Глава двенадцатая
К 10 января 1942 года линия фронта на западном направлении на какой то момент стабилизировалась. Немец был отброшен от Москвы на 100-120 километров и угроза взятия Москвы миновала. Танковая дивизия полковника Ашукова была отведена в резерв под освобождённой Калугой для доукомплектования личным составом и получением новой техники.
За время месячных наступательных боёв дивизия понесла ощутимые потери. После освобождения Перемышля дивизия была развёрнута на север с целью нанесения флангового удара по группировке немецких войск в районе города Калуга. Почувствовав опасность окружения, части 4-й немецкой армии спешно покидали город, бросая технику и артиллерию. Подтянув резервы, германские войска закрепились на железнодорожной линии Брянск - Москва в нескольких десятках километров от Калуги. В свою очередь левый фланг Западного фронта слишком далеко продвинулся вперёд и чтобы избежать фланговых ударов, наступление на некоторое время на участке Людиново - Мосальск - Калуга было приостановлено.
8 января танковую дивизию полковника Ашукова отвели в тыл, на переформирование. За время наступления было потеряно около 50% танков и примерно 40% людских резервов. Кратковременная передышка для дивизии, была как нельзя кстати. До конца месяца необходимо было получить новую технику и доукомплектоваться людскими резервами, а дальше, в составе 50-й армии продолжить наступление в направление Юхнов - Вязьма.
На 12 января Верховный пригласил к себе на обед наиболее отличившихся в боях за Москву военачальников. В числе приглашённых оказался и полковник Ашуков.
- Везёт же тебе Григорий Михайлович, - сказал комиссар Сасько. - Я вон сколько лет в Москве прожил, а Его Самого только на трибуне Мавзолея видел во время парадов и демонстраций. А ты вон, второй раз за последние три месяца общаться лично с ним будешь.
- Ну мне по штату положено, как старшему, отчитаться за свой коллектив.
- Ах, да, чуть не забыл. Ведь ты же у нас Бригадир, - подковырнул комдива комиссар.
За время боёв они крепко сдружились и во время небольших передышек часто подтрунивали друг над другом.
- Ты у нас комиссар особенный, - говорил Ашуков. - Имя и отчество как у Чапая, усы как у Будённого. Прямо дважды герой гражданской войны будешь.
- Ну Чапаем быть я не желаю. Он как никак в реке утонул, чего я повторить не хочу. А вот походить на Будённого, пожалуйста. Я ведь в гражданскую целый год ординарцем у него был, - при этом Сасько доставал гребешок и демонстративно расчёсывал свои роскошные усы.
Приглашение к Верховному на обед вызвало у полковника Ашукова двоякое чувство. С одной стороны душу заполняла лесть, значить неплохо он воевал, если это заметил и сам Верховный. С другой стороны как раз 12 января в дивизию должна была поступить новая техника, прибывающая с Уральских заводов по железной дороге. Григорию хотелось первым её встретить и обкатать. Но раз 12 января надо быть в Москве, значит надо. Ведь приглашение Верховного на обед надо расценивать как приказ.
Свой обед, впервые с начала войны , Сталин перенёс на ближнюю подмосковную дачу. Из-за особого распорядка дня обед у Сталина начинался поздно, в восемь часов вечера. На дачу Сталина возили на бронированном английском "Паккарде". Эскорт вождя состоял из трёх "Паккардов" и в каком ехал сам Сталин, а в каком охрана, никто не знал. Верховный мог в самый последний момент сесть в любую из трёх машин. Чтобы остановить эту бронированную машину, нужна была по крайней мере противотанковая мина. Ни стрелковое оружие, ни обычные гранаты остановить и нанести повреждений "Паккарду" не могли.
На дачу к Сталину Григорий ехал на "Эмке" Наркомата обороны вместе с двумя незнакомыми ему генералами. Уже за километр до дачи их остановил первый патруль и дотошно изучал удостоверения личности. Метров через пятьсот их ещё раз остановили и в последний раз остановили у высокого забора дачи. Там уже стояла большая вереница машин.
В большом зале дачи стоял длинный стол, уставленный различными закусками и бутылками со спиртным - коньяком, водкой и разными сортами вин. Всего военных было около тридцати человек. Это были генералы, два маршала и два полковника, один из них Григорий Ашуков, а второй лётчик со Звездой Героя Советского Союза. Из всех присутствующих Ашуков знал в лицо только четверых, остальные были незнакомы.
Военных за стол рассаживала охрана Сталина. Справа и слева от Григория Ашукова сидели два генерал-лейтенанта. Сидящий справа симпатичный генерал протянул руку и улыбаясь представился:
- Командующий 16-й армией Рокоссовский.
От Рокоссовского веяло какой то доброй уверенностью и силой. Ещё не зная этого человека Григорий проникся к нему каким то внутренним, интуитивным уважением. Сидящий генерал слева также представился:
- Командующий 33-й армией Ефремов.
Судьба М.Г. Ефремова сложилась трагично. Армия под его командованием мужественно дралась под Москвой в районе Наро-Фоминска, так и не пропустив немцев через свои оборонительные порядки к Москве. За эти бои под Москвой генерал был награждён орденом Красного Знамени. В апреле 1942 года части 33-й во главе со своим командующим попали в окружение западнее Вязьмы. В одном из боёв, при прорыве из окружения, М.Г. Ефремов был ранен и, чтобы не попасться в руки врага живым, застрелился. Вот с такими боевыми генералами и познакомился полковник Ашуков.
Ровно в восемь часов вечера открылась дверь и в обеденный зал вошёл Верховный в сопровождении нескольких членов Политбюро. Все молча вскочили со своих мест. Сталин, пройдя во главу длинного стола, устало махнув рукой сказал:
- Здравствуйте товарищи. Да вы садитесь, садитесь.
По правую руку от Сталина сел Молотов, по левую Маленков. Призвав всех сидеть, Сталин снова встал и произнёс небольшую речь. Говорил он кратко и ясно, что требовал и от других. Верховный не любил длинных речей и обтекаемых фраз. Если кто то из докладчиков начинал так говорить, то Сталин резко его обрывал, называя докладчика, человеком не понимающим сути вопроса. Вот и сейчас, кратко обрисовав создавшуюся обстановку на фронтах, Верховный поблагодарил всех присутствующих за внесённый вклад в разгром гитлеровских войск под Москвой и предложил поднять тост за окончательный разгром немцев на всех фронтах. Себе Сталин налил в стаканчик своё любимое красное грузинское вино "Киндзмараули". Сталин пил мало, но ни один обед не начинал без стаканчика "Киндзмараули".
Сидящий рядом с Ашуковым Рокоссовский спросил:
- Что будем пить, Григорий Михайлович? Коньяк или водку? Про вино я молчу, это пожалуй не для нас.
- Водку.
- Вот это по-нашему. Я сам предпочитаю водку, - заулыбался генерал и беря инициативу в свои руки лично налил полную рюмку Ашукову.
Перед каждым стояла миска горячего дымящегося украинского борща, заливное из сёмги, горячий очищенный картофель, бутерброды с красной и чёрной икрой и различные овощные салаты. Сталин сам ел мало, но у него было врождённое чувство гостеприимства кавказского человека. Он всегда следил, чтобы присутствующие на его обедах гости всё ели и пили. Вот и сейчас, он вышел из-за стола и раскурив свою трубку, начал прогуливаться за спинами сидящих гостей, наблюдая кто как пьёт и ест. Если кто то мало ел, он подходил и предлагал попробовать то или иное блюдо.
Генерал Рокоссовский после второй рюмки водки разоткровенничался Ашукову:
- Вы знаете Григорий Михайлович, когда то сидя на нарах я и подумать не мог, что однажды буду гостем у Иосифа Виссарионовича и буду с ним обедать за одним столом.
- Я ведь Константин Константинович тоже совсем недавно сидел на нарах.
- Да ты что?! - Рокоссовский сразу перешёл на "ты", - Оказывается мы с тобой дважды коллеги!
В это время Сталин вернулся на своё место, налил в стакан красного вина и обращаясь к сидящим за столом сказал:
- Товарищи, среди нас присутствует генерал, который за всё время осеннего наступления немцев на Москву, не сделал ни одного шага назад.
Все сидящие начали с удивлением смотреть друг на друга, думая кто бы это мог быть. Сталин сделал небольшую паузу и ухмыляясь в усы продолжил:
- Это генерал Ашуков.
Григорий, чувствуя как к лицу приливает краска, стараясь сдержать волнение, встал и доложил:
- Полковник, товарищ Сталин.
Продолжая улыбаться в свои усы, Сталин ответил:
- Во вчерашнем Указе Верховного Главнокомандующего, Вам присвоено звание генерал-майора, - и протягивая руку с потухшей трубкой в сторону Ашукова, добавил. - На вашей груди красуются два ордена Красного Знамени. К ним не хватает ещё одного, самого главного ордена страны Советов - ордена Ленина. Во вчерашнем Указе Вы награждены орденом Ленина. Товарищи, предлагаю тост за нашего нового генерала и желаю всем воевать так, как генерал Ашуков.
Все встали, шумно отодвигая стулья, а растерявшийся Григорий схватил пустую рюмку, не зная что сказать в ответ. Стоявший рядом Рокоссовский рассмеялся:
- Да не тушуйся ты. Дай сюда рюмку, - и налил её до краёв.
Пришедший в себя Ашуков, поблагодарил партию, правительство и лично товарища Сталина за столь высокую награду и пообещал не жалеть своей жизни в деле победы над врагом своей Родины.
- Жизнь прожить надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, - сказал Сталин словами героя Николая Островского "Как закалялась сталь". - А в Вас я не сомневаюсь.