Черный квадрат

               

             Казимир смотрел в черный квадрат окна  и прислушивался к  монотонному шуму осеннего дождя.  Настроение  было скверное в силу  тех странных обстоятельств, которые произошли с ним утром сегодняшнего дня. Точнее сказать, не с ним, а с картиной, которую Казимир закончил писать и которую он собирался подарить сегодня  супруге своего соседа по квартире г-же N. в ее день рождения.  А произошло нечто мистическое, не поддающееся никакому объяснению. Он тщательно старался вспомнить все события прошлых дней, чтобы как-то понять произошедшее……..   
              Идея написать маслом лежащий букет свежих роз возникла неожиданно. Казимир четко представил себе охапку только что срезанных роз с мелкими бриллиантами утренней росы на нежных лепестках слегка раскрытых бутонов. Он в деталях увидел  сюжет натюрморта, и желание отразить это на холсте  заставило его взяться за карандаш.  Воображение  рисовало небрежно брошенную охапку алых роз на зеленой скатерти квадратного стола, бокал недопитого красного вина и лежащий рядом раскрытый конверт, из которого торчал уголок письма. Вся эта композиция виделась на фоне открытого окна, в котором торчал квадрат черного ночного неба.  Руки лихорадочно фиксировали это видение в наброске картины.  Еще только улавливалась вся композиция, а Казимир уже представил, как будет дарить полотно своей возлюбленной и как она в знак благодарности тайком от мужа  нежно погладит его руку.
              Пять бессонных дней и ночей  Казимир провел за мольбертом. Потеряв ощущение дня и ночи, и поддерживая себя только черным кофе, он, наконец, увидел плод своих  усилий. Холст действительно был великолепен.   Казимир сделал последний штрих, поставив в правом углу картины, еле заметной для глаза, подпись «Малевич».  При мерцающих  свечах букет алых роз действительно был как живой, и на фоне зеленой скатерти создавал  ощущение неуловимого оттенка грусти  и тревоги.  Конечно, вся интрига полотна была в распечатанном конверте, на  котором не было ни адреса, ни фамилии, но угадывался уверенный  мужской почерк   на клетчатом листе письма, торчащего из конверта. Несколько слов, которые можно было прочесть, не давали возможность посторонним понять смысл письма, но тому, кому предназначалась картина,  могла в полной мере ощутить всю силу желаний  Казимира понравиться и реализовать все свои тайные надежды.      
            Настенные часы показывали два часа ночи. Невероятная  усталость вдруг навалилась на Казимира, и он, в последний раз удовлетворенно взглянув на свое творчество, даже не раздевшись, повалился на кровать.
             Сон был беспокойный и недостаточный для восстановления сил.  Казимир часто просыпался от легких сновидений, которые возникали как-то неожиданно и бессистемно, и также часто и быстро погружался в волны темного царства Морфея. В одном из таких кратковременных сновидений Казимир увидел на своей картине завядшие розы, в другом, опрокинутый бокал и залитый  вином конверт.
             Утром, побрившись, Казимир в тревожном настроении подошел к картине, чтобы еще раз увидеть плод своей работы в ярком солнечном свете.  Картина по его ощущениям источала нежный запах масляной краски, осеннего сада  и молодого женского тела.  В изумрудных  каплях  росы на  лепестках роз играли солнечные искорки света,  проникающие из окна комнаты. Казалось, еще мгновенье и все эти радужные капельки вдруг исчезнут от случайного прикосновения. Скоро он подарит  картину женщине, которую полюбил с первого взгляда, и которая изменила весь его холостятский  уклад  жизни.   До встречи оставалось не более шести часов,  но этого было вполне достаточно, чтобы без спешки отдохнуть, смастерить раму для картины и в назначенный час нажать кнопку звонка заветной квартиры любимой.   
             Перед тем как накрыть картину тканью, Казимир, скорее из любопытства, вдруг стал считать розы.  Он даже не понял, что заставило его заняться этим делом. Результат подсчета его ошеломил. Роз было четное количество. Казимир еще раз стал пересчитывать цветы, уже прекрасно понимая свою оплошность, которую нужно было исправлять.  Его мозг лихорадочно искал выход из этого положения. Не может быть, не может быть! -  повторял Казимир, непроизвольно ища глазами кисти и краски. Паника  полностью охватила художника при мысли, что ошибку  можно было исправить, лишь взявшись опять за кисть.
             Еще не дотронувшись до мольберта, перед Казимиром встал вопрос, добавить в букет еще одну розу либо убрать из него один цветок. Выбрав, наконец, первое, он профессиональными мазками стал рисовать бутон нераскрытой розы. Эту новоявленную веточку Казимир поместил на самый край стола.  Три часа работы казались ему вечностью. Закончив работу, он сел на диван и закрыл глаза. Еще никогда написание картины не приносила Казимиру столько волнений. Ожидания чего-то мистического заставило художника открыть глаза и взглянуть на полотно.  Увиденное, повергло Казимира в состояние шока.  Цветок, который только что был нарисован, валялся на полу рядом со столом. Он не поверил своим глазам.  Картина жила своей, ему не подчинявшейся, жизнью. Букет роз не принял в свои объятия юную розу.  Предполагая, что работа над картиной  отняла у него не только пять бессонных дней, но и что-то более существенное, Казимир вдруг осознал, что с его сознанием произошло что-то необъяснимое и непонятное. Воображение художника находилось в другом измерении, в плоскости тех иллюзий, которые толкнули  писать его  эту картину.
            Уже не контролируя свои действия,  машинально,  Казимир резкими мазками наложил на холст еще одну веточку розы.  Интуитивно предполагая, что произойдет, он сознательно, на мгновение отвернулся от картины и вновь перевел взгляд на полотно. Вторая роза валялась у ножки стола и в компании с первой упавшей розой  производила впечатление чего-то ненужного и бессмысленного.
            Неужели это, правда, что картины живут своей жизнью и имеют свое прошлое и свое будущее, которое не всегда понималось теми, кто созерцал, покупал или продавал их. Казимир вспомнил Рафаэля, Леонардо да Винчи и содрогнулся. Многие полотна этих гениев до сих пор имеют загадки, которые дают почву для споров, и эти споры были вчера, идут сегодня и будут происходить завтра. 
        Болезненное, воспаленное сознание, и необъяснимый  в этот момент душевный  порыв, заставил Казимира  взять широкую кисть и макнуть ее в черную смоляную краску. Слой за слоем художник накрывал холст черной краской, и чтобы придать своему сумасшедшему поступку хоть какое-то логическое объяснение, добился абсолютно ровного  черного квадрата. Квадрат спрятал под своим черным покровом все чувства, переживания и надежды художника….
               Запах свежих хризантем, смешанный с нежным ароматом туалетной воды любимой женщины, поздравления и обильное застолье позволили Казимиру на время забыть все странности  мистического утра.  Уже поздно вечером, после приятно закончившегося дня рождения, где Казимиру было позволительно много того, о чем  мечтал накануне встречи, он взглянул на предмет своих утренних волнений. Холст с черным квадратом магическим образом заставил Казимира содрогнуться. Он вдруг почувствовал всю тайну человеческих чувств, все свои нереализованные желания к любимой женщине, которые он спрятал за слоем черной краски. И эту тайну, глубокую тайну черного квадрата знал лишь он…
            Сорок лет спустя, в одном из залов Третьяковки у картины «Черный квадрат» Малевича стояла пожилая женщина и сосредоточенно рассматривала  висящее полотно художника. Изображенный на полотне черный квадрат был непонятен женщине, и более того вызывал недоумение в художественной ценности картины. Приблизившись к картине, женщина почувствовала вдруг необычайное тепло, исходящее  от черного квадрата, и   ее сердце отозвалось частым сердцебиением.