Продолжаю рассказ про первый крестовый поход для тех, кому это интересно.Напоминаю, что, к сожалению, на этом сайте для каждой отдельной статьи возможна выкладка только одной иллюстрации, поэтому я отметила словом "ИЛЛЮСТРАЦИЯ" каждую пропущенную картинку. Увидеть их все (в том числе прекрасные средневековые миниатюры) можно в полном варианте этой части статьи здесь: http://lady.webnice.ru/blogs/?v=7978
В прошлый раз мы узнали о том, как была наголову разбита поспешившая переправиться в Малую Азию и ринуться в бой с турками первая армия "крестоносцев", состоящая из бедноты и мелких дворян. Как мы помним, размеры этой сгинувшей армии были невероятными - 300 000 человек! Чтобы были понятны масштабы с точки зрения той эпохи, надо отметить, что для средневековой Европы, где город в пять тысяч жителей считался крупным, а королевские и императорские армии редко превышали десять-пятнадцать тысяч человек, эти цифры кажутся просто невероятными.
А всего, по подсчетам современных историков, число "принявших крест", вероятно, превосходило пятьсот тысяч человек, а возможно, и приближалось к миллиону. А ведь, согласно подсчетам американского историка Дж. К Рассела, в те времена население Франции, например, было менее 7 миллонов человек, а Британские острова насчитывали менее 2,5 миллионов человек.
Призыв Папы Урбана II к крестовому походу оказался на редкость своевременным, обеспечив успех пропаганды крестового похода. Почему же идея освобождения Гроба Господня вызвала столь колоссальный отклик среди столь разных социальных слоев? Что повело за тридевять земель от родного дома тысячи людей – тех людей, для которых до этого поездка в ближайший город была главным событием в жизни?
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Паломники в Святую Землю. Миниатюра 15 века
Чтобы по-настоящему понять атмосферу тех дней, нужно представить себя на месте типичного человека той эпохи. А все мировоззрение тогдашних европейцев, от короля до последнего нищего было насквозь пронизано искренней, непоказной религиозностью. Духовная власть католической церкви была огромной. Страх перед Господним гневом, стремление замолить грехи и избежать наказания на том свете стали в XI веке одним из сильнейших стимулов всей человеческой деятельности. Церковь всячески подогревала эти настроения: ведь, помимо укрепления ее собственного владычества над умами верующих, они приносили ей и весьма серьезные материальные выгоды. Искренне верующий крестьянин охотнее платил десятину, светские владыки в припадке религиозности дарили церкви земли и основывали монастыри. Однако проповеди священнослужителей имели успех у прихожан еще и потому, что и для самих священников, а тем более монахов, меркантильный интерес стоял все же на втором плане. Церковники сами искренне верили в то, что говорили, и это усиливало эмоциональный отклик у их паствы.
Одним из первостепенных в ту эпоху было понятие греха и неотвратимости наказания за него. Само это понятие в то время трактовалось чрезвычайно широко. Еще в эпоху раннего средневековья церковь составила гигантский кодекс всех возможных грехов, от сквернословия до геноцида. Он включал в себя крайне странные, порой даже невообразимые сегодня проступки. При этом церковь разработала и весьма разностороннюю систему наказаний. За любым грехом следует кара, но кара Господня слишком страшила невежественную массу тогдашних мирян. Бог ведь может отправить в ад или в чистилище вместо ожидаемого рая - и Церковь предлагала человеку альтернативу. Чтобы избежать Божьего суда, грехи можно было замолить заранее, еще при жизни. Любой грех искупался покаянием – сроком от семи дней до семидесяти лет, в зависимости от степени греховности проступка. Однако буквальное исполнение законов о покаянии было невозможно: даже вполне умеренный грешник за свою жизнь мог спокойно набрать двести-триста лет покаяния. Но церковь легко смогла найти способы преодолеть эту досадную неувязку.
Главным средством, причем исключительно выгодным для самой церкви, стала замена покаяния денежными штрафами. Год покаяния оценивался в двадцать шесть золотых монет – сумму, исключительно высокую по тем временам. Конечно, такие деньги могли выплатить только богатые люди, но даже для крупных феодалов это часто было крайне затруднительно: долг в триста лет мог разорить далеко не бедного барона, а то и графа. Что ж, церковь с удовольствием брала взамен денег земли, деревни с крестьянами, а зачастую и оформляла закладную на будущие поколения, и за грехи отцов расплачивались дети или даже внуки и правнуки.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Прибытие пилигримов к храму Гроба Господня
Для деревенской и городской бедноты и монахов, лишенных собственного имущества, покаяние могло быть заменено бичеванием. Здесь год покаяния, путем довольно фантастических вычислений, был приравнен к трем тысячам ударов плетью. Процедура довольно-таки болезненная, а при достаточном усердии бьющего – иногда и смертельная. Впрочем, и на этом поприще находились свои герои. Широкую известность приобрел случай с неким монахом Домиником, который за шесть дней непрерывного бичевания ухитрился скостить себе сто лет покаяния, то есть получил триста тысяч ударов плетью! Не зря потом он заслужил в народе почетное прозвище Доминик Броненосец.
И, наконец, третьим способом избежать слишком жесткого применения законов о покаянии было паломничество к святым местам. Обычно таковыми считались могилы святых или почитаемых отшельников, а также храмы, в которых хранились священные реликвии – например, гвозди, которыми был прибит к кресту Спаситель, или кусочки самого животворящего креста. Тут тоже была своя градация: далекое и трудное паломничество оценивалось церковью значительно выше, нежели экскурсия к могиле местного святого. Но и среди этих маршрутов благочестивых странствований особой святостью выделялись два: в Сант-Яго-де-Компостела – предполагаемое место последнего упокоения св. Иакова – апостола Иисуса Христа, и особенно в Святую Землю, в Иерусалим – город, где принял страдания и смерть сам Спаситель. В те времена подобного рода путешествия были исключительно трудными, сопряженными с огромной опасностью для жизни, и приравнивались церковью к духовному подвигу, снимающему разом все прошлые грехи. Именно таким святым паломничеством, духовным подвигом и объявил Урбан II крестовый поход в Палестину. Надо ли удивляться тому, что у всех слоев общества возможность в одночасье получить отпущение грехов вызвала самый восторженный прием.
И все же, несмотря на всю важность духовных стимулов, сводить только к ним причины необычайного воодушевления, охватившего сотни тысяч, если не миллионы, людей, было бы абсолютно ошибочным. Да, для невежественной крестьянской массы, весной 1096 года ринувшейся в неизвестность, они были самыми главными, но даже и для нее далеко не единственными. Положение простонародья (99% его составляло крестьянство) было в XI веке ужасающим. Самым страшным явлением был голод, тиски которого почти постоянно сжимали деревню. Даже в обычные годы крестьянские семьи жили впроголодь, едва дотягивая до нового урожая. Но если уж год выдавался неурожайным... А таких лет в XI веке было, ни много ни мало, – двадцать шесть.. Особенно тяжелым выдался конец столетия: «семь тощих лет» – так был назван период с 1087 по 1094 год. Люди умирали тысячами, ели коренья и даже человеческое мясо. Страшную картину голода того времени рисует бургундский монах Глабер: «...Когда был съеден домашний скот и птица, люди дошли до того, что вырывали друг у друга падаль и прочие отвратительные отбросы. Некоторые, спасаясь от голодной смерти, ели лесные коренья и водоросли – все напрасно!.. Страшно теперь и рассказать, до какого падения дошел тогда род человеческий. Увы! О ужас! Случилась вещь, ранее почти вовсе неслыханная: обезумевшие от лишений люди были доведены до того, что решились есть человеческое мясо... На путников нападали те, кто посильнее, делили их на части и, изжарив на огне, пожирали... Во многих местах тела, вырытые из земли, тоже шли на утоление голода...».
Неудивительно, что на голодающее, задавленное феодальным гнетом крестьянство слова Урбана II об истекающей молоком и медом земле Палестины произвели самое глубокое впечатление. Земля, где никто не будет голодать, где не будет хозяев, заставляющих работать на барщине по шесть дней в неделю – таким представлялся Восток простонародью. «Хлеб, земля и воля» – вот главные мечты крестьян средневековой Европы.
Огромный ущерб крестьянству приносили бесконечные междоусобные войны и охотничьи забавы хозяев. Рыцарские дружины соседа-врага сжигали целые деревни, лишая крестьянина последнего имущества; охотничьи ватаги, в азарте погони за зверем, вытаптывали крестьянские посевы – единственное средство к существованию. Куда было податься бедному крестьянину? Кто мог – уходил в монастырь или становился отшельником; многие бежали в леса и промышляли там охотой, а то и разбоем. Впрочем, по феодальным законам, охота на господскую дичь (а она вся считалась господской) была ничем не лучше разбоя и наказывалась смертной казнью. Таким образом, беглецы автоматически становились преступниками перед законом и Богом. И среди этих невольных грешников обещание Урбана II простить грехи принявшим крест имело особенный успех.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Пилигримы из Европы поклоняются в Храме Гроба Господня в Иерусалиме
Совсем иные причины повели в крестовый поход рыцарство. В Европе в XI веке после того, как в 1000 году не наступил ожидаемый всеми конец света, люди поняли, что жизнь продолжается, и на первое место стало выходить стремление к богатой жизни. Всем хотелось носить удобную и красивую одежду из дорогих тканей, пить изысканные вина, есть из золотой и серебряной посуды. Но все это требовало денег, и немалых, причем все больше и больше, а выжать что-то еще из задавленных, умирающих от голода крестьян стало просто невозможно. Междоусобицы, захват новых земель были обоюдоострым оружием: они могли и обогатить феодала, и сбросить его в пучину нищеты. В этих условиях папский призыв идти в Палестину, где есть возможность завоевать богатство и новые земли, да к тому же еще и покрыть себя славой, не мог не вызвать самого горячего отклика у довольно значительной части феодального класса.
Не следует забывать и о том, что в ту эпоху главным и почти единственным занятием, достойным рыцаря, была война. И вот вместо привычных, но все же отягчающих душу несомненным грехом междоусобиц, разбоев и грабежей Урбан II предлагает рыцарству совсем другую войну – войну, справедливую по самой своей сути, ибо что может быть в глазах христианина более справедливым, чем защита христианских святынь? И какая прекрасная возможность показать свою воинскую доблесть и боевую выучку! А для тысяч Неимущих и Голяков это великолепный и, возможно, единственный шанс разорвать круг безысходности, выбиться из нищеты, причем самым благородным для рыцаря способом.
Рыцарские армии во главе с герцогами и графами выступили в поход немного позже бедняков. Им нужно было время, чтобы всерьез подготовиться, отдать необходимые распоряжения на время своего отсутствия, распродать или заложить часть своего имущества (да-да, многие, чтобы отправиться воевать с "неверными", даже закладывали свои поместья, причем, часто за бесценок). Наглядный пример - старший сын Вильгельма I Завоевателя Роберт Куртгез, который заложил собственному брату, Вильгельму II Руфусу свои герцогские владения - Нормандию, которой цена была не менее 200-400 тысяч марок серебра, за десять тысяч – сумму, по тем временам огромную, но совершенно несопоставимую с реальной стоимостью этих владений.
Чтобы понять, как в те времена резко упали цены из-за срочной продажи такой массы всевозможного имущества, обратимся к словам одного из очевидцев, Гвиберта Ножанского, «каждый, стараясь всеми средствами собрать сколько-нибудь денег, продавал все, что имел, не по стоимости, а по цене, назначенной покупателем... За одну овцу раньше давали больше, чем теперь за двенадцать овец».
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Воины рыцарской армии первого крестового похода
После Клермонского собора Папа продолжил свою миссию организатора Крестовых походов, разъезжал по городам и селениям Франции, Германии, Италии и призывал христиан к отмщению. Именно в этот период из уст Папы впервые прозвучало слово «индульгенция» (в переводе с лат. - «отпущение грехов»). Папа Урбан II лично наблюдал за приготовлениями.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Папа Урбан объявляет крестовый поход
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Священники воодушевляют крестоносцев
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Крестоносец и его семья дают обет защищать Христа
Епископы без устали освящали кресты и оружие, а сами «воины Христовы» украшали свою одежду красными крестами из шелка или шерсти. Звание крестоносца было для них отрадно — ведь им отпускались все прегрешения; церковь принимала под свое покровительство их семейства и имущество; они освобождались от податей и от преследования кредиторов во все продолжение похода. Он же обещал быть непривычно долгим — как правило, до того военная служба ограничивалась сроком в 40 дней, по истечении которых воин покидал поле боя. Городскому ополчению и вовсе запрещалось отходить от родных стен на расстояние, превышающее дневной переход. А тут — далекий сказочный Восток, о котором в те времена ходили легенды…
Стоит, вероятно, отметить, что обещание папы римского, что церковь возьмет под свою защиту семьи уходящих в поход паломников и все их владения и имущество, в ту эпоху повальных грабежей и междоусобиц дорогого стоило. Крестоносец, отправляющийся в далекий и опасный путь, мог быть, по крайней мере, уверен в том, что, вернувшись, он не найдет на месте родного дома пепелище, а семью умирающей от голода. Кстати, довольно малоизвестен тот факт, что церковь, беря под защиту семьи крестоносцев, обязалась и следить за тем, чтобы община не дала им умереть с голоду и снабжала самым необходимым. Причем это обязательство было действительным до возвращения крестоносца домой, а в случае его смерти во время похода – до совершеннолетия его детей. Для сотен тысяч крестьян, а порой и для неимущих рыцарей это часто означало единственную возможность спасти свою семью от голодной смерти, и, возможно, еще и поэтому крестьянская и рыцарская беднота проявляла самое большое рвение в принятии крестоносных обетов и первой "рванула" на Восток.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Папа Урбан благословляет крестовый поход
Весть о готовившемся крестовом походе в Святую землю вызвала немалый энтузиазм в странах Западной Европы. Священники в церквах звонили в колокола и по примеру Папы призывали добрых христиан присоединиться к походу против «неверных». В Первый Крестовый поход собрались воины из различных областей Франции, Лотарингии, Италии и других земель. Общего руководителя у крестоносцев не было.
Главные войска крестоносцев, как и было запланировано, выступили в середине августа (еще на Клермонском соборе Урбан II определил дату выступления в поход – 15 августа 1096 года) из различных пунктов Европы. Общее число участников не поддается определению. По одним источникам оно составляло 100 тысяч рыцарей и 600 тысяч пехоты. по другим, в целом не превышало 300 тысяч.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Отъезд "крестоносцев" в поход
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Отъезд "крестоносцев". Фрагмент фрески, 15 в. Сиенна, Италия
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Флот крестоносцев плывет в Константинополь
Экипировка для участия в походе стоила огромных денег. Случаи, когда цена рыцарского снаряжения превышала ценность всех его владений, были не так уж редки. Судите сами: вот классическое вооружение феодала той эпохи. Первое место, конечно, занимал рыцарский конь особой тяжеловесной породы. Эти кони проходили долгое обучение и были предназначены не только для перевозки всадника. В бою такой конь превращался в адскую фурию, становясь живым оружием. Он был обучен кусать противника, бить его и передними, и задними копытами, таранить грудью врагов и даже небольшие укрепления. В опытных руках он представлял собой страшную силу. Более поздние времена знают случаи, когда несколько рыцарей обращали в бегство тысячные крестьянские толпы и даже крупные отряды легковооруженных воинов. Не зря уже в наше время конного рыцаря назвали «танком средневековья». Необычайно высокой была и цена рыцарского коня – она достигала, а иногда и значительно превышала сумму в триста золотых безантов, что равнялось годовому доходу крупного баронского поместья.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Тяжеловооруженный всадник
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Атака конного рыцаря
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Рыцари-"крестоносцы" в боевом облачении
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Оружие "крестоносцев"
Собственно оружие рыцаря составляли тяжелый обоюдоострый меч из довольно качественной стали и длинное (порой до шести метров длиной!) деревянное копье с железным ромбовидным наконечником. Из-за того, что копья при столкновении с противником часто ломались, требовалось иметь их с собой в изрядном количестве. По этой же причине в бою рыцаря всегда сопровождал оруженосец, одной из задач которого было быстро снабдить господина новым копьем. К слову сказать, экипирование оруженосца, тоже стоившее немалых денег, было заботой рыцаря, а у крупного феодала таких оруженосцев было несколько (иногда десятки). Кроме того, у каждого рыцаря, помимо боевого коня, должен был быть и ездовой, а учитывая невероятную сложность предстоящего похода, то, конечно, и не один. Наконец, немалых средств стоили и доспехи: кольчуга, простая или двойная (кольца в ней искусно сплетались в два слоя, существовали и тройные кольчуги), или латы, в то время еще не сплошные, а также рыцарский шлем. И все это нужно было брать с запасом, так что вслед за крестоносными армиями двигались огромные обозы с доспехами, оружием и продовольствием. Среди физических качеств рыцаря прежде всего ценилась мускульная сила. Это и неудивительно: только очень сильный человек мог нести на себе латы и оружие весом в 70—80 килограммов.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Военное снаряжение "крестоносцев"
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Рыцарь-"крестоносец"
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Норманнский рыцарь
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Шлем рыцаря
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Рыцарский меч
Руководили этим походом:
От Прованса Раймунд IV Тулузский (1041 – 1105).
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Раймунд IV Тулузский
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Раймунд Тулузский дает клятву освободить Иерусалим
Французов и немцев с Рейна привели Годфруа Бульонский (1060 – 1100) и его брат Болдуин (1058 – 1118).
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Годфруа Бульонский
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Годфруа Бульонский. Гобелен времен Людовика XIII
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Годфруа Бульонский
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Меч Годфруа Бульонского в Брюсселе в штаб-квартире НАТО
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Болдуин Бульонский
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Болдуин Бульонский под стенами Эдессы
Нормандию представлял сын Вильгельма Завоевателя, Роберт Куртгёз (1054 – 1134).
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Генрих I и Роберт Куртгёз (справа)
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Роберт Куртгёз отправляется в Палестину
Норманнов Италии и Сицилии привели Боэмунд Тарентский (1057—1111) и его племянник Танкред.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Боэмунд Тарентский
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Боэмунд Тарентский (рядом с двумя дамами, слева)
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Танкред Тарентский
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Годфруа Бульонский, Раймунд Тулузский, Боэмунд Тарентский и его племянник Танкред Тарентский и другие участники крестового похода
Эти войска тоже двигались несколькими отрядами и тоже подошли к Константинополю в разное время.
Появление у границ Византии сильной армии этих заносчивых и не очень дисциплинированных «помощников» доставило немало беспокойств императору Алексею I Комнину. Когда послы византийского базилевса на соборе в Пьяченце просили папу римского о помощи против сельджуков, едва ли Алексей I мог представить себе, какую людскую лавину сорвет со своих мест обращение Урбана II. Поистине, по словам современника, «Запад опрокинулся на Восток».
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Алексей Комнин приветствует Годфри Бульонского и его братьев
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Восторг крестоносцев при виде роскоши Востока
Император вполне обоснованно испугался, что, увидев богатства византийской столицы, рыцари предпочтут разграбить ее вместо похода в Иерусалим. Не обошлось без столкновений крестоносцев с императорским войском, а также хитроумных интриг с обеих сторон в процессе переговоров. Однако в конце концов базилевс нашел общий язык со всеми вождями «воинов Христовых». Дорога на Восток была им открыта - император переправил войско "крестоносцев" через пролив Босфор в Малую Азию, предварительно вынудив их всеми правдами и неправдами принести ему вассальную присягу и взяв с них обещание, что захваченные ими города будт отходить Византии.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Присяга рыцаря
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Крестоносцы садятся на корабль чтобы отплыть в Святую Землю
Высадившись на Святой Земле, рыцарское ополчение шагало буквально по скелетированным останкам отрядов Готье (Вальтера) Неимущего и Петра Пустынника, усеивавшим дороги, ведущие к желанной цели.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ
Войско крестоносцев идет по следам крестового похода бедноты
Тысячи и тысячи тел остались лежать неубранными - там, где люди и животные, измученные жаждой, голодом, усталостью, болезнями, ранами, падали и погибали. Наглядное свидетельство жертвы за веру. Эти трупы устилали путь в заветный Иерусалим.
Что ждало новую волну "крестносцев" на враждебной земле?
Продолжение следует...