Давид Якльч Бельсон достиг полного и окончательного просветления. Долгие годы практик, наполненные изучением священных текстов, чтением мантр, неподвижным сидением на коврике для медитации, закидыванием ног за голову, головокружительными задержками дыхания и свершением ритуальных священнодействий, которые отправлялись чаще, чем естественные надобности, таки привели его, наконец, к пониманию всей сути вещей. А выражалось это прозрение всего одним простым русским словом – ху*ня.
Многие годы Давид Якльч водил знакомство с одним весьма пафосным эзотерическим шлимазлом, который любил разводить на бабки доверчивых и падких на халяву граждан, промышляя организацией ритуалов, по привлечению в тусклую жизнь страждущих богатства и благополучия, что безусловно приносило свои плоды, в виде улучшения благосостояния самого организатора, в то время как сами участники мероприятия, с изрядно похудевшими кошельками, отправлялись домой начитывать мантры, обращенные к божествам изобилия, и ожидать, когда же, в конце концов, им на голову свалится мешок с деньгами.
Справедливости ради стоит сказать, что приятель Давида Якльча сам искренне верил в то, что делает, просто методы для себя он выбирал несколько отличающиеся от тех, что рекомендовал своим многочисленным обожателям. Вот как-то на одном из заседаний шизотерического общества психонавтов, он с горящими глазами рассказывал благоговейно внимающей аудитории о чудесах древней тибетской практики шиней, посредством которой им регулярно достигается состояние полного умственного умиротворения и эмпатии с окружающим миром, благоразумно опустив при этом факт предварительного приема экстази. Собственно, экстази и прочие вещества веселящего свойства чаще всего употреблялись не столько для лучшего вхождения в практику шиней, сколько вместо нее, поэтому все его духовные озарения были достигнуты благодаря стараниям подпольного гения какого-нибудь задроченного студента алхимика.
Подобный приятель у Давида Якльча был отнюдь не в единственном числе. Еще на заре своего духовного восхождения, по-детски наивный Дава повстречался на одном из нелегальных семинаров по расширению сознания с настоящим духовным террористом, который на тот момент уже несколько лет жил в состоянии «очередной ходки под циклодолом».
Звали сего персонажа Вадик Пычков. Был он мужиком весьма рослым и крепким, с лицом без малейшего следа рассудочной деятельности, что было закономерным следствием беспорядочного сеновального промискуитета во многих поколениях его предков. Однако грамоту он осилить сумел, что позволило ему худо-бедно одолеть парочку книг Кастанеды, на которых он окончательно свихнулся под чутким патронажем своего персонального гуру – бывшего психиатра, вынужденного завязать с медицинской практикой после перенесенной шубообразной шизофрении.
Можно сказать, что Вадик конкретно пробивался по Кастанеде и мнил себя настоящим воином-духа, сталкером и сновидящим. Сдвиг точки сборки был для него делом абсолютно плевым, можно даже сказать, что он жил в состоянии перманентного сдвига, а растения силы, предписываемые Кастанедой для достижения этого самого сдвига, Вадик успешно заменял «аналогами» отечественной фармакологии. Правда иногда ему удавалось разжиться волшебными грибочками или паленой кислотой в смеси с амфетаминами. Вот тогда он совершал фантасмагорические прорывы в своем духовном развитии, а на выходе из трипа потчевал друзей рассказами о том, как во время очередной «ходки» он занимался сексом с «женщиной черной дырой», пытавшейся завладеть его магической силой и высосать из него всю жизненную энергию.
При этом Вадик, видимо, чувствовал себя несколько одиноким, поэтому регулярно предпринимал попытки собрать вокруг себя партию таких же, как он воинов духа и привлечь на свой трансцендентальный путь, посулив в деталях расписать крышесдвигающую схему «ходки на фенозепаме» для начинающих Кастанедовцев.
Вскоре после знакомства Давида Якльча с нагуалем Пычковым, бенефактор последнего был экстренным образом госпитализирован с передозом в Ганушкинский стационар, а его подопечный остался без регулярных поставок колес. Однако Вадик не растерялся. Расценив госпитализацию своего гуру как магический переход, он решил, что настала пора совершить прыжок воина в пропасть, и недолго думая, поступил в самое задрипанное в Москве медицинское училище, славившееся своей хронической нехваткой преподавателей. Там он прошел специализацию на медсестру анестезистку, что способствовало близкому контакту со средствами для внутривенного наркоза.
Как бы далеко завели Вадика кетаминовые сдвиги точки сборки узнать нам, к сожалению, уже не придется. После пары-тройки «ходок на калипсоле» магический орел чуть было не забрал себе всю накопленную Вадиком за многие годы личную силу.
Вернувшись в свое обыденное хилотропное самосознание, Вадик впал в состояние богобоязненного раскаяния и подался в глубокое православие, жестко завязав с любыми видами помутненного или расширенного состояния сознания.
Много лет спустя, Давид Якльч встретил Вадика на международном трансперсональном конгрессе, куда последний заглянул, чтобы по-христиански помочь бывшему психоэнергосуггестологу, а ныне отцу Борису Германовичу Корейскому. Однако руки Давиду Якльчу Вадик не подал, объяснив это тем, что он, то есть Давид Якльч, занимается йогой, которая в свое время очень сильно покалечила самого Вадика. Теперь он общается только с людьми, живущими в духе, а сам намеревается покинуть суетный мир и податься в монахи.