Период «оттепели» – время значительной активизации литературной жизни Омска. Именно в период «оттепели» здесь были приняты в Союз писателей СССР некоторые омские литераторы и появилось отделение этой писательской организации. Значительно расширило издательскую деятельность и Омское книжное издательство. Но нельзя не сказать и о том, что литературный процесс, как в стране в целом, так и в Омске, в частности, в 1954–1964 гг. развивался сложно и противоречиво. На него огромное влияние оказывали общественно-политические процессы, происходящие в стране. Изучение архивных документов, воспоминаний позволяет лучше понять драматический характер взаимоотношения власти и некоторых омских писателей в годы «оттепели».
ХХ съезд КПСС, как известно, способствовал заметному оживлению социальной активности, но антисталинские и реформистские настроения оказались столь мощными, что напугали партийных «вождей». А после волнений в Польше и подавления восстания в Венгрии (осень 1956 г.), Хрущёв и его окружение опасались, что либерализация советской общественной жизни может привести к развитию событий по «венгерскому сценарию». Поэтому партийное руководство проводило некоторые показательные мероприятия («исторические встречи с интеллигенцией», травля Пастернака), чтобы пресечь любое расхождение с «линией партии».
Сложные процессы в общественной жизни находили отражение и в литературе, которая по-прежнему находилась под весьма жёстким идеологическим контролем КПСС. Следует заметить, что литература и искусство в период «оттепели» приобрели особое общественное значение: в условиях, когда собственно политические дискуссии были возможны лишь на «московских кухнях», публичные споры по проблемам культуры содержали глубокий политический подтекст и поэтому имели общественный резонанс. Всё это оказало влияние и на развитие литературного процесса в провинции.
Весьма примечательна в этой связи история с «ошибочными рецензиями» на произведения журнала «Новый мир», имевшая место в Омске в конце 1956 – начале 1957 годов.
Во второй половине 1956 г. «Новый мир» напечатал роман В. Дудинцева «Не хлебом единым» и повесть Л. Кабо «В трудном походе». Эти произведения привлекли к себе пристальное внимание. Истории неравнодушных людей, которые сталкиваются с косностью, цинизмом разного рода начальников, вызвали широкое обсуждение. Либеральная интеллигенция приветствовала выход этих книг, консервативные силы заняли по отношению к ним отрицательную позицию. Направляемая с «партийного Олимпа», кампания критики «идейно порочных» произведений переросла в травлю авторов. Был снят с должности и тогдашний главный редактор журнала К. Симонов.
Эта история имела весьма интересное, продолжение в Омске.
В ноябре 1956 г. «Омская правда», орган обкома КПСС публикует рецензию на роман В. Дудинцева. Автор рецензии – молодой учитель литературы Эдмунд Шик высоко оценил роман и отметил, что Дудинцев ратует за «положительное, радостное начало в нашей жизни». В январе 1957 г. в той же газете появляется положительная рецензия Э. Шика на повесть Л. Кабо.
Омский обком КПСС решил «поправить» «Омскую правду». Думается, что свою роль в резкой реакции на рецензии Э. Шика сыграло закрытое письмо ЦК КПСС «Об усилении работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов» (от 19 декабря 1956 г.). Бюро Омского обкома КПСС на своём заседании 14 января 1957 г. рассмотрело вопрос «Об ошибочных рецензиях в газете «Омская правда» на роман В. Дудинцева «Не хлебом единым» и повесть Л. Кабо «В трудном походе»». В резолюции бюро обкома КПСС отметило, что газета допустила «политическую ошибку», опубликовав положительные рецензии на произведения, «извращающие советскую действительность». Виновные в «политической ошибке» газетчики после покаяния отделались сравнительно легко. Редакцию обязали опубликовать материалы, вскрывающие «порочность» указанных книг (Государственный исторический архив Омской области. Ф.17. Оп. 70. Д.19.Л. 18–19).
История с «ошибочными рецензиями», на наш взгляд, довольно характерна. Пресса и в период «оттепели» находилась под достаточно жёстким контролем партийных структур. Более того, она сама была практически частью этих структур. Но, как уже было сказано выше, некоторая нечёткость границ «разрешённого» и «запрещённого» сразу после ХХ съезда КПСС, неполная ясность политического курса, сделали возможным появление отдельных публикаций, где излагалась несколько отличная от официальной точка зрения.
В конце 1950-х Омская партийная организация, следуя общему курсу КПСС, много внимания уделяла работе с художественной интеллигенцией. В феврале 1957 г., например, в «Омской правде» появилась статья М. Филимонова «О требовательности в творчестве и литературных полуфабрикатах». В статье критическому разбору был подвергнут ежегодник «Литературный Омск». Автор статьи отмечал его недостатки и заключал: «Наша литература – это не частное дело. Она призвана помогать партии в воспитании советских людей, в решении больших задач коммунистического строительства. Нельзя примиренчески относится к произведениям слабым, и тем более с идейными пороками» (Филимонов М. О требовательности в творчестве и литературных полуфабрикатах // Омская правда.– 1957.– № 41.– 17 февраля.– С.4.).
В августе 1957 г. состоялся VII пленум обкома КПСС, посвящённый улучшению идеологической работы. Много критических замечаний партийные руководители области и города адресовали омским литераторам. Как было заявлено в докладе секретаря обкома КПСС А.Ф. Муренца, «в произведениях некоторых авторов неправильно показывается жизнь нашего современника» (ГИАОО.Ф.17. Оп. 70. Д.13. Л. 343).
Весьма болезненной, была и реакция местных руководителей на очерки омского писателя Л.И. Иванова. 17 лет будущий писатель проработал на селе, а затем с поста замдиректора совхоза ушёл работать корреспондентом «Совхозной газеты». Л. Иванов хорошо знал жизнь деревни, переживал за судьбу родной земли. Всесоюзную славу омскому писателю принесли очерки, посвящённые проблемам сельского хозяйства и жизни селян.
Уже первый крупный очерк Леонида Иванова «Сибирские встречи», опубликованный в 1956 г. в журнале «Сибирские огни» вызвал живой интерес читателей и был перепечатан столичным «Новым миром». За этим очерком последовали другие «Верный путь», «Десятая процента», «Так уходит и возвращается слава», «Большие перемены», «Наш экономист», «Когда сеять?», «В родных местах».
Л.И. Иванов в своих очерках выступил с цифрами в руках против губительного экспериментирования в сельском хозяйстве и призывал по достоинству оценить и использовать многовековой опыт народа. В частности, он возражал против раннего срока сева в условиях Сибири, против хрущёвской кампании по неограниченному распространению здесь кукурузы, выступил за сохранение чистых паров как необходимого условия сельскохозяйственного производства.
Очерки Иванова встретили негативное отношение партийных структур как в Москве, так и в Омске. Вот лишь некоторые весьма характерные отклики периодической печати: «умаление сельскохозяйственной науки», «преклонение перед дедовскими способами», «не чувством воинствующей партийности, а духом нигилизма проникнуто содержание очерков», «проповедь отсталости, возвращение к дикости» и тому подобное.
Несмотря на весьма жёсткую критику, писатель продолжал активно печататься в московских журналах. Иванова поддерживали В. Овечкин, Г. Марков, К. Симонов, А. Твардовский. Примета времени: несмотря на жёсткую критику редакторы продолжали требовать именно острых материалов. И хотя «проблемы с цензурой были», самые острые очерки выпускали даже в издательстве КПСС – «Политиздате».
Ещё одна из примечательных страниц истории омской литературы времён «оттепели» – история уничтожение в 1960 г. 15-тысячного тиража книги Л.В. Шевчука «Торжественная весна».
В конце 1950-х Шевчук работал в газете «Молодой большевик», выпустил книжку басен. Леонид решил, что пришла пора издать своё самое крупное произведение – повесть «Торжественная весна». В этой книге он пытался показать поиски жизненного пути и смысла жизни студенчеством и интеллигенцией провинциального города. В повести Шевчука не всё удалось, но для тогдашнего Омска она была необычна. Автор стремился показать не плакатных героев, а обычных молодых людей, которые спорили, искали своё место в жизни, выпивали, ухаживали за девушками, порой конфликтовали с родителями и начальством. Повесть была принята Омским издательством и даже была напечатана, но увидеть свет ей не дали: тираж был уничтожен. Что же произошло?
Об «идейно неблагонадёжной» книге поступил «сигнал» в обком. Завотделом пропаганды и агитации С.Н. Хоменко после ознакомления с гранками направил первому секретарю обкома докладную записку, в которой подчёркивалось, что повесть Шевчука «по своим художественным достоинствам и по содержанию безыдейна, от первой до последней страницы пронизана пошлостью». В записке выражалось опасение, что «книга может нанести вред коммунистическому воспитанию молодёжи» (ГИАОО. Ф.17. Оп. 74. Д.19. Л.111 – 112).
Вопрос о будущем книги уже был фактически решён, но обком решил рассмотреть ситуацию на заседании бюро более глубоко: как стал возможен выход в Омске «идейно порочной» книги. 10 января 1961 г. состоялось заседание бюро обкома, на котором заслушивался вопрос: «Об ошибке областного книжного издательства».
При обсуждении вопроса на бюро обкома большинство выступающих высказались о повести Леонида Шевчука резко отрицательно. Докладчик, уже упоминавшийся выше, С.Н. Хоменко заявил более чем определённо: «Главному положительному «герою» повести Е. Ямщикову не хватает основной черты – коммунистической партийности и поэтому от многих его рассуждений о честности, правдивости, принципиальности разит духом двусмысленности, индивидуализма, противопоставлению своего мнения мнению общественных организаций» (Там же. Л.241).
В подобном же разоблачительном духе высказывались и другие члены бюро: «клевета на советскую интеллигенцию», «грязь и пошлость», «книга безыдейная и вредная». Попытки некоторых работников издательства возразить вызвали лишь раздражение партийных начальников: судьба книги была решена и от приглашённых ждали одобрения запрета повести.
В постановлении бюро обкома КПСС отметило, что областное книжное издательство допустило «серьёзную ошибку, приняв к производству идейно-порочную повесть». Директор издательства получила выговор. Отделу пропаганду и агитации обкома и управлению культуры поручалось «коренным образом улучшить руководство деятельностью книжного издательства, постоянно оказывать практическую помощь литературному объединению в идейном воспитании молодых литераторов и писателей, в усилении их связи с жизнью». Для этого предлагался обычный «партийный рецепт»: «систематически организовывать встречи молодых писателей с передовиками промышленного и сельскохозяйственного производства, с руководителями предприятий, строек, колхозов и совхозов» (Там же. Л.107 – 109).
Леонид Шевчук и после принятия данного постановления не терял надежды спасти книгу. Он писал Н.С. Хрущёву, ездил в Москву, чтобы найти поддержку в писательских кругах, но всё было безрезультатно. Книга была уничтожена, а её автор навсегда остался в глазах местной партноменклатуры и органов госбезопасности человеком неблагонадёжным.
Непросто сложилась и судьба другого омского писателя Петра Ребрина. В 1961 году в Омском книжном издательстве вышла его книга «Свет от людей». Центральные очерки из этой книги – «Свет от людей», «Головырино, Головырино...» появились и на страницах журнала «Наш современник». Выход в свет очерков вызвал отрицательную реакцию партийного руководства: в журнале «Коммунист» появилась резкая статья, в которой омский автор обвинялся в «клевете» на советскую деревню. Очерк «Головырино, Головырино...» был оценен в главном партийном журнале как «субъективистская «кочка» зрения, преподносящая неправдивую картину жизни советской деревни» и назван «в идейном отношении порочным произведением» (Cтепаков В. Сельская тема в очерках писателей // Коммунист.– 1963.– № 13, сентябрь.– С.50–58). После этого Ребрин подвергался критике и на местном, омском уровне.
В целом, литературная жизнь Омска второй половины 1950-х – начала 1960-х годов складывалась достаточно плодотворно. В 1962 г. в Омске было создано отделение Союза писателей СССР, некоторые омские писатели были известны не только в родном городе, но и в Москве. Вместе с тем, как было сказано выше, противоречия общественно-политической жизни «оттепели» находили своё отражение не только в книгах, но и в судьбах ряда омских литераторов. Изучение особенностей взаимоотношений интеллигенции и власти в провинции в годы «оттепели» заслуживает дополнительного внимания исследователей.