Театральная рецензия, или отзыв о спектакле
25 декабря 2014 г. в Московском драматическом театре имени А.С.Пушкина отмечали столетие со дня основания знаменитого Камерного театра Александра Таирова и Алисы Коонен.
В 1914 году, среди мировой войны, зародился Камерный театр, и до своего закрытия в 1949 году он работал в особняке на Тверском бульваре, 23, где теперь театр имени Пушкина.
Художественный руководитель театра Евгений Писарев решил показать в этот день не юбилейный капустник, а настоящий, полноценный спектакль. Он посвятил его памяти режиссёра Александра Яковлевича Таирова, актрисы Алисы Георгиевны Коонен и их необыкновенному театральному творчеству.
Партер и амфитеатр в день юбилея были полны знаменитостей! Это актёры, режиссёры, для них тема спектакля – не пустой звук, всё это близко, знакомо, животрепещуще. Однако и всем желающим продавали билеты на оставшиеся места!
Своеобразием спектакля стали документальность и отсутствие драматургического сюжета. Однако сама жизнь задаёт сюжеты покруче выдуманных.
Зрелище продолжалось два с половиной часа без перерыва, но нерв действия держал зрителя в тонусе. История театра была показана во фрагментах от зарождения, через развитие, триумф, к гибели.
Сложно вообразить, сколько документов, фотографий и т.п. перелопатила автор сценария драматург Елена Гремина.
Главных действующих лиц представляли три пары исполнителей.
Александра Урсуляк с причёской волнами на короткой стрижке в духе двадцатых годов рассказывала, как Коонен сбежала от самого Станиславского! Слишком он «не верил» её игре. Владимир Жеребцов поведал о становлении театра. Молодость, выработка собственного стиля, лучшие надежды, преодоление трудностей становления выпали на их долю.
Александру Арсентьеву и Виктории Исаковой достался самый оптимистичный, радостный период истории театра, связанный с триумфом Камерного театра в Европе, с радужными планами.
В общем-то, тема любви Таирова и Коонен упомянута вскользь, но Арсентьев умеет намекнуть одним движением и взглядом на любовные отношения между его персонажем и персонажем партнёрши. В сцене триумфа, когда все артисты, радуясь успеху в Париже, обнимались, танцевали, торжествовали, – танец и объятия Таирова и Коонен, их радостные и нежные улыбки друг другу приобрели объёмное значение.
Андрей Заводюк и Вера Воронкова рассказали о заключительной, самой трагической и сложной части пути театра, когда он был закрыт.
Там произошёл скандал с переделкой Демьяном Бедным либретто оперы А.Бородина «Богатыри». Д.Бедный исказил смысл крещения Руси, сославшись на антирелигиозную пропаганду. Он говорил, что Таиров полностью одобрил его интерпретацию, а Таиров утверждал, что понадеялся на классовую выдержанность пролетарского поэта. В общем, кивали друг на друга, а в результате пострадал и был закрыт Камерный театр. Таиров умер, а Коонен в последующие 25 лет своей жизни не выходила на сцену.
Алису и Александра связывал не только театр, но и любовь, и семья. Хотя она была его музой, и обвинения, что это театр одной актрисы, может быть, не лишены были оснований. «Она старуха», – говорили большевики от культуры через 35 лет после образования Камерного театра. Конечно, то ей было 25 лет, а то 60 – есть разница?
Но мне кажется, главной принципиальной ошибкой Таирова было то, что (судя по показанному) Камерный театр все 35 лет сохранял свои принципы «чистого искусства», не зависящего от того, какие ветры дуют за окном. Начинался театр во время первой мировой войны, прошёл через революции, первые годы советской власти, пережил страшную Великую Отечественную войну, а на сцене всё разыгрывались модернистские представления.
Евгений Писарев, который несколько раз выходил на сцену для уместных органичных комментариев, сказал, что Камерный театр и его руководитель стремились к красоте, искали красоту в театральном искусстве и что он сам, художественный руководитель театра имени Пушкина, солидарен с их желанием создавать красоту в театре и следует ему.
Современный театр имени Пушкина представил себе, какие это могли быть спектакли. Яркие, золотистые одежды (костюмы Виктории Севрюковой по оригинальной технологии); большое внимание пластике и движению, танцу, пению; чистые тона задника – небесно-голубой, лазоревый; сказочные сюжеты. В нише на заднем плане разыгрывались отрывки из «Федры», «Мадам Бовари», «Жирофле-Жирофля», «Саломеи» и других спектаклей, в которых Коонен была неизменной примой.
В спектакле была задействована вся труппа театра имени Пушкина.
Ирина Бякова и Нина Попова представляли дам Художественного театра, М.Лилину и О.Книппер-Чехову.
Антон Феоктистов сумел донести до зрителя трагическую судьбу премьера Камерного театра Николая Церетелли, известного в двадцатые годы киноактёра (снимался, например, в фильме «Аэлита»). Он был равным по таланту партнёром Алисы Коонен в спектаклях «Любовь под вязами», «Ромео и Джульетта», «Фамира-кифаред». Внук бухарского эмира, Церетелли умер в блокадном Ленинграде. Удивительным образом Феоктистов даже похож на фото этого актёра.
Комик Сергей Миллер показывал председателя комитета по делам искусств, зловеще стуча карандашиком по столу.
На экране, временами закрывающем, как занавес, сцену в нише, появлялись фотографии тех лиц, чьи слова в данный момент произносит актёр, или документальные фото и кинокадры.
Особенно пронзительный кадр – когда сбивали эмблему Камерного с фасада особняка. Просто плакать хотелось! Сейчас, кстати, здание театра выглядит очень презентабельно, в старомосковском стиле, а в 30-е годы и фасад был оформлен конструктивистски – серый бетонный прямоугольник. И не узнать!
Несмотря на печаль и трагичность, спектакль порадовал. Верно сказал художественный руководитель театра Евгений Писарев: «Мы рады, что хотя бы на один день наш театр снова стал Камерным». Правильна идея сделать этот спектакль репертуарным, а не одноразовым мероприятием.
В спектакле о Таирове и Коонен, о Камерном театре авторы явили лучшее, ради чего театральное искусство существует. Поскольку не кассовый сбор был главной целью (приглашённых было огромное количество), то и за дешёвыми эффектами не гнались, а показывали именно «жизнь человеческого духа».
Мы вышли из зала с мыслью, что надо продолжать играть в нашем любительском театре. Это не может не быть созвучно сверхзадаче авторов спектакля о театре, о творчестве.