расстроенный, сказал, какой черт принес этого Трубникова! Попросил меня подбросить брошь этой дуре. Я не убивала его!
— Полиция установила наблюдение за всеми скупщиками краденого, за теми, кто мог переплавить золото. Валуеву срочно были нужны деньги. Ему нужны были наркотики. Тогда он захотел вернуть драгоценности Зине за плату, но Зина уехала отдыхать со своим женихом. Он позвонил вам, Тамара Павловна. Предложил сделку: отдать вам драгоценности за малую часть их стоимости.
—Как вы смеете такое говорить?
— Сейчас в вашей квартире обыск.
— Вы будете отвечать за самоуправство!
— Если драгоценности будут обнаружены у вас, то на вас падает подозрение в убийстве Валуева.
— Да я с ним даже не встречалась! При чем здесь Валуев?
— Конечно, вы не понимаете при чем здесь Валуев, потому что звонил вам по телефону не он. На встречу пришел не он. Сначала Валуев попросил помочь ему Светлану, потом — одного из своих друзей. Ему было невтерпеж. Сначала украл, а потом захотел вернуть хозяину за вознаграждение, которое не составляет и малой части украденного. Тамара Павловна, почему вы не сообщили полиции о том, что преступник вступил с вами в переговоры? Почему отпираетесь сейчас? Вашу машину видели в тот вечер на Волоколамской улице. Сергей Иванович Нечаев, проживающий в доме по Волоколамской улице, запомнил вашу машину и номер. Вы встретились с неизвестным не в парке, а на другом берегу Темерника, напротив парка. Если я ошибаюсь, то объясните, пожалуйста, что вы делали в тот вечер на Волоколамской улице?
Наступила тишина. В этой тишине было что-то зловещее, словно затишье перед грозой. Телефонный звонок раздался оглушительно громко. Лагутин достал телефон и хотел выйти в приемную, но не успел. В тишине были хорошо слышны слова говорившего:
— Нашли в гараже тайник, здесь все ювелирные изделия по описи, кроме брошки.
Лагутин ответил и отключил телефон. С неприязнью посмотрел на Тамару Павловну. Тишину разорвал звук падающего стула. Света с криком: «Так это ты моего Лешу убила!» бросилась на Тамару Павловну. Лагутин преградил ей путь, чем вызвал еще больший гнев. Мама Светы обняла ее за плечи, прижала к себе. Света заплакала.
— Если позволите, — сказала Наталья Сергеевна, — мы выйдем. Мы никуда не уйдем, побудем в приемной.
Они вышли. Все смотрели на Тамару Павловну.
— Ну и что? — сказала она, — я заплатила ему сколько он сказал. Я отдала ему деньги, он отдал мне драгоценности. Если под случай попала, то почему бы не воспользоваться? Лица я его не видела в темноте. Присваивать их себе не собиралась, а в тайнике спрятала для лучшей сохранности. Потом отдала бы Зине, когда она вернулась бы. Это был не Валуев, его бы я и в темноте узнала, по телефону тоже не он говорил. Не знаю, кто это был. Я ничего не воровала и никого не убивала. Кстати, я переписала номера банкнот, которые получила в банке и передала этому призраку на берегу Темерника. Надеюсь, мне это зачтется?
— Вы стали соучастницей ограбления, когда пошли на встречу с преступником. Если бы вы сразу поставили в известность полицию, тогда бы вы были невиновны.
— Не такая уж большая вина, отобьюсь.
— Денис, где вы были в четверг вечером?
— Дома! Мы все втроем у меня в мансарде весь вечер и почти всю ночь компьютер ремонтировали. Вот Илья и Надя подтвердят.
— Машину Ильи видел тот же самый свидетель — Нечаев на Волоколамской улице незадолго до того, как по этой же улице проехала Тамара Павловна.
Кто был в машине? Вы втроем договорились обеспечить алиби. Кому вы договорились обеспечить алиби? Денису, Илье? Вы оба были знакомы с Валуевым. Сколько он обещал вам заплатить за посредничество, Илья? Подержав в руках деньги, вы захотели значительно увеличить сумму за посредничество. Вы проехали по мосту на другой берег, где в парке вас ждал Валуев, начали торговаться. Завязалась драка. Вы подрались в машине? Нож был в «бардачке»? Согласен, что вы, Илья, не хотели убивать Валуева, это произошло случайно. Потом вы решили подбросить нож Глазуновой, зная, что она уже под подозрением и между ней и Валуевым конфликт.
Тамара Павловна, получив драгоценности, сразу приехала ко мне в офис, несмотря на поздний час. Попыталась прекратить дело полюбовно. Тамара Павловна, вы хотели, чтобы я прекратил расследование? Чтобы кража драгоценностей осталась нераскрытой? А вина так и осталась бы домокловым мечом над Глазуновой?
Вы, Илья, после убийства Валуева поехали к Денису. Но прежде, чем зайти в его дом, зашли в дом Глазуновой. Очевидно, впустив меня, она не закрыла дверь. Пока я с ней разговаривал, вы зашли и подбросили нож в кладовку, которая находится рядом с дверью. Потом вернулись к своим друзьям в мансарду.
Илья удивленно смотрел на Трубникова и молчал.
— Нет! — вскочила со своего места Надя. — Это Дэн ездил на его машине. Это Дэн просил нас подтвердить, что он был с нами. Мы же ничего не знали про убийство! Илья, почему ты молчишь? Ты хочешь сидеть за него?
— Нет, — вышел из ступора Илья, — не хочу. Дэн ездил в четверг вечером на моей машине. У его мамы спросите! Надя захотела кофе. Пока его не было, мы были в кухне с его мамой.
Денис со злобой смотрел на Илью. К Денису подошли полицейские, щелкнули наручники. Его увели. Тамара Павловна успела позвонить адвокату. Он приехал вовремя. Она вернулась домой , ограничившись подпиской о невыезде. Наталья Сергеевна и Света тоже вернулись домой, пообещав, что завтра утром явятся в полицию.
Эпилог
В кабинете Трубникова находились Владимир Леонтьевич Лукашов, Саша Шаповалов и Таня Глазунова.
— Николай Федорович, спасибо вам за все. Спасибо за то, что поверили мне.
— Да. Все факты были против вас. Сначала украденная брошь в сумочке, потом — нож со следами крови Валуева. У меня не было никаких фактов, уличающих Дениса. Однако иной раз обоснованное предположение помогает выйти на преступника гораздо лучше, чем множество собранных фактов. Теперь я уже могу раскрыть вам свои секреты. В поликлинике «Гиппократ» нет камеры видеонаблюдения и не существует свидетеля Нечаева. Когда-то в юности я увлекался покером, основные составляющие которого: самообладание, лицо и блеф.
— Это у тебя получилось, — засмеялся Лукашов, — особенно блеф. Даже я поверил в существование Нечаева, хотя и удивился.
— Но я оказался прав. Мои предположения подтвердились. А начал догадываться, когда Тамара Павловна во второй раз попыталась всучить мне деньги. Она умная и я бы даже сказал хитрая особа. Но осознание вины порождает страх, а страх лишает хитрости. Я действительно видел следы двух машин на другом берегу Темерника. Обратил внимание на то, что свет в мансарде погас, когда к дому Глазуновой подъехали полицейские машины. В этих мелочах скрыта разгадка.
Хорошо, что Тамара Павловна переписала номера банкнот, иначе все бы это было трудно доказать. При обыске эти деньги нашли в мансарде у Дэна. Кстати, о деньгах. Сегодня утром звонил Евсеев и сказал, что если Татьяна Глазунова навсегда забудет про ужин у Зины, про заявление Тамары Павловны и про несколько дней, проведенных в СИЗО, то он выплатит ей сто тысяч рублей.
— Сто тысяч? — удивленно вскрикнула Глазунова. — И теперь я смогу заплатить вам гонорар, смогу оплатить обучение и вернуться в экономическую академию?
— Конечно, сможете, — улыбнулся Трубников. — Только, пожалуйста, впредь осторожнее выбирайте друзей.