Адмирал и педагог

               
  Данный текст является, з начительно сокращённой, главой книги о выдающемся деятеле нашего Отечества: «Фельдмаршал по флоту». Название книги вызывает недоумение – такого быть не может! Одно с другим не совместимо. Вот такое название и является интригой, которая раскрывается в последней главе книги. А название подсказал мой большой друг – адмирал Владимир Григорьевич Егоров. Думаю для морского братства не надо пояснять, кто имеется ввиду.
Итак, давайте посмотрим на эту неординарную личность, на адмирала Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова, который сорок лет руководил Морским Кадетским корпусом, созданным Петром Великим. Корпусом он руководил в царствование Екатерины II и Павла I.
  Что же представлял собой Морской Кадетский корпус с принятием директорства над ним Ивана Логиновича – человека выдающегося ума, широко образованного, превосходно знавшего французский и немецкий языки.
Голенищев-Кутузов был знатоком русской литературы, истории и искусства. Оставаясь в то же время военным начальником по духу, он глубоко проникал в суть возложенных на него обязанностей. Получив монаршую поддержку, – свободу инициативы, не стесняемую уставами и инструкциями, вмешательством центральных управлений флота, он быстро увеличил штат корпуса. Иван Логинович значительно расширил учебную программу, пригласил преподавателями выдающихся ученых Санкт-Петербурга.  Он изыскал дополнительные средства на содержание воспитанников, усилил практическое обучение. 
  Прибрежные плавания кадетов и гардемаринов в «Маркизовой луже» заменили на «дальние вояжи» в Балтийское море и далее, под командой лучших командиров.
  Приняв корпус с годовым бюджетом в 40 тыс. рублей, он к 1792 году увеличил бюджет до 187,5 тыс. рублей.
Заслуга Ивана Логиновича состоит и в том, что он умел подбирать кадры талантливых воспитателей и преподавателей. До пожара 1771 года в Корпусе преподавали лучшие учёные Петербурга.
 И после перевода Морского корпуса в Кронштадт были собраны лучшие силы – академики, профессора университета, среди них – Эпинус, Миллер.  Инспекторами корпуса являлись Григорий Андреевич Полетика и Николай Гаврилович Курганов.
Многогранный талант офицера и глубокие знания в различных областях науки, причем, не только военной, широко раскрылись на новом поприще – директора Морского Кадетского корпуса.                Он поддерживал добрые отношения со многими яркими представителями российской культуры.
Иван Логинович считал, что обучающиеся в корпусе юноши должны быть не только «искусными мореплавателями, но и добрыми для Отечества своего гражданами». Подготовка таких офицеров и стала его целью.
Далее позволю себе воспользоваться трудами историка флота Ф.Ф. Веселаго, который прекрасно описал деятельность нового директора Морского Шляхетского Кадетского корпуса Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова.
  «С назначением в Морской Шляхетский кадетский корпус Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова всё приняло другой вид; вместо прежней медленности и робких отдельных распоряжений были приняты быстрые, решительные меры – следствия единого хорошо обдуманного плана. Милости Государыни сыпались на нового начальника Корпуса.
 В 1763 году он произведён в капитаны 1 ранга, в 1764 году в генерал-майоры и назначен директором Корпуса, генерал-интендантом флота, членом Адмиралтейств-коллегии. Особенно лестная доверенность – определён наставником по Морской части к Наследнику Павлу Петровичу».
«Лишнее будет говорить, что образование, ум и деятельность соответствовали этим милостям. Действительно, Иван Логинович получил превосходное воспитание, знал в совершенстве французский и немецкие языки, и страстно любил русскую литературу. В его гостиной собирались почти все наши русские и иностранные знаменитости: учёные, литераторы и художники.
Милость Императрицы, а также служебные и родственные связи, ввели Ивана Логиновича в высший Петербургский круг, и впоследствии он жил настоящим вельможей века Екатерины.
 Но вся блестящая обстановка, в течение первых годов его директорства не отвлекала его от скромных занятий по воспитанию».
Прекрасными были первые донесения Голенищева-Кутузова о состоянии Морского корпуса. В них мы видим человека, пылкого, умного, который попал в любимую сферу деятельности, и успех сопутствует ему во всём.
 В работе сразу же была замечена разница в управлении процессом обучения предшественника – А.И. Нагаева и нового директора – И.Л. Голенищева-Кутузова.
 Не станем только по успехам нового директора судить о  его предшественнике.
Необходимо обратить внимание и на средства, которыми располагал Иван Логинович.
У Алексея Ивановича Нагаева не было ничего кроме собственных сил –
 И.Л. Голенищеву-Кутузову всё благоприятствовало, начиная с Императрицы.
  Директор добился через Екатерину II, и Морскому корпусу Императрица  пожаловала деревню в 210 верстах от Петербурга, насчитывающую почти 400 душ. 
  Поначалу, после перевода кадет в Кронштадт, они размещались не в Итальянском дворце. За не имением специального дома, и гардемарины и артиллерийские кадеты, вынуждены были до ухода кораблей в компанию искать себе квартиры у матросов, плотников и, общаясь с ними, порой перенимали у них поведение, неподобающее дворянину. Порой гардемарины возвращались в Корпус с пристрастием к пьянству. И чтобы отучить их от этого пристрастия, гардемарины должны жить под присмотром. Вот тут-то и появилось предложение передать Корпусу один из Губернаторских дворцов – Меньшиковский дворец.
  Позже в Кронштадте построили ещё один дом – своего рода гостиницу, где могли размещаться гардемарины и преподаватели перед отплытием в море, а также после возвращения из морских кампаний.
В это же время Адмиралтейств-коллегия постановила, что весьма полезным будет иметь при Корпусе трёхмачтовую яхту, которая могла бы ходить в море до Красной горки. Приобретена яхта была для тех гардемарин, которые не попали в компанию, чтобы они не болтались без дела, а на яхте обучались штурманским премудростям. Кроме этого, для познания морской жизни они должны были всё делать сами – и приборку, и ремонт, и управлять парусами. Всё это должно делаться под присмотром корпусных офицеров.
Забота директора корпуса о гардемаринах-практикантах была предметной.
  Новый директор, плавая в молодые годы на судах, познакомился с тяжестью морской службы и с недостатками морского теоретического и практического образования, которое получали воспитанники Морской академии в те времена и позже в Морском корпусе. Все усилия новый директор направил на то, чтобы морские офицеры выходили из Корпуса знающими теорию и практику морского искусства. Он заботился о флоте и смотрел шире и дальше, чем требовала его прямая обязанность – Директора Морского Шляхетского корпуса.
  Им был представлен в Адмиралтейств-коллегию доклад о необходимости реформ, которые позже были одобрены. В числе их им было предложено увеличить число констапельских учеников вдвое, Ранее их было тридцать, что совершенно недостаточно для замещения всех вакансий. «Кадеты же скорее выучиваются артиллерийской науке и к производству в констапели – в офицеры артиллерии флота, готовыми могут быть, ибо от артиллерийского офицера требуется меньше знаний, чем от корабельного». 
  В этой выдержке из воспоминаний Ф.Ф. Веселаго деятельность Ивана Логиновича сравнивается с предшественником А.И. Нагаевым, хотя предшественником был и И.И. Шувалов, а до него Ф.Ф. Милославский. Но два последних занимали должность директора не долго, а А.И. Нагаев руководил Морским корпусом 16 лет.
Надо пояснить, что констапель был первым офицерским чином в морской артиллерии. Он часто занимал должность командира орудия.                К 1830 году констепелей заменили на прапорщиков. 
Второе предложение заключалось в обучении 15-20 воспитанников теории кораблестроения, «дабы из них выходили корабельные мастера, потому что существовавшие в то время ученики у корабельных мастеров, ни места, ни времени обучаться теории не имеют, а употребляются в практику, не получив в теории корабельной архитектуры основательного наставления».
Новым штатом были определены обязанности директора Корпуса, причём, права были расширены, и он получил возможность самостоятельно распоряжаться во многих случаях, не докладывая Коллегии. И в этом тоже сказывалась симпатия Императрицы.
Голенищев-Кутузов просил назначить в Морской корпус « майора для воинских экзерциций –  то есть для обучения воинским дисциплинам и тренировок будущих флотских офицеров, для привития им профессиональных знаний и прочих воинских дисциплин и распорядков, ибо Морской корпус есть школа военная. Майор нужен потому, что, оставаясь всегда один и тот же и не имея другой должности, будет кадет надлежащим образом обучать и тренировать и к воинским порядкам приучать».
  Иван Логинович настаивал на должности доктора с повышенным жалованием.
  Относительно ротных офицеров он выставил следующие соображения: «Ротные обер-офицеры должны быть на прежнем основании из морских офицеров, знающие науки и иностранные языки, сверх флотского комплекта; в числе их должен быть офицер морской артиллерии и фортефикаций; всех их выбирает Директор, и быть им в Корпусе непременно; эти же офицеры при гардемаринах должны ходить в море, зимовать в портах для присмотра за ними, самим повторять практику, ибо из Корпуса опять во флот будут выходить».
 Жалование им Иван Логинович предлагал положить большее по сравнению с офицерами сухопутного корпуса, ибо «офицеры эти, неся на берегу службу одинаковую с сухопутными, сверх того должны на море служить, как морские. Смотрение и воспитание молодых людей может назваться совершенной тягостью, ибо кадетский офицер ежедневно должен быть при своей обязанности.  Таким образом, кадетские офицеры излишне трудятся по сравнению с морскими, от которых зимою, кроме караулов и обыкновенной по команде службы, ничего более не требуется».
Кадетские же офицеры, находясь всегда в экзерциции, «излишне себя в чистоте должны содержать, по их должности в дежурстве, в караулах и в парадах излишнего белья и мундир требуется, так что почти всегда в мундирах быть принуждены». По всем этим доводам директор находил справедливым увеличить содержание ротных обер-офицеров.
  Адмиралтейств-Коллегия согласилась с этими доводами и высказалась, что «корпусные офицеры имеют труд и беспокойство, сверх службы на море, пред прочими офицерами, находящимися на берегу, и тем жалованием содержать себя не в состоянии»; кроме того, Коллегия решила, что «все корпусные ротные офицеры считаются старшинством и производятся по линии с флотскими. По новому штату только подпрапорщики и капралы были из кадет по наукам, а прежние кадетские чины фельдфебеля, каптенармусов и фурьеров положено иметь из достойных солдатских унтер-офицеров». На одежду, бельё и обувь кадет отпуск денег был увеличен.
  В корпусе сохранился порядок и структура. Было по-прежнему три роты. Каждая имела своё знамя. Первая рота – белое, вторая и третья роты имели знамёна жёлтые. На всех знамёнах был изображён орёл со скипетром и державою. Для первой роты в середине знамени находился государственный герб, а для второй и третьей рот располагался корпусной герб. Под орлом были изображения военных трофеев. Позднее знамёна второй и третьей рот были сданы на хранение в арсенал.
  При корпусном батальоне, состоящем, как вытекает из структуры, из трёх рот, полагалось иметь и оркестр.
  Интересны и мысли Голенищева-Кутузова о классном штате. Он просил утвердить должность главного инспектора с жалованием в 1000 рублей, «ибо без главного надзирателя над классами, оные в порядке никак быть не могут».
  Обязанности профессора математических и навигацких наук были определены так: «Иметь надсмотр над преподаванием наук в математических классах, обучать кадет высшим наукам, и учителям давать наставления, а помощникам учителей и ученикам большой астрономии – читать лекции».
   Иван Логинович испросил и должность морского капитана для обучения морским эволюциям. Сам написал и инструкцию с задачами, стоящими перед этим капитаном.
«Капитану этому иметь практический класс, то есть обучать морской практике, объяснять случаи, бывающие в морской практике, на имеющихся в Корпусе моделях кораблей, показывать на корабле использование такелажа и корабельных орудий в поворотах корабля. На моделях профиля корабля показывать внутреннее расположение корабля и что, где при загрузке размещается. Этот же капитан может быть  посылаем для обучения гардемарин и кадет на практику. На практике показывать опись берегов, измерение глубин фарватеров, положение берегов на карте, обучать проверке компасов, правильно пользоваться морскими инструментами. Учить делать обсервации, развязку лаглиня и проверку часов».
  Далее в обязанности капитана было введено: «По возвращении из похода капитан экзаменует гардемарин и кадет, какое приращение они на море сделали в своих морских познаниях, одним словом, его должность заботится обо всём, что делает морского искусного человека в практике».
  В Корпусе при Голенищеве-Кутузове, как и раньше большое внимание уделяли изучению языков. Обучали: французскому, английскому и немецкому языкам, Так как «знание иностранных языков очень нужно для морского офицера в его службе. Гораздо нужнее, нежели для каждого в другой деятельности, ибо морской офицер имеет частые отношения с иностранцами и, кроме того, для достижения совершенства в своём искусстве должен читать иностранные книги о мореплавании, каких книг на русском языке, кроме самого малого числа их, вовсе нет».
  Вот, что писал по поводу изучения языков директор:
  «До сих пор успехов в обучении иностранным языкам никаких не было, и сия истина, неоспоримо доказывается тем, что с 1752 года ни одного офицера, знающего иностранный язык, из оного не выпущено».
  После такого заявления Адмиралтейств-коллегия согласилась с увеличением числа учителей иностранных языков.
  Своеобразной была забота директора корпуса о гардемаринах, которые плавали на боевых кораблях во время летней практики, и Адмиралтейств-коллегия с этим согласилась. Он выступал против введенной еще при Петре I полуторной матросской порции для гардемарин на борту боевого корабля.
Кадетам во время плавательной практики выдавалась полуторная порция пищи. Иван Ларионович предложил: «для молодого человека совершенно не нужно большее количество пищи, чем для матросов, а употребление полторы порции вина и сбитня прямо вредно, ибо приучает к крепким напиткам».
  Весьма актуально во все времена.
  Но главное,  Голенищев-Кутузов хотел, чтобы будущие флотские командиры приучались на корабле во всём вести себя по-офицерски. Для этого он предлагал в море увеличить гардемаринам «столовые деньги» к получаемым ими 2 рублям 50 копейкам прибавить 1 рубль 50 копеек в месяц, предоставив им возможность питаться за командирским столом.                Адмиралтейств - коллегия согласилась с увеличением «столовых денег» гардемаринам, но решила молодежь за офицерский стол не допускать, а кормить из офицерской кухни, но за отдельным столом.                Голенищев - Кутузов посылал из корпуса столовое серебро, скатерти и салфетки на корабли, на которых плавали его питомцы, чтобы гардемарины и артиллерийские кадеты могли чувствовать себя за столом в достойной обстановке. Как видно, директор корпуса придавал большое значение этому в воспитании будущих офицеров.
  В этих же целях – для улучшения нравственного воспитания кадет и гардемарин – кадетский капельмейстер обучал будущих офицеров игре на различных музыкальных инструментах. В Корпусе был организован кадетский хор.
  Иван Логинович добился от Адмиралтейств-коллегии, чтобы оставить при Корпусе 50 человек учеников из русской школы, где учились дети других более низких сословий, для обучения различным наукам. Из этих учеников Иван Логинович предполагал впоследствии производить способных в помощники учителей (в подмастерья) и позже переводить в учителя. Назначать этих учеников предполагал в типографию, в инструментальную мастерскую при Корпусе – тех, кто будет в науках «непонятливым». Остальных направлять «в Адмиралтейства и для художеств».
  Новый директор ходатайствовал о возвращении к системе, существовавшей в Навигацкой школе, упразднённой в 1752 году. Адмиралтейств-коллегия согласилась с доводами директора: «что из этого может произойти великая польза для адмиралтейства и флота».
Далее Коллегия пошла дальше, постановив возобновить при Корпусе геодезический класс, необходимый для описи берегов и земель, снятия планов, описи лесов и прочее.
  Таким образом, помимо 360 гардемарин и кадет в Морском корпусе состояло ещё 60 артиллерийских кадет, 20 учеников кораблестроения, 50 воспитанников класса геодезии и 50 воспитанников гимназии.
Голенищев-Кутузов всемерно поднимал престиж службы офицеров в корпусе, добиваясь для них денежных льгот, оказывая определенные знаки внимания и демонстрируя свое уважение к их службе. Директор корпуса приучал воспитанников к мысли о том, что добросовестный труд офицера на благо Отечества никогда не остается незамеченным. Он писал приказы и инструкции, направленные на улучшение качества преподавания, лично занимался подбором преподавателей, организовал библиотеку для воспитанников и преподавателей, приглашал в корпус известных флотоводцев, государственных деятелей, ученых, которые выступали перед гардемаринами, кадетами и гимназистами.
  Для руководства учебным процессом в Морском корпусе в 1764 году была учреждена должность Инспектора классов. Официально первым Инспектором был назначен Григорий Андреевич Полетика.
Однако вернёмся к Петровским временам, такая должность была ещё в Школе Математических и Навигацких наук и позже в Санкт-Петербурге в Морской академии. И первыми инспекторами можно назвать Андрея Даниловича Фарварсона и Леонтия Филипповича Магницкого. Ещё при их жизни преподавание в особенности штурманских предметов отдаётся в руки молодых лейтенантов, вчерашних учеников. Из числа учеников Корпуса вышло большинство преподавателей и инспекторов классов.
  Морской Корпус по праву может гордиться такими бывшими учениками, как Николай Гаврилович Курганов, в котором сочеталось трудолюбие с талантом; Платоном Яковлевичем Гамалея, составившим учебники, признанные не только в России, но и за границей.
  Необходимо отметить, что многие из бывших воспитанников Корпуса, ставшие инспекторами классов, оставили свой след в развитии русской научной мысли и за свои труды удостоены звания членов Академии наук.
  Инспектора классов, занимая по десятку лет свои должности, обеспечивали постоянство постановки учебного процесса на долгие сроки.
  Необходимо отметить и то, что четыре инспектора Классов стали позднее директорами Корпуса. К таким директорам относятся П.К. Карцов и И.Ф. Крузенштерн. Их назначили на должность инспектора без предварительного стажа в Морском корпусе, и по своим качествам они могли бы сразу занимать должность директора. Должность Инспектора и помощника – подполковника директора корпуса была для них подготовительной.
Последним Инспектором Классов, в предреволюционные годы, ставший директором был генерал-лейтенант флота Александр Михайлович Бриггер.
 Итак, согласно ходатайству Голенищева-Кутузова Адмиралтейств-коллегия в 1774 году назначила в главные инспекторы над классами бывшего служащего Академии наук и Синода,  одного из образованнейших людей того времени Григория Андреевича Полетику, который создал новую, прогрессивную программу обучения кадет, поставив обучение на новый высокий уровень.
Таким образом, Г.А. Полетика стал заместителем по учебной работе директора Морского кадетского корпуса.
Григорий Андреевич Полетика, прежде всего, обязал преподавателей готовить «печатные руководства»» по их предметам, своего рода конспекты, которые служили хорошим подспорьем гардемаринам и кадетам в работе над учебниками и учебными пособиями. По его предложению хорошо успевающих учеников, так же как и в других кадетских корпусах, стали награждать медалями, книгами, астрономическими инструментами.               
  Для астрономических наблюдений над зданием Корпуса, по представлению  преподавателя, позже инспектора, Н.Г. Курганова, была оборудована обсерватория.
Морские эволюции – маневрирование изучалось по Госту. Учебник морских эволюций с французского переведён самим Иваном Логиновичем.
Корабельную архитектуру проходили во время практик.
Большое внимание уделялось и грамоте, изучению русского языка.               
В правописании велено наблюдать, чтобы «оное хотя не во всём, однако, как можно ближе к словенскому правописанию подходило».
Обучение заканчивалось корпусными экзаменами, которые сдавались через полгода и принимались комиссией, состоявшей из Инспектора классов, его помощника, учителей и корпусных офицеров. Выпуски делались, за редким исключением, один раз в год.
Для полноты картины можно добавить несколько слов и ещё об одной яркой личности – Платоне Яковлевиче Гамалее. Платон Яковлевич окончил Морской Корпус первым в выпуске в 1783 году. Плавая за границей, изучил французский и английский язык. Через пять лет в 1783 году произведён в чин лейтенанта и назначен ротным командиром в Морской Корпус, и преподавателем математических наук.
  Выдающаяся образованность, научная деятельность и педагогические способности не могли остаться незамеченным, и в 1795 году Гамалея назначается на должность инспектора классов, и состоит в этой должности по 1808 года. За свои труды Гамалея получил множество наград и был удостоен звания Действительный член Академии наук.
 
В Морском корпусе Иван Логинович добился открытия типографии. Адмиралтейством было выпущено предписание: «корпус должен иметь дозволение печатать для обществ полезные книги со строгим рассмотрением, дабы в оных, как противу закона, так и против общества и благопристойности ничего не было».
Ну что ж – цензура! Не так и плохо. Хуже, когда её совсем отменяют.
 Добился Голенищев-Кутузов и строительства нового здания Корпуса, которое и поныне стоит на набережной между 11 и 12 линиями васильевского острова. 
 Кроме всех прочих званий и чинов, Иван Логинович был членом Академии художеств, Вольного экономического общества и Российской Академии наук со дня их основания.
При Иване Логиновиче установили строгий режим дня для кадет.
«В классы воспитанники ходили от 7 до 11 утром, и от 14 до 18 часов по полудни. Вообще уроки были расположены таким образом, чтобы воспитанники имели возможность, в классах же, повторить всё пройденное за три или четыре дня. Математические и некоторые морские науки и иностранные языки преподавались утором, а часть морских наук и, так называемые тогда, «словесные науки», проходились вечером. Это разделение было основано на том, что труднейшие предметы, которые требуют большего напряжения умственных способностей воспитанника, лучше объяснять ему утром, когда голова не утомлена ещё; а легчайшие и более занимательные предметы вечером. Такой порядок сохранялся очень долго и изменился только в последнее время». (из книги: «Колыбель флота».)
Арифметику в Корпусе кадеты изучали по «Универсальной арифметике» Курганова. К тому времени Николай Гаврилович Курганов написал и издал математическую и морскую энциклопедию, учебники по геометрии и тригонометрии, составил руководство по фортификации, сделал несколько переводов научных и технических работ с французского, немецкого, английского и латинского языков. Довольно известным преподавателем в Морском кадетском корпусе был Василий Никитович Никитин и Прохор Игнатьевич Суворов, оба они учились в Англии, защитили ученые степени магистров в Эдинбургском университете.
  Все классные порядки, установленные Г.А. Политекой, продолжились и в Кронштадте после перевода туда Морского Кадетского корпуса и после переезда в Петербург.
  После переезда Морского кадетского корпуса в Петербург наладилась,  и дисциплина, несколько пошатнувшаяся в Кронштадте.
 «В управление Голенищева-Кутузова и Карцева воспитанники, частично ещё находясь в Кронштадте, начали несколько отвыкать от грубых шалостей бывшего (в Кронштадте) Морского корпуса. Случалось иногда уходили из Корпуса без позволения погулять или в холодные зимы топили комнаты дровами, взятыми из соседнего Адмиралтейства, как уже упоминалось. Но это были уже слабые остатки прежних проделок, и сохранились они только потому, что считались, как в Спарте, молодечеством, а не пороком». Автор вновь воспользовался книгой «Колыбель флота», которую издали выпускники Корпуса в эмиграции, в Париже. Книга является сборником воспоминаний и выпущена к 250-летию Морского кадетского корпуса.
 В заключение книги хочется рассказать ещё один забавный случай, произошедший в стенах Морского кадетского корпуса.
 Не раз уже говорилось о большой заботе о флоте, о морских кадрах наших императоров – основателя флота и Морского корпуса Петра I, Екатерины II  и Павла I. Павел Петрович очень любил и своего учителя, и морского наставника Ивана Логиновича и осыпал его и наградами, и званиями. И всё это бесспорно было заслужено, так как Иван Логинович изменил всё военно-морское образование и, руководя Корпусом долгое время, выпустил большое количество будущих адмиралов – флотоводцев. Наряду с директорством он исполнял много других очень значительных должностей. Высшая должность это Президент Адмиралтейств-коллегии.
          Чтобы не страдала подготовка морских кадров в Корпусе, он ввёл должность подполковника, которая, по сути, была равна заместителю директора Корпуса. Эту должность, после перевода Корпуса в Петербург занимал сын  Ивана Логиновича – Логин Иванович, имевший звание полковника. Практически к концу жизни отца он полностью заменил его и исполнял обязанности Директора Корпуса. (Хочу пояснить, что подполковник в те времена  было не звание, а должность, а полковник – звание.)
            Корпус частенько посещал император. Павел всегда с большим вниманием обходил помещения всматривался и в порядок, и в чистоту помещений, и в качество преподавания. Вот однажды после очередного посещения и произошло то, о чём хочется рассказать.
 Царственный генерал-адмирал был милостив ко всему флоту. Особую любовь он испытывал к Морскому корпусу, который постоянно получал самые лестные знаки его отеческого внимания.
 В течение частых посещений, государь вникал во все подробности воспитания кадет. Частенько слушал лекции преподавателей, расспрашивал учащихся по преподаваемым предметам. Нередко за хорошее преподавание сразу же жаловал учителя в очередной чин. За правильные, удовлетворительные ответы кадет на его вопросы производил их в унтер-офицеры.
 В Морском корпусе уже в те годы был открыт музей, сохранившийся и многократно увеличившийся в наше время. В этот музей Павел отдал свои любимые в детстве игрушки. Это были прекрасно изготовленные модели полевых орудий.          
  Однажды 10 февраля 1798 года государь посетил Корпус. Обошёл все помещения и остался очень доволен увиденным. Осматривая все части здания, Павел повторял:
– Очень, очень я доволен всем виденным.
 Не прошло и часа после отъезда государя, как директор Корпуса, Иван Логинович получил следующий высочайший рескрипт:
 «Господин главный директор Морского Кадетского Корпуса, господин Кутузов. В бытность Нашу сегодня в Корпусе, найдено всё в весьма хорошем устройстве и порядке; почему изъявляем, как вам, так и господину Генерал-майору Кутузову, (имеется ввиду сын директора Логин Иванович Прим. автора) равно всем штаб и обер-офицерам, Наше благоволение. Пребываем всегда к вам благосклонны».
 В это время сын Ивана Логиновича – Логин Иванович Голенищев-Кутузов не имел генеральского звания. В корпусном штате занимал должность подполковника, как уже было сказано, что равнялось помощнику директора. И был он в звании полковника. Однако в рескрипте было указано звание генерал-майор. Иван Логинович сначала подумал, что император ошибся. В записке было написано: вначале полковник, но это звание было зачёркнуто, и заменено на генерал-майор.
 Таким образом, присланным рескриптом Логин Иванович производился в высокое генеральское звание.
 Принести благодарность за такую милость, директор решил отложить до выхода Высочайшего приказа. Однако молодой генерал-майор с огромным нетерпением хотел надеть на себя генеральскую форму, что упросил отца позволить ему на другой же день надеть её и явиться в ней к разводу.
            Эту просьбу поддержал и адмирал де-Рибас, который был в это время у Ивана Логиновича и искал у него поддержки по, какому-то делу.                Чтобы скорее уговорить директора, де-Рибас немедленно отправился домой и сразу же вернулся обратно с генеральской шляпой, которую и отдал новоиспечённому генералу. Этим поступком де-Рибас окончательно уговорил Ивана Логиновича, позволить сыну на другой же день при разводе благодарить государя за награждение чином.
 Далее, как писал сам Логин Иванович, пришло время представлений. Я подошёл, по обычаю тех времён, к Императору. Встал на одно колено и снял перчатку с правой руки.
 Комендант пояснил Государю, что это благодарность за произведение в генерал-майоры.
 Государь, не снимая своей перчатки, с видом великого неудовольствия спросил новоиспечённого:
 –Отдан ли приказ по этому поводу?
 Логину Ивановичу не оставалось ничего кроме ответа:
– Не отдан.
– А ежели я в приказе не отдам? – задал вопрос Государь.
– Тогда я останусь полковником! – не задумываясь, ответил генерал.
 После такого ответа государь с видом явного удовольствия, сняв перчатк, дал Логину Ивановичу свою руку для поцелуя и сказал:
– Можно бы было подождать приказа, господин генерал-майор.                После этих слов велел встать и добавил:
– Всем, что я видел в Корпусе, я очень доволен.
 Чистота и порядок соответствовали заботливости Павла Петровича. Приезжая в разное время суток и с разных ворот Корпуса, он никогда не мог найти ни малейшего беспорядка.
 Однажды Государь в милостивейшем разговоре с директором сказал:
 – Я сам не могу ни в чём вас поймать. Попробую попросить об этом 
 Императрицу.
 Директор принял эти слова Государя за шутку.
 Однако через несколько дней, совершенно неожиданно, в одни из боковых ворот явилась государыня.
            Государыня императрица обошла весь Корпус. Произвела осмотр так, как она привыкла осматривать свои заведения, и к великой радости и кадет, и руководства Корпуса осталась очень довольна увиденным.                Выпускники Морского корпуса в своей книге «Колыбель флота» отмечают:
          « В царствование Императора Павла Петровича было для Морского корпуса одним из самых счастливых годов его существования. Вот поэтому, в знак признательности к щедротам и заботливости Монарха, вновь устроенная Корпусная Церковь была освящена во имя Святителя Павла Исповедника. Память, которого Церковь празднует 6 ноября, в день вступления на Престол Государя Павла Петровича».
Итак, подошло время пояснить читателю, откуда появилось столь оригинальное звание – Фельдмаршал по флоту?
   В декабре 1798 года Иван Логинович Голенищев-Кутузов получил письмо, в котором были следующие слова:
«Вы можете себе вообразить, батюшка, как меня порадовало фельдмаршальство Ваше. Я в один день получил о сем уведомление от разных людей, а бесценное письмо Ваше наградило меня надолго... Простите, батюшка! Ручки Ваши целую и надеюсь Вас долго, долго фельдмаршалом видеть».
Письмо было подписано Михаилом Илларионовичем Голинищевым-Кутузовым, будущим прославленным полководцем,– генерал-фельдмаршалом.
  Кому же адресовано это письмо?
Неужели Ивану Логиновичу Голенищеву-Кутузову? 
 – Да!
  Усилия в службе Отечеству, флоту и детищу Петра Великого – Морскому Кадетскому корпусу – И.Л. Голенищева-Кутузова не остались незамеченными.
Ему в конечном итоге было присвоено высокое, но не высшее морское звание – адмирал.
 При присвоении звания адмирала с назначением на должность Президента Адмиралтейств-коллегии ему было отказано в чине генерал-адмирала, которое он заслуживал по своей должности.
 Возникает вопрос, что же послужило причиной для такого решения Императора?
Ключ к ответу кроется в записях, которые оставил после себя сын Ивана Логиновича – генерал-лейтенант Логин Иванович Голенищев-Кутузов, возглавлявший в свое время ученый комитет Морского министерства.
Логин Иванович писал, что Павлу I принадлежат следующие слова: «Иван Логинович, ты теперь Президент в чине фельдмаршала, хотя не генерал-адмирал, для того, что я хочу иметь в сем звании другого, угадай кого?»
Иван Логинович задумался, но не угадал.
Тогда император сказал: «Я привык 46 лет иметь к флоту особенные отношения, видеть во флоте особенную мою принадлежность. Я остаюсь генерал-адмиралом».
Павел ещё с детских лет был приписан к флоту и являлся его куратором, руководителем, командующим.
   Император Павел Петрович через два дня после восшествия на престол присвоил своему любимцу И.Л. Голенищеву-Кутузову первый класс по табели о рангах с правом генерал -фельдмаршала, добавив – по флоту. Этот чин был буквально придуман Павлом I специально для Ивана Логиновича и больше никому не присваивался.  Существовавший же с давних пор высший морской чин в Российском флоте – генерал-адмирала был у самого Императора, и он очень не хотел с ним расставаться, и иметь его мог только один человек, как и звание адмирал флота Советского Союза, в Советский период.
  Итак, в декабре 1798 года Павлом I – И.Л. Голенищеву-Кутузову был выдан патент на звание генерал-фельдмаршала. После смерти Ивана Логиновича в 1802 году этот документ вместе с другими был передан на хранение его старшему сыну – Павлу Ивановичу Голенищеву-Кутузову, жившему в Москве. Во время пожара 1812 года все бумаги были утрачены, в том числе и указанный патент.
В 1829 году Логин Иванович Голенищев-Кутузов обращается в государственную коллегию иностранных дел, заверявшую государственной печатью патенты о присвоении чина, для восстановления доказательства, что И.Л.Голенищев-Кутузов имел чин фельдмаршала. Ему выдали свидетельство за подписью графа К.В. Нессельроде, управляющего иностранной коллегией, в котором говорилось: «Государственная коллегия иностранных дел вследствие прошения генерал-лейтенанта и кавалера Логина Ивановича Голенищева-Кутузова сим свидетельствует, что в книге для записи пошлин, взыскиваемых за приложение к грамотам, патентам и проч. Государственной печати, в одной коллегии имеющейся, записан 1798 года 17 декабря под №1587 присланный при промемории из Государственной Адмиралтейской коллегии за подписанием собственной его императорского величества руки патент, данный в 7-й день того же месяца оной коллегии Президенту в чин генерал-фельдмаршала Ивану Голенищеву-Кутузову. Санкт-Петербург, декабря 28 дня 1829 года».
Таким образом, военная карьера Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова завершилась не в звании адмирала, как можно увидеть в биографических справочниках, а в чине генерал-фельдмаршала с устной приставкой – по флоту.
Таким образом, для исторической справедливости, мы обязаны внести поправку, касающуюся рода Голенищевых-Кутузовых. Необходимо признать, что первым генерал-фельдмаршалом в роду Голенищевых-Кутузовых был троюродный дядюшка прославленного Михаила Илларионовича – Иван Логинович. 
 Из всех мундиров, которые Иван Логинович имел право носить, как начальник разных флотских учреждений, он предпочел корпусной, в нем и был похоронен.                В знак глубокого уважения и признания заслуг Ивана Логиновича – Александр I распорядился во время похорон нести перед гробом И.Л.Голенищева-Кутузова генерал-адмиральский флаг и сам участвовал в прощальной церемонии. Это ещё раз подтверждает его фельдмаршальское звание.               
Похоронен Иван Логинович Голенищев-Кутузов в усыпальнице Александра-Невской лавры.
Вот что написано на могильной плите Ивана Логиновича:               
  «На сём месте предан земле
 Тленный покровъ небесныя души Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова.
                Он служил Отечеству шестьдесят лет,
                из рядовых кадет службою достиг высшиiя степени               
                и того же по службе звания, 
                которое имел наследник Всероссийского престола. 
                Был Президентом Государственной
                Адмиралтейской коллегии.
                Видел воспитанниковъ подъ его начальствомъ
                Предводительствующихъ
                по-бедоносны-мы флотами.
                Прямой друг, редкий супруг,
                примерный отецъ, испытанный христианин,
                переселился въ въчность кончиною правъедных.
                Апрель 12-го, 1802 года.
                Добродътелями своими соорудил себеъ
                неразрушаемый памятникъ.
                Житiя его было 72 года, 7 месяцевъ, 12 дней».
   Надпись сделана в 1802 году. В надписи не говорится конкретно, какое же звание имел И.Л Голенищев-Кутузов.                Там сказано, что звание такое же, как и у Наследника. И странно, что написано «Наследник». Если имеется ввиду – Павел, то он – Император и к моменту смерти Ивана Логиновича – был убит. Императором стал Александр I  и звание у нового императора было генеральское.                Конечно, имеется ввиду – Павел, который имел высшее морское звание – генерал-адмирал, а к моменту кончины Ивана Логиновича звание генерал-адмирал никто не имел.
  Вот и вся интрига, заложенная в названии книги – в роду Голенищевых-Кутузовых было два фельдмаршала. И первым это звание получил троюродный дядюшка Михаила Илларионовича – Иван Логинович Голенищев-Кутузов.