8 Марта – этот день для каждого, кто может сказать «я родился в СССР», обладает своим колоритом, своим запахом, своим вкусом. Горький аромат нежных жёлтых пупырышков мимозы, алые гвоздики, которые продавали на рынках живописные брюнеты с Кавказа, (помните: в стеклянных кубах с горящими внутри свечами, чтобы цветы не мёрзли?) Бледные тепличные тюльпаны и – по тем временам – диво-дивное-пахучее – гиацинты. Жуткий дефицит, купленные чаще всего втридорога «с рук» духи: польские «Быть может» и «Пани Валевска», болгарские «Сигнатюр», прибалтийские, фабрики «Дзинтарс», «Рижская сирень» и «Тайна рижанки», французские «Клима», предмет вожделения большинства женщин тех времён, стоившие ползарплаты. Конечно, можно было купить и в магазине: вечную «Красную Москву», «Ландыш серебористый», «Тет-а тет», «Красный мак». А помните, какие красивые были поздравительные открытки с корзинами фиалок, подснежниками, тюльпанами и золотыми восьмёрками?
Конечно, если сесть и вспомнить, то и мне каждый год что-то дарили: те же цветы, духи, книги, билеты в театр. Да, было приятно, чего уж там. Но для меня 8 марта прежде всего – это тот день, когда я поздравляла свою маму. И к этому дню я готовилась долго и старательно. Нужно сказать, что я все детские годы прожила у бабушки и дедушки, родители с сестрой перехали в новую квартиру в районе новостроек, работали целый день, а я бесконечно болела в садике, поэтому было решено оставить меня у бабушки, а домой забирать на выходные. Конечно, я ужасно скучала, целовала перед сном мамину фотографию, так что поздравление мамы становилось чем-то сакральным.
Сначала, ещё осенью, мы с бабушкой отправлялись на рынок, чтобы купить копилку. Копилки тогда были глиняными, которые полагалось разбивать, и деревянные – помню грибочки, у которых можно было открыть шляпку. Всё было очень ярким, ручной работы, глаза разбегались от выбора. Я выбирала копилку и дома прятала её в укромном месте, всегда одном и том же: на шкафу.
Для того, чтобы добраться до тайника, нужно было сначала забраться на высокую металлическую (с «шишечками») спинку дедушкиной кровати, балансируя на цыпочках, подтянуться, и тогда добраться до пыльного верха огромного старинного шкафа-мастодонта с перламутровыми инкрустациями на дверцах. Там, на шкафу, у меня был тайник, в котором хранились самые ценные вещи, там находила до марта месяца приют и новая копилка. Пытаюсь вспомнить, откуда брались монетки, которые я «скармливала» всем этим кошкам и грибочкам-копилкам, но не могу. Во всяком случае, к началу марта в копилке набиралось мистическим образом рубля полтора-два.
И тогда мы с дедушкой отправлялись в аптеку. Хорошо помню себя, 5 лет отроду, деньги в варежке, витрину аптеки с большими стеклянными сосудами, запах лекарств и витаминов-драже, тающий в грязь снег на белом плиточном полу. И за стеклом – маленькие пузырёчки духов. Денег хватало на крошечный флакончик «Красной Москвы» или «Ландыша серебристого». Однажды хватило только на пузырёк духов со странным для такого продукта названием «Щит», помню, как хохотали потом взрослые, а мама уверяла меня, что это лучшие духи на свете и она смеётся просто от радости.
Покупка духов была первым этапом подготовки к празднику. Следующим был долгий выбор сюжета для самодельной открытки. В прошлом году я рисовала подснежники, значит, в этом пусть будут фиалки. А может, лучше мамины любимые ромашки или анютины глазки? Нет, явно не сезон. Ладно, попробую тюльпаны. Цветы мне всегда удавались хорошо, проблемы начинались с восьмёркой. То она была слишком пузатой, то слишком тощей, то вообще кривой. Потом нужно было ещё преодолеть коварные подводные рифы текста. Напишешь случайно «дарагая мая мамочка» и всё, вся работа насмарку. Можно начинать заново. А жаль, цветы были красивыми...
И вот наступал торжественный день. Меня забирали домой, мы с папой долго ехали в трамвае, многие из пассажиров везли цветы: реже в целлофане, тогда можно было полюбоваться, а чаще – в газетах, бесформенным свёртком, в котором всё же угадывалась красота. Мама открывала дверь – красивая, молодая, расцеловывала, снимала с меня шубку и ненавистную шапку, ахала, восторгалась духам и открытке. Салат «Оливье», маринованные помидоры, влажный бисквитно-кремовый торт с розочками и ромбиками желе... Это было ещё настоящее 8 Марта!
В последние годы, уже в Германии, праздник тихо приказал долго жить. Перестал быть таковым. Да, конечно, букетик тюльпанов для мамы оставался неизменным, но уже просто как дань старомодной традиции. И сейчас, когда я уже могу купить маме и шикарный букет и французские духи, они ею уже не обрадуют так, как радовал тогда пузырёк «Красной Москвы». Мои дети не поздравляют меня с 8 Марта, зато – с немецким Днём матери. Всё идёт так, как и должно быть. Праздники иногда тоже умирают, как и люди. Но пока живы наши мамы и бабушки, 8 Марта всё же не стоит хоронить. Давайте поздравлять, покупать цветы, отправлять открытки, печь пироги, просто говорить слова любви! С 8 Марта тебя, «дарагая мая» мамочка!