В понедельник утром, едва Сергей переступил порог управления, его окликнул дежурный:
- Сережа! К тебе посетительница. Говорит, участковый Якушев прислал. Дожидается тебя возле кабинета, я ее пропустил.
- Давно ждет? – Спросил Будин, явно недовольный тем, что день начинается не так, как он себе его распланировал.
- Минут двадцать. И еще Сережа, твой Воронов уехал в пятнадцатый участок. По оперативной сводке сообщение пришло, на их территории нашлась одна из машин, которые вы разыскиваете. Я ему твою машину отдал. Ничего?
- Спасибо Палыч.
Дежурный майор так и не понял, хвалил его Будин или упрекал насчет машины. Он хотел спросить об этом самого Будина, но тот уже пропал в коридоре управления.
Одна из машин нашлась. Уже неплохо. – Размышлял Будин, пока поднимался по лесенкам на свой этаж – Кокорева Клавдия Петровна, не ее ли прислал Якушев? Скорее всего, - да. Потому, что если не она, тогда кто? Может дочь? Сейчас узнаем!
На стуле возле его кабинета сидела седовласая женщина. Лет пятидесяти. Значит сама. По тому, как женщина теребила в руках носовой платок, было видно, что она нервничает. А кому эти кабинеты нравятся?
- Вы ко мне?
- Видимо к вам – поднимаясь со стула, ответила женщина.
- Тогда прошу – он распахнул дверь, пропуская ее вперед – присаживайтесь, где вам будет удобней. И прошу прощения, одну минуточку!
Будин стал набирать номер телефона кабинета Сан Саныча. Но его на месте не оказалось, тогда он позвонил дежурному:
- Палыч, появится Кремнев, пускай возьмет все, что у него есть по улице Почтовой и ко мне.
Хорошо?.. Да.… Да…. Все, спасибо.
Положив трубку, он обратился к посетительнице:
- Если не ошибаюсь, Клавдия Петровна?
- Не ошибаетесь. – Женщина тяжело вздохнула и вопросительно бросила взгляд на Будина.
Но вопреки ее ожиданиям, вместо вопросов, услышала:
- Слушаю вас Клавдия Петровна.
- Что рассказывать?
- Все, что посчитаете нужным.
Женщина снова тяжело вздохнула, положила морщинистые руки себе на колени, и довольно спокойным голосом, начала свой сбивчивый рассказ:
- Я к сестре ездила, на четыре дня. В больнице она лежит. С почками что-то. В нашем возрасте всегда «что-то». Врачи толком ничего не говорят, а она на глазах тает.
Будин не любил женских слез, и где-то в глубине души боялся, что это сейчас и случится. Но Кокорева держала себя в руках, и майор по достоинству оценил это.
- Дорога измотала, наверное – посочувствовал он.
- Да нет, здесь рядом, в Климовске она живет.
- Навещать ее, сейчас есть кому? – Сергей старался проявить неподдельный интерес к ней.
- Дочь, зять. Ходят. – Не очень дружелюбно, как ему показалось, ответила женщина.
- Когда вы вернулись, Клавдия Петровна?
- Вчера. Пришла, смотрю, на двери, бумажка какая-то наклеена. Соседки говорят, что без милиции нельзя заходить. Я к участковому. Он к вам прислал.
- А где же вы ночевали?
- Как где? У подружки. На утро сюда. Вот сижу здесь, перед вами.
- Подружка рассказала, что произошло в вашей квартире?
- Рассказала. – Вздохнула Клавдия Петровна.
-Скажите, как вы думаете, кому могло что-то понадобиться в вашей квартире?
- Да что у меня брать! Уезжала, все деньги, что были с собой забрала. А больше ничего ценного там и нет. Да вы, небось, и сами все видели?
- Вы сами к сестре поехали, или вас телеграммой вызвали?
- Да какая там телеграмма! Письмо было от сестры, я и поехала.
- С подружками не поделились своими намерениями?
- Нет. В нашем возрасте о болезнях в слух не говорят.
- Понятно. Скажите, дочка ваша давно пропала?
Клавдия Петровна осуждающе покачала головой:
- Вот народ! Болтают, сами не знают что. – Она сделала паузу, посмотрела воспаленными глазами на майора, и, понизив голос, выдавила из себя – В Турции она. Танцует где-то.
Сергей обратил внимание, что разговор о приемной дочери, расстроил ее больше, чем разговор о больной сестре.
- Скажите. Вот дочка ваша, Демина Светлана Игоревна, она разве не сообщала вам, где устроилась, как живет?
- Звонила два раза.
- Что говорит?
- Да что говорит? Говорит все нормально, не волнуйся мама. К новому году обещала приехать, - навестить.
- А когда последний раз звонила?
- Да недели за две до моего отъезда.
- Давно она уехала?
- Давно. Больше года прошло. – Женщина опустила голову.
- За это время всего два раза звонила? – спросил Будин, и тут же упрекнул себя за нетактичность.
Женщина молча кивнула головой.
Будин понял, что слова ей даются с трудом. Он сменил тему разговора, что бы позже вернуться к вопросам о дочери. Он чувствовал, что искать нужно в этом направлении.
- Скажите, Клавдия Петровна, у вас гости часто бывают?
- Бывает.
Видя ее недоумение, Будин пояснил:
- Вы поймите меня правильно, Клавдия Петровна. Кто-то ночью забирается к вам в квартиру. Что-то там ищет. Из-за этого переворачивает все к верху дном. Значит, он был уверен, что это «что-то» находится именно тут, в вашей квартире. И это «что-то» ему было очень нужно, раз он решился на такое. Вот мы и пытаемся понять, кто забрался и что искал.
- Да я понимаю. – Она поерзала в кресле – Только гостей всех: две бабки,- подружки. Зайдут чаю попить, сериал посмотреть.
- Посплетничать - вставил Сергей.
- Не люблю я этого – последовал осуждающий ответ.
- Скажите, а к дочери не приходил кто?
- Нет. – Уверенно произнесла она, подумав,- добавила – при мне нет, никого не было.
В этот момент в дверь постучали, и в проеме двери показался Кремнев.
- Проходите, Александр Александрович – Будин всегда при посторонних называл его именно так – присаживайтесь. Знакомьтесь, это Кокорева Клавдия Петровна, хозяйка той самой небезызвестной вам квартиры.
Сан Саныч в знак приветствия кивнул головой и сел в свободное кресло за спиной женщины.
- Скажите, перед тем как уехать в Турцию – продолжал допрос Будин – дочь, чем занималась?
Женщина сразу съежилась, еще ниже опустила голову и выдохнула:
- В кабаке танцевала. – И уже не в силах сдержать эмоции, выпрямилась, сверкнула глазами и нервно, почти выкрикнула – голая, перед мужиками! Господи! За что мне такое? Чем я провинилась?
- А в каком кабаке, вы не знаете?
- Да как не знать? В «Ночной Фее».
Мужчины переглянулись.
- Скажите, Светлана про свою работу в кабаке, как вы его называете, ничего не рассказывала? О подругах, друзьях. Такие люди, как танцовщицы, всегда имеют массу поклонников.
- Какие там поклонники, одни жеребцы похотливые.
- Много таковых нашлось?
- Много не скажу, а один был.
- Вы его видели?
- Один раз, и то мельком. Да и не к чему мне это.
- Так уж и не к чему? – наседал Будин – дочь все-таки.
- Дочь?! – женщина зло сверкнула глазами – Разве я, ее для этого растила, чтобы она голыми сиськами перед сальными рожами трясла?! Она, когда с ним на какие-то там острова уехала, мне слова не сказала! Оставила записку, «буду через месяц», и на том спасибо. А мать думай что хочешь.
- Почему вы решили, что она с ним уехала?
- Она когда вернулась, сама сказала.
- Она последнее время жила с вами?
- Как только устроилась в этот притон, я стала ей скандалы закатывать. Думала, образумится. А она к нему перебралась. Собрала вещи и уехала вместе с ним.
- Он за ней приезжал на машине?
- А как же! Чемодан нес.
- Можете его описать?
- Да там и описывать нечего! Высокий такой, чернявенький. Лет двадцать пять. Усики тощие и рожа нахальная, вот и все описание.
- А машина, какая у него?
- Черная. Марки не знаю, не разбираюсь я в них. Знаю что не наша машина, заграничная.
- Понятно. А как же она потом в Турцию попала?
- Как? Да когда этот татарчонок ее вышвырнул. Светка его с другой бабой застала и закатила ему скандал. Он, не долго думая ее за порог. Поматросил и бросил. Та домой прибежала вся в слезах. Про маму сразу вспомнила. Потом какая-то подружка ее с собой позвала. Та тоже в той Турции жопой крутила, вместе и уехали. Я плакала, отговаривала, все без толку.
- Вот вы сказали «татарчонок». Почему вы решили, что он татарин?
- Ну, как же! Фамилия у него – она мучительно старалась вспомнить фамилию этого татарчонка, наконец, проговорила – то ли Гамзатов, то ли Газманов.
- Может Рамазанов? – помог ей Будин.
- Вы его знаете? – она удивленно смотрела на него.
- Это владелец того кабака, как вы его называете, где Светлана работала. Откуда вы его фамилию знаете? Дочь называла?
- Да. Она когда от него вернулась, все плакала, и проклятия на его насылала, и все по фамилии. Я и запомнила.
- Понятно. Хорошо Клавдия Петровна, спасибо вам за ваш рассказ. Возвращайтесь домой. Срывайте бумажку с дверей и поменяйте замок. А с вашим участковым я сам разберусь.
- Да что теперь – она с досады махнула рукой и, направляясь к выходу, добавила - до свидания.
Будин набрал номер телефона:
- Палыч! Там мою посетительницу выпусти. – Он положил трубку, и, глядя на Сан Саныча, спросил – как тебе это нравиться? Опять Рамазанов!
- Удивляюсь я Сережа твоей способности, находить на свою задницу приключения.
Не всплыви этот Рамазанов, дело о Почтовой, можно было отпихнуть за несостоятельностью, теперь у тебя хлопот заметно прибавилось. Ты ей не сказал, что у нее искали?
- Нет. Хватит с нее своих проблем.
- Каждая проблема имеет решение. Единственная трудность заключается в том, чтобы его найти.
- Хорошо сказано.
- Хорошо! Не мной и давно. – Сан Саныч улыбнулся.
- А кем? – спросил Будин, и, не дожидаясь ответа, продолжил – Что ты насчет всего этого думаешь?
- Кем не помню, это и не важно. А насчет этого думаю, что Геннадий Романович с нами не до конца искренен.
- Вот и я думаю, что искать нужно в данном направлении. Жалко Светлану допросить, у нас руки коротки. Думаю, если надавить на нее как следует, она бы многое могла нам поведать.
- Какие проблемы?! – на лице Сан Саныча угадывалось удивление – беги по начальству, выбивай командировку в Турцию, я с удовольствием съезжу.
- Ты?! Почему ты? – пришла очередь удивляться Будину.
- Ты знаешь, Сережа, я за всю свою короткую жизнь, ни разу не воспользовался халявой, как сейчас принято говорить. Знаешь почему? Отвечу: сказалось пагубное воспитание нашего поколения. Неправильно нас воспитывали Сережа, неправильно! Оказывается, только курица от себя гребет, а нужно под себя. Однако!
На столе задребезжал телефон.
- Правильно вас воспитывали Сан Саныч, не утрируй.- Будин улыбнулся и снял трубку
- слушаю Будин. Хорошо, пропустите.
Сергей перевел взгляд на телефонную трубку и пояснил:
- На ловца и зверь бежит.
- Никак казиношник?
- Он самый. Как ты его обозвал?
- Казиношник – повторил Сан Саныч – а, что?
- Нет, ничего. Я подумал, что Даль, может отдыхать.
- В то время не было таких заведений, а если были бы, то я думаю, словарь Владимира Ивановича, претерпел бы большие изменения.
В дверь постучали.
- Войдите – пригласил Будин.
Он сразу понял, что Геннадий Романович прибегнул к старому испытанному способу, для выхода из стрессовых ситуаций. Вид Рамазанова был более чем помятый. Хотя он был тщательно выбрит, костюм его был безупречен, но оттекшее лицо выдавало его с головой.
- Чем обязаны, Геннадий Романович? Да вы присаживайтесь.
Рамазанов сел в кресло. Озираясь, осмотрел кабинет, после чего иронично ухмыльнулся и заявил:
- Мне справка нужна.
Офицеры переглянулись.
- Какая именно?
- Мне необходимо открывать заведение. Для этого нужно восстановить все документы, которые у меня украли, как вам известно.
- Нам ничего не известно – вставил Сан Саныч.
- Как?! – Рамазанов чуть не подпрыгнул в кресле, от такой наглости майора. – Вы же сами были у меня в кабинете и собственными глазами все видели!
- Что мы видели? Вскрытый сейф? Да! А были те самые бумаги в том сейфе на момент преступления, нам не известно.
- Вы хотите сказать – багровея начал Рамазанов, но Будин перебил его.
- Сан Саныч хочет сказать, что о пропаже документов нам известно с ваших слов Геннадий Романович. А были они там или нет в момент ограбления, нам действительно не известно.
- Чтобы открыть заведение, мне необходимо восстановить лицензию, утрясти с налоговой инспекцией, и т.д. и т.п. Нужно написать кучу заявлений, где непременно нужно указать причину утери документов. Поэтому мне нужна справка – негодуя, пытался объяснить ситуацию этим двум буквоедам от Фемиды, Рамазанов.
- Геннадий Романович, у нас не канцелярия, мы справок не выдаем.
- Что мне прикажете делать? – в его голосе звучал вызов.
- Напишите заявление. Указав в оном, что у вас, при таких-то обстоятельствах, такого-то числа, пропали такие-то документы. Мы это заявление оформим должным образом, подошьем к делу. А в секретариате вам выдадут справку, что вы обращались к нам по поводу кражи данных документов. Примерно так это будет выглядеть.
- Рябов вам же сообщил….
- Геннадий Романович – перебил его Будин – у нас нет такого заявления.
- У вас найдется листок бумаги?
- Конечно. Сейчас по коридору направо, последняя дверь направо. Делопроизводитель, по-вашему, секретарь, находится там. Зовут девушку - Ирина. Она вам выдаст все необходимое, примет заявление и выдаст вам, так нужную для вас справку.
Рамазанов поднялся. То же сделал Кремнев, и протянул ему руку:
- Всего доброго господин Рамазанов.
Геннадий Романович инстинктивно протянул майору руку, для обмена рукопожатиями. В то же миг в его ладони оказался портсигар Сан Саныча.
- Вам знакома эта вещица? – озадачил его Кремнев.
Будин про этот трюк Сан Саныча знал давно. Но каждый раз восхищался тем, как ловко он его исполнял. И всякий раз, очередной «подопытный» попадался на его уловку. Портсигар был лично его, Сан Саныча. Ему подарила его Клава Ивановна, еще будучи «в девках». На верхней крышке портсигара была выгравирована монограмма «Любимому человеку на вечную память». Майор всякий раз проделывал этот номер, когда ему было необходимо получить отпечатки пальцев человека, подозреваемого в преступлении. Будин не припоминал, чтобы этот трюк Сан Саныча не получился. Но сейчас Будин был удивлен не меньше Рамазанова, но не подал виду, а стал с интересом наблюдать за происходящим.
Рамазанов покрутил безделушку в руках и протянул ее Сан Санычу:
- Первый раз вижу!
- Вы не торопитесь. Эта надпись вам ничего не говорит?
Тому пришлось еще раз рассмотреть портсигар.
- Нет. Ни о чем мне эта надпись не говорит. – Он почти насильно вложил портсигар в руки Сан Саныча.
Майор с напущенным разочарованием, осторожно принял от него портсигар, искренне глядя в глаза казиношника, добавил:
- Не смею вас дольше задерживать, господин Рамазанов.
- Дурдом! – Геннадий Романович ударом ладони открыл дверь из кабинета.
- Ловко – похвалил его Будин, когда гость скрылся в коридоре, - ты думаешь…
- Ни чего я не думаю! – перебил он Сергея – я верю только фактам. А эта рожа, если честно, не внушает мне доверия. – Заметив неодобрительную гримасу на лице Будина, исправил ошибку – я проникся к данному гражданину, чувством необоснованной антипатии. Так лучше?
- Намного.
Будин уже крутил диск телефона:
- Палыч! Сейчас от меня выйдет Рамазанов. Ты его запомнил? Проследи на чем он уедет. Мне нужна марка, цвет и номер машины. Ты меня понял?.. Поставь на улицу человека! Да.… И перезвони мне. Понял?
- Вот это грамотно! – дождался он похвалы Сан Саныча.
- Кукушка хвалит петуха….
- Ладно, ладно – замахал руками на Будина Сан Саныч – а то получится как в том анекдоте, про культурного мента. Слышал?
- Сан Саныч, пошли человечка в пятнадцатый. Там у меня Воронов работает.
- Сделаем. А ты Сережа, что же нувориша отпустил? Или вопросы к нему кончились?
- Что ты от него хотел услышать? Правды он все равно не скажет. Как говорится – «дорога ложка к обеду». Вот когда ситуация развернется в противоположную сторону, прижмем его фактами, вот тогда он ответит на все наши вопросы, со всей искренностью.
-Смотри, тебе видней. А есть чем прижать?
- Пока нет. – Будин задумался – но уверен, что рыльце у него в пушку.
- Ладно, я у себя, звони если что. Думаю, еще свидимся, день только начался.
Дима Гром был бригадиром местных бандитов. В его обязанности входило присматривать за вверенным ему районом города. Контролировать своих ребятишек, которые пунктуально собирали дань с торговых точек и заведений, проводили всевозможные разборки и т.д. и т.п. Два раза в неделю, Дима вел прием граждан. Люди давно привыкли к тому, что бандиты лучше милиции, а главное быстрее, справляются в разрешении конфликтных ситуаций, в которых они оказываются. Конечно, Дима помогал людям совсем не бескорыстно, но страждущих услуг бандитов, находилось не мало. Гром вел прием в загородном кафе «Василек». Здесь была его резиденция. Поговаривали, что это его собственность, поэтому все события, которые происходили с ним в жизни, он помпезно праздновал здесь.
Сюда и спешил Гена Рамазанов, после того как вышел из «ментовки». Он еще вчера созвонился с Димой и договорился о встречи с ним. Сейчас он лихо маневрировал в потоке машин, стремясь как можно быстрее покинуть город, и на чем свет стоит, проклинал милицейские порядки.
Если отбросить всем знакомые выражения, то суть его негодования сводилась к следующему:
- Бюрократы! Сыщики дешевые! Из-за какой-то там бумажки, такую канитель раздули!
Все в карман смотрят! И этим псам кость бросить надо!
Тут Гена почувствовал, что задок его машины просел на левую сторону, и стал характерно вилять.
- Только не это! – взмолился Гена и остановил Ауди возле обочины.
Он вышел из машины. Так и есть! Заднее, левое колесо оказалось спущенным. Делать нечего, он полез за запаской.
- Ну что мужик, помочь? – раздался за его спиной грубый голос.
Гена оглянулся. Возле него стояли трое парней. Он видел их впервые, они ему сразу не понравились. Особенно один бритоголовый, который с ненавистью смотрел на него. Он интуитивно почувствовал, что от них веет неприятностями.
- Спасибо ребята, я сам – как можно спокойней отозвался Гена.
- Мы думали, ты торопишься куда. Давай подбросим.
- Нет спасибо. Я сам доберусь.
Бритоголовый подошел вплотную к Гене и, обернувшись к своим дружкам, произнес:
- Я что-то не пойму парни, он что, грубит нам что ли?
Те тупо молчали. Бритоголовый уставился на Гену и прошипел:
- Неблагодарный ты мужик! Нехорошо поступаешь. Мы к тебе со всем вниманием, а ты грубить. Нехорошо.
Гена напрягся, он приготовился к всевозможным нападкам с их стороны. Но удар последовал настолько молниеносно, что он не успел среагировать на него. Удар был нанесен со знанием: сильный, без замаха, поддых. У Гены перехватило дыхание, в висках застучало. Тут же откуда-то подъехала Волга. Беспомощному Гене завернули руки за спину и впихнули на заднее сидение машины. Волга сорвалась с места.
Он постепенно приходил в себя. Дыхание восстановилось, он стал озираться по сторонам, пытаясь понять, куда его везут. Наконец он не выдержал и с вызовом спросил:
- Могу я узнать, куда мы следуем?
Бритоголовый, который сидел на переднем сидении, обернулся и снова пристально стал рассматривать Гену, потом прошипел:
- В последний путь.
Больше, что-либо расспрашивать у Гены желания не возникало. Он просто смотрел по сторонам, пытаясь понять, куда же его все-таки везут. Когда машина свернула на грунтовую дорогу, он прочитал вывеску, прибитую к дереву « Турбаза Заря». Он знал это место, хотя ни разу здесь не был. Турбаза располагалась на берегу Оки, в десяти километрах от города.
Сейчас он имел возможность познакомиться с этой достопримечательностью. Он несколько раз хотел сюда приехать отдохнуть, но все не было времени, сейчас такая возможность ему представилась. Но он не предполагал, что эта поездка будет настолько безрадостной. Машина въехала на территорию базы. Несколько небольших, деревянных коттеджей были разбросаны вдоль берега реки. Возле одного из таких коттеджей они остановились.
- Выходи, приехали. – Поступила команда.
Гена нехотя выбрался из машины.
- Пошли – подтолкнули его в спину.
Он послушно направился к коттеджу. Его похитители шли следом.
Открыв входную дверь и миновав узкий, короткий коридор, Гена очутился в просторной комнате. В углах которой, возле окон стояли две аккуратно заправленные кровати. Вдоль стен стояли несколько кресел. Завершал меблировку комнаты стоявший по середине круглый стол, за которым сидел дед.
Сразу, после ухода Кремнева, позвонил Воронов. Будин долго слушал его, не перебивая, анализируя услышанную информацию. Из рассказа капитана он понял следующее: Петров с девушкой приехал, как сейчас модно говорить, на лоно природы. В данном случае,- на берег Оки. После очередного заплыва Петров утонул. Перепуганную девушку в милицию привезли рыбаки, находящиеся не далеко от места событий. Дежурившие в эту ночь милиционеры, не нашли ничего лучше, как пригнать машину к себе в участок. Вещи погибшего, находятся там же.
- Восьмерка во дворе – докладывал Воронов – адреса девушки, рыбаков и патрульных, имеются.
- Коля! Протокол осмотра места происшествия, вещи погибшего, вези сюда. И еще. Патрульных, которые выезжали на место трагедии, вызови ко мне для беседы. Сам долго там не задерживайся. Все, давай действуй.
Будин положил трубку.
Вот так! Предчувствие не обмануло его. Слишком быстро они вышли на Петрова. Еще вчера он подумал, что больно гладко все развивается, - это не к добру. Накаркал! Главный подозреваемый самоустранился. Что теперь? Есть еще вторая машина. Надежды на нее мало, к тому же, ее еще надо найти. А что еще есть? Пожалуй, ничего!
Ход его мыслей прервал телефонный звонок. Звонил дежурный.
- Сережа, твой Рамазанов уехал, записывай.
- Диктуй, пишу.
- Черная Ауди, госномер: Анна 117 Анна, Анна. Все.
- Спасибо.
Он крутил трубку в руках.
Ладно, не расстраивайся, - утешал он себя – есть еще девушка. Есть еще квартира Петрова. Может на свет божий, что и выплывет. Плюс ко всему, есть еще сам Рамазанов и его любовницы. Рамазанова нужно крутить, срочно! Но на чем? Ладно, разберемся.
Ребята подъедут, будем думать, как жить дальше.
Он набрал номер Сан Саныча:
- Ты ребят уже послал?
- Почти.
- Дай отбой!
- Что-то случилось?
- Как всегда, ничего хорошего. Подробности письмом.
- Понятно.- Задумчиво протянул Сан Саныч – а у меня для тебя новость, Сереженька! Вот только не знаю, обрадует она тебя.
- Не тяни!
- Знаешь, что портсигар рассказал?
- Саныч!
- Сережа! Полтора часа тому назад, у тебя в кабинете был Федя Сыч! Собственной персоной!
Будин в этот момент, еще не знал: плакать ему или смеяться.