Любимым моим занятием летом в лесу всегда был сбор грибов. Малину, землянику и чернику тоже люблю собирать, но только когда их “наукрасно” или “наусыпно”, как говорила моя бабушка Лукерья Петровна. Выискивать в траве по одной ягодке земляники или лезть в жгучую крапиву за горстью малины – удовольствия мало. Да и грибной лес отличается от ягодного другой чистотой, свежестью и особыми запахами. Даже если пробегаешь полдня, а на дне корзины лишь сыроежки с солюшками, всё равно на душе радостно – от общения с природой. Домой идти с пустой корзиной из леса всегда стыдно, приходилось чем-то её наполнять. Обычно резали берёзовые ветки на веник и просовывали их под ручку корзины. Хоть что-то принести для хозяйства.
Такой чудесный грибной лес, как в моей деревне Горка, я видел только в Антропово Костромской области. Там тоже грибов было, хоть косой коси. Один раз осенью я привёз в Дубну целый большой чемодан сырых опят. Пока их отварили, посолили и посушили - провоняли всю квартиру грибами. Зато потом всю зиму родители их жарили с картошкой.
Как-то в деревне был такой урожайный год, что мы не могли в лес зайти, чтобы не наступить на подберёзовик – они стояли сплошным ковром, шляпка к шляпке. Прямо на опушке мы срезали одни молоденькие, укладывали их рядами в корзины, затем снимали куртки и тоже набивали целые. Корзины несли на локте, а узлы за спиной. Бегали в лес по три раза в день, а женщины в загороде или в проулке в тени чистили и резали грибы. Бабушка по-доброму ругалась свалившемуся на её голову изобилию, так как приходилось топить два раза в день русскую печь: в чугунах и вёдрах отваривали грибы, а на железных противнях сушили.
Были года, когда мы с братом приносили сотнями подосиновики и белые. Иногда был урожай на лисички, опята, чёрные грузди. Редко, но бывали и неурожайные на грибы года. Тогда лес нас радовал чем-то другим: земляникой, малиной, брусникой, орехами. Рядом с лесом ловили в прудах сетями и корзинами карасей, а в речке щук. Охотников было мало в те года, поэтому в полях мы часто видели бегущих от нас зайцев и лис.
Первые детские впечатления от походов в лес за грибами – самые яркие. Ничем их не затмить и не перебить. Совсем маленьким, вслед за старшим братом и его друзьями, я семенил в лес, запоминал грибные места, полосы, приметы, деревья, под которыми росли грибы. Причём, хитрый брат заставлял меня ходить за друзьями и собирать грибы вокруг них, чтобы нам на круг вышло больше. А сам в это время бегал впереди, стараясь найти самые красивые и заметные грибы. Всей этой лесной науке брат обучил меня в совершенстве. Позднее, попадая в незнакомый лес, я мог безошибочно сказать, где какие растут грибы, а где их быть не должно.
Со школьных лет деревенский лес был для нас вторым домом. С вечера мы с братом уходили в клуб, дома появлялись под утро. Только уснём, а бабушка уже будит: вставайте, соседи в лес давно ушли, всё соберут, вам ничего не оставят. И вот мы сонные, злые, плетёмся в резиновых сапогах по росистой траве. Я что-нибудь жую для поддержания сил, а брат курит папиросы одну за одной. Впереди уже два-три следа в траве кто-то протоптал к лесу. И это тоже не добавляет радости. Зато появляется спортивная злость, которая подгоняет и торопит – надо и нам успеть набрать, чтобы не стыдно было обратно идти.
И вот входим в лес. Нас обволакивает прохлада, особая лесная тишина, со всех сторон окружают волнующие запахи. Достаём раскладные ножи и начинаем кружить вокруг деревьев, ищем знакомые места, где уже находили раньше грибы. Вижу, как брат присел один раз, потом ещё и ещё. И я нашёл несколько подосиновиков, пока срезал, вижу, невдалеке в зелёной траве краснеют такие же крепыши. Все красивые, плотные, с бархатными наощупь шляпками. Даже резать их жалко. Сонливость как рукой сняло, дыхание участилось, появился охотничий азарт. Поставил корзину и бегаю вокруг неё, всё время расширяя круги. Значит, здесь мы первые, соседи ходят где-то рядом, у каждого свои любимые места.
Слышу, невдалеке брат радостно напевает знакомые песни. Такая у нас сложилась традиция, если грибов много, мы бегаем по лесу и поём песни, что вчера слышали в клубе или по радио. Если грибов мало, ходим хмурые и ругаем друг друга. Время от времени мы обмениваемся результатами. Брат кричит: “- Саша, сколько у тебя?” “15… 45… 70… 90…” “- А у меня – 23… 60… 80… 120… Давай, догоняй! Ищи, Саша, ищи лучше!” И в голосе брата я слышу ласку ко мне, как к его ученику-добытчику и гордость за себя, мол, я старше и у меня должно быть всегда больше грибов.
В удачные дни мы набирали каждый больше сотни белых и подосиновиков. Брат даже записывал в особый блокнотик количество грибов, чтобы потом хвастаться перед роднёй. Подберёзовики и прочую мелочь не считали. Если корзины были уже полные, а грибы всё не кончались, набирали в куртки. Потом надо было их ещё донести до деревни, а это от двух до пяти километров. Героями мы чувствовали себя только на деревенской улице, проходя мимо сидевших на лавочках соседей, удивлённо ахавших и охавших от такого количества грибов. Дома мы ставили корзины в тенёк и звали деда с бабушкой. Они подходили к корзинам, перебирали лежащих сверху красавцев, нюхали их и хвалили нас: “- Молодцы, ребята! Вон сколько набрали. Это ж донести их из леса ещё надо, устали поди? Умывайтесь, да обедать сейчас будем”. Мы скромно улыбались, да что там, могли бы и больше принести, разве это тяжесть. От похвал стариков всю усталость как рукой снимало. Ради этих сладких минут стоило полдня бегать по лесу. Мы чувствовали свою нужность и причастность к чему-то большому. Становились, как и дед, добытчиками и кормильцами.
Иногда мы хитрили и шалили. Не хотелось терять славу фартовых грибников-ягодников из-за капризов погоды. В неудачные года мы перед деревней вываливали урожай на траву, на дно корзины клали куртки или охапку клевера, а сверху красиво укладывали грибочки. Шли по деревне и гордо несли корзины. Все удивлялись – надо же, грибов нет, а внуки Кузьмича каждый день по полной корзине приносят, места, наверно, особые знают. А нам было просто весело соседей разыгрывать.
С малиной была своя хитрость. До деревни несли дополнительно несколько стаканов в руках. От тряски спелая малина уминалась и трёхлитровые бидончики выглядели не полными на два-три сантиметра. Не имели товарного вида, как теперь говорят. Досыпав из стаканов малину в бидоны, мы гордо несли их по деревне. Всем издалека было хорошо видно, что они полные – малина насыпана горкой. Чувствовать себя героями хоть в чём-то, это так важно в жизни. Особенно в детстве.
27.02.1991.