Высокий, стройный мужчина медленно и осторожно подравнял маникюрными ножницами рыжие усы, стоя перед огромным зеркалом в серебряной оправе. Каждое утро он совершал этот обязательный ритуал. Отсечённые кончики вспыхивали и сгорали без запаха, не долетая до дорогого паркета. Смазав волосы над губой специальным лосьоном из маленькой, но дорогой колбочки, он взял с парившего рядом подноса такой же миниатюрный гребешок, которым аккуратно расчесал свою гордость. Его усы были в меру пышными, не толстыми и не тонкими. Идеальное украшение для делового и амбициозного человека.
К сожалению, амбициям Эвенхорста теперь настал предел. Он занимал весьма высокий пост мэтра-интенданта колдовской башни Изгудрал. Непомерной ношей на него ложились обязанности поддержания порядка в суматошном хаосе северной твердыни Совета светлых чародеев. А это было нелегко, с тёмными эльфами, хозяйничавшими в Лесу Духов, шла вечная война, но, тем не менее, его звание предполагало множество почестей и возможностей. Выше по формальной иерархии был только ранг помощника архимага. Для этого положения Эвенхорст был ещё довольно молод, да и не желал брать на себя больше ответственности, однако, в магических познаниях он не уступал любому из помощников. Здесь же, в Изгудрале, горделивый волшебник был главным. Хотя, конечно, честолюбивый чародей и сейчас продолжал желать большей власти, но в совете не было какого-нибудь удобного места повыше, что устроило бы этого прихотливого человека.
Зазвонил колокольчик. В колдовской башне не было дверей, и их функции взамен выполняли магические порталы. Колокольчик работал вместо звонка. Открывая такой портал позади себя, Эвенхорст произнёс практически церемониальным тоном:
— Входи, мой любезный Диноблио.
Слуга, родившийся и выросший в аристократической Эльтонии, прокашлялся, извиняясь, своё подобострастие он смог изобразить даже в таком простом жесте. Так он пытался обратить на себя внимание своего господина. Эвенхорст развернулся и с небрежной снисходительностью принял усердный поклон черноволосого смугловатого южанина.— Ваши гости прибыли, мессир, — Диноблио поставил откровенно презрительный акцент на второе произнесённое слово. — Что прикажите теперь с ними делать?
— Ничего, — улыбнулся маг, редкая для его слуги, раздражительность его немного развеселила, — ты свободен. Я сейчас же спущусь к ним в приёмную. Не волнуйся, надолго эта компания у нас не задержится.
Эльтонец снова отвесил поклон, отрепетированный годами специально для конца разговоров, после чего удалился. Чародей же повернулся к зеркалу и поправил своё вычурно украшенное алое одеяние с золотой мантией. Открыв перед собою сияющий овал портала, он пошёл встречать гостей.
Приёмная мэтра-интенданта имела редкое явление для колдовской башни в виде окон, за которыми с большой высоты расстилалось обозрение на огромное пространство Леса Духов. Изломанные сухие деревья вперемежку с синей хвоей даже издалека навевали гнетущее и тревожное чувство, но Эвенхорст специально разместил здесь кабинет для приёма посетителей, чтобы лишний раз подчеркнуть важность своей работы. На его совести была защита всей страны от порождений этого зловещего места.
Перед окном за столом сидело двое посетителей, третий был у стенного шкафа.
Первым был гном с сияющей на всю голову лысиной, только на висках и затылке оставалась редкая чёрная поросль, нелепо заплетённая в короткие косички. Такая же иссиня-чёрная борода спускалась до пояса, но если остальные гномы заботились об этом неизменном атрибуте красоты своей расы, то у этого гнома она была неприятно всклокочена во все стороны, напоминая высохший сосновый валежник из мелких и колючих ветвей. Длинный горбатый нос гостя был изломан всеми возможными способами и больше напоминал извилистую горную тропу, чем дыхательный орган. Гном был одет в кольчугу до колен, поверх которой натянул помятый панцирь, больше похожий по форме на старый чайник. На локтях и коленях оказались закреплённые металлические шипы длиною с палец, что сейчас мешали ему умоститься в мягком кресле с подлокотниками, на носках кованых сапог было по такому же «украшению». У его кресла стоял прислонённым огромный обоюдоострый боевой топор. Рядом валялся шлем с длинными и широко расставленными по бокам рогами, один из которых был наполовину обломан хорошим ударом в прошлом. Сейчас гном своими тёмно-карими почти чёрными глазами изучал вытащенный из недр носа артефакт, явно представлявший ценность в силу своей древности.
Вторым оказался орк. Девятифутовая гора мышц отличалась от собратьев чуть более осмысленным выражением звериной морды с клыками, торчащими из-под нижней губы, и скорее бледно-серым, нежели зелёным цветом кожи. Смоляного оттенка волосы на плоской голове орка были собранные в короткий пучок и смазаны маслом. Одет он был не менее грозно, чем гном. Кожаный доспех со стальными полосами без рукавов, на плечах меховой плащ удерживали два огромных черепа горных варгов, чудовищных волков, чьи головы можно было с трудом разбить даже тяжёлым молотом. Под плащом за спиною торчала рукоять меча судя по всему широкого орочьего ятагана, его брат-близнец болтался в ножнах на поясе. Удивительное дело, но в данный момент этот гость изучал корешки книг хозяина кабинета, с любовью расставленные Эвенхорстом в шкафу у стены.
Последний из них являл наиболее странное зрелище. Это был определённо хафлинг, которого никак нельзя было перепутать с хазгами, их более воинственными сородичами, что обитали в Оркомале, землях орков и огров. Однако при первом же взгляде на этого гостя не приходилось сомневаться, что он не менее воинственен и грозен в бою чем эти самые дикие хазги. Полностью одетый в кожу с многочисленными заклёпками, ножами, прикреплёнными к одежде ремешками, и явно ещё потайными карманами со смертоносными приспособлениями, на нём был также угольного цвета плащ с откинутым назад сейчас капюшоном. Отличие от привычного для половинчиков внешнего вида добавляли сапоги с изогнутыми кинжалами за голенищем, впрочем, присмотревшись можно было заметить, что обувь была без подошвы, а значит его шаг был тихим и смертоносным. Хафлинг больше походил на наёмного убийцу, или безжалостного разбойника, нежели привычного для их народа купца или в крайнем случае вора. Голову коротышки венчала копна кучерявых волос и если бы не густые бакенбарды, то его по лицу можно было легко спутать с ребёнком. Рядом на столе лежал арбалет, хитрая игрушка с двойным затвором по разным сторонам, позволявшим выпустив первую стрелу, перевернуть арбалет и послать вторую. В данный момент хафлинг деловито забивал табаком трубку.
— Попрошу здесь не курить, — сделал ему замечание Эвенхорст.
Хафлинг молча пожал плечами и убрал трубку в сумку, скрытую под плащом. Орк оторвался от созерцания книжного шкафа и подошёл к своим друзьям.
— Итак, — начал маг, обведя компанию своим взглядом — как я вижу все в сборе. Балин Тьюриндуффл, известный под прозвищем Чокнутый Балин в Троекняжии, а также…
Неожиданно гном резко перебил мага:
— А также под именем Того Красавчика, Что Обрюхатил Твою Мамашу…
Даже сильная зуботычина по голой макушке от орка не заткнула словоохотливого гнома:
— Ну, ладно, меня звали не красавцем, чаще просто Тот Лысый Ублюдок, — посмотрев на орка и не заметив признаков повторной угрозы, Балин решил держать за собой слово дальше. — Давайте сразу к делу, милсдарь чародей. Мы не для того с Лугом и Грэмишем гнали своих животных по степям Сироса, чтобы тут расшаркиваться.
— Не имею ничего против такого поворота, — Эвенхорст выдавил из себя одну из самых дружелюбных улыбок. — Как я слышал, мои почтенные друзья, вы являетесь специалистами по преследованию и возвращению беглецов. Не так ли?
Орк кивнул:
— Всё верно, милорд, среди Вольных Рубак нам нет равных в деле охотников за головами. В чём ваша неприятность и где она может предположительно скрываться?
Чёткий и осмысленный выговор орка приятно поразил чародея. Договариваться с несносным гномом могло выйти намного хлопотнее. Эвенхорст, продолжая улыбаться, рукою указал за спины наёмников:
— Взгляните в окно, моя проблема скрывается там! Скажите, пожалуйста, вы готовы согласиться на вылазку в Лес Духов?
Наёмники переглянулись и даже невозмутимый хафлинг слегка нахмурился.
— Ну, а чё? — ухмыльнулся гном. — Пошинковать остроухую погань я всегда горазд.
— Ты и родную маму зарежешь, дай только повод! — осадил его орк, и повернувшись к магу, продолжил, — милорд, понимаете, что найти-то вашу неприятность мы можем, но вот выбраться с ней будет сложновато.
Улыбка Эвенхорста ещё больше расползлась под рыжими усами:
— Не волнуйтесь, ваше возвращение я беру на себя, — волшебник щёлкнул пальцами и раскрыл ладонь, на ней материализовался хрустальный шар размером с яблоко. — Этот артефакт откроет вам портал в Изгудрал. Требуется всего лишь найти беглеца и дело в кармане. Более того, — маг снова проделал тот же трюк в другой руке, но теперь шар был алый, — разбив уже эту вещичку, вы сможете оглушить его, и всех, кто непосредственно будет рядом.
— Ух, сучьи потроха! — выругался Балин, что в его случае могло значит и восхищение, и порицание. — Раз такие дела, велите седлать наших лошадей и моего боевого барана. За ту цену, что милсдарь нам обещал, да с такими штучками я полезу куда угодно!
— Никаких скакунов, — отрезал Эвенхорст, — эльфийский лес настолько непроходим, что они только замедлят ваше передвижение, а доставить пленника нужно уже к завтрашней ночи.
— Я без своего барашка никуда не пой… — гном запнулся. — К завтрашней ночи?!
— Да. К сожалению дело очень щепетильно. Молодой маг, Йоррик, выкрал у нашего совета заклинание, способное принести много бед людям, если оно попадёт в руки тёмных эльфов, наших кровных врагов уже которое столетие. Юноша талантлив и заключил чары непосредственно в себе, чтобы незаметно вынести их из башни. Насколько, вы можете знать, или хотя бы догадываться, магия эльфов носит ритуальный характер и чётко привязана к месту и времени. Завтрашнее полнолуние как раз такой день, чтобы они смогли извлечь заклинание из Йоррика. Кража была совершена вчера, и вы легко его нагоните, не дав эльфам возможности совершить свой ритуал.
Немного промолчав, маг добавил:
— Уважаемый Балин, о своём животном вы можете не беспокоиться. О нём позаботятся наши лучшие грумы. Вы берётесь за дело, господа?
Друзья снова переглянулись.
— А-а, была не была! — воскликнул гном. — Но раз нельзя взять моего любимого Боггзи с собой, то может милсдарь позволит перед отъездом навестить ваши алхимические лаборатории? У меня есть не требующее отлагательства дело к вашим мастерам.
— Всё чего вы пожелаете, — учтиво кивнул Эвенхорст.
— Не забывайте, что мы берём доплату за срочность, милорд, — оскалил в ответ свои клыки орк.
— Ес-с-стественно, — протянул маг, всё складывалось даже лучше, чем он мог предположить, в душе чародей ликовал, ведь если магия бессильна, нужны именно такие отчаянные головорезы.
* * *
Предупреждение Эвенхорста о том, что Лес Духов полон труднопроходимых чащ и буреломов, оказалось более чем правдивым. Сложнее всего приходилось Лугу, огромный орк через каждые несколько шагов расчищал свой путь от переплётшихся ветвей вовсю работая ятаганом. Достававшему ему чуть выше колен, хафлингу Грэмишу было легче, тот нередко выбирался вперёд, читая следы и разведывая обстановку. Нагруженный небольшими мешками с припасами и снаряжением, гном плёлся за спиной орка, постоянно спотыкаясь и ругаясь всеми известными ему выражениями, а запас такого добра у него был бесконечным.
— Скажи, Балин, на кой ляд ты целый час торчал у алхимиков? — задал вопрос Луг, отбрасывая в сторону очередной срубленный ствол с дороги. — Только потеряли драгоценное время.
— Не твоё дело, клыкастый, — огрызнулся его друг, потерявший весь энтузиазм с того самого момента, как отряд вошёл в лес. — Скажу только, что ты сам поблагодаришь меня потом, когда мы будем сидеть в трактире, а нам подадут очередную порцию никудышного кислого пойла.
— Ну, смотри сам, — улыбнулся орк, он уже давно привык к причудам партнёра, неутомимого на различные выходки, причём чаще они выходили боком самому гному.
Вернувшийся хафлинг указал друзьям направление и сказал тихим бесцветным голосом с едва различимым акцентом южных королевств:
— Там дальше небольшая поляна, на ней следы нашего воришки теряются. Думаю, что в этом месте он встретился с остроухими. И поблизости никого нет, как я могу судить, но следов дальше не нашёл, тёмные эльфы замечательно их заметают.
Выбравшись на открытое место, наёмники осмотрелись. Лес Духов не был уже и таким гиблым местом. По крайней мере, друзья не видели ничего в нём ужасающего. Заросший и неудобный из-за этого для прогулок, но не более. В его первозданной дикости даже присутствовала некая природная привлекательность. Перелесье, на которое выбрались наёмники, было покрыто не слишком длинной травой, на поляне лежало рухнувшее дерево. Наёмники решили сделать небольшую остановку и отдохнуть.
— Странное дело, — заметил хафлинг, — так далеко забрались, но ещё никто не попытался нас остановить.
— Бояться, гады! — Балин на своей, и без того малоприятной, роже скорчил устрашающую гримасу.
— Да нет, дружище, — Луг наконец смог распрямить широкие плечи, — тут действительно нечисто. По тому, что я слышал, тёмные эльфы не слишком жалуют тех, кто к ним вторгается. Попробовать продырявить нас стрелами остроухие должны были уже в первый час, как мы вошли сюда.
Сдвинув набок шлем, гном почесал лысину и задумался. После этого он быстро набрал в лёгкие как можно больше воздуха и зычно крикнул во всю силу:
— Эй, дерьмоголовые эльфы, я ваших мам драл во всех позах по грязным борделям!
Орк с хафлингом перепугано взглянули на товарища.
— Т-ты… ты чего? — опешил слегка оглохший Грэмиш.
— Чего-чего… — проворчал Балин, — как говорят в Рашдаканском калифате, если гора не идёт к какому-то паскуде, то этот паскуда сам идёт к горе… как-то так, я не силён в геро… гео… географии.
— Философии, — орк привычно исправил товарища. — Тысячу гоблинов тебе в зад! С какого перепуга ты это сделал?
Оскалив рот во все щербатые зубы, гном пустился в объяснения:
— Дык Грэм же сказал, мол след тут теряется, я и покумекал, что нужно тогда взять «языка», попытать его и расспросить насчёт нашего заказа. Для того чтобы взять уродца нам нужно встретить остроухих, а лучшим способом это сделать будет, если бы они сами нас нашли. Двух зайцев сразу же! И развлечёмся покрошив эльфийских гадов, и узнаем что к чему.
— Гениально, блин! — сплюнул хафлинг, выискивая удобное для обороны место.
— Какая собака меня дёрнула связаться этим полоумным недомерком? — задался вопросом орк, выхватив ятаганы и тоже начав отступать под защиту деревьев.
Балин остался стоять прямо посреди поляны, опершись о свой топор. С его лица не сходила идиотская ухмылка, а глаза светились счастьем от предвкушения перед боем.
Так продолжалось несколько минут, гном не переставал улыбаться. Через минут десять вместо радости его настроение сменилось озабоченностью. После получаса томительного ожидания расстроенный гном бегал по поляне, круша всё подряд, и уже во всю костеря «несносных выродков тупых остроухих мамаш от беспорядочных связей с ордами хобгоблинов» в самой мягкой интерпретации его тирады.
Уже не страшась нападения, Луг с Грэмишем вышли из-под укрытия деревьев и стали молча наблюдать за разъярённым другом. К тому времени, тот с остервенением стал ломать ветки и собирать их около поваленного дерева.
— Что же ты делаешь, пустоголовый? — не выдержав, поинтересовался у гнома Грэмиш.
Балин повернулся к хафлингу, его глаза гневно вертелись в орбитах.
— Если эти курвы, — ответил он, подбирая очередную охапку, — не показывают и носа, то я сожгу всё к сучьим потрохам! Сожгу их лес, их самих, и… и… Короче, эти [непереводимая нецензурщина на языке гномов] узнают у меня, как не отвечать на честный благородный вызов!
Хафлинг попробовал возразить, что вместе с эльфами может сжечь и себя с товарищами, но Луг хитро подмигнул ему и приставил к губам указательный палец.
Сложив порядочную кучу около лежащего ствола, Балин, натужно пыхтя, начал щёлкать кресалом. Несмотря на обильный сноп искр, вылетавший из его рук, дрова не разгорались. Обещанный воинственным гномом грандиозный пожар завершился, так и не начавшись. Рассердившись пуще прежнего, Балин начал прыгать по куче, посылая теперь проклятия на сам лес.
Луг стал заливаться раскатистым смехом.
— Люди давно бы сожгли Лес Духов, — сказал он, в перерыве между хохотом, — но магия тёмных эльфов надёжно хранит их дом от любого огня. Дурень, ты бородатый, прежде чем выдвигаться с нами, стоило бы хоть немного узнать про это место!
— А чтоб тебя! — бросил расстроенный гном, не излив и половины гнева на беспомощной куче. — Ладно, тогда какие предложения у вас?
Орк с хафлингом перегнулись.
— Скоро будет темнеть, — поразмыслив, сообщив Луг. — Думаю, стоит найти удобное место для лагеря, а утром уже будет видно.
Насупившийся Балин в последний раз бросил взгляд на хворост для несостоявшегося костра и поднял мешки, после чего засеменил за друзьями.
К вечеру они вышли к берегу небольшого озера. Расстелив спальники и перекусив захваченной из башни снедью, орк с хафлингом договорились дежурить вдвоём по очереди, потому что неугомонный гном совсем поник духом. Он сел поодаль, велев его не беспокоить, и теперь копошился по своим мешкам, бормоча несуразные ругательства.
* * *
Бабах! Чудовищный грохот переполошил Грэмиша, так что тот вскочил на ноги одним движением. Рядом испуганно озирался Луг. С ближайших крон продолжали ещё падать листья, слетевшие от неимоверной силы громового раската.
—Что это, демоны его побери, было? — задался вопросом хафлинг, хотя ответ был очевиден и сразу же пришёл на ум — Где этот полоумный придурок Балин?!
— Когда я заступал на стражу, пошёл к берегу. Я думал, захотел рыбки поудить просто. Он же сказал, чтобы мы его не трогали.
— Поудить рыбки? Да этот олух без присмотра и в ухе не поковыряется, чтобы не сломать палец!
Быстро взяв в руки оружие, друзья побежали к озеру. За кустами, росшими у берега, им открылась картина, которая могла поразить своей необычностью даже самых стойких духом людей.
Гном стоял в лучах солнца, только что взошедшего над верхушками деревьев, и над ним самым чудесным образом расцветала радуга. Всё это происходило, потому что вокруг шёл дождь из множества мелких брызг. Вместе с ним на берег падала рыба, огромное число самой различной озёрной рыбы всех видов и размеров. Сам Балин, прикрыв глаза, улыбался солнцу, радуге и этому рыбному ливню, все части этой картины в целом придавали его виду выражение блаженного, то ли дурачка, то ли святого. Внезапно один из окуней залетел прямо в открытый рот создателя этого чуда. Ничуть не смутившись, гном выплюнул нежданный подарок, правда, уже без головы, которую быстро прожевал и проглотил, чтобы вновь возрадоваться такому чудесному, по его мнению, началу дня.
Повернувшись к товарищам, он поклонившись залихватским жестом, сказал:
— Ну, если эти лесные гадёныши и после такого не обратят на меня внимание!
— Что ты наделал? — взялся за голову Луг.
— А-а, это? — рот Балина растянулся до ушей. — Всего лишь немного гномьих реагентов вкупе с той дрянью, что я взял у алхимиков с позволения милсдаря. Зовётся «гремучая соль»! Сперва я хотел на досуге сварить с её помощью гномояда, нашего наваристого подгорного самогона, чтобы ты, Луг, наконец, попробовал, что такое настоящее и хорошее крепкое пойло, а не трактирная погань, которую обычно приходится нам заказывать. Да и Грэмишу не мешало бы попробовать моего гномояда, — в этот момент он подмигнул хафлингу. — Думаю, наш маленький приятель согласится нарушить своё дурацкое правило насчёт запрета на выпивку. Но треклятые эльфы меня довели… У-у-ух, как довели!.. Короче, я решил не мелочиться и сделать «гром-бубух», нужно ведь растормошить этих остроухих подонков. Как вернёмся в Изгудрал, то попрошу ещё, думаю, тамошние закрома не обеднеют.
Грэмиш, не в силах больше сдерживаться, начал кататься по мокрой траве изрыгая хохот вперемежку с ругательствами. Для обычно сдержанного хафлинга это был очень редкий момент откровенного проявления чувств.
Луг же, несмотря на довольно развитый ум, пытался переварить сказанное Балином:
— Гремучая соль… гномояд… Какой, к собачьим потрохам, «гром-бубух»?..
Балин поднял над головой мешочек, из которого торчал длинный трут:
— Вот это «гром-бубух», я на всякий случай сделал ещё один!..
— Ещё один?.. Стой!.. — Луг окончательно потерял нить размышления гнома. — Из своей «гремучей соли» ты хотел сделать свой «гномий яд» и напоить меня с Грэмишем этой штукой?!
— Ага, только не «гномий яд», а гномояд! Забористая штука, я тебе говорю! — за спиной гнома из озера начало подниматься нечто огромное, но тот ничего не замечая, продолжал. — У меня дед в Агранге, вообще, его варит на «драконьем пепле», это такой…
— Ба-а-алин! — закричал орк, и даже Грэмиш мигом собрался и занял боевую стойку, но гному всё было нипочём.
— Да, слушай же ты дальше, — отмахнулся он, — не перебивай…
— Тролль тебя раздери! — Луг уже указывал пальцем прямо на нечто ужасающее, разросшееся за спиной товарища. — Ты не забыл, что мы в Лесу Духов и он не зря так называется?
— Тю, ну и чё?
— Один из них у тебя прямо за спиною, борода безмозглая! — последние слова Луг уже выкрикнул, срывая голос.
Испуганный гном недоверчиво обернулся.
— Матушка моя… — закончить Балин не смог, у него просто отнялся дар речи.
* * *
Гигантский озёрный дух крушил всё на своём пути, не разбирая дороги. Его пальцы, каждый длиной с кавалерийское копьё, с лёгкостью вырывали деревья, словно траву, среди них он искал того ничтожного смертного, что посмел его разбудить, прервав многолетний сон. На месте озера, возле которого ночевали друзья, остался полный только грязи, пустой котлован. Весь его запас воды, в том числе и поднятой дождём от взрыва Балина, теперь составляли тело исполина. Его длинные извивающиеся руки протягивались над зеленью леса, а тело было похоже на водный вихрь, который венчала голова с неопределёнными чертами, но ясно горящими зелёным цветом провалами злобных глаз.
Выдохшиеся от изнурительного бега, Вольные Рубаки сейчас сидели в узком неглубоком овраге, неудобном и колючем из-за того, что он до отвала был забитом сушняком. Стоит заметить, что быстрее всех от растревоженного духа бежал как раз таки Балин, он и свалился, не разобрав дороги в это неожиданное убежище, орку и хафлингу оставалось только последовать за ним. Луг, как самый высокий, старался по мере возможности иногда вскарабкивался вверх, чтобы выглянуть и сообщить друзьям обстановку.
— Ну, чего там? — осведомился у него после очередной вылазки Балин, что обдирал бороду о ветки и колючки, непоседливо пытаясь устроиться внутри сушняка.
— Отходит к западу, но всё ещё близко. Боюсь, как бы сюда ни направился. А всё ты со своим треклятым «гром-бабахом»!
— «Бубухом» же, так красивее звучит, — наконец-то гном нашёл более-менее удобное положение и уже не ёрзал. — Кто ж знал, что в этом лесу такие огромные духи водятся.
Орк решил промолчать. Тем временем до слуха товарища доносился треск ломаемых в гневе деревьев и неистовый вой озёрного хранителя. Из всех троих только Луг представлял, в какой переплёт они попали. Бродящий дух такой силы мог месяцами бродить по окрестностям, уничтожая всё вокруг себя. Оркомал, каменистая и бесплодная родина Луга была последствием такой катастрофы. В древности пробуждённый элементаль превратил некогда цветущую равнину зеленокожего народа в безжизненную серую пустыню, погибло очень много орков, целой расе грозило уничтожение. Тогда только объединённая сила магов Тёмного Круга смогла остановить безумную тварь, но и ценою огромных усилий. В благодарность за это деяние, орки позволили магам основать твердыню на северных рубежах своей страны, и с тех пор верой и правдой служили спасителям, не раз вставая на защиту чёрного замка чародеев.
— Во как дерёт! — попытался нарушить затянувшееся молчание Балин.
Грэмиш, обладавший наиболее тонким слухом среди друзей, внезапно напрягся и показал товарищу жестом, чтобы тот заткнулся. Гном не стал перечить хафлингу, ведь сейчас им грозила нешуточная опасность.
— Луг, подними меня наверх, — попросил Грэмиш.
Орк вместе с ним подлез к краю оврагу, полностью положившись на его чутьё. Зацепившись за росший неподалёку корень, хафлинг начал внимательно что-то высматривать. Луг до половины высунул голову наружу и присоединился к приятелю. Единственное что он видел, как стоявший к ним спиной, водный дух продолжает крушить, ни в чём не повинный лес.
— Не туда смотришь, — шепнул Грэмиш и указал вправо от гиганта.
Приглядевшись, орк так и не понял в чём дело. Те же деревья, а в воздухе над ними лесной мусор и пыль, поднятые обезумевшим духом, но внезапно что-то озарилось небольшой вспышкой среди лиственного лабиринта. Орк ухмыльнулся и прошептал Грэмишу в ответ:
— А вот и эльфы наконец-то. Балин всё-таки дождался своего.
— Если он сейчас пойдёт на них с нами, то спугнёт же, как пить дать. Что будем делать?
Луг задумался, но быстро принял решение:
— Если я хотя бы малость смыслю в магических делах, то у остроухих сейчас будут заботы поважнее. Наши лесные друзья пришли наводить порядок за Балином. Нужно только не прогадать время и напасть сразу же, когда они утихомирят этот ходячий аквариум, чтобы не дать им опомнится. Иди вперёд, займи позицию, но не слишком близко и старайся быть как можно незаметнее, это же эльфы, ещё и в своём лесу. Как только мы с Балином начнём, тогда и вступай.
Хафлинг хмыкнул.
— Можешь меня не учить, буду тише мыши. Ты же знаешь, как я умею, — он сжал кулак в боевом приветствие, а потом, словно змея, растворился среди подлеска.
Луг знал, что это не пустая бравада, в Грэмише и его навыках орк был уверен, как никто другой.
Сперва ничего не происходило, но затем вспышки начали всё чаще мелькать среди деревьев. Хоть Луг и не имел хорошего обзора, сидя в этом овраге, но мог заключить, что маги эльфов пробираются всё ближе к озёрному духу, усиливая свою защиту. Осталось совсем чуть-чуть. Когда к ногам водяного гиганта потянулись сребристые полупрозрачные нити, в глазах орка появился боевой азарт. Пришло время действовать!
Спустившись к гному, Луг обнаружил, что тот уже начал клевать носом и даже мирно посапывать.
— Просыпайся, — орк тряс за плечо Балина. — Нашёл же ты время поспать!
Сонным взглядом Балин окинул Луга и, облизнув губы, поинтересовался:
— Чё там? Паскуда убралась?
— Ещё лучше… Эльфы.
— Урмгх… — орк заткнул ладонью радостный возглас, готовый вырваться из глотки Балина.
— Тсс, иди за мной, старайся издавать поменьше шума, чем обычно, и не пыхти, как кузнечные мехи, недаром их зовут остроухими.
Гном вытащил из-за спины свой любимый топор и поцеловал оружие, как родного младенца. Его лицо снова приняло такое же кровожадное выражение, как и вчера.
* * *
Молодая эльфийская жрица Зарат Аэлт’Тиваррлин недовольно хмыкнула, что ничуть не испортило её утончённые черты лица с голубовато-бледным отливом на гладкой коже. Мало того что Высшие связались с человеком, так ей в сопровождение выделили всего лишь мужчин, двух священнослужителей и пятерых воинов. Конечно же, охрана ритуала важна, и кто знает какие истинные замыслы скрываются за планами мерзкого человечишки, но полдесятка воинов и пара ни на что не годных послушников! Хотя она справится, должна справиться. Скорее всего, пробуждение элементала было рассчитано, как отвлекающий манёвр врага, и верховные жрицы именно поэтому решили не отводить основные силы от места, где сейчас занимались изменником. Но всё-таки возмущение Зарат не знало границ. Неужели так нужно было связываться с этим человеком, да ещё и магом?
Вот уже несколько веков длилось противостояние с людьми. Лес требовал новых земель, ему было уже тесно в нынешних пределах, и эльфы отвоёвывали для него новые, пока не объявились эти проклятые людские волшебники со своей башней. Настала череда сокрушительных поражений и Высшим пришлось отступить вместе с чародейскими силами их зелёного дома. Зарат на мгновение задумалась о том, что, несмотря на риск, сотрудничество с предателем, наверное, был самым последним средством, почему верховные жрицы и пошли на это из отчаяния.
Неважно, что станет с этим человечишкой потом, убьют ли его, или отпустят на все четыре стороны, но если задумка верховных удастся, тогда с магами будет покончено навсегда. Сила лесов хлынет на полагающиеся ему земли людей до самого Западного океана, их кровь станет удобрением для дома Высших, а затем придёт черёд степных гоблинов и варваров к востоку, правда, говорят, что те тоже служат каким-то чародеем, но Зарат не забивала себе голову лишними размышлениями.
Серебристые глаза эльфийки различили вдалеке громадное тело элементала. Взмахнув головой с такого же цвета, коротко подстриженными, волосами, она жестом приказала послушникам ставить защиту. После короткого песнопения вокруг всех эльфов замелькали короткие вспышки щитов, быстро принявшие прозрачный вид. Воинам Зарат сказала быть наготове, хотя это было лишним, закованные с ног до головы в доспехи из лёгкой стали, молчаливые бойцы явно знали своё дело и без указаний жрицы.
Подойдя к озёрному хранителю насколько это было возможно и выбрав более-менее открытое место, жрица собралась с послушниками нужную фигуру и начала ритуал усмирения. Воины заняли позиции вокруг колдунов. Полы расшитого листвой одеяния Зарат взметнулись под порывами дикой и необузданной магии леса, с каждым словом тягучей песни вокруг троицы, вставших в специально отведённых местах, среди травы начали возникать очерки сияющих линий. Протянувшись друг к другу, они сложились в витиеватый символ, разгоравшийся ещё ярче.
Сперва, очень медленно, а затем всё быстрее, из земли начали подниматься призрачные ленты. В такт песнопению они, извиваясь словно слепые змеи, потянулись к элементалу. Тот только теперь заметил эльфов и нечто необычное, размашистыми шагами, оставлявшими глубокие лужи, он направился к новой добыче. Подняв руки, он вознамерился раздавить мелких букашек, но ленты резко метнувшись. Непокорный дух попытался разорвать путы, но сделать это было непросто.
Зарат напряглась, теперь предстояло самое сложное, спеленать хозяина озёра было только первым делом, долго жрица не продержится, тем более при поддержке двух жалких мужчин. Теперь предстояло погрузить элементала в его естественное природное состояние водной стихии. Голос эльфийки стал громче, но слова песни обрели более степенный и успокаивающий окрас.
Тем временем элементал уже справился с призрачными лентами, обхватившими его руки, одна за другой они начали истончаться и рваться. Жрица совсем не ожидала, что дух так быстро разберётся с её колдовством, начав сопротивляться. Нужно быстро что-то придумать, пока гигант совсем не вышел из-под контроля и не обратил свою мощь против эльфов. Песнь усмирения была уже начата, остановить её уже невозможно, а нужно укрепить путы. Молодой жрице пришло неожиданное решение.
Покинув свою позицию, из-за чего символ под её ногами начал медленно угасать, она направилась к одному из послушников, ничего не замечая, тот продолжал тянуть свой напев. В пальцах Зарат мелькнул небольшой серп, скрывавшийся до этого в просторных полах её одеяния, и горло послушника прочертила алая полоса. Когда жертва упала, его растёкшаяся кровь придала багряные оттенки, начавшему угасать, символу на земле. Заняв место убитого, Зарат продолжила песнь усмирения, ощутив, как первое их заклинание наполняется силой.
Ленты снова ожили, вокруг них расцвело красное сияние, и они с новой силой бросились к духу, теперь каждое их прикосновение к нему вызывало наэлектризованные сполохи, обращавшие небольшие участки водной плоти в пар. Элементал постарался отстраниться и отступить, но замешанное на крови колдовство надёжно его держало, и теперь всё больше призрачных лент тянулись из символа, прочерченного среди травы.
Уголки тонких губ эльфийской жрицы приподнялись в жестокой усмешке, теперь непокорного духа можно было усмирить без опаски. Следовало проникнуть в самую сущность этой природной стихии, стать практически одним целым с хранителем озёра и ощутить бурившие в нём чувства, чтобы затем медленно погасить их и вернуть элементал в привычное спящее состояние.
Глаза Зарат полностью приобрели светящийся зелёный став отражением взгляда потревоженного духа, её тело охватила туманная голубая аура. Привычный мир вокруг переставал существовать для эльфийки, трепет леса стал сплошным зелёным дымом, поверх которого проскакивали прозрачные вздрагивания воздушной стихии, недалёкие речки и ручьи отливали ярчайшей сапфировой россыпью, изумрудными огнями, мелкими точками на фоне всего этого, стали соратники эльфийки. Элементал в этом ракурсе был похож на скрученное в торнадо облако мельчайших синих частиц, внутри которых билось прекрасное, но искажённое гневом, лицо. Где-то рядом Зарат заметила невнятное пятно, но этим займётся позже, а сейчас предстоит усмирить непокорного духа.
* * *
Луг, наконец, дождался, когда эльфийская жрица уже полностью занялась элементалом, и ещё раз окинул взглядом будущее поле боя. Опасность представлял второй жрец, но тут он надеялся на меткую стрелу хафлинга, с остальными воинами по расчётам орка, они могли справиться. Заслышав позади, как нетерпеливо пробирался гном, Луг решил не испытывать дальше судьбу и ринулся вперёд. До ближайшего противника, эльфа с коротким копьём с широким наконечником, было шагов десять.
Но неожиданного нападения не вышло, эльфийский воин молниеносно развернулся к орку и принял на древко рубящий удар сверху, к своему собрату тут же присоединялся второй воин, а гном всё ещё пробирался сквозь заросли. Луг отбил атаку копьём от первого эльфа и едва успел увернуться от сабли второго. Ятаганы орка с новой силой принялись атаковать врага, выбранного вначале, но неизменно натыкались на мастерскую защиту и парирования лесного воителя. Лугу противостоял явный мастер, а его товарищ уже пытался обойти орка сзади. Краем глаза тот заметил, что арбалетная стрела пронзила жреца на полуслове, как он и рассчитывал.
Двалин выскочил прямо позади троицы, бросившейся на помощь к эльфам, схватившимся с орком. Его огромный топор тут же рассёк одного из них со спины, но пока гном вытаскивал, глубоко застрявшее, оружие, другие успели заметить новую угрозу и на мятые доспехи гнома обрушился яростный град от ударов мечей. Половину этих атак Двалин отбил рогами своего шлема, под другие умело подставлял, защищённые сталью, плечи и грудь, лесные воины не сталкивались раньше с гномами, и поэтому их ответное нападение пропало втуне, зато Балин успел вытащить свой топор.
Очередной замах топора заставил эльфов отойти подальше. Кровожадно ухмыляющийся гном только этого и ждал, так и не опустив топора из-за плеча, он, подбадривая себя оглушительным криком, ринулся головой на одного из врагов, словно бык. Чудовищной силы удар отбросил эльфа на несколько шагов. Развернувшись ко второму, оторопевшему от такой дикой и варварской свирепости, Балин закончил начатый замах, попав прямо в сочленение эльфийских лат подмышкой. На этот раз вытащить оружие из тела противника ничто ему не помешало.
Дела у орка тем временем шли не слишком гладко. Он смог занять позицию, так чтобы оба противника оказались перед ним, но теперь они теснили Луга, заставив того уйти в глухую оборону. Эльфы действовали очень слажено, копьё одного играло в нападении, а лезвие другого не давал орку возможности для контратаки и маневрирования. Когда Луг совсем было пал духом, короткий свист оборвал жизнь эльфа с саблей, тот завалился вперёд с оперением, торчащим в шее из-под шлема.
Теперь стало значительно легче, но и без своего напарника воин с копьём был очень искусным противником. Орк никак не мог подобраться к нему на расстояние прямого удара для своих ятаганов, эльф начал прытко перескакивать с места на место, отводя Луга подальше от гнома, рубившегося сейчас с его собратом. Угнаться за ловким врагом было непросто, пока он неожиданно не вскрикнул. Ещё более быстрая тень промелькнула в траве у ног эльфа, а под его коленом заструилась кровь.
Вёрткий хафлинг, как всегда подкрался незамеченным, переместив чашу весов боя на сторону Луга, после чего побежал к жрице, видимо, предполагая, что она тоже сейчас представляет угрозу. Орк хотел предупредить друга, но и раненным его противник до сих пор представлял нешуточную угрозу. Теперь тактика эльфа снова изменилась, он стал подпускать орка ближе, но тут же, отбив атаку, наносил ответный болезненный удар тупой стороной копья. Пропустив несколько хороших затрещин, Луг понял, что так долго не выдержит и ему самому пора применить новые уловки.
Перехватив левой рукой один из ятаганов лезвием к земле, Луг начал нападать, делая быстрые замахи своим оружием, оборачиваясь всем своим массивным телом, как маятник, всё это напоминало по движениям мельницу, вот только вместо лопастей были широкие клинки. Развевавшийся длинный волчий плащ немного помогал скрывать направления атак. Эльф не ожидал ударов такой силы, это вынудило его перестать парировать и стараться отступить как можно дальше, но повреждённая нога и длинные руки огромного орка делали его усилия безуспешными. Резкий удар по раненой конечности сапогом Луга с разворота ещё больше вывел эльфа из равновесия, не удержавшись, он упал на колено. В самый последний момент эльфийский воитель успел подставить копьё под замах ятаганом, но чудовищной силы удар преломил пополам древко между рук эльфа, и орочья сталь до половины разрубила его голову вместе со шлемом.
Со своим противником же Балин забавлялся, решив растянуть удовольствие.
— Кто тебя так учил драться? Твоя беззубая бабуля? — с этими словами топор гнома очередной раз пронёсся на расстояние пальца от горла противника, успевшего отскочить в самый последний момент.
— Да не танцуй ты, давай отвечай своей зубочисткой! Поплясать я и в кабаке могу, если приспичит, — снова испуганный эльф увернулся за долю секунды, до того как оружие Балина могло настигнуть его.
— Ну, чего ты вылупился на меня, как смердящий гоблин на голодного тролля? — такого оскорбления тёмный эльф не выдержал и бросился на гнома слегка неуверенной атакой, которую гном с лёгкостью отразил рогом своего шлема. — О, вижу, что баба ты только всё-таки наполовину!
Эльф слишком поздно сообразил, что оказался в опасной близости от коренастого коротышки. Недолго думая, Балин свободной рукой обхватил ногу противника и с силой её дёрнул, так что тот упал с громким стуком головой об землю. Гном радостно рассмеялся, ведь он хотел захватить пленника для расспросов, тяжёлый кованый сапог гнома наступил на руку врага, сломав кисть и заставив выпустить из рук меч. Склонившись над поверженным эльфом, Балин сказал, состроив самую злобную гримасу, что мог:
— Теперь-то, ты у меня запоёшь, а танцы кончились, голубчик! Выдашь всё, что ни спрошу.
Из узкой крестообразной смотровой щели эльфийского шлема в лицо гнома полетел плевок. Стерев его тыльной стороной ладони, Балин ещё раз рассмеялся, после чего со сморкающим вздохом собрал плевок намного матёрее, который незамедлительно полетел в ответ прямо в эту самую смотровую щель.
Поразмыслив, что с шутками покончено, Балин попытался перевернуть эльфа, чтобы его скрутить, и чуть было не пропустил удар коротким ножом, прятавшимся в другой руке врага. Клинок просвистел у самой щеки гнома, но эльф вместо того, чтобы снова попытаться достать своего обидчика, вонзил его себе в горло. Гордый житель леса предпочёл смерть позорному плену.
Расстроенный из-за того, что так и не смог взять «языка», гном поднялся, быстро утихомирил в себе горячку боя и начал высматривать друзей. Луг как раз закончил со своим эльфом, а вот Грэмиша нигде видно не было. По мнению Балина, маленький любитель ударить исподтишка мог, как всегда отсидеться в тихом месте. Повернувшись в сторону, гном заметил, что элементал совсем затих и стал недвижим, а эльфийская жрица всё ещё находилась в голубом туманном коконе.
Внезапный порыв воздуха опрокинул Балина. Падая, он успел краем глаз увидеть, что озёрный гигант взорвался множеством мелких брызг, такими как поднял его «гром-бубух» с утра, но этот взрыв был значительно мощнее. Луг тоже не покатился со своего места, но орк сейчас больше сожалел о том, что не успел предупредить хафлинга насчёт жрицы, ведь когда она усмиряла элементала, то наверняка почерпнула от духа и немало заёмной силы водной стихии.
* * *
В отличие от остальных, Грэмиш сумел устоять за счёт того, что пробирался по полю боя, низко пригнувшись, он успел уцепиться за жёсткую траву, правда, всё-таки выпустил любимый арбалет из рук. Борясь с сильным натиском ветра, хафлинга потянулся за кинжалами в сапогах, потому что метательное оружие при чудовищном, поднятом магией, урагане было явно бесполезно.
Эльфийская жрица к этому времени очень быстро пришла в себя, решив обратить гнев против новых врагов. Яркая вспышка из её ладони обернулась гибким гейзером, что полетел в сторону гнома. Балин продолжал катиться кубарем после первого порыва ветра, это его и спасло, гейзер ударил совсем рядом, окатив его с ног до головы водой. Зарат повернулась к орку, уже успевшему подняться, и в грудь Луга ударил второй поток, выпущенный из рук жрицы, орка отнесло к дереву, и он здорово приложился о толстенный ствол, после чего осел, потеряв сознание от удара.
Поняв, что его пока ещё не заметили, Грэмиш стал продвигаться к эльфийке, желая подобраться к ней сбоку. С помощью кинжалов, которые он вонзал в податливую землю, хафлинг подтягивался как можно ниже пригибаясь к земле, ураган вокруг жрицы не утихал и Грэмиш не желал раньше времени выдавать своего присутствия.
Балин тоже успел встать на ноги, но пока ещё был сбит с толку, полностью не осознав, что происходит. Новый гейзер ударил в гнома, но по чистой случайности тот успел выставить навстречу ему свой топор. Водный поток с плеском врезался промеж лезвий топора, его обладателя спасла массивность и ширина оружия. На удивление Зарат, гном выстоял, тогда она послала в него непрерывный сплошной водопад неимоверной силы. Уже осознанно вцепившись в свой верный топор, Балин напрягся со всех сил. Казалось, что своим гномьим оружием он пытается остановить течение буйной горной реки. Земля под ногами гнома быстро превращалась в болото, очень быстро ноги наёмника погрузились в него почти по самые колени.
Грэмиш успел подобраться на расстояние вытянутой руки до жрицы, упивавшейся переполняющей её стихией, но даже отсюда не представлялось возможным прыгнуть, чтобы оглушить эту фурию, от неё расходились потоки неимоверной мощи, вырывавшие траву и ветки деревьев, вихрем кружившие вокруг хафлинга и его противницы. Не придумав ничего лучше, Грэмиш со всей силы кинжалом проткнул ступню эльфийки по самый эфес.
Зарат вскрикнула от внезапной боли, взглянув вниз, она увидела, что её ногу пригвоздили к земле, и теперь ещё один мерзкий недомерок намеревается ещё одним клинком проткнуть и вторую. Жрица успела схватить крысёнка за шкирку, пока хафлинг не изувечил её ещё больше. Перехватив его кинжал второй рукой, она поднесла его к своим глазам, намереваясь утопить одним только взглядом, благо, что сила элементала, заключённая в ней это позволяла. Сконцентрировавшись, Зарат начала превращать в воду сам воздух, находившийся в лёгких маленького мерзавца.
В этот миг, Грэмиш почувствовал, что не может глотнуть, будто в его горле застрял булыжник. Вслед за этим грудь хафлинга сдавила резкая боль, за которой последовало ощущение, как в ней начало всё гореть. Из последних сил он пытался сопротивляться, но эльфийка крепко держала его, не давая вырваться. Уже решив, что умирает Грэмиш увидел за спиной эльфийки видение самой смерти, если бы та выглядела, как чёрный рогатый демон с куском грязи и травы, вместо бороды.
Балин со всей дури зарядил плоской стороной лезвия топора по голове жрицы, вцепившейся в его друга. Выпустив из рук хафлинга, та ошеломленно повернулся к гному, даже через зелёный огонь, пылавший в её глазах, было понятно, Зарат более чем ошеломлена таким поворотом.
— А! Так, тебе мало, стерва остроухая?! — завопил Балин и что было силы зарядил своим огромным кулаком ей в челюсть.
Эльфийка повалилась, как подкошенная. В тот миг, как она упала на траву, из её тела пронеслась вверх быстрая вспышка изумрудного цвета, разорвавшаяся среди облаков и окрасившаяся всё небо своим сиянием. Тут же, как из ведра, пошёл дождь.
Балин со всей заботой, на которую был способен, помог подняться своему крохотному побратиму, тот наконец закончил изливать изо рта воду и, улыбнувшись гному, сказал:
— Ты знаешь же, что мой народ не умеет плавать? — выдавив из себя порцию жидкости и отхаркавшись, Грэмиш многозначительно добавил. — Но чтобы утонуть, не замочив при этом ноги, такого не пожелает ни один хафлинг.
Гном подмигнул товарищу и указал на лежащую пластом эльфийку:
— Веселей, Грэм, кажется, у нас появился долгожданный «язык», да ещё какой, явно важная пташка! Я же говорил, надо только растормошить этот трижды проклятый лес и всё у нас получится? — повертев голов и заметив орка, тот как раз начал приходить в себя, Балин продолжил. — Ладно, идём немного понянчимся с Лугом, а затем свяжем эту жуткую бабу, чтобы она больше ничего не учудила.