Подражая Панкеевой, сгорая от зависти к Андерсену...
Глава 14.
– Привет, Драконицо! – Маня улыбалась, но даже по не слишком качественной сетевой видеосвязи было заметно, что чувствует она себя неважно.
– Привет, Медведицо! – заулыбалась в ответ Драконесса и тут же обеспокоенно спросила: – Манюнь, солнце, как ты?
– Именно, что как солнце – большое и круглое, – пропыхтела Маня, поудобнее устраиваясь перед экраном. – Эти деятели пинаются так, что я спать не могу. Дышать тяжело, ходить тоже уже тяжело. Устала.
– А Ваня что?
– А что Ваня? – скептически хмыкнула Маня. – Ему же не таскать. Ходит гордый, разглагольствует о том, каких богатырей сделал. Не, мне нравится: я тут парюсь, но он – "сделал"! Мужики!.. Имена уже подбирает. Наивный.
Драконесса иронично усмехнулась.
– А Лизонька не ревнует? – поинтересовалась она.
– Нет. Она ещё не понимает. Потом поймёт, когда братиков увидит.
– Ну, а точно мальчики будут?
– Похоже на то. И сама чую, и обследование, вроде как, показывает, что мальчики. Ну, или девки с кукишами. Чего ржёшь-то?
– Девок с кукишами представила, – прыснула Драконесса. – Тебе сколько, месяц остался?
– Да, по срокам – примерно месяц, а так в любой момент может. Дело-то такое, тем более, двойня.
Драконесса задумчиво побарабанила пальцами по столу.
– Слушай, Мань, может, мне попросить кого из наших лекарей? – предложила она. – Ну, чтобы подстраховали. Мало ли там чего…
– Да не, Шурочка, не надо, не беспокойся. У меня и так этих подстрахуев будет – не протолкнуться.
Маня скорчила рожу и махнула рукой. Видимо, вопросами родовспоможения ей уже успела основательно проесть мозг любезная свекровушка.
– Нет, всё-таки люблю я русский язык! – рассмеялась Драконесса. – За образность и креативность. Так точно никого не надо?
– Нет, всё будет нормально. Там ещё моя бабушка обещала приехать, – многозначительно улыбнулась Маня.
– Бабушка – это та самая, у которой мы тогда метлу без спроса взяли и сломали, а она нас за это остатками метлы?..
– Ой, не напоминай! – на этот раз рожица у Мани получилась забавная – показное раскаяние пополам с плутовской усмешкой. – Позорище то ещё… Она, конечно.
– А, ну, тогда я за тебя спокойна. – Драконесса с облегчением откинулась на спинку своего рабочего кресла. – Бабуля твоя многих наших за пояс заткнёт и не поморщится. Привет ей передавай, кстати. Но ты мне свистни, как чего, договорились?
– Договорились, – кивнула Маня. – Сама-то ты как?
– Да никак! – досадливо поморщилась Драконесса. – Пока на расстоянии держусь и беседы веду на отвлечённые темы, так ничего. А стоит поближе подвинуться да посмотреть ласково – всё, п….ц *(1), глазки в пол, щёчки розовеют... Девица, блин, нецелованная!.. И сразу как стеной отгораживается, я прямо чувствую… А ты-то чего ржёшь?
Маня мелко хихикала, прикрыв рот ладонью.
– Извини, я нечаянно, – не переставая хихикать, ответила она. – Что ты его девицей обозвала. Больше не буду. Я тебе сейчас песенку одну подгоню. Как про вас написана, честное слово.
– Давай. Только ты мне ещё текст заодно подгони, мне с текстом проще будет.
– Сейчас, минуточку… – Маня защёлкала по клавишам. – Лови.
Сначала Драконесса открыла текст.
– "Мне говорят, он ма…" *(2). Маня!!! – взвыла она, оборвав на середине первую строчку. – Тебе делать было нечего, напрягать придворного барда, или кто у вас там, специально для меня песню сочинять?
– У тебя мания величия, дорогая! – ехидно ухмыльнулась Маня. – Этой песне лет пятьдесят, наверно.
– Серьёзно? – удивлённо захлопала глазами Драконесса. – А как актуально-то…
– А я о чём? Дай ему послушать. Может, дойдёт.
– Ага, дойдёт, – заворчала Драконесса. – Тогда он гарантированно сбежит, и на последствия наплюёт.
– Не переживай. Авось, всё утрясётся как-нибудь. Может, просто время не пришло.
– Может быть…
– Давай, я тебе ещё фильм один скину, – предложила Маня. – Тоже старый-престарый. Примерно тех же времён, что и песня. Комедия, тебе понравится. Там главная героиня чем-то на тебя похожа, тоже атаман в юбке. И тоже Шурочка. Правда, мужчину она себе выбрала, как по мне, так полного раздолбая. Твой-то получше будет, хоть и "девиц нецелованный". И чего мне так смешно?.. Извини, дорогая.
– Ха-ха, как смешно! – передразнила её Драконесса и горько добавила. – И не "мой" он, Маня! Не "мой". А насчет "девицы" ничего сказать не могу. Не знаю. Да мне всё равно как-то, что там было, чего не было… Как сделать, чтобы он мой был – вот над чем бьюсь, добиться не могу. Вся измучилась уже. Если так дальше пойдёт, то отпускать надо. А как отпустить, когда прикипела вся? Это ж с кровью вырывать. Вот и сижу маюсь. Так если посмотреть со стороны – парень как парень, ничего особенного. А до того на сердце лёг, что и не пересказать.
– Точно та песня про вас. Прямо в копеечку. Да, подруга… – Маня подпёрла рукой щёку и ласково, и в то же время немного печально, посмотрела на Драконессу. – Вляпалась ты знатно. Ничего не буду тебе советовать, только терпения. Терпения, терпения и ещё раз терпения. Помни, что и вода камень точит.
– Да я только и делаю, что постоянно себе об этом напоминаю, а терпения всё не прибавляется и не прибавляется... Но всё равно спасибо тебе, Манюнь! Без твоей поддержки у меня бы уже, наверно, руки опустились.
– Да не за что, лишь бы у тебя всё наладилось. Устала я что-то, пойду прилягу. Ой, тихо-тихо-тихо... – Маня погладила живот. – Опять разбрыкались... Кино сначала одна посмотри. А то вдруг он тоже не так поймёт? Шур, ну не хмурься! Я же шучу. На вот тебе ссылочку, а я отлёживаться пойду.
– Да-да, иди, конечно. Отдыхай.
– Пока!
– Пока.
Драконесса закрыла окошко видеообщения и включила песню.
"Да, почти про нас... которых нет. Маня угадала... тоже почти. Потому что он, похоже, не собирается со мной объясняться. Никак. А в остальном, конечно, "песня в тему", как говорится. Спасибо, Манюнечка, спасибо, золотая ты моя душа! Может быть, ты и права, и я просто тороплю время, кто знает... Поставлю-ка эту песенку на его звонок. Только ведь не позвонит он мне, постесняется. Или просто не позвонит. Потому что ему не надо. Хоть бы сказал что-то прямо. Да – так да, нет – так нет, и не мучил бы меня неизвестностью. Великий Создатель, пошли мне терпения! И побольше".
Наведение порядка в хранилище на деле оказалось не таким сложным, как думал Симон, осматривая подвал в первый раз. Никаких особых ценностей здесь не хранилось, а добрая половина вещей попала сюда, как он подозревал, исключительно из-за хозяйской сентиментальности.
Сперва Симон разобрался с мебелью, а затем методично, стеллаж за стеллажом, начал перебирать остальные вещи. Господин Рейно выделил ему портативную умную машину, не очень новую, но для такой простой работы большего и не требовалось. Ради развлечения и, заодно, для гимнастики ума Симон решил вспомнить университетские занятия по автоматизации ведения каталогов и сам сделал простейшую базу данных. Каждую вещь вносил в базу с кратким описанием, приблизительной степенью сохранности и прочими необходимыми пометками. Заодно промаркировал стеллажи и полки, и теперь у каждой вещицы было своё строго отведённое место, также отмеченное в базе. По итогам дня он делал распечатку и отдавал господину Рейно с тем, чтобы тот решал дальнейшую судьбу отсмотренных вещей.
Работа довольно быстро вошла в размеренное русло. Чтобы подвальная тишина не закладывала уши, Симон загрузил в умную машину внушительное количество инструментальной музыки и включал её негромко, иногда подпевая звучащей мелодии, пока осматривал очередную вещь. Письменный прибор с треснувшим основанием, пожелтевший кружевной веер, связка модных журналов полувековой давности – всему находилось место на полке и в базе данных.
За большой коробкой, доверху набитой старыми любовными романами, которые, судя по году издания, читала ещё матушка Драконессы, у самой стенки спряталась шкатулка из тёмного дерева. Симон дотянулся до неё, аккуратно вытащил и перенёс на своё импровизированное рабочее место, которое он устроил на стоящей посреди хранилища старинной тумбе с изумительной красоты мозаичной столешницей. Непонятно, почему это произведение мебельного искусства скучало в хранилище, а не украшало гостиную Её милости, но не ему, Симону, было это решать. Хотя, будь у него побольше наглости, он попросил бы поставить эту тумбу к себе, в малую гостевую.
В шкатулке лежала пачка каких-то старых писем, перевязанная обычной упаковочной верёвочкой. Симон покрутил пачку в руках, раздумывая, стоит ли её развязывать, перевернул другой стороной к себе и замер, едва не выронив её из рук.
С другой стороны в пачку была увязана фотография. Простая старая чёрно-белая фотография небольшого размера. Юноша и девушка, сидящие, обнявшись, и почти соприкоснувшиеся головами. Оба весёлые, улыбающиеся. И если юноша в первый момент показался Симону лишь смутно знакомым, то девушка... Забавная короткая стрижка, наивно-задорное, совсем ещё детское выражение лица, но эти глазищи – их ни с чем нельзя было спутать, Симон узнал их сразу и безошибочно. С фотографии на него смотрела юная Драконесса, обнимающая... Ну да, кого же ещё ей было обнимать?
А не очень-то изменился Его величество за двадцать лет или сколько там прошло с того времени, как они... Как они – что? Хотя двух толкований здесь быть не могло – так фотографируются только любящие пары.
Выходит, роман между ними всё-таки был... В этом почти не оставалось сомнений. И случилось это ещё до того, как Его высочество стал Его величеством. Королей драконы не воруют. То есть, лет двадцать пять назад, не меньше. Надо будет в источниках порыться, когда именно она его в плен брала; официальная биография короля ограничивается на сей счёт лишь кратким упоминанием. Узнать бы, почему...
Симон вглядывался в их лица, такие безмятежные, уверенные в своём счастливом будущем. Что помешало им? Банально поссорились? Или их отношениям воспротивились родители? Со стороны Драконессы в это верилось с трудом, но мог вмешаться Базиль II, отец Колбаско. Или сыграли роль политические соображения? Симон не помнил дословно закон наследования трона, но, кажется, там было сказано, что стать королевой может только человеческая женщина. Неужели принц Колбаско так страстно возжелал надеть корону, что переступил ради этого через возлюбленную? Но как тогда сюда вяжется его фраза "лучше бы не отпускала", шепотом оброненная на Дворцовой площади? Ради большой любви можно и от трона отказаться, он же был не единственным наследником, хотя на момент смерти своего отца остался единственным прямым...
Значит, было что-то ещё. Что-то, из-за чего король до сих пор смотрит на Драконессу с плохо скрываемой тоской в глазах и может запросто приехать ночью в гости. Знать бы, о чём он с ней беседует и только беседует ли?
И письма эти – наверно, их переписка.
"Любовная" – подсказало либидо, как обычно, незваным гостем вынырнувшее из своего закоулка. "Изыди!" – вяло буркнул разум. Либидо по обыкновению фыркнуло что-то неразборчиво-саркастическое и пристроилось рядышком понаблюдать.
Знакомый зуд прокатился по кончикам пальцев. "Если я сейчас развяжу верёвку и прочитаю эти письма, то, во-первых, об этом вряд ли кто узнает, и, во-вторых, мне очень многое наверняка станет понятно. Но тогда я в собственных глазах буду сволочь последняя. Да и вор из меня никудышный, и, всё одно, придёт к тому, что проще спросить у неё. Но это невозможно у неё спросить, как и то, другое, обо мне... Нет. Не надо. Лучше ничего не надо. Но как же гармонично они смотрятся... смотрелись вместе! Такая чудесная пара... И она такая красивая. Почему он на ней не женился? Неужели корона настолько перевесила? Как хорошо, что я не принц – у меня нет таких проблем... О чём это я???".
Симон вздрогнул, испугавшись собственных мыслей. Кровь бросилась в голову, сердце зашлось взбесившимся метрономом. И тягучая, болезненная краснота залила всё лицо.
Либидо благоразумно помалкивало и не спешило признаваться, что знает ответ.
Симон долго стоял с письмами в руках, не зная, как с ними лучше поступить. Равнодушно внести в опись и присвоить инвентарный номер – невозможно, почти кощунственно. Это не стопка дамских романов. И просто так взять и отдать Драконессе: "Вот я тут вашу старую переписку с королём нашёл" – тоже немыслимо. Он не сможет. Не сможет как ни в чём не бывало стоять перед ней и протягивать ей эту пачку, обязательно покраснеет, руки задрожат... Нет!
В конце концов он решил пойти по среднему пути и отдать письма управляющему.
Деликатность Симона была вознаграждена сторицей – господин Рейно ничего не сказал ему прямо, только поблагодарил в своей обычной сдержанной манере, но посмотрел с такой признательностью, как будто Симон спас, как минимум, репутацию Её милости, если не саму жизнь.
На следующий день, в пятницу, Симон собрался навестить маму. Драконесса, как обычно, с утра ехала в город и предложила сама довезти его до дома. Симон не долго думая уселся на переднее пассажирское, и "Лотор", тихо урча мотором, покатился к воротам.
– А у вас сегодня много дел запланировано, госпожа Драконесса? – поинтересовался Симон, в первую очередь, чтобы не молчать, и, во вторую, надеясь услышать что-то о делах отца.
Объявив однажды, что не хочет вмешиваться в отцовский бизнес, он теперь стеснялся подробно расспрашивать Драконессу о том, как продвигается её проект. Знал только, что на днях, без всякой помпы, договор был подписан, и отец теперь с утра до ночи пропадал на фабрике, где началась активная модернизация производственных линий, ротация персонала и прочая кипучая деятельность, в которую Симон уж точно не собирался вникать. Но какое-то болезненное любопытство или, скорее, беспокойство, не отпускало его, и он украдкой старался быть в курсе происходящего хотя бы в общих чертах. В том, что дело тут не только и не столько в его отце, он не хотел признаваться даже самому себе.
– Не особенно. – Драконесса заправила за ухо выбившийся из-под заколки волосок. – Сначала в дом мод к Тьери. Там... Не знаю, сколько пробуду. До обеда или позже. Потом ещё в одно место. Может, к отцу твоему успею заскочить, там на новой линии должны пробный запуск делать, хочу посмотреть. А потом домой. Кстати, если дождёшься, то сама тебя обратно отвезу.
– Да, хорошо, – согласно покивал Симон. Незаметный "Лотор", припарковавшийся на соседней с родительским домом улице, устраивал его куда больше, чем похожая на упитанного чёрного бегемота "Платина", вызывающая нездоровый интерес у местных кумушек.
Диалог не складывался. Симон повертелся немного на своём сиденье и, вспомнив давний разговор с Драконессой, решил пострадать праздным любопытством.
– Вы когда-то говорили, что господин Ланье – ваш протеже. А как вы с ним познакомились?
Вопрос оказался более чем удачный.
– Не поверишь, – заулыбалась Драконесса, – совершенно случайно, на улице.
Симон удивлённо поднял брови.
– Да-да, я сама задним числом удивляюсь, как всё вышло, а тогда... Тогда это было как взмах крыла Создателя.
Симон интуитивно понял, что у драконов это выражение было, как у людей "перст судьбы".
– Незадолго до этого, – продолжала Драконесса, – я приобрела часть акций дома мод "Каро и Ко" и очень живо интересовалась вопросами модной индустрии. И вот иду я по улице – куда шла, уже не помню – а навстречу мне парень. Это сейчас Тьери весь из себя мэтр, заматерел, мордочку наел, а десять лет назад, когда мы посреди улицы столкнулись, тощий был, что та щепочка, лохматый, но уже тогда с гонором. Мне что взгляд зацепило... На нём джинсовый костюмчик был. Не знаю, как тебе объяснить, но я сразу увидела, что не из магазина вещь. Там и покрой, и подбор фурнитуры – чувствовалась рука мастера. Причём, неизвестного мне мастера – почерк был ни на что не похож. И так у меня любопытство взыграло, что не постеснялась к парню подойти и спросить, где он такой стильный костюмчик приобрёл.
Симон тихо прыснул в кулак.
– Смейся-смейся, – ухмыльнулась Драконесса. – А теперь представь ситуацию с его стороны. У него тогда как раз была чёрная полоса в жизни. С работы выперли под каким-то вздорным предлогом, а на самом деле, потому что хозяйка узнала, что он гей. С квартиры со дня на день могли попросить, потому что платить нечем. С учёбой непонятно как быть, потому что, опять же, платить нечем. С сожителем вдрызг разругался. И вот он шёл по улице, сам не зная куда, а тут – о, ужас! – его за пуговицу хватает какая-то непонятная дамочка и начинает докапываться, где это он себе дизайнерский костюм раздобыл. Он мою руку эдак пренебрежительно двумя пальчиками взял, в сторону отвёл и говорит свысока: "Это я сам сшил". Тут я в него вообще мёртвой хваткой вцепилась. Предложила поехать со мной в дом мод, в мастерскую, чтобы он показал, на что способен.
Симон представил себе эту картину и снова прыснул.
– И что, Тьери согласился? – спросил он.
– Да где там! – засмеялась в ответ Драконесса. – Он решил, что это розыгрыш. Или что некие чокнутые злодеи захотели таким образом его похитить. Еле убедила его, что никакая я не злодейка, и никто его красть не собирается. Но всё равно он мне не поверил. Правда, в дом мод съездить, в конце концов, согласился. У меня карета недалеко стояла, но я даже предлагать ему не стала на ней ехать, чтобы лишний раз не пугать. Добирались на общественном транспорте. И всю дорогу он оглядывался нервно. То ли злодеев высматривал, то ли скрытую видеокамеру. Что-то осознавать он начал, когда мы в здание вошли. Посторонний там просто так дальше секретарей у входа не пройдёт. А я иду спокойно, охрана почтительно расступается, со всех сторон раздаётся: "Добрый день, Ваша милость!". У Тьери глаза на лоб. А дальше – больше. Тогда ещё был жив сам господин Каро, основатель дома, и я сразу повела Тьери к нему. Секретарша увидела меня и тут же по внутренней связи докладывает: "Господин Каро, к вам госпожа Драконесса!". И тут я слышу позади себя – а Тьери шёл позади – какие-то странные звуки. Оглядываюсь и думаю, что девушка, конечно, не виновата, но лучше бы уж она доложила по-другому. Тьери стоит, смотрит на меня ошеломлённо, а сам побледнел весь чуть ли не до обморока и как будто давится чем-то. То есть, мало того, что его привели непонятно куда и зачем, так он ещё всю дорогу с драконихой общался. С настоящей. Если, конечно, его опять не разыгрывают. Но надо отдать ему должное – держался он, не смотря ни на что, просто блестяще. Только бледность и взгляд выдавали, что он на самом деле чувствует. Тут нас господин Каро в кабинет пригласил. Тьери позже признался мне, что подумал – это актёр. Но ничего. Поговорили они; Тьери рассказал, что с детства что-то шьёт, из кожи мастерит. Что учится на дизайнера. О проблемах своих даже не заикнулся. Я только потом узнала. Господин Каро его выслушал и предложил пройти в мастерскую.
Драконесса ненадолго замолчала.
– И что было дальше? – спросил Симон.
Драконесса задумчиво смотрела на дорогу.
– Знаешь, там был очень забавный и в то же время очень трогательный момент... Когда господин Каро предложил Тьери пойти в мастерскую, тот оглянулся на меня, как будто в поисках поддержки. – Она мягко улыбнулась. – Я кивнула ему, и мы пошли. В мастерской господин Каро попросил Тьери что-нибудь сшить. Тот спросил, что. Тогда господин Каро показал на меня и спросил: "Вот что бы ты на неё сшил?". Тьери к тому времени оправился от своего изумления, понял, что драконы не кусаются, – с этими словами Драконесса хитро покосилась на Симона, – оглядел меня со всех сторон и начал снимать мерки. Уже по тому, как он это делал, я почувствовала, что из него будет толк. Затем он попросил образцы кожи, долго придирчиво выбирал, и после этого засел за выкройку. Мы не стали стоять у него над душой. Попросили начальника мастерской сообщить, когда всё будет готово, и ушли. Тьери сшил мне куртку – ты её видел – коричневую, с листьями на спине. Причем, она подошла мне сразу, ничего не надо было подгонять.
– Как, та самая? – воскликнул Симон. – Ей десять лет?
– Да, та самая, а что?
– Но она выглядит так современно! И – как новая.
– Вот видишь, что значит талант мастера, – улыбнулась Драконесса. – Он сумел сделать так, что она до сих пор актуальна. А что как новая, так это я над ней немного колдую. Я храню её, как талисман, и частенько надеваю, когда предстоит какое-то важное дело. Может быть, это моё личное суеверие, но – помогает. Тьери в тот же день был принят в штат, но самое смешное, что он поверил в это, только когда получил своё второе жалование. Даже не первое – второе! А так он всё время искал подвох, всё время думал, что на самом деле это чей-то дурацкий розыгрыш непонятно зачем. Потом успокоился, конечно. И, согласись, карьеру он сделал весьма недурственную. За восемь лет от никому не известного мальчишки до ведущего модельера одного из самых известных домов мод. Неплохо, правда?
Вопрос был риторическим, и Симону оставалось только согласно покивать. И в то же время ему стало интересно, смог ли бы господин Ланье так стремительно взлететь по карьерной лестнице, не будь у него за спиной могущественной поддержки в лице Её милости. Наверняка первое время она заботливо опекала его, пестовала юный талант, ограждала от происков конкурентов. Да и сейчас чуть что – сразу бежит выручать, держит руку на пульсе. Но спрашивать об этом Симону было уже неловко.
Ближе к городу поток карет резко начал нарастать, а, не доезжая буквально какой-то полумили до пересечения с окружной дорогой, движение и вовсе застопорилось.
– Да что же это такое... – проворчала себе под нос Драконесса и с досады пристукнула ладонями по рулю. – Сколько мы здесь простоим? У меня же времени в обрез!
Прошло десять минут, пятнадцать. Они ползли в пробке, как сонная черепаха. Драконесса не стала тратить силы на напрасные ругательства и с выражением покорности судьбе на лице передёргивала коробку передач, чтобы подвинуться на метр, ещё на метр...
Когда они почти доползли до развязки с окружной дорогой, стала видна причина пробки.
– У, раскорячились, – раздражённо пробормотала Драконесса, обозревая стоящие углом друг к другу две грузовые кареты, судя по всему, не поделившие выезд с развязки. – Всё спешат куда-то, как на пожар. А мне теперь из-за них... – Она в который раз взглянула на часы и расстроенно посмотрела на Симона. – Попали мы в цейтнот, ангел мой. Мне к Тьери надо срочно. Уже опаздываю. Слушай, а ничего, если ты со мной до дома мод проедешь, а там я тебе такси вызову? Или поглядишь на прогон, а потом я тебя сама отвезу. Или тебе домой к определённому времени нужно?
–Да нет, не то чтобы к определённому, – пожал плечами Симон. – Сейчас я маму предупрежу, что позже приеду.
Он достал из кармана телефон, набрал номер матери.
– Госпожа Драконесса, – спросил он, одним ухом слушая равномерное "пи-ик, пи-ик" гудков, – а что такое прогон?
– Репетиция, – коротко ответила Драконесса. Место аварии они уже объехали, и теперь она вся сосредоточилась на дороге, пытаясь хотя бы частично наверстать упущенное время.
Дом мод встретил их обстановкой, близкой к скандалу. По демонстрационному залу метался Ланье и орал на всех подряд: "Где эта кошка драная???". Манекенщицы испуганно вздрагивали, лепетали в ответ что-то невразумительное, одновременно прикидывая, не залезть ли им под подиум, подальше от разъярённого босса.
Симон мимоходом подумал, что госпожа Драконесса и господин Ланье нашли друг друга, как "рыбак рыбака". Чем-то они были схожи, особенно в порыве гнева.
Звук открывающейся двери прервал Тьери на самой верхней ноте. Он оглянулся и, к невыразимому облегчению присутствующих, поспешил навстречу входящей Драконессе.
– Здрассте, Ваша милость! – Он совершенно непринуждённо, по-приятельски, расцеловался с Драконессой в щеки – ни дать ни взять две подружки – и обращение "Здрассте, Ваша милость!" прозвучало в его устах как фамильярное "Привет, дорогуша!".
– Тьери Ланье – Симон Анжелюс, – коротко представила их друг другу Драконесса и тут же, без всяких дипломатических расшаркиваний, спросила у Ланье: – Ты чего так кричишь?
– Летисия пропала! – всплеснул руками тот.
– Как – пропала?
– Здесь не появлялась, дома нет, телефон отключен.
– Дома её точно нет?
– Точно. Звонили консьержу, сказал: не видели со вчерашнего вечера.
– А вот это уже плохо. В полицию звонили?
– Наташа выясняет. Сейчас придёт.
– Кто такая Летисия? – полушёпотом спросил Симон у Драконессы.
– Ведущая манекенщица, "лицо" нашего дома. Барышня капризная, но к работе всегда относилась ответственно.
Симон понимающе кивнул.
Из боковой двери в зал вошла Наташа с побледневшим лицом.
– Сказали, что среди погибших нет. А так больше ничего не сказали, говорят, приезжайте, пишите заявление... – она растерянно моргала, переводя взгляд с Ланье на Драконессу и обратно.
– Твою мать, развели бюрократию! – выругался Ланье. – Значит, поеду сейчас. Она час назад должна была здесь быть! Наташа, позвоните ей ещё раз!
– Только что звонила, – дрожащим голосом сказала Наташа. – Телефон отключен.
– Так звоните ещё! – Рявкнул Ланье, как будто оттого, что названивать будут каждую минуту, телефон Летисии мог волшебным образом включиться. – А я пойду документы возьму и поеду. Ваша милость, вы со мной?
– Подождите! – неожиданно выступил вперёд Симон. – Госпожа Драконесса, давайте я брату позвоню.
– А ведь верно! – обрадованно закивала Драконесса. – Звони!
– Кто у него брат? – вполголоса поинтересовался у Драконессы Ланье, пока Симон дожидался соединения.
– Полицейский, – так же тихо ответила Драконесса. – Инспектор по делам несовершеннолетних... – она говорила медленно, словно боясь ошибиться. – Округ... Округ забыла.
– Старший инспектор, округ Лемо, – подсказал Симон. – Этьен, привет! Да так. Нет, всё нормально. В городе, домой собрался заехать. Слушай, ты не можешь сейчас пробить по вашей базе Летисию... Как её фамилия? – переспросил он у Драконессы.
– Нейо, – в один голос произнесли Драконесса и Ланье.
– Летисия Нейо, – повторил в трубку Симон. – Пропала куда-то, найти не могут. Уже звонили. В погибших, вроде бы, нет. Да, жду.
Он сделал знак, что мол, подождите, сейчас Этьен узнает.
Все вокруг замерли в напряжённом молчании, с нетерпением и надеждой устремив взгляды на Симона. Он этого не замечал. Стоял, весь обратившись в слух и рассеянно глядя куда-то вниз.
Драконесса смотрела на него и думала: "Можешь ведь. Можешь быть решительным, действовать быстро и без колебаний, не стесняться показать себя. Можешь...".
Распахнулась центральная дверь, и в зал влетела растрёпанная девушка.
– Здрассте всем! – провозгласила она. – Вы меня не сильно потеряли?
– Летисия, девочка, что с тобой? – ахнул Ланье, узрев грандиозный синяк у неё под глазом.
– Это она? – спросил Симон, показывая на девушку.
– Да, – кивнула Драконесса и невольно улыбнулась, глядя, как Ланье кинулся к Летисии. – Вот вам и "кошка драная"... "Девочка"...
Симон тихонько хихикнул.
– Алло! Этьен, отбой, – сказал он в трубку. – Всё, нашлась. Извини за беспокойство. Да, и тебе. Пока!
Все столпились вокруг Летисии и наперебой засыпали её вопросами, толком не давая отвечать.
– Тихо! – прикрикнула Драконесса и уже спокойным тоном обратилась к девушке. – Рассказывай.
Из сбивчивого и переполненного эмоциями рассказа Летисии вырисовалась следующая картина. Вчера поздно вечером недалеко от выхода из ночного клуба на неё и её парня напали грабители. Парня стукнули по голове и обчистили карманы, а её ударили по лицу и отобрали сумочку. Телефон был в сумочке. Летисия смогла позвать охрану, и те вызвали полицию. Ночь Летисия с парнем провели в больнице, парень и сейчас там.
– А я сбежала, – закончила свой рассказ Летисия. – Оклемалась немного и сбежала. Чего мне там лежать? Всё равно они с синяком ничего сделать не могут, а так я себя нормально чувствую.
– Как же ты теперь на показ выйдешь? – с ужасом вопросил Ланье.
– Не знаю, – огрызнулась Летисия. – Но если этих ублюдков поймают, я им таких фонарей навешаю! Сволочи, всё лицо мне испортили, никакая страховка не покроет!..
– А пойдём-ка мы с тобой кофейку попьём, – Драконесса аккуратно отжала от Летисии сочувствующих и положила ей руку на плечо. – Наташа нас с удовольствием кофе угостит. Правда, Наташа? А все остальные своими делами пока займутся.
Намёк был понят единогласно.
Драконесса увела вздыхающую Летисию в боковую дверь, любопытствующие разошлись. Посреди зала остались только Симон и Тьери.
Симон огляделся, не зная, как быть. Драконесса так внезапно ушла, ничего ему не сказав, что на какое-то мгновение он почувствовал досаду. В это время Ланье подошёл к нему и деликатно дотронулся до его локтя.
– Не думаю, что Её милость задержится надолго, – вкрадчиво сказал он. – И всё же позвольте предложить вам маленькую экскурсию по нашему королевству моды.
– Но госпожа Драконесса... – попытался отказаться Симон. Внимание со стороны Ланье изрядно нервировало его.
– Не беспокойтесь, она найдёт нас, как освободится. Прошу вас! – Ланье галантно указал на выход из зала.
Симону ничего не оставалось, как пойти за модельером. "Что делать, привыкай, – сказал он себе. – Если собираешься стать законником, то с кем только не придётся общаться. Вот и потренируешься в дипломатии".
Экскурсия и впрямь получилась маленькая. Они успели уделить внимание только фотовыставке в холле, затем Тьери предложил зайти в кафе и "по примеру Её милости" выпить по чашечке кофе. Вёл он себя на первый взгляд безукоризненно, но Симону всё время казалось, что Ланье смотрит на него как-то не так. И говорит так, будто чего-то не договаривает. И интонации такие... воркующие. Или он всегда такой, а Симон просто не привык?
Официантка как раз принесла им маленькие чашечки крепкого чёрного кофе, когда подошла Драконесса. Следом за ней шла Летисия с совершенно чистым, цветущим лицом. От жуткого синяка, украшавшего её щёку всего несколько минут назад, не осталось и следа.
– Всё, можно начинать. И так много времени потеряли, – произнесла Драконесса, обращаясь к Ланье и между делом оглядывая мизансцену. Тьери попытался вскочить, но она остановила его. – Да нет, не беги так, кофе допить точно успеешь, пока девочки готовятся.
– Я могу идти? – спросила Летисия.
– Да, иди, – кивнула ей Драконесса и присела за столик к мужчинам. – Скажи там, чтобы начинали, а Тьери сейчас подойдёт.
Летисия ушла.
– Ах, Ваша милость, вы, как всегда, нас выручаете! – Ланье в знак благодарности прижал руки к груди. Вышло это немного театрально. – Что бы я без вас делал?
– Не преувеличивай, выкрутился бы как-нибудь, – благожелательно улыбнулась Драконесса.
Ланье допил свой кофе и встал.
– Побегу я. Вы сейчас тоже подойдёте, Ваша милость?
– Да, чуть позже подойду.
– А вы придёте? – спросил Ланье, обращаясь к Симону.
– Я даже не... Я как-то... – замялся тот.
– Приходите обязательно! – жеманно принялся упрашивать Ланье. – Вам очень понравится, уверяю вас. И я буду очень рад вас видеть. Считайте, что вы мой персональный гость.
Симон успел заметить, как брови Драконессы чуть приподнялись и тут же опустились, а по лицу проскользнула ироничная усмешка.
– Я подумаю, – выдавил он. Больше всего ему сейчас хотелось куда-нибудь удрать.
– Так я жду вас, – с чувством произнёс Ланье уже от двери и ушёл.
Симон тихонько выдохнул, стараясь не встречаться глазами с Драконессой.
– Смотрю, вы с Тьери успели познакомиться поближе.
По её тону Симон, не глядя, почувствовал, что усмехается она уже открыто.
– И так понимаю, что в моё отсутствие ты не скучал, – продолжила Драконесса.
Это её замечание взбесило Симона.
– Извините за вопрос, госпожа Драконесса, – ядовито процедил он, – но этот ваш Тьери – он ко всем мужчинам пристаёт или как?
– С чего ты взял? – Драконесса с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Он всё время старался держаться чуть ли не вплотную ко мне и смотрел так, как... как... как я не знаю! Такое впечатление, что он пытался со мной заигрывать! Ещё и на этот прогон пригласил так, что отказаться невежливо. И что мне теперь делать?
– А ты притворись слепым, глухим и тупым, – с неожиданно горькой иронией ответила Драконесса. – У тебя же это так хорошо получается!
Она резко встала и направилась к выходу. Симон понимал, что если он так и будет сидеть, она уйдёт, и он опять останется один, в непонятном положении. Он хотел ей что-то сказать, но не мог найти, что. Её слова "притворись слепым, глухим и тупым" вызвали у него в душе такую бурю, какой он сам не ожидал. Предательское оцепенение нашло на него.
Драконесса скрылась за дверью. Симон с трудом вырвался из своего ступора и поспешил следом.
В холле он догнал её.
– Госпожа Драконесса! – Щёки горели, язык не хотел слушаться. – Я всё-таки рискну обидеть господина Ланье и не буду присутствовать на прогоне.
– Хорошо, – внешне спокойно ответила Драконесса, но Симон чувствовал, что она за ним пристально наблюдает, и это только укрепило его в своём решении. – Сейчас я распоряжусь, чтобы тебе вызвали такси.
– Спасибо! Но, может быть, я сам?..
– Всё в порядке, ангел мой, – она вернулась к своему обычному ласковому тону, к несказанному облегчению Симона. – Сейчас подойдем к дежурной секретарше, я тебя представлю, а дальше ты сам.
Они подошли к стойке дежурных секретарей, что располагалась у главного входа. Пока секретарша связывалась со службой такси, Симон рискнул задать Драконессе вопрос, занимавший его с того момента, как он второй раз увидел Летисию:
– Госпожа Драконесса, это вы убрали синяк у Летисии со щеки?
– Да, – как само собой разумеющееся ответила Драконесса.
– Магией? – робко уточнил Симон.
Драконесса пожала плечами:
– Конечно. А как ещё?
Всё время, что провёл у родителей, Симон пребывал в глубокой задумчивости и почти ничего вокруг не замечал. Мама несколько раз напоминала ему: "Сынок, чай стынет!", а он сидел над остывающей чашкой, целиком уйдя в себя. Единственное, что сейчас имело для него значение, были слова Драконессы, с такой горечью брошенные ему в лицо.
Впервые её чувства к нему так открыто вырвались наружу.
"Да, она права. Я так долго колебался, что для неё это выглядело именно как "слепой, глухой и тупой". Я слишком долго не могу определиться. Она права... Так дальше продолжаться не может, надо что-то решать. Но что? Я же до сих пор не знаю... Не понял... Нет, надо по-другому. Чего хочу я сам. Да. Я. Сам. Так сдаться или уйти? Уйти или сдаться?".
Почему-то он был уверен, что вздумай он уйти сейчас, она не будет его удерживать. Но хочет ли он уйти?
"Нет, не так. Не надо лгать себе. Дело не в "уйти или остаться". Надо спросить себя честно: хочу ли я её? Готов ли я?".
Он представил, как дотрагивается до Драконессы, и уже знакомая горячая волна прокатилась от горла вниз, к чреслам, и, отразившись оттуда, растеклась по всему телу, сдавила сердце, погнала кровь к щекам.
"Сколько можно бояться себя, сколько можно от себя прятаться? Я хочу её. Но только ли хочу? Это не тот случай, когда потом встаёшь с постели и уходишь, как будто ничего не было. Да и не хочу я так. Уже давно не хочу. Тем более – с ней. И её вряд ли такое устроит, это очевидно. Иначе она не цеплялась бы так за условности.
Ну, хорошо, а если я решусь сделать к ней шаг? Привяжусь, раскроюсь, а дальше? А вдруг я для неё – всего лишь очередная игрушка, в её-то длинной драконьей жизни? Вот что страшно...".
Ближе к вечеру Драконесса забрала его в условленном месте, в квартале от дома. Когда Симон увидел её, он почувствовал, что не может смотреть ей в глаза после всего, что сегодня произошло. Начинать выяснять отношения посреди улицы или в едущей карете не представлялось для него возможным. На это ему и в более спокойной обстановке потребовалась бы масса времени и ещё больше решимости. Потому он отважился спросить у Драконессы только о том, не слишком ли сильно обидел господина Ланье своим поспешным отъездом.
– Всё в порядке, не волнуйся, – ответила она. – Я сказала ему, что у тебя срочные дела...
– ...Тьери, я тебя предупреждала!
– О чём, Ваша милость?
– О том, чтобы ты не лез к Симону.
– Так я и не лез.
– Ты овечку-то невинную из себя не строй. "Буду рад вас видеть!", "Вы мой персональный гость!".
– Ваша милость! Ну, что я такого сказал?
– Уж не знаю, что ты там говорил и что делал, пока меня не было, но его аж перекорёжило всего. Ещё раз так спугнёшь мне парня – я тебя точно съем!
– Ах, Ваша милость, вот вы всё обещаете, всё обещаете!.. А пока вы обещаете, у меня тут наклюнулось кое-что...
– В смысле?..
– Третьего дня мне выпал случай познакомиться поближе с... Ах, нет, не буду пока ничего говорить. Боюсь сглазить.
– То есть, ты решил на два фронта, что ли?..
– Ваша милость!!!...
– ...что у тебя срочные дела, и тебе пришлось уехать.
– Большое спасибо, госпожа Драконесса! – искренне поблагодарил её Симон и вновь отвёл взгляд.
Он думал, что дальше они поедут молча, но ошибся.
– Завтра суббота, – сказала Драконесса, – дел никаких у меня не запланировано. И погода стоит чудесная, грех упускать. Давай ещё раз съездим погулять в тот лес, где мы грибы собирали, а? Пока дожди не начались. Как ты считаешь?
– Да, я думаю, неплохо было бы... – он мельком глянул на неё и постарался непринуждённо улыбнуться. На большее его не хватило. Все его силы пожирала битва с самим собой.
"Сегодня вечером. Вечером... Только с чего начать? Попробовать взять её за руку, как настаивало либидо? Или положиться на волю случая? Но как же страшно, оказывается, решиться... Вот она, сидит сейчас рядом, держит руль. Казалось бы, нет ничего проще... А мне страшно. Или лучше не надо? Или уйти? Отдалиться, показать, что она мне неинтересна. Но ведь это неправда! Она... Да, чёрт возьми! Она небезразлична мне, глубоко небезразлична. Но что если я ошибаюсь и пытаюсь выдать желаемое за действительное? Принял её дружеское расположение за нечто большее, а на самом деле совершенно неинтересен ей как мужчина? Каким дураком я себя выставлю тогда, если попытаюсь с ней объясниться. Но нет, непохоже. Я столько раз видел, замечал... И не стала бы она сегодня с такой обидой выговаривать мне, если бы ей было на меня наплевать. Господи, как же всё сложно!..".
Он настолько углубился в свои мысли, что едва не подскочил от неожиданности, когда у Драконессы зазвонил телефон. Драконесса остановила карету на обочине и взяла трубку. Симон огляделся. Он и не заметил, как они проехали большую часть пути от столицы до замка, и сейчас были уже на подъездной дороге. Замок приветственно мигал им освещёнными окнами, и от вида этих золотистых квадратиков на фоне погружавшегося в сумерки холма на душе делалось тепло.
Голос Драконессы, что-то обсуждавшей по телефону, между тем звучал всё более напряжённо.
– ...Значит, вы говорите, в последний момент? – переспросила она. – И обязательно нужен оригинал подписи? Нет, не стоит его беспокоить. Если без разницы, кто именно из совладельцев, то я приеду завтра... Когда надо отправлять? Значит, подготовьте всё к девяти утра, я подъеду. Да, должны успеть. До завтра!
Она отключила вызов и со вздохом облокотилась на руль.
– М-да... – разочарованно протянула она, – накрылись завтра грибочки медным тазом, а сверху ещё и бордовой шляпой... Мне с утра надо быть на королевском ювелирном заводе. Обязательно.
Она слегка оттопырила нижнюю губу и расстроенно посмотрела на Симона.
– Ничего страшного, – неловко пробормотал он, – можно и в воскресенье...
– Слушай, – перебила его Драконесса. – А, может быть, ты поедешь со мной? Там дел не так уж много, до обеда точно управимся, заодно посмотришь, какую красоту там делают. А потом можем заехать куда-нибудь... А? Давай, поехали! Чего тебе дома скучать?
Симон помялся немножко – скорее, от неожиданности, чем от нежелания ехать – и согласился. И никто из них двоих не заметил, как Драконесса походя назвала замок его домом.
– Во сколько завтра вставать? – спросил Симон.
– В шесть. Так что сегодня вечером никаких посиделок. Ужинаем – и спать.
Вот так вот. "Ужинаем – и спать". Вопрос его взаимоотношений с Драконессой откладывался. "А, может, всё и к лучшему, – подумал Симон. – Один день подождёт. Не обязан же я именно сегодня как-то реагировать на её упрёк".
За ужином они говорили о каких-то пустяках. Драконесса упомянула об удачном прогоне, но очень коротко, без подробностей. Симон не стал выспрашивать, всё так же занятый своими мыслями. Ему приходилось прикладывать определённые усилия, чтобы окончательно не впасть в задумчивость и не потерять нить разговора.
Ужин закончился; они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам. Симон, помня о том, что завтра рано вставать, почти сразу улёгся в постель, прихватив с собой книгу весьма занудных очерков какого-то путешественника, недавно найденную им в подвале. Он надеялся, что монотонные описания ландшафтов довольно быстро усыпят его. Но чтение вскоре начало его раздражать, мысли вернулись к уже заезженной с утра теме – сдаваться или не сдаваться. Когда Симон поймал себя на том, что без толку гоняет по кругу одни и те же соображения в двадцатый или в тридцатый раз, он в раздражении отбросил книгу и, погасив лампу, улёгся на бок, привычным движением утрамбовав кулаком подушку. "Завтра. Сначала посмотрим, что будет завтра. Тогда и решу" – сказал он себе.
Но одно дело сказать, и совсем другое – сделать. Сегодня он был не хозяин своим мыслям. "Притворись слепым, глухим и тупым!". Губы болезненно кривятся, в глазах упрёк...
"Нет, госпожа Драконесса, то есть, Дракоша... Нет, я не притворялся, – хотел он ей сказать. – Понимаете... Понимаешь, я просто...".
Примерно на этом месте он уснул. Всю ночь ему снилось, что он "сдаётся".
Драконесса сидела в постели, обхватив руками колени и упёршись в них подбородком, и безрадостным взглядом смотрела в одну точку на стене, где-то чуть выше старинного комода. "Ладно, может быть, завтра... – уговаривала она себя. – Посмотрим, как будет завтра". Однако подобные уговоры ей самой казались фальшивыми.
Зазвонил телефон. "Баско" – высветилось на экране. Драконесса, немного обрадовавшись, взяла трубку.
– Привет, Баско!
– Привет, дорогая!
– Что-то тебя давно не слышно и не видно.
– Дела, дела, всё дела... – вздохнул король. – Да и у тебя мелькать не хочу. Мало ли...
– Что – мало ли? – не поняла Драконесса.
– Неважно... – пробормотал король, явно жалея, что сказал не то. – А у тебя что голосок такой грустный?
– Тоже неважно, – поморщилась Драконесса, догадавшись, что скрывается за королевским "мало ли". – Потом расскажу. Давай лучше ты сначала. Ведь не просто так звонишь, нюхом чую.
"Я ведь до сих пор тебя нюхом чую" – с острой тоской подумала она и крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться.
– Не просто, – согласился король. – Нашли мы.
Драконесса сразу поняла, о чём речь.
– Что, всё так плохо?
– Не то, чтобы прямо так уж плохо, – король опять вздохнул. – Но противно на душе стало от его паскудства. Можешь поздравить меня: оказывается, я уже полгода как двоюродный дед. У меня совершенно очаровательная внучатая племянница, живёт с матерью в Либе. И это, собственно, объясняет, почему Анри так резко понадобилась большая сумма денег. Он не захотел признавать внебрачную дочь.
Либ, большой промышленный город, располагался примерно в трёх часах езды к юго-западу от столицы.
– Вот гадёныш! – сплюнула Драконесса. – Он что, этой женщине, матери ребёнка, взятку хотел дать?
–Нет, хуже. Давай я по порядку расскажу. Он представился девушке чужим именем, а она думала, что он просто похож на принца. Странновато звучит, я согласен, но вот попалась такая простодушная девчонка, поверила. Она действительно простодушная, светлая такая... Я же общался с ней. И малышка, слава Богу, очень похожа на свою маму и совершенно не похожа на этого гадёныша. Правильно ты его, гадёныш и есть. Извини, отвлёкся. Так вот, когда девушка оказалась беременна, он, естественно, попытался исчезнуть. И это у него почти получилось. А потом где-то в новостях мелькнула фотография. В общем, девушка опознала его по рубашке, которую подарила ему, а на кармане сделала вышивку. А этот мерзавец не постеснялся в той рубашке перед фотографами покрасоваться. Девушка его нашла, попыталась поговорить. Он заявил ей, что к ребёнку отношения не имеет. Я так и не смог добиться от неё, что именно Анри ей сказал, потому что она расплакалась и сказала, что не сможет это повторить. Как я понял, именно его цинизм и стал для неё последней каплей, потому что до этого она пыталась найти какой-то компромисс. Она потребовала генетической экспертизы, как только ребёнок родится, и пригрозила, что в противном случае пойдёт ко мне. Надо было ей, дуре, сразу идти ко мне, но что уж теперь... Вот тут Анри и забегал. Занял у ростовщика денег и подкупил лаборанта в той лаборатории, где должен был сдавать кровь, чтобы тот подменил образцы. Лаборант решил на этом поживиться и начал его шантажировать. Потому Анри и не смог расплатиться с ростовщиком – деньги он к тому времени нашёл, но они ушли на откуп от шантажиста. А тому понравилось, аппетиты возросли, он стал требовать ещё и ещё... Собственно, на этом мои люди их и заловили. Взяли во время встречи, предварительно записав разговор. А дальше – дело техники. Через лабораторию по бумагам вышли на девушку, провели повторную экспертизу... Действительно, девочка – дочь Анри. Более того, потенциальная наследница престола, если, не дай Бог, у Греты не будет детей. Ведь она родилась до того, как её папашку лишили права наследования, так что вот... Поговорил я с её матерью, предложил переехать в столицу, во дворец. Она отказалась. Я её понимаю. У неё такой осадок остался после общения с представителем королевского семейства. Сказала, что ей самой ничего от короны не надо, главное, чтобы малышка получила достойное воспитание. Сама девушка вряд ли сможет дать ей много. Работает мелким клерком на текстильной фабрике, живёт с матерью. Я, конечно, поддержу их во всём. Может быть, позже, когда девочка подрастёт, уговорю их всё-таки переехать в столицу, буду следить за обучением. Кто знает, может, удастся перебить отцовскую наследственность, и из ребёнка выйдет толк... Правда, если эта история всё же выйдет наружу, то придётся срочно перевозить их во дворец, под охрану, иначе, как минимум, их замучают папарацци. Про худшие варианты я сейчас даже упоминать не хочу. Такие дела, Дракошенька... Дракоша, ты слышишь меня?
– Да.
– Почему молчишь?
– Извини. Слов не нашла вовремя. Тошно. Его счастье, что я слышу об этом только сейчас и от тебя. Если бы узнала тогда, когда он был у меня в плену, то пришибла бы на месте. Он сам хоть что-то блеет по этому поводу?
– Не знаю, я с ним не общался. Сидит себе в том свино-комплексе, куда я его сослал, и дальше пусть сидит. И пусть спасибо скажет, что помощником управляющего. Будет капризничать – переведут в уборщики. А в столице ему разрешено появляться только на судебные заседания. Адамс, говорят, там такой цирк устроил... Ты не в курсе?
– Нет, мне уже неинтересно. И некогда. Мне больше интересно, какой приговор будет. Но это Адамс мне потом сам расскажет. Знаешь, вот, вроде бы, по сравнению с тобой мне грех жаловаться. Бизнес шуршит, племянников таких паскудных пока нет и в ближайшем будущем, надеюсь, не предвидится. Но морально вымоталась так, что хоть волком вой. И ты, кстати, зря боишься у меня появляться. Можешь спокойно приезжать, это уже вряд ли что-то изменит.
– Что случилось, Дракош? Ведь случилось же что-то, иначе ты бы так не говорила. Ты поссорилась с этим мальчиком, своим пленником?
– Нет, но... – Она глубоко вздохнула, собираясь с силами. – Сегодня так вышло, что я не выдержала и высказала ему – не прямо, конечно, хотя, считай, что прямо – высказала, что больше не могу выносить его нежелание хоть как-то отреагировать на мои попытки дать ему понять, что... что я неравнодушна к нему. Думала: ну, ладно, вырвалось. Может, всё к лучшему. Может, определится, наконец. Если бы!.. Только ещё больше в себя ушёл. То ли, действительно, до него не доходит, то ли почему-то не может сказать мне, что я ему не нужна. Стесняется, что ли? Или обидеть боится? Не знаю. Только ещё дня три-четыре, максимум неделя, и надо будет отпускать. Потому что это становится бессмысленно...
Она не выдержала и всхлипнула.
– Ну, что ты, что ты! – испуганно затараторил король. – Дракошенька, милая, не плачь! Может быть, вы и вправду не совсем понимаете друг друга?
– Не знаю, Баско. Прости меня, что не сдержалась. Я так устала!..
– Не плачь, – повторил король, – как-нибудь да уладится всё. Ты, главное, помни, что всегда, в любое время, стоит тебе только позвонить – и я тут же приеду.
Драконесса вдруг необычайно ясно почувствовала то невысказанное, что стояло за его словами. Он не просто приедет – он приедет, чтобы остаться. При первой же возможности скинет корону на будущего зятя и уйдёт к ней, к своей Дракошеньке, которую так и не разлюбил за все эти годы и перед которой до сих пор чувствует себя виноватым, несмотря на то, что умом понимает – его вины тут нет. И как ей объяснить ему, что она не может, не должна, не имеет права принять от него эту жертву?
– Спасибо, Баско! Спасибо, милый! Вот, поговорила с тобой, и легче стало. Если что-то изменится, я обязательно скажу тебе. И ты мне звони. Просто так, поболтать. И приезжай без всякого повода. Я буду очень рада тебя видеть. Хорошо?
– Хорошо, договорились. С делами разберусь, день рожденья герцогини Сигойской переживу, и тогда к тебе на полдня сбегу от суматохи отдохнуть.
– Сбегай! – почти искренне засмеялась Драконесса. – Баско, ты извини, что я первая прощаюсь. Мне завтра вставать рано, на ювелирном заводе вопрос один решить надо.
– А почему я ничего не знаю? – забеспокоился король. – Может быть, мне тоже приехать?
– Не-не-не, не дёргайся, там простая формальность. Подпись одного из совладельцев. Таможня запросила дополнительные бумаги на те драгоценности, что поедут на выставку. Я потом пришлю тебе полный отчёт, как обычно.
– Хорошо. Тогда спокойной ночи, Дракошенька!
– И тебе спокойной ночи, Баско!
– Ой, подожди-подожди!
– Что?
– Дракош... А почему ты не сделаешь первый шаг? Ну, к своему пленнику...
– Боюсь. После этого гадёныша – боюсь.
– Прости! Мне стоило бы догадаться.
– Да ничего, не извиняйся. Пока!
– Пока.
В трубке послышались короткие гудки. Драконесса положила телефон рядом с собой на постель и долго глядела на него, борясь с искушением. Потом всё же решилась. Снова взяла его в руки, нашла нужный номер. Над кнопкой отправки вызова её палец неуверенно замер.
"...притворись слепым, глухим и тупым...". Куда уж яснее, казалось бы... И ни слова в ответ, ни намёка. Только замешкался ненадолго, а когда догнал её, то объявил, что хочет тотчас уехать. Что, неловко стало, удрать решил? Да и вечером всё отмалчивался, всё отделывался общими фразами. "Да, госпожа Драконесса! Хорошо, госпожа Драконесса! Как скажете, госпожа Драконесса!". Великий Создатель, дай мне сил пережить!..
Её лицо сморщилось, как от боли; палец с силой вдавил кнопку.
– Томмазо, привет! Не помешала?
– Привет, сестрёнка! Да нисколько! Я как раз обедать собрался. Как у тебя дела?
– Да так... Томмазо, скажи, если вдруг я в этом году приеду раньше, чем обычно, это ничего будет?
– Что-то случилось, сестрёнка?
– Неважно. Так ничего или?..
– А когда ты хочешь приехать?
– Не знаю. Может, через две недели. Может, позже. Не знаю.
– Ну, смотри: в середине октября у меня лекции в ...ском университете. – Замысловатое название местечка ни о чем не говорило Драконессе. – Это тихий городок в предгорьях, много зелени. Ты можешь поехать со мной. Я же не круглые сутки буду лекции читать. Погуляем, полетаем. Весной там очень красиво.
– Ах, да, у вас сейчас весна. Это у нас осень...
– Так что, если надумаешь, приезжай.
– Спасибо! Я... Я потом тебе скажу. Когда точно буду знать.
– Леки, малышка, что всё-таки у тебя случилось? – в голосе Томмазо зазвенело беспокойство.
– Не знаю... Сама не знаю. Не спрашивай пока. Я позвоню тебе. Потом. Как надумаю. Или просто позвоню. Хорошо?
– Конечно, хорошо. Звони. Только не пропадай. Ладно?
– Ладно. Пока!
– Пока.
Она отшвырнула телефон и заплакала, тихо и беспомощно.
Когда боль стихла до привычного фона где-то в районе солнечного сплетения и вернулась способность думать о чём-то ещё, Драконесса вспомнила о предстоящей поездке, так некстати вторгшейся в её планы. "Всё, хватит! Пора спать! Завтра вставать рано". Но она еще долго ворочалась без сна и время от времени принималась тереть левую сторону груди.
У неё щемило сердце.
Продолжение следует.
______________________
Примечания.
(1) п....ц – конец, финиш (перевод с драконьего).
(2) Песня "А он мне нравится" в исполнении Анны Герман. Авторы: Владимир Шаинский (музыка), Александр Жигарев (стихи).