Итак, в конце 1960 года я, только-только став молодоженом, был переведен по службе в город Каменск-Шахтинский Ростовской области. Как- то так получилось, что ко времени нашего приезда в Каменск, кроме нас прибыло еще две офицерских семьи. Так как свободного жилья на тот момент у командира части не было, то нас поселили в пустующих служебных помещениях здания клуба, образовав что- то вроде общежития для малосемейных. Как планировалось, -не более, чем на полгода.
Проживем мы там значительно дольше,- Лена успеет родить дочь Наталью.
Молодость,- страшная сила: отсутствие, например, на этаже воды и туалета нас особенно не волновало. Главное, мы были вместе, у меня была интересная и, как мне казалось, перспективная работа, венцом которой должно было быть поступление в академию.
К этому времени выяснилось, что меня особенно- то никто в части и не ждал: занять мою должность планировалось местным офицером,- уже немолодым командиром роты, вполне «притершимся» к особенностям службы. Кого- то устраивала и цепочка выдвижений, всегда сопровождающая подобное назначение: заместитель командира роты становится командиром, а лучший командир взвода обычно перемещается на его место. И все «местные», все свои, все с жильем. Дети устроены в садики или учатся, жены работают и т.д.
И, конечно, на характере офицеров и сверхсрочнослужащих в немалой степени отразилась некоторая особенность предназначения воинской части, в которой мне теперь надлежало трудиться: например, в отличие от головного полка дивизии, где личный состав его многочисленных подразделений практически круглосуточно участвует в выполнении великого множества различных задач, подчас поставленных внезапно, воинская часть в городе Каменске жила по раз и навсегда утвержденному распорядку: одна рота в карауле, другая,- на занятиях. Потом смена местами, и снова покой и тишина. Отсюда и манера поведения офицеров: отправил подчиненных в караул, и, если не задействован в контроле за службой,- свободен до завтрашнего утра.
Офицеры штаба (кстати, я теперь тоже был «штабным»), хотя и работали по принципу «каждый день», но, хочешь- не хочешь, после обеда тоже начинали чаще посматривать на часы, явно ожидая возможности уйти домой.
Командир части, много времени уделяя личному взаимодействию с администрацией охраняемого объекта, «сидением» в служебном кабинете тоже себя особенно не утруждал.
Кстати, в Каменске мне встретился один из «бакинцев» (в своих очерках я уже упоминал о группе молодых офицеров, прибывших из Бакинского командного военного училища в ростовскую дивизию внутренних войск одновременно со мной)- Александр Волошин.
«Проходил службу» Саша в должности комсорга части, от общения с военнослужащими срочной службы бегал, как черт от ладана, редкие его выступления перед личным составом были на редкость нудными, а на тренировках волейболистов и футболистов части, к примеру (а я занимался и с теми и с другими), он, например, вообще ни разу не появился (что, конечно же, не могло не вызвать в моей душе искреннего возмущения), но во всяком случае своих непосредственных начальников и командиров он вполне устраивал. Ну тут ларчик «открывался» просто: товарищ Волошин рисовал.
Способность ко времени подготовить некую композицию, красиво оформить очередной плакат- призыв, сварганить какой-нибудь этюдик, а то и портретик кого- нибудь из начальников нарисовать, ценилась столь высоко, что позволяла не придавать значения таким мелочам, как, например, личная житейская нечистоплотность и излишне красноватый цвет лица по утрам.
Разумеется, я со своей манерой постоянно «крутиться» с личным составом явно смотрелся белой вороной.
Но об этом, как и кое о чем другом, позже.
Моя методика работы с личным составом осталась прежней: «чем владею, тому и учу» (кстати, никакой другой за все тридцать лет офицерской жизни у меня и не было). Поэтому в короткий срок мои саперы, во- первых, были обучены основам минирования и разминирования, а, во- вторых, на базе саперного отделения в части возникла любительская группа силовой акробатики.
Параллельно шел процесс более глубокого врастания в проблемы инженерного обеспечения основной задачи части.
Надо пояснить, что речь шла об охране (а, при необходимости, и обороне) двух не совсем одинаковых объектов: периметр одного составлял пятнадцать километров, другого,- около семи. Плотность, глубина и характер инженерных сооружений на разных участках периметра объектов тоже была различной: больший объект находился практически на окраине города, и ширина так называемой запретной зоны сильно зависела от близости к сооружениям общегородских структур. Например, в некоторых местах, при оптимальном размере в сорок- пятьдесят метров она едва достигала двадцати, что создавало определенные трудности с размещением комплекса средств обнаружения вероятного нарушителя.
На разных участках запретной зоны по разному «чувствовали» себя и сами эти средства: в технологических процессах некоторых производств охраняемого объекта использовались серосодержащие вещества, а потому металлические и металлосодержащие детали средств инженерного обеспечения удивительно быстро ржавели и выходили из строя.
Весьма своеобразно свою роль в обеспечении исправности средств инженерного обеспечения понимали военнослужащие караульных рот: из- за попустительства офицеров и поверхностного контроля с их стороны за качеством службы, между караульными постоянно шло своего рода «соревнование»,- кто за время «стояния» на посту приведет в нерабочее состояние как можно больше этих самых средств. И то правда: стоишь четыре часа без смены, а тут удовольствие,- стоит только отклониться на пару метров от тропы наряда вглубь запретной зоны, как тут же сработает так называемая «хлопуша». Или нога запутается в малозаметном препятствии. А то еще можно зацепить растяжку сигнального устройства, выведенного непосредственно в караульное помещение, и оттуда примчится тревожная группа. А при сдаче караула всегда можно сослаться на то, «что оно так и было».
Если к этому добавить (я уже упоминал об этом), что, сам того не ведая, я оказался в части персоной нежелательной, то отсюда понятно, что все недостатки в инженерном обеспечении, действительно ли имевшие место, или явившиеся следствием доклада командиру части по принципу «как Вам нравится», старательно складывались в одну корзину,- против меня.
Сначала поддержка пришла сверху,- из штаба дивизии.
Может командир дивизии Евгений Андреевич Пожидаев вспомнил о своем выдвиженце, может плановая работа штаба дивизии была тому причиной, но в Каменск прибыла, как говорится, комиссия из вышестоящего штаба, в составе которой оказались майор Барсуков и подполковник Пелевин.
Вадима Барсукова я немного знал раньше: еще в Ростове, к волейбольной площадке на территории полка, где я вел тренировку сборной команды части, подошел стройный, подтянутый и, пожалуй, даже щеголеватый капитан, и поинтересовался,- будем ли мы завтра здесь в этот час. Я ответил утвердительно. Назавтра он пришел со спортивным чемоданчиком «балетка» (так тогда называли этот прообраз нынешних роскошных спортивных сумок), тут же, на площадке, переоделся, великолепно отыграл с нами, показав игру на уровне первого разряда и, попрощавшись, ушел. Больше, пока я служил в головном полку, мы не встречались, хотя теперь я знал, что этот еще молодой (не более тридцати лет от роду) капитан,- перспективный и высокопоставленный (особенно, для меня, командира линейного взвода) офицер из штаба дивизии.
И вот теперь мы встретились в Каменске, и Барсуков выразил намерение познакомиться, как он выразился, «с хозяйством».
На следующий день мы провели с ним на периметре объекта почти три часа: он посмотрел состав и работу комплекса инженерных средств, а также действия моих саперов по поддержанию их в рабочем состоянии. Но, самое главное,- мы поговорили.
Казалось, разговор носил чисто житейский характер: где родился, где учился, есть ли родные и где живут, женат или нет, кто жена, есть ли дети и т.д. А вот последствия этой встречи оказались для меня во многом знаковыми: каждая последующая моя встреча с Вадимом Барсуковым неизменно приносила мне удачу, а подчас была просто судьбоносной. Но к этому мы еще вернемся.
Что касается Пелевина, то Виктор Михайлович («Виктор», с ударением на втором слоге,- так звали его друзья) провел со мной образцовый инструктаж, разложив мою работу по полочкам: планирование, организация работы, контроль, взаимодействие, перспектива и т.д. Он же помог мне составить первый в моей военной службе годовой отчет.
Кроме того, он (тут, я думаю, не обошлось без подсказки Барсукова) посоветовал мне заняться рационализацией технических средств инженерного обеспечения, применяемых на наших объектах. Второй раз помощь явилась ко мне в облике Петра Прокофьевича Войтюка,- выпускника академии им. М.В.Фрунзе, назначенного к нам начальником штаба.
Высокий и атлетически сложенный человек,-олицетворение утверждения «сила должна быть доброй», он как- то без лишних слов прикрыл меня от всех критических стрел своей широкой спиной, запретив наиболее ретивым бегать с жалобами на работу инженерных средств напрямую к командиру части. Его вторым, уже организационным шагом в защиту инженерной службы, было решение прикомандировать часть саперов к ротам, несшим караульную службу.
Теперь за состояние инженерных средств в рабочем состоянии отвечали непосредственно командиры подразделений, от которых наряжался караул.
В результате жалобы как рукой сняло, а у меня появилась возможность сосредоточиться на перспективных задачах инженерной службы и проведении сложных ремонтно- восстановительных работ технических средств охраны.
Меж тем беременность жены, начавшаяся, кажется, совсем недавно, подходила к своему логическому завершению. Уже взлетел в космос Гагарин, и мы твердо решили назвать Юрием нашего первенца (в том, что будет мальчик, даже не было сомнений!). Но первого июня (много лет спустя этот день назовут Днем защиты детей) у нас родится голубоглазая, с головой, покрытой ярко- красными(?!) волосами, горластая девчонка. Их обеих, маму и дочь, заберет в Ростов приехавшая к нам мама жены,- Елена Германовна. Там они и дождутся моего отпуска, чтобы ехать на мою родину,- на «смотрины» к моей маме, Антонине Петровне.
Вернемся мы на свой этаж (к этому времени мы останемся там одни: один сосед уедет к новому месту службы, а другой, затеяв махинацию с потерей служебного оружия, будет уволен за дискредитацию воинского звания) уже в конце лета.
Неожиданно для меня командиром части была поддержана моя инициатива об оборудовании на территории военного городка волейбольной площадки с улучшенным покрытием.
Свершилась моя мечта о достойном использовании инженерного подразделения: мои ребята с важным видом осуществляли технические функции,- проверяли с помощью нивелира горизонтальность дна котлована и последующих подсыпок, контролировали качество высева дренирующих фракций и плотность трамбовки, а «линейные» солдаты выполняли всю «черную» работу.
Наличие хорошей площадки (на ней впоследствии с удовольствием играли лучшие команды города) позволило поднять на новый уровень тренировки волейбольной команды части. К тому же, воспользовавшись тем, что очередной призыв был, в основном, московский, удалось укомплектовать команду вполне приличными волейболистами.
В результате на областном первенстве общества «Динамо», проходившем через пару месяцев в Ростове, команда нашей части стала серебряным призером, выбив из розыгрыша, в том числе, и головной полк,- мое прежнее место службы.
К этому времени, держа в голове памятный разговор с Барсуковым и Пелевиным, я, совместно с конструкторским отделом охраняемого объекта, занялся модернизацией нашего самого популярного технического средства,- уже упоминавшейся «хлопуши». К весне следующего года, по результатам почти полугодичных испытаний на самых неблагоприятных с точки зрения сохранности металла местах запретной зоны, цехом металлоизделий охраняемого объекта была выпущена и передана нам для эксплуатации первая партия новых изделий (от старых в них остался лишь принцип действия,- выстрел холостым патроном).
Безотказная работа новых «хлопуш» повысила надежность технического оснащения охраны, а о саперах в части заговорили с уважением. Настоящим же триумфом инженерной службы части стало обнаружение на одном из участков запретной зоны мины военного времени, ее вывоз с охраняемого объекта и подрыв в безопасном месте.
Как закономерное подтверждение наших успехов из дивизии пришло сообщение: Сергею Васильевичу Кирееву 22 февраля 1962 года присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант».
Чуть раньше в доме рядом с военным городком освободилась за выездом комната в коммунальной квартире (на охраняемом нами объекте произошло очередное улучшение жилищных условий трудящихся). Мы сделали в комнате простенький ремонт и переехали в нее, освободив помещение над клубом части, где прожили более года.
(Кстати, к этому времени произойдут определенные изменения и в судьбах моих товарищей по месту моей прежней службы: станет командиром роты и уедет сдавать экзамены в Военную академию имени Фрунзе «кругом отличник» Володя Литвинов, без лишнего шума «слиняет» в Военно-политическую академию им. В.И.Ленина Борис Легашов. За проступки, несовместимые со званием офицера, будет уволен из Вооруженных Сил Володя Дагаев).
Тем временем все больше и больше среди офицеров части начали муссироваться слухи о грядущих изменениях в нашей штатной структуре. Приехавший вскоре начальник штаба дивизии полковник Криушев С. М. привез новый штат: девять офицерских должностей, в том числе мою и А.Волошина, как говорят в таких случаях, «как корова языком слизала».
Во время личной беседы со мной Степан Михайлович Криушев (мы были немного знакомы: в Ростове жили в одном, хотя и очень большом дворе- «колодце») сказал буквально следующее:
-«Сергей, тебе еще нет и двадцати пяти. В твоем возрасте люди служат командирами взводов и не о чем большем и не помышляют. Мы обязательно вспомним о тебе в ближайшее время,- дай только трудоустроить участников войны, должности которых тоже «съедены» новыми штатами (их в дивизии оказалось более сотни). Всем им до пенсии год- полтора. Послушай моего совета: поезжай в Волгоградский полк нашей дивизии. Его только что принял подполковник Фомичев,- ты его знаешь по службе в головном полку. Ничего, кроме должности командира взвода, я тебе предложить не могу, но он назначит тебя в самую перспективную с точки обеспечения жильем роту (я ему сам позвоню). И куда бы мы потом тебя не послали, квартира в городе- герое тебе никак не помешает».
Так закончился мой «каменский» период службы.
2009 год
(Последняя редакция-июнь 2018 года)