Идея принадлежала ему – и сам же Меланхолик литературно воплотил ее в форму, чему предшествовал длительный период сожалений по поводу того, что юность прожита недостойно. Вдохновила творца на работу миловидная МузаНадежда, которая своими устами в итоге всё и похерила.
Теперь о том же, но последовательно.
В городе К. около десяти лет назад был создан "Альянс непризнанных гениев", руководителем которого была МузаНадежда. Светловолосая женщина с добрым лицом была очень сентиментальна и озарена огнем творчества. От искр ее пламени Меланхолик и разжегся.
Нынешний Микки, остепенившийся и создавший семью, значительно отличался от себя в годы молодости – то было время гулянок, невызревших чувств и полового распутства. Осадок остался неприятный. Ближайшим другом Меланхолика в ту пору был Легоплас, с которым они "о!", что вытворяли. "С ним-то свою карму я и испортил!", – бывало, оправдывался Микки.
Меморандум был порожден в творческих муках, прежде всего из-за того, что писать литературно Меланхолик не умел. Умел плохо. Он был силен в музицировании, рисовании картин и философских умозаключениях. Но умение стилистически правильно донести информацию до читателя – это совсем иное, не имеющее отношения к прочим достоинствам. В принципе, можно было привлечь на помощь кого-то из друзей, но такой вариант Микки тоже отвергал. "Я сам должен вложить в текст душу и сердце", – определился он изначально.
МузаНадежда ему предложила создать инсценировку, которая станет украшением заседания "Альянса". На встречу в дружеском кругу собиралась местная богема – художники, барды, поэты.
В публичном воссоздании "меморандума" (это слово он сам изыскал и трепетно к нему относился), кроме самого Меланхолика, должны были принять участие друзья и единомышленники – те, кто одобрит идею и сочтет нужным собственное участие.
Когда сценарий был готов, автор немедля отправился к МузеНадежде и они сообща согласовали театральный проект. Решили, что все будет простенько, с учетом нищеты, но изысканно и красиво. В зале центральной библиотеки (именно там собирался творческий бомонд), ненадолго погасят свет – и МузаНадежда, как только одна она умеет, проникновенно и чувственно, зачитает обращение.
Текст документа: "Осознав и глубоко осмыслив греховность прожитых лет, понимая, что ничего нельзя изменить, мы просим Господа о прощении нам содеянного и публично обещаем возлюбить на оставшиеся годы только лишь своих жен".
Четыре очага света должны были выйти из-за кулис после озвученного обращения и закрепить обещание словами.
Легоплас: "Я – Ламу".
Меланхолик: "Я – Ивушку".
Пижмалгон: "Я – Долю".
Таймуразор: "А я – Балладу".
Насчет участников. Закоренелые холостяки Колымага и Перламутров в круг претендентов не входили из-за семейной несостоятельности.
ЛЕГОПЛАС. Ради него, искренне говоря, все и делалось. Подразумевалось, что инсценировка меморандума станет толчком к действию. Не раз (правда, всегда пьяный), Легоплас вопрошал: "Как избавиться от проклятой похотливости?". Вот ему и показывали путь – простой и ясный.
МЕЛАНХОЛИК. С его стороны это был снаряд в монолит нечестолюбивого прошлого.
ПИЖМАЛГОН. Он другого был склада ума. Во-первых, человек не творческий, сугубо рациональной жизненной позиции – во-вторых. Вначале от участия в проекте отказался. Однако после дружеского застолья у Меланхолика дома у него произошел скандал. Навеселе гулёна стал соваться по спальне в вывернутых наизнанку трусах, а супруга Доля это заметила. Все бы и ничего, но трусы были куплены накануне, примерялись в супружеском уединении, и Доля запомнила, что утром Пижмалгон надел их правильно. Что ей оставалось думать после того, как муженек привалил домой за полночь – сытый, пьяный, да еще и в трусах наизнанку? Как мог он оправдывался, но Доля, чувствовалось, не поверила и затаила обиду. Поэтому, чтобы вину умерить, а жену убедить в верности, Пижмалгон, скрипя зубами, согласился на участие в "дурацком", как он считал, проекте. К тому же (слабое оправдание), он хотел щегольнуть дорогим костюмом, который прикупил в Москве – по специфике работы было необходимо.
ТАЙМУРАЗОР. Если бы он предвидел, что попадет в круг участников, не шкодил бы. Греховная юность прочих участников "Меморандума" была несопоставима с его собственным жизненным путем. Молодость Таймуразора прошла благочинно: почти не пил, мало прелюбодействовал, курить научился с большими усилиями (правда, освоивши, уже не бросал). Женился к двадцати годам, супруге Балладе никогда не изменял. Согласие на участие в инсценировке дал в тот период, когда накатывали временами грудные боли. Мотивация была в том, чтобы задобриться перед Господом и остаться жить – только бы отпустило, а дальше видно будет.
Ну и вот.
В назначенный день все собрались в просторном зале библиотеки, был потушен свет. МузаНадежда, очень женственно и торжественно, зачитала обращение.
– Осознав и глубоко осмыслив греховность прожитых лет, понимая, что ничего нельзя изменить, мы просим о прощении нам содеянного и публично обещаем возлюбить орально, – она споткнулась на последнем слове, нервно хихикнула, а потом и вовсе, не зная, что делать, убежала за кулисы.
Инсценировка была сорвана. Под таким документом, понятно, никто из участников подписываться не захотел. Меланхолик Микки впал в глубокий психологический транс – он не понимал, как могла произойти такая жуткая несуразность.
Однако разгадка была простая. В ней же заключалась еще одна пакость Таймуразора в памятный вечер – именно он вставил в документ скабрезное слово, которого, конечно же, в изначальном варианте Меланхолика не было.
Февраль 2015
(глава 16 из повести "Натуральный Свиной Мех")
*компиляция к фото автора