(историческая зарисовка)
Карл VII с едва скрываемым ужасом ждал этой аудиенции с тех пор, как бургундцы, получив обещанные деньги, освободили пленённого Жана д`Олона. Воин уже спешно поднимался по каменным ступеням в кабинет короля. Тот с трудом заставил себя обернуться, услышав за спиной тяжёлое дыхание. Уже по шагам благородного воина и бывшего оруженосца Орлеанской девы новопомазанный в короли дофин Франции понял, что д`Олон ещё не вполне оправился от ран, нанесённых ему в битве за Компьень.
- Ваше Величество… - тихо произнёс вошедший.
Повисло самое гнетущее в жизни обоих молчание, нарушить которое ни тому, ни другому долго не мог позволить стыд. Наконец, взгляды Карла и воина встретились. Первым заговорил тот, кто, по крайней мере, не бездействовал последние два года.
- Предатели! Они её продали … - Голос д`Олона осёкся, но, сглотнув колючий ком, он продолжал, - …продали английской инквизиции.
Рыцарь вновь замолчал, но, заметив нахмуренный лоб и молнию упрёка в глазах короля, не выдержал напряжения и почти воскликнул:
- Я предлагал им деньги за неё, предлагал несколько тысяч золотых ливров!..
- И что?! – не удержался король. В его возгласе послышались отчаяние вперемешку с любопытством.
- Эти бургундские скоты только посмеялись и ничего не приняли, - с силой выдохнул слова Жан д`Олон и опустил голову. – Сказали, что англичане заплатят за неё во стократ больше.
Карл VII отвернулся и нервно прошёлся по кабинету, сжимая добела костяшки пальцев.
- Ты! – Он вдруг резко обернулся к д`Олону, - Ты должен был охранять её!
На этот раз воин уже не опустил головы, прямо взглянув на монарха.
- Что я и делал на протяжении почти двух лет, - твёрдо ответил он. – Я не покидал её ни в бою, ни во время всех наших вылазок, с тех пор, как Вы поручили мне её охранять, ещё в Пуатье.
Король хмыкнул и подошёл поближе.
- Вы ведь последнее время стали… больше, чем просто друзья и соратники? – Карл испытующе смерил д`Олона взглядом. Но на лице воина не дрогнул ни один мускул, и краска смущения ни на миг не коснулась его.
- Она доверяла мне, как более опытному другу и наставнику, а я любил её, как родную сестру, - спокойно ответил воин. - Кроме того, с нами бок о бок сражались два её родных брата, Жан и Пьер, зорко следившие за её неприкосновенностью. Храбрые парни. Храбрость – это у них троих в крови.
Тон д`Олона становился всё жёстче, и король понимал, что лишь положение и благородство помешает воину открыто обличить своего короля в бездействии и в том, в чём Карл VII страшился признаться самому себе.
- Расскажи мне о вашем последнем дне в Компьене, - поспешил сменить тему монарх.
Жан д`Олон рассказал. Дойдя до упоминания о Карле, рыцарь оборвал себя на полуслове.
- Так что, ты говоришь, она про меня сказала? – Как бы невзначай и рассеянно проговорил король.
- Вы действительно хотите это услышать, Ваше Величество? – серьёзно спросил д`Олон.
- Я не хочу, я требую, - попытался повысить голос Карл VII, но вдруг поперхнулся и закашлялся.
- Она сказала, что вы – всё ещё божественный монарх Франции, но уже не тот, над которым она держала знамя, - отвечал оруженосец, заметив, как у короля опустились плечи. – А её голоса ей сообщили…
- «Голоса»?! – злобно вскрикнул Карл VII, с искажённым от ярости лицом подступив к д`Олону. – Опять эти её «голоса»! Так что же они не предупредили её об опасности во время вашей вечерней разведки?!
Продолжать было бессмысленно, и король призвал всё своё самообладание.
- Ещё она вспоминала что-то из Ветхого Завета, кажется, о пророке Самуиле и царе Сауле, забывшем о повелении Бога истребить всех врагов и повергнувшем свой народ в отчаяние, - проговорил д`Олон в сторону.
- Откуда простая крестьянка может знать Ветхий Завет? – фыркнул, дёрнув плечами, Карл VII.
- Она хоть и бедна, но - из местной знати, - поправил д`Олон. - Кроме того, Вы же сами дарствовали ей и её семье дворянский титул. А ещё она полна сюрпризов – помните, Вы не раз так говорили о ней, мой король. – Рыцаря всё больше задевал нарочито пренебрежительный тон короля в адрес той, благодаря кому тот обрёл всенародную веру и взошёл на французский престол.
И снова несколько минут повисшее молчание не давало монарху произнести ни слова.
- Что теперь её ждёт? – Глухо спросил, глядя в сторону, Карл VII, хотя уже прекрасно знал ответ на свой вопрос.
- В лучшем случае – пожизненное заключение, - сказал Жан д`Олон, сжав рукоятку своего меча, и король невольно отметил необыкновенную силу воли этого рыцаря, которую было невозможно перепутать с равнодушным беспристрастием. – Но, Ваше Величество, они едва ли оставят её в живых, желая всеми силами опорочить Вас. Они обвинят её в колдовстве, чтобы французский народ уверовал, будто с Вами всё это время был не Господь, а Сатана.
Карл VII лихорадочно пытался собраться с мыслями.
- Она слишком молода, чтобы умирать страшной смертью или гнить всю жизнь в заточении, поэтому наверняка захочет спастись, - пробормотал король. – Тем более… - Он на секунду замешкался, затем демонстративно вскинул голову. – Тем более, если она так во мне разочарована и так ненавидит не оправдавшего её надежды дофина…
Д`Олон заметил, с каким трудом сейчас даются монарху слова, как покрывается алыми пятнами вдруг побледневшее одутловатое лицо короля. Жану вовсе не хотелось морально добивать Карла фразой, которую, однако, воин счёл нужным произнести:
- Насколько я успел её узнать, ручаюсь, что она выстоит. – Рыцарь в упор взглянул на короля. – Но сделает она это не ради Вас, а ради Франции.
Король взглянул на д`Олона так, словно только что его заметил.
- А разве я – не Франция? – спросил Карл VII с робким удивлением в голосе, рассеянно глядя вдаль, словно вопрошая и пытаясь уловить хотя бы малую надежду на положительный ответ. Но единственная, кто могла бы её дать, была уже слишком далеко.