Часть III
История родственников
Канат Темирбулатович решился спросить Балтабай ага:
- Вы случайно не знаете или знали людей, по фамилии Муратханов, живших когда-то в этих местах? Это мои родственники со стороны мамы, они аргыны, а со стороны отца найманы, кажется так, хотя я может и ошибаюсь.
Дед надолго задумался и начал:
- Знал я одну девушку старше меня лет на восемь - десять, она уехала отсюда в город еще молодой, с тех пор я про нее мало что слышал. Говорили, что они аргыны, ее родителей раскулачили и отправили с Сибирь, а она в это время жила у своей тети, старшей сестры ее матери, в другом ауле, поэтому ее не нашли. Их родные, со стороны отца, распродали все, чтобы их не раскулачили и уехали неизвестно куда. Когда умерла тетя, то она осталась одна, и ее, как круглую сироту, отправили в город учиться. Что с ней стало, никому точно неизвестно, но, говорили, что вышла она замуж и один раз даже приезжала сюда с маленьким сыном. Но это было так давно, что ни кто это и не помнит. Это, Канат, это твои родственники?
- Похоже, что это была моя мама, - вздохнул он, у меня фамилия отца – Исмаилов, девичья фамилия матери Муратханова, а звали ее Шахида. Мы с ней всего один раз приезжали сюда, об этом она мне рассказывала, я был еще маленький и практически ничего не помню. Помню только, как один парень брал меня с собой на рыбалку, места были красивые, и цвела черемуха. Мама всегда вспоминала родителей и плакала, что у нее не осталось родственников, чтобы можно было приезжать сюда время от времени, ведь здесь ее родина.
- Видно, что ее нет в живых, раз ты здесь, - произнес задумчиво дед, - да, я припоминаю, девушку так и звали, - Шахида.
- Уже двадцать лет как умерла, - вздохнул Канат Темирбулатович, но успела увидеть внучку, мою дочь, ей сейчас двадцать три, а сыну двадцать, он родился уже после смерти бабушки. Мои дети от второго брака, с первой женой у нас не было детей, да и женился я поздно, вот так все сложилось не совсем хорошо. Дочь, хоть и замужем, но ею руководит ее мама, похоже, что наш зять сбежит от них, к этому все идет. А у сына, какие-то свои дела, ему все время нужны деньги на развлечения и игровые автоматы. Из института уже раз выгоняли, но я все устроил и его оставили до очередного завала экзаменов. Мне пришлось много работать, дома бывал мало, похоже, что я проморгал своего сына. Да и характер у него мамин, вздорный, скандальный, не удалось мне найти с ним общий язык, даже несмотря на всю мою выдержанность.
- Дом, где жила твоя мама с родителями был большой, его после раскулачивания разобрали, перенесли в середину аула и сделали правлением колхоза. Я здесь учился в начальной школе, потом, после войны, выучился на тракториста. На войну не попал, не успел подрасти, а когда я вырос, война уже закончилась.
- А сколько же Вам лет, Балтабай ага?
- Скоро восемьдесят уже, - дед широко заулыбался, показывая свои стальные зубы.
К вечеру снова взяли удочки, клев был хороший, и они наловили целое ведро рыбы. Когда солнце начало садится, и деревья уже отбрасывали длинные тени, они пошли домой, глядя на закат, на чистый розовый горизонт и на тонущий в сумерках аул.
- Балтабай ага, поспрашивайте у стариков аула, может быть, кто-то помнит, куда уехали родственники моей мамы со стороны отца. Может быть, живы дети тети моей мамы, которые жили в соседнем ауле и их приютили ее в трудное время?
- Кажется, кто-то из них жив, нужно будет съездить к ним в аул.
- Хорошо, когда поедем?
- Сначала я зайду к своему старому другу Сулеймену, хоть и живем в одном ауле, а зайти и проведать некогда, здоров ли он?
Дошли до аула, Канат Тимербулатович хотел было проститься, но Балтабай ага потащил его к себе, а когда тот стал отказываться, сказал, что Сауле попросила его привести. Она встретила их у ворот:
- Я истопила баню, приготовила свежий березовый веник, сейчас же идите мыться, там все готово, а я, пока вы моетесь, пожарю рыбу.
Медпункт
На следующий день с утра пришли работники начали разбирать крышу, сверху сбрасывали старый шифер, доски, стропила, какие - то старые вещи из чердака, а Канат Темирбулатович все это оттаскивал и складывал по разным кучам. Парень, которого звали Рашит, готовил внизу стропила, вдруг он вскрикнул и, отбросив топор, схватился за ногу, из-под пальцев потекла кровь. Канат Тимербулатович сразу понял, что он нечаянно ранил себя в ногу и подбежал к нему, Рашит от вида крови побледнел и сел на землю.
- Прижми рану, - строго сказал он и пошел домой за бинтом. Наскоро перебинтовав ногу, он снова пошел в дом и быстро вышел, захватив свой врачебный саквояж, и сказал отцу парня:
- Сажайте его в машину, едем в медпункт. Приехали быстро, здание, где располагался медпункт, было старым, деревянным, но к счастью, медсестра была на месте, он ей представился:
- Я врач, привез парня с рубленой раной голени, нужно наложить швы. Что у Вас в медпункте есть? Она не стала задавать лишних вопросов и ответила:
- Есть шелк в ампулах, только номера большие, наверно будут толстыми.
- А для обработки раны?
- Спирт, йод и перекись водорода.
- Кладите его на кушетку и выходите, - приказал он отцу, сопровождавшего сына.
Медсестра осторожно подняла штанину раненного, Канат Темирбулатович осмотрел рану:
- Дайте обработать йодом и перекисью водорода, - сказал он, потом достал из своей сумки стерильный шовный материал и зашил рану:
- Наложите спиртовую повязку и забинтуйте, - приказал он сестре. - Я еще назначу антибиотики, а Вы потом сделайте противостолбнячную сыворотку.
- Вы давно здесь? - спросила медсестра, накладывая повязку.
- Наверное, будет пару недель, - ответил он.
- Как Вас зовут? – поинтересовалась медсестра.
- Канат Темирбулатович, - ответил он.
- А меня зовут Римма, - она протянула руку.
- Рад познакомиться, - и он слегка пожал ей руку.
- Что Вы здесь делаете, в отпуске? – продолжала расспрашивать она.
- Сейчас уже не в отпуске, я поселился здесь.
- Так вы тот самый, который купил дом? – воскликнула она.
- Да, тот самый, - ответил он.
- Вот как хорошо, а я не знала, что Вы врач!
- Никто не знал об этом, теперь будете знать, - он улыбнулся.
- Очень хорошо, что Вы здесь, пожалуйста, осмотрите пожилую женщину, у нее высокое давление и голова болит, никак не могу справиться, - попросила Римма, - она как раз здесь.
- Хорошо, пригласите.
- Вы, доктор, пройдите в кабинет для приема, а я сейчас позову ее.
Канат Темирбулатович осмотрелся, - комната была отштукатурена, перед раковиной уложен кафель, а под раковиной была тумбочка с помойным ведром. Было видно, что медсестра старается поддерживать порядок и чистоту, но старая, с трещинами, штукатурка и облезающий кафель показывали, что здесь давно не было ремонта. «Нужно новое типовое здание с канализацией и водопроводом, конечно, еще новые инструменты и стерильный одноразовый шовный материал, да много чего здесь не хватает», с грустью подумал он. «Остаточный принцип финансирования для медицины – вот наглядный пример, одного только не могу понять, сколько же можно так жить, оставляя нужные дела на потом?»
За приемом незаметно прошло время, пришлось осматривать еще несколько человек, нуждающихся в помощи, Канат Темирбулатович принял всех и поехал домой.
К нему домой приехал глава администрации аула Ахмет Алиевич:
- А Вы оказывается врач, почему об этом сразу не сказали?
- Я уж на пенсии и не работаю врачом.
- Но вы же оказали помощь Рашиту?
- Это экстренный случай, я не могу отказать в помощи, а проводить прием плановых больных я просто не имею права, так как я не работаю врачом здесь, и у меня нет лицензии на частную практику. Поэтому могу пока оказывать только посильную помощь, не требуя за это никакой оплаты.
- Я поговорю с главным врачом районной больницы, может он Вас возьмет в штат, - Ахмет Алиеич был взволнован, – народ страдает оттого, что здесь нет врача. Вы могли бы здесь работать?
- Мог бы, но по штатному расписанию, для нашего аула не предусмотрена ставка или хотя бы полставки участкового врача. Ахмет Алиевич, я собираюсь получить лицензию на частную практику и отрыть здесь врачебный кабинет, ведь в ближайших аулах даже фельдшера нет, да и на одну пенсию не проживешь, Вы поможете с оформлением бумаг?
- Чем могу, - тем и помогу, а долго Вы будете оформляться?
- Наверное, месяц, а может и полтора уйдет, бюрократия работает по своим законам.
- Но Вы не откажете, если к Вам придут за помощью?
- Конечно, нет, - ответил Канат Темирбулатович и вздохнул, так открылась для него новая сторона жизни.
Сулеймен ага
Утром Балтабай ага пришел с новостью:
-Канат, я был у своего друга, старика Сулеймена, рассказал о тебе. Он уже знает, что поселился какой – то врач, который спасает больных, и хочет тебя увидеть, давай сходим к нему вечером.
Сулеймен ага оказался мужчиной среднего роста с небольшим животом и хитроватыми глазками. Круглое, загорелое и морщинистое лицо говорили о том, что он много времени проводил верхом на лошади - солнце, ветер и холод заставляют человека постоянно щуриться. В свое время он был бригадиром, часто ездил по окрестным аулам и многих знал и помнил. Он ждал Каната Темирбулатовича и с интересом начал приглядываться к нему.
- Маму твою, Муратханову Шахиду помню, но также мало, как и Балтабай. Когда началась коллективизация, ее семью раскулачили и увезли в Сибирь, а Шахиду приютила родная сестра матери. Родственники ее отца, боясь коллективизации и раскулачивания, откочевали в сторону Оренбурга, год или два жили там, среди башкир и калмыков, но потом вернулись обратно. Был голод, потеряли почти весь свой скот, многие умерли. Вернувшись, они осели уже в другом ауле, но им все равно пришлось вступить в колхоз, а когда началась война, то всех мужчин забрали на фронт. Слышал, что Муратхановы живут в нескольких аулах здесь и в другой области, он задумался, пытаясь еще что-то вспомнить, а потом грустно улыбнулся:
- Время было такое, тяжелое и страшное, люди думали только о том, как бы выжить. Перед войной жить стало немного легче, но потом всех мужчин забрали на фронт, оттуда мало кто вернулся. Поезжай в соседний аул, ищи, сынок, кого-нибудь да найдешь!
Между тем, стройка продолжалась своим чередом, Канат Темирбулатович радовался тому, что дом постепенно приобретал нормальный вид, - уже стоял новый сруб на крепком фундаменте, возводилась новая общая крыша. Рашит шел на поправку, рана заживала хорошо, рабочие, Балтабай ага и Сауле смотрели на него с большим уважением.
Айгуль хорошо сдала экзамены и готовилась к выпускному балу. Сауле и Айгуль съездили в райцентр, чтобы купить платье, но там ничего подходящего не нашли. Тогда Канат Темирбулатович предложил им поехать в областной город, на что они с радостью согласились.
Выехали рано утром, чтобы к концу дня вернуться обратно, по дороге в основном молчали, Сауле и Айгуль обсуждали детали платья, а Канат Темирбулатович молча крутил баранку. Он думал о том, что в городе он может встретиться со знакомыми или друзьями и те доложат об этом его бывшей жене. Взял он и мобильный телефон, так как необходимо было поговорить с другом, деканом института о правилах поступления. Он искренне хотел, чтобы Айгуль поступила в институт и у нее сложилась нормальная жизнь. Простые аульные жители были без амбиций, однако, желание получить образование у них было сильным и более осознанным, чем у городских сверстников, это он понимал совершенно четко.
В универмаге Сауле и Айгуль долго выбирали платье, они обошли все отделы, пока не нашли подходящее. Вопрос был не простым, всегда происходила сделка по цене и качеству, но, наконец, они выбрали розовое платье с бантами и розами. Конечно, с высоты своего опыта он понимал, что это не совсем то, как ему виделось, но молодые люди носят то, что им больше всего хочется, невзирая на правила, поэтому он уговорил Сауле взять то платье, которое понравилось Айгуль. Накупили еще много всего, чего не хватало женщинам, все изрядно переволновались и устали, а Канат Темирбулатович предложил:
- Сауле, Айгуль, я вас приглашаю пообедать, быть в большом городе и не зайти в ресторан было бы большим упущением, давайте, хорошо покушаем и отдохнем перед обратной дорогой.
Пока готовили заказ, он позвонил другу декану и тот назначил время встречи. Обед оказался качественным, а атмосфера в ресторане спокойной, все было чинно. «Уже не обед, но еще не вечер, поэтому без суеты, как раз, то, что нужно» - подумал Канат Темирбулатович.
Петр Николаевич, декан
Пообедав, они поехали на встречу с деканом. Петр Николаевич был его давним другом, к которому он обращался всего один раз, когда надо было спасать сына от отчисления. Тогда Петр Николаевич позвонил своему другу в Алматы и попросил своего друга, тоже декана, оставить парня в университете до следующего раза.
А познакомились они в трудное для Петра Николаевича время, когда тот попал в Алматинскую больницу с обострением язвы желудка. Он был в плачевном состоянии: худой, бледный, с нездоровым цветом лица - постоянная рвота и боли доканали его, Канат Темирбулатович, ознакомившись с историей болезни, зашел к нему в палату.
- Доктор, помогите, - слабо улыбнувшись, произнес Петр Николаевич.
- Давайте, будем разбираться, - сказал в ответ лечащий врач. Разбирались долго, Петр Николаевич пролежал почти месяц, пока не пришел в себя. На удивление знавших его врачей, он больше не болел, контрольное обследование показало полное выздоровление, с тех пор они стали большими друзьями.
- Ну, рад тебя видеть, - Петр Николаевич, с видимым удовольствием приветствовал давнего друга.
- Я тоже очень рад тебя видеть, - Канат Темирбулатович похлопал друга по плечу.
- Какими судьбами, - доцент внимательно посмотрел на него.
- Есть к тебе одна просьба, нужна твоя консультация, - вот юная особа окончила школу, теперь нужно поступать в институт, - он подозвал Айгуль и представил ее Петру Николаевичу:
- Что нам нужно делать?
- Выпускникам сельских школ даются определенные льготы, надо этим воспользоваться, - ответил Петр Николаевич. – Давайте я запишу полностью данные Айгуль, а потом перезвоню, идет?
- Спасибо большое, Петр Николаевич, когда в отпуск? Приезжай ко мне на несколько дней, порыбачим, посидим у костра, зорьку будем встречать.
- Ну, ты и змей искуситель, знаешь, чем меня взять! – Петр Николаевич с удовольствием рассмеялся, потом, взяв его за локоть, отвел в сторонку:
– Ты вообще, где пропадаешь, тебя разыскивала жена.
- Она уж год, как не жена, сама ушла от меня, сейчас хочет возобновить отношения, но я не хочу, я устал от нее. Ты, знаешь, я ведь купил дом в ауле и переехал туда жить, правда это далековато от города, но это, может быть, и к лучшему. Так что, я тебя жду, Петр Николаевич, возьми пару дней отгула и позвони, я приеду за тобой. Скоро у меня будет дома телефон, и я обещаю перезвонить.
Звонок Мурата
Неожиданно зазвонил его мобильный телефон, - это был его сын Мурат.
- Папа, куда ты пропал, мои звонки не доступны, дома тебя нет уже давно. Переехал что ли, почему не предупредил? – все это было сказано с большим укором и претензиями, что его покоробило.
- Я жив и здоров, надеюсь у тебя тоже все хорошо? – спросил он.
- Папа, мне срочно нужны деньги, у меня серьезный долг, а мама не дает! – почти в истерике прокричал Мурат.
- Продул в игровые автоматы, верно? – Канат Темирбулатович начал нервничать. - Мурат, тебе уже 20 лет, если сейчас не сможешь перебороть себя, то потом не сможешь в принципе. Так что, именно сейчас, твоя судьба находится в твоих руках, пока еще не поздно, бросай игру. Не знаю, как еще тебе все это объяснить, но дело в следующем: наверное, у тебя есть мечта окончить институт, жениться, завести детей, сделать карьеру и достойно прожить отпущенную тебе Аллахом жизнь. Так? Так! Если сейчас не сможешь бросить азартные игры, то ничего из твоей мечты не сбудется, ты будешь вечным должником, и все от тебя отвернутся, даже я, твой родной отец. Вот такая перспектива, - выбирай, а когда надумаешь, когда начнет что-то получаться, тогда и звони, - он выключил телефон.
- Жестоко ты с ним обошелся, впрочем, это не моего ума дело, извини, - Петру Николаевичу было неловко за подслушанный разговор и невольный комментарий.
- Я уже все перепробовал, осталось последнее средство – это любовь и ненависть к родителям. Почему – то много говорят о любви, а о ненависти и обиде детей на родителей редко, мне же кажется, что именно обида на родителей движет плохими поступками детей, если не иметь в виду гены.
Попрощавшись с Петром Николаевичем, они выехали домой. Долго молчали, потом остановились в придорожном кафе перекусить и заправить машину. Когда Айгуль ушла прогуляться, Сауле спросила:
- У Вашего сына так серьезно?
- Да, с двенадцати лет околачивается вокруг игровых автоматов, и ни как не может бросить. Было время, когда я начал было принимать к нему жесткие меры, но его мать вмешалась и пригрозила подать на меня в суд. Он этим прекрасно воспользовался, и начал уже намеренно пренебрегать мной, моими советами, да и характер у него мамин, скверный, скандальный и эгоистичный. Эта проблема съела у меня немало нервных клеток, ведь для него я всего лишь источник денег, очень жаль, что так все получилось. Он тяжело вздохнул и, помолчав, продолжил:
- Я нарочно уехал и ничего никому не сказал, должно пройти время, для того чтобы все прояснилось окончательно. Если я ему нужен как отец, как родной человек, который готов ему помочь советом и делом, то он должен перебороть свою зависимость. Но если я для него мало что значу, то ничего не произойдет, и он останется игроком на всю оставшуюся жизнь. Это биологический и социальный закон; наркомана невозможно вылечить насильно, преступника тоже невозможно исправить насильственным путем, когда он этого не хочет. А ты как думаешь, Сауле? - он вопросительно посмотрел на женщину. Она немного смутилась от прямого и неожиданного вопроса, в ее зеленых глазах мелькнула тень:
- Не знаю, мне его просто жаль, - Сауле посмотрела на него. «Похоже, что ей жаль нас обоих» - подумал он и украдкой вздохнул.
Домой они добрались вечером, Балтабай ага встретил их у ворот:
- Ну, как поездка, удачная, платье купили?
- Да, ата, купили, и очень красивое, - Айгуль радостно обняла деда, - сейчас одену и покажу.
- Сначала покушать с дороги, а потом демонстрация мод, - дед погрозил ей пальцем. – Я приготовил ужин, проходите в дом.
Могила Зейнеп апа
Рано утром следующего дня они с Балтабай ага собрались в соседний аул Конакбай искать родственников Каната Темирбулатовича. Сначала остановились у Сулеймен ага и уговорили его поехать с ними, - он знал и помнил многих, поэтому нужна была его помощь. До этого аула было километров пятьдесят проселочной дороги, ехали не торопясь, любуясь природой начала лета. В небольшой лощине Сулеймен ага попросил свернуть с дороги и остановиться:
- Здесь есть хороший ключ «Ак Булак», вода холодная и вкусная. В молодые годы, когда работал бригадиром, я всегда останавливался здесь, чтобы напиться воды и передохнуть, видите, какое красивое место!
Мужчины вышли из машины и через заросли кустарника пошли к роднику. Теплый ветерок колебал высокую кашку, запах цветущих трав наполнял душу беспричинной радостью. Канат Темирбулатович увидел небольшую запруду, посередине которой, меж камней из глубины бил родник, давая жизнь маленькой речушке. Кто-то заботливо установил желоб из половины асбестовой трубы и повесил ковшик, чтобы было удобно путнику. Попив холодной ключевой воды, Канат Темирбулатович лег на траву и вдохнул полной грудью, высоко в небе одиноко летал беркут, расправив крылья, он свободно парил на восходящих потоках теплого воздуха, наслаждаясь одиночеством, высотой полета и безмятежностью. Вспомнилась ранняя весна и ее запахи, когда он стоял на балконе своей квартиры в Алматы, и он подумал, «Как давно это было, как - будто в прошлой жизни, хотя, действительно, это так было - в прошлой жизни».
В ауле нашли дом, где раньше жили Муратхановы, но сейчас там жили совсем другие люди. Сулеймен ага начал расспрашивать встречных о стариках пенсионерах и ему показали дом, где живет самый старый человек в ауле - русский дед Николай. Подъехали к дому, а когда постучались в калитку, то на крыльцо вышел высокий худой старик с седой бородой. Дед Николай и Сулеймен ага долго смотрели друг на друга, пытаясь узнать, наконец, русский дед спросил:
-Сулеймен из аула Карагай, бывший бригадир? В ответ Сулеймен ага вопросительно произнес:
- Николай, Николай Смирнов, председатель сельсовета? Старик заулыбался и пошел навстречу неожиданным гостям, Сулеймен и Николай крепко пожали руки.
- Заходите в дом, будете дорогими гостями, - и крикнул:
- Галя, у нас гости! Вышла невысокая полная старушка и стала надевать очки, висевшие на веревочке у нее на груди. Она сразу узнала Сулеймена и сказала:
-Этот бригадир Сулеймен, а другого не припомню, кажется, Балтабай, тракторист.
- Верно, Галя, Балтабай тракторист, - старик Николай Смирнов тоже признал Балтабая.
На крыльцо вышел высокий мужчина средних лет, а следом выбежали загорелые и совершенно белобрысые мальчик и девочка дошкольного возраста.
- Этой мой младший сын, Егор, а это – мои внуки – близняшки Дима и Нина, - представил их дед Николай, - ну проходите, проходите, - засуетился он.
Пока закипал самовар, мужчины разговорились, Сулеймен ага представил Каната Темирбулатовича и объяснил причину поездки, Николай Иванович рассказал своей жене, что нужно гостям.
У Галины Семеновны оказалась очень хорошая память на прошлое, и они долго вспоминали о том, кого раскулачили, кого куда сослали, кто потом вернулся, а кто погиб на фронте. Вспомнили Муратханову Зейнеп, тетю Шахиды, она вырастила троих сыновей и дочь, сыновья потом ушли на войну, а вернулся домой только один, средний сын, Валихан, с орденами и медалями. Дочь Зейнеп, которую звали Амангуль, работала в колхозе, потом ее послали учиться курсы, и она стала учительницей младших классов. После войны Валихан стал работать в районе по партийной линии, а потом переехал в областной город, Амангуль вышла замуж и уехала в райцентр, а Муратханову Зейнап похоронили здесь, в нашем ауле, наверное, найдется ее могила.
Потом они пошли пешком на кладбище, обошли почти все, пока случайно не наткнулись на одинокую заброшенную могилу. Покосившийся надгробный камень был очень старый, на нем было написано арабской вязью и на русском «Муратханова Зейнеп» дата рождения и смерти. Оградки не было, рядом рос большой карагач, который давал плотную тень, и, казалось, охранял эту забытую могилу. «Наконец, у меня нашлась близкая родственница, надо позаботиться о могилке, - поставить оградку, поправить камень», - вздохнул Канат Темирбулатович. «Нужно бы поехать в райцентр, покопаться в архивах, там должны сохраниться нужные документы – свидетельства, справки, приказы», - он задумался и вспомнил библейское: «Ищите и обрящете», - «очень правильно сказано», внутренне согласился он.