демонстрационная лингвистика
"В далеком созвездии Тау Кита,
Все стало для нас непонятно,
Сигнал посылаем: вы, что это там?
А нас посылают обратно".
1.
Тот, кто бывал в высоких горах, на себе узнал их холод и отчужденность. Принято считать: горы суровы и неласковы в принципе. Это не совсем так.
Июльские скалы Таджикистана и февральские теневые склоны Безенги в Кабардино-Балкарии - небо и земля. Одно дело выполнить норматив мастера спорта в бесснежных скалистых горах, другое - на крутых ледяных массивах. Значки одинаковые - статусы разный.
Выше себя не прыгнешь. Через кровь, пот и слезы, идут спортсмены к цели, от года к году "набирая" вершины. Казалось бы, дело времени, а там и пик Ленина, Корженевской, Победы, Сомони…
Но нет, приходит момент, когда железная воля и крепкие мышцы перестают играть роль. Морозоустойчивость - вот что главное для высотника. От четырех с половиной тысяч - начинается "высший пилотаж", независимо от категории. На этих высотах ставка крупная: или пан или пропал.
Если у кого-то при пятнадцати мороза "стынут руки, стынут ноги", ему нечего делать в высоких горах. Когда речь идет о Гималаях, надо разбираться еще и с головой, сосудистой системой. Здесь есть свои тонкости…
Можно быть "Снежным барсом", но не "тянуть" - семь восемьсот. Значит, Эверест заказан, пойдешь - не вернешься. В Гимале не бывает легкого "опьянения", там если что - сразу отек мозга и летальный исход. И пяти часов не пройдет. И никакими тренировками от этой врожденной склонности не избавиться. Если мерзляк, то это надолго, вегетативная дистония - каинова печать спортсмена.
Памир. Средней величины ледник. На морене, в двухстах метрах от его кромки - тарелка метеостанции. Чуть выше - стойка ветрогенератора: нержавеющие восьмимиллиметровые тросы цепко держат свернутую из стальной ленты конструкцию. На самом ее верху - снаряд с лопастями в человеческий рост. В нерабочем состоянии они складываются и фиксируются в замках.
Сейчас ветряк в работе.
Чечевица дома с иллюминаторами понизу - изделие типовое, таких много в горах и высоких широтах. Титановый, с многослойной термоизоляцией и пробковой обшивкой интерьера - это настоящее чудо. Комфортное и безопасное, не то, что недоброй памяти балки.
Когда начиналась непогода, и порывы ветра достигали ста восьмидесяти километров в час, внутри жилища тишина и спокойствие, лишь поскрипывали анкера где-то внизу под полом. Станция притянута к скале двумя десятками шпилек, и нет повода сомневаться в их прочности.
Австрийский ветрогенератор, немецкий каталитический обогреватель на авиабензине - все это позволяло пережидать в "нелетающей тарелке" любую непогоду. В такие часы температура опускалась едва ли до плюс восьми градусов, что в горах почти тропики.
С год назад станцию законсервировали. Не потому, что в ее услугах перестали нуждаться, просто появилась автоматическая метеостанция последнего поколения. Из-за этого, штат метеорологов сократился до нуля.
Серебристая сигара была напичкана электроникой, и включала в себя и гляциологические функции. Два десятка беспроводных датчиков хранились в кладовке, ожидая своего часа. При необходимости, они должны ввинчиваться в характерные места ледника, передавая данные на спутник.
На метеостанции гости.
Две недели назад, группа альпинистов вышла в район цирка Баттерфляй, Бабочка. Они намеревались пройти восточный контрфорс пика Амундсена, высотой 6864 метра, V -"Б" категории сложности. Как и принято в таких случаях, был и запасной вариант - на полкатегории ниже. К счастью, в этот раз все сложилось удачно: группа из четырех человек поднялась по контрфорсу за шесть дней.
С пика сняли записку пятнадцатилетней давности. Их предшественники, осилили тогда единственный на тот момент маршрут первопроходом. Надо отдать им должное - тоже не "пешком".
Спустившись, парни решили отдохнуть в приюте, о чем они позаботились заранее. У кого-то из них нашелся приятель в Управлении метеорологии, и на руках парней оказался чип от входной двери. В своем радушии, хозяева "гостиницы" пошли дальше, разрешив гостям наведаться в ее "святая-святых" - продовольственный отсек.
Поднимаясь наверх, спортсмены уже пользовались услугами высокогорного отеля. Отвести теперь душу на спуске им сам бог велел – "четыре пятьсот" - не высота.
По их сигналу, на "три двести" сядет вертолет, он отвезет их домой.
У Игоря, руководителя экспедиции, ключ от станции. Еще внизу ему сказано: продуктами парни могут пользоваться, что касается спиртного… Если они "сделают" Амундсена - им дарят две бутылки. Все, что сверх того - по двойной расценке, деньги за сверхлимит оставить на "бочке", на столе то есть. То ли шутили парни в Управлении, то ли всерьез говорили…
Отдых после тяжелого восхождения - блаженство, которое не передать словами.
Сидеть в расшатанном, с лохмотьями кожи кресле, запахнувшись в остро пахнущий овчинный тулуп… Оглядывая своих приятелей хмельными глазами… Изредка прикладываясь к кружке с "зубровкой", заедая энергетический напиток ломтем салями…
И… молчать. Все уже сказано-пересказано. До Горы было о чем говорить, после нее - в голове пустота и отрешенность. И нужно время, что бы заполнить ее чем-то значащим.
Парни на станции уже второй день, и расслабились не на шутку. Как хорошо и уютно в ее сумрачной тишине и покое, и о том, что было недавно, думать совсем не хочется. Там, на стенном маршруте, напряжение не спадало ни на минуту. Краткие мгновения отдыха приходили лишь тогда, когда влез в гамак, и застегнув вход – в спальник.
На Горе все подчинено движению и монотонному набору высоты, остальное - второстепенно. От колкостей и дружеских подначек там за карниз не спрятаться, но у них своя мотивация, свой высший смысл.
Здесь, на отдыхе, все иначе.
В захмелевшем сознании, раннее обидные шутки - скругляются, в обиходе новые многозначительные намеки. Они появились только-только, но им уготована долгая жизнь. Чужому вовек не догадаться о чем речь - четверо поймут с полуслова. Кто-то улыбнется, кто-то хмыкнет, кто-то нахмурится - не без того.
Но случись снова набирать команду на стенной маршрут, об ином составе и речи быть не может. Схоженность. Как представить Туркевича без Бершова? Валиева без Хрищатого? Связка.
Валера стоял у иллюминатора, заложив руки за спину, думая о своем, земном и равнинном. Вдруг, боковым зрением он увидел небольшой фейерверк на камне у автоматической станции.
Нечто круглое, утыканное как еж блестящими нитями, разбрасывало в стороны желтые лучики, слепящие даже в солнечном свете. Все длилось считанные секунды, рассмотреть происходящее подробнее Валерию не удалось.
Он оглянулся на приятелей - каждый занимался чем хотел. Дело было вечером, делать…
- Мужики, - подал он голос, - не поверите…
И рассказал им все, что видел. Коллектив оживился, любопытствуя подошел к иллюминаторам. И пошло-поехало…
Игорь, счел его глюки последней стадией неведомой и смертельно опасной болезни. О том, что бы транспортировать Валеру вниз, не могло быть и речи, под угрозой оказывалась жизнь остальных. Придется обреченному найти вечный покой здесь, чуть выше отхожего места.
Пусть он не беспокоится, друзья выполнят свой последний долг как положено. Пирамиду, как у Аменхотепа, им не осилить, но двухметровый тур сложат однозначно – их приятель стоит того. Взять его последний жест джентльмена – оплату ресторанного мальчишника… За Ирину пусть не волнуется, они возьмут ее под свою опеку. Так сказал фараон, а он, как известно, был очень...
Виктор, надо отдать ему должное - не так радикален. Он предлагал немедля начать транспортировку больного, и готов был заплатить за это даже обморожениями рук и ног. Тянуть с этим не следовало: ситуация складывалась чрезвычайной, трагической. Надо Валеру срочно пеленать, дать ему вдоволь димедрола и мочегонного, и спускать к вертолету. Семье до поры не сообщать - всякое может случиться. Горы…
Все эти разговоры, спортсмены вели в креслах, в окна глазели не больше десяти секунд. Всех тянуло в дрему, и на то были причины.
Сергей оказался конструктивнее всех: он выспрашивал подробности, советовал сходить на то самое место… И как только сам не догадался…
Валерий запахнулся в тулуп, и прежде чем выйти наружу, подошел к иллюминатору.
Там, где недавно брызгая искрами крутился желтый шар, что-то темнело. Сказать об этом парням… Снова стать мишенью для злых насмешек… Он вышел в холодный, расцвеченный высокогорными красками полумрак. Долина давно погрузилась в темноту, но холодная серебристая чечевица станции, еще отсвечивала рассеянным солнечным светом. Мела снежная крупа, на Валерия обрушилась ее беспощадная автоматная дробь.
На камне, с большим тщанием, кем-то выписан идеальный круг размером с таз. Цвет широкого кольца в сумраке не определялся. В центре - жирно отсвечивающим воском, бесформенный кусок чего-то, отдаленно напоминающего пластилин.
В воздухе запахло мистикой, тому подтверждение – скособоченные "непоняткой" лица приятелей в иллюминаторах. Валерий осторожно коснулся предмета, и тот стал видоизменяться. Не описать всего многообразия форм, которые он медленно и непрерывно принимал.
Валерий не отрывал глаз от зрелища. Ничего подобного ему в жизни видеть не приходилось: материя вела себя как живая.
Вдруг, все метаморфозы, как по мановению "волшебной палочки" прекратились. Перед Сафоновым, во всей своей красе, возникла скульптурная композиция. Ее внешний вид не поддавался описанию: кольца, переходящие друг в друга, клубки спутанных шнуров разного диаметра, лепестки разной формы.
Валерий, в душе робея, взял конструкцию в руки. Оглянулся. Приятели призывно махали ему руками, тащи, дескать, сюда.
Он нес "художественное произведение" как торт, на вытянутых руках, испытывая непередаваемый восторг: вот он - контакт с иным измерением. И он - контактант!
Его встречали как посла иностранной державы.
Игорь и Виктор сразу повинились, и взяли свои слова назад. В части погребения и транспортировки вниз. Игорь, компенсируя моральный урон приятеля своими безосновательными упреками, готов был отдать ему даже свою порцию спиртного.
Расселись вокруг стола, на который водрузили "экспонат".
- Что будем делать? – бросил в пустоту Игорь.
Восхождение практически завершилось, но он еще оставался ответственным за группу. Вот когда они станут на асфальт…
Промолчали.
-Твердый, - тронул Игорь завиток. - А ведь менялся, я видел.
- Пришельцы сами на нас вышли, - предположил Виктор, - к разговору приглашают.
У Валеры на то своя точка зрения.
- А если это подарок? Просто мы ему цены не знаем.
- В круге разгадка, ключ, - поделился своими мыслями Игорь. - Неспроста они с этой фигурой пришли: круг он и в Африке и в Гончих Псах круг.
- Так-то оно так…, - Виктор задумчиво подбрасывал предмет в руках.
- Ставлю себя на их место, - Валерий развивал тему. - Они должны увериться – их "экспонат" в руках мыслящих существ, а не мартышки или кенгуру.
Сергей, ты можешь на минуту войти в образ мартышки?
- В принципе, - тот мял свой орлиный нос, - можно и войти. Мне это изобразить? Что за это дашь?
- Не надо входить, - разрешил приятель. – Просто предположи. Вот, ты подходишь к камню…
- Мужики, - перебил Игорь, - есть один важный момент: видела мартышка фейерверк или нет? Если не видела - одно дело, если видела - другое. Если - да, она и на пушечный выстрел к камню не подойдет. После того как обкакается от страха.
- Садыс, пят, - согласился с ним Валерий, - болше оценок не бывает. - Стало быть, фигуры может коснуться и мыслящее существо, и мартышка. При условии, что не видела салюта.
Продолжим. Ты подходишь к камню, нарезаешь вокруг него круги, все ближе и ближе. Осторожничаешь, разглядываешь, трогаешь пальцем…
- Беру в руки, - торопил Сергей.
- Ни в коем случае! - Валера строг, как завуч. - В тебе говорит человек, а мы условились - ты мартышка. Тебе предмет неинтересен, поскольку он не съедобен..
Сафонов молчал.
- Предлагаю тост, - Игорь поднял чашку, - вернее пожелание. За налаживание контакта. Главное не победа - участие. Эту задачку нам впопыхах не решить, у нас нет времени, завтра спускаемся. Во-вторых - не хватит ума. В третьих…
- Постой, постой…, - Сергей хмурил брови, пытаясь что-то вспомнить, - тут это самое…круг. Игорь правильно сказал, в нем вся соль. Он пришельцам не нужен - информация для нас. Обращают наше внимание. А Валера взял "экспонат", и сразу поволок в станцию. Не надо бы торопиться…
- Сами же просили, - огрызнулся Сафонов. – В окнах маячили, давай, давай. Ты же больше всех и махал.
- Пацаны совратили, - оправдывался Сергей. – Вот круг, - он тут же взял ситуацию в свои руки. Триста шестьдесят градусов. Черт с ними с градусами, у них может это по-другому называется. Оборот, один оборот…Эх, - он огорченно махнул рукой, - пока до вас тугодумов дойдет…
Накинул тулуп и выскользнул в дверь. Поставил "экспонат" в центр круга, и не отрывая от камня, развернул по часовой стрелке. Сложив руки на груди, ждал чего-то.
И вдруг… началась обратная трансформация предмета. Через минуту на камне снова покоилась бесформенная зеленая глыба. Огласив окрестности торжествующим индейским кличем, Сергей вернулся в приют.
- Вот! – он лучился чувством превосходства, - все по моему и вышло. – А вы сомневались! Надо бы вас за это лишить праздничной стопки. В мою пользу, разумеется. Ну, да ладно - живите.
Водрузил предмет на стол.
- Теперь дело за вами. Пошевелите мозгами хоть раз в жизни.
И занялся своей, наполовину пустой чашкой с изображением амуров.
- Раз плюнуть! - Валерий решительно шагнул к столу.
И задумался.
Виктор принял свое посильное участие в мозговом штурме.
- Нам предлагают изобразить что-то свое. Если вы мне доверяете…, - подсел он к столу. Мягкий, как пластилин, - удивился. Я сначала Сереге не поверил, теперь вижу - он был прав. Что-нибудь с божьей помощью изваяю.
- У тебя к этому способности? - задался вопросом Валера. - Врожденные?
- Не то, что бы…, - Витя возился с куском. - Не отвлекайте, процесс пошел. Впрочем, у вас о творчестве понятия приближенные.
- Ишь ты, - удивился он еще раз, - не дает себя щипать. - Вытягивается в проволоку, а не рвется. Такого я еще не видел.
- То ли еще будет старик! - Игорь контролировал ситуацию, стоя за спиной скульптора. И настроен, не сказать - дружески.
- Это ты? – нелестно ткнул пальцем в человеческую фигурку с сильно развитыми плечами.
- Похож? - Виктор откинулся в кресле, любуясь делом рук своих.
- Отчасти, - угодливо поддакнул начальнику Валерий. - Что бы догадаться, что хотел сказать автор, надо включать ассоциативное мышление на всю катушку. Маленький принц тоже думал, что его слон под шляпой - очевидность. Но ему простительно - он малолетка, а тебе Витек который годик пошел?
- Художника может обидеть каждый! – взгрустнулось ваятелю.
- А это твоя Вика? С дочкой? Дианой? – утонял Игорь авторский замысел.
- Вы мужики проницательны, слов нет. Ничего-то от вас не скрыть, - вынужден признаться "скульптор".
- Это называется – "городить огород", - не отставал Валерий. - Типа рабочий и колхозница. Я понимаю, символизм… Мой пятилетний сын намедни вылепил в садике мухомор… Не поверите, он не идет ни в какое…
- Деревня! - горестно махнул рукой скульптор. - Не позавидуешь вашим женам. Вы когда-нибудь слышали о линкосе - лингвистике космоса, двадцать одном сантиметре?
Он обвел всех прокурорским взглядом.
- Можете не отвечать. Знаю и без того, вы книжек не читаете, вам бы только мультики…
Приятели смиренно помалкивали.
- Мы академиев не кончали, - нашелся Валера. - Мы скромные мастера производственного обучения, не то что некоторые.
- Объясняю тем, кто не в курсе, - гнул свою линию Витя. - Ученые говорят: теоретически можно встретить представителя иной цивилизации. Но встретить одно, на каком языке с ним разговаривать? Они - условность, договоренность кучки людей. Должна быть некая универсальность. Как если бы русский мог легко общаться с японцем, а француз с арабом.
Стали думать. Решили: в основе должны быть математические и физические величины. Число "пи", отношения сторон треугольника и прочее. Кроме того, следовало как-то обозначить человечество вообще: мужчину, женщину, детей в отдельности. Вот и я…
- Железная логика! - согласился с приятелем Валерий.
- Другой бы спорил, - поддержал его Сергей.
- Дерзай! - одобрил Игорь. - Может, и наладишь контакт, а славой сочтемся после.
Виктор отнес свое произведение на камень, проделал с ним нужные манипуляции, и вернулся в приют. Время от времени он подходил к иллюминатору, разочарованно отмечая - все без перемен.
Не переживай, - утешал его Валера. - Читают. Почерк у тебя неразборчивый, как курица лапой.
Наконец, Виктор скрылся за дверью, и через несколько минут принес знакомую зеленую заготовку.
- Следующий кричит заведующий!
Игорь пожал плечами.
- С тем посланием не разобрались…
К творчеству приступил Сергей, наученный опытом, он тут же отогнал зевак от стола.
- Чапай думать будет!
Его изделие походило на мемориальную доску, в верхней части которой, процарапаны буквы русского алфавита. Все остальное пространство было заполнено дюжиной вдавленных в податливую массу предметов. Под ними - поясняющие надписи.
Здесь увековечена и пробка из-под пива, и обломок карандаша, осколок гранита, леска, сухарь…
- Силен! - оценил его работу Игорь. – Допиши - здесь был Серый.
- В этом есть некая сермяжная истина, - Виктор не так категоричен.
- Флаг тебе в руки! - подбил итог Валера. - Отправляй депешу, а там видно будет.
Отправили. Стали ждать. Вечером, как и положено, очередная связь с долиной..
-…у нас все в порядке, - отчитывался Игорь. Почему тянем? Мы же внизу эту тему обговорили… Знаю, время вышло. Обстоятельства у нас, связки кое-кто потянул.
Игорь поманил Валеру пальцем, обращая его внимание, приложил палец к губам.
- Савельев тут до ветру ходил, - продолжал оправдываться перед базой. - Там и подвернул. Поскользнулся на чем-то. Не знаю, не спрашивал. Думаем выйти завтра часов в десять. Ухудшение обстановки? Да, это не фонтан. Завтра в семь выход уточним. Конец связи.
Тут же, задрав рукав свитера, глянул на альтиметр.
- Ого! Еще немного мужики, и мы - на Хан - Тенгри.
- Да ну! - усомнился кто-то из полумрака. - И сколько?
- Не поверите - шесть двести.
- В самом деле – ого! Шестьдесят два, нуль нуль, ОГО. Как в "Бриллиантовой руке" - уточнил Виктор.
- Так что мужики, - насупился Игорь, - здесь не до смеха. Шесть двести в непогоду, это что-то. Не мне вам говорить, вспомните женщин на Ленина.
Все притихли. Вспоминая и поминая.
- Ты пошто меня перед людьми позоришь? – подступился Валерий к руководителю.
- Надо же оправдать причину нашей задержки, - оправдывался Игорь. - Сказал первое, что пришло в голову, ты уж меня не выдавай.
Внимание, запомните все: утром в девять, Валера подвернул правую лодыжку. Что бы у нас без разночтений…
Сергей поглядывал в окно, но известий из потустороннего мира не поступало. То ли не дошла "посылочка", то ли не о чем не сказала. Он не поленился выйти в полночь в стужу и снежную круговерть, но пятно фонаря высветило лишь пустой круг.
Парни лежали в темноте. Спать им не хотелось, общение с иными мирами вызвало у них вполне понятную бессонницу.
- Мы до сих пор на Хан - Тенгри? - у Валеры к этому обстоятельству здоровый интерес.
Игорь посветил фонариком.
- Спустились. На Эльбрусе. Уже пять триста.
- Обнадеживает, - прокомментировал факт Витек, - глядишь, к утру обнулимся.
Вопрос переставал быть приоритетным. Пронесло!
- Ума не приложу, - развивал предыдущую тему Сергей, - почему у нас контакт прервался ? Такая завязывалась интрига, и на тебе…
- Наверное я что-то не то сделал, - горевал Сергей, - не надо было мне чепуху им отправлять. - Обиделись зеленые человечки.
- Расслабься, - вставил свое слово Валерий, - парни изучают твою посылочку. В ней столько глубокомыслия. Дай срок.
- Мы сейчас не найдем с ними общего языка, - Виктор садился на своего конька, - это долгий процесс. Само собой, не без аналитики.
Медом не корми Полежаева, дай лекцию новичкам почитать.
- С этого места Серега внимательнее, - у него нежная привязанность к коллеге Кудрявцеву. – Представь, тебе полтора годика, и ты сидишь в коляске, мусолишь любимую погремушку. Понятное дело, у тебя зубки режутся.
- Опять я? - воспротивился тот. - То мартышка, то грудничок…
- Потерпи старик, для дела надо. Вот, к тебе подходит Валера. "Буки буки", - говорит он, делая козу, и пытаясь наладить с тобой дружеские отношения. "Каляки маляки".
"Аля улю, - говоришь ты. - Мака му угу пама ту".
Он, как будто не слышит упрека. Оглядывается, вытирает потный лоб.
"Где бы тут пивка выпить?" – для него это актуально.
"Габу вава ту ту кирдык", - ты пытаешься перевести разговор на другую тему.
"Вот и я думаю", - говорит Валера. "Надо искать знакомых. Даже на кружку не набирается".
"Хава бо бо ку ку ваба", - говоришь ты, думая о чем-то своем, о маме, о горшочке.
"Вот именно", - говорит Валера, и уходит, так и не найдя у тебя понимания.
Приятели завозились в спальниках. Переживали…
- Шутки шутками, а может так на самом деле и есть, - "задумчивый голос Монтана", то бишь Игоря, "звучал на короткой волне". Утро вечера мудренее. Всем спать.
"Но и утром все не так, нет того веселья…". Проснувшись, Виктор на что то еще надеясь, долго стоял у окна.
- Хватит мечтать, - опустил его на землю Игорь, - через два часа выходим.
Проходя мимо камня, Виктор положил руку на блестящий в лучах солнца круг.
- Не прощаюсь, - прошептал он про себя, - как знать…
Его приятели отнеслись к происшествию на "четыре пятьсот" проще. Озаботившись думами о своих близких, женах и детях, парни через несколько месяцев выбросили все из головы. Мали ли что… Само восхождение не забывалось. Еще бы, третье место в классе высотно-технических!
2.
Звонок Молотову.
- Игорек! - в трубке голос давнего его друга, Жени Травникова. - Помниться, ты ходил на Амундсена?
- Было дело, - Игорь насторожился.
- Ты ничего там не терял? Вспомни, я тебя не тороплю.
Игорь задумался.
- Может автоматы, на безмуфтовых я своих меток не ставлю.
- Не отвертишься старик, - веселились на том конце. По хорошему значит, не хочешь. С тебя ”Абсолют".
Начну издалека. Видел я как-то у тебя "Ситизен" с альтиметром. Роскошная, надо сказать машинка. Ты их носишь?
- Нет, я их на равнине не ношу. Лежат где-то, - уверенно ответил Игорь, и …засомневался.
Альтиметра он и в самом деле не носил. Все жители знают - город на шестьдесят пять метров выше уровня моря. Зачем… Вернувшись с Амундсена, он первым делом осмотрел хронометр. На сапфировом стекле, после такого серьезного восхождения не осталось ни царапины. Фирма!
- Подожди минутку, - он кинулся к столу.
Часов на месте нет. Как? Когда?
- Выходит потерял, - растерянно отвечал он в трубку. - А что, нашлись?
- Как же! - Евгений как всегда, словоохотлив.
Рассказывал. Он задействован во Всероссийской акции по очистке горных маршрутов и базовых стоянок от мусора. Миша Туркевич, земля ему пухом, знаменитый горовосходитель - инициатор этого начинания у нас в стране. Михаил проникся этой проблемой еще на склонах Эвереста и Лхоцзе. Там состояние маршрутов не передать словами. Еще вчера не них не ступала нога человека, а сегодня они "маркированы" тысячами коробок и банок из-под продуктов, кислородными и пропановыми баллонами.
Важность мероприятия, не подлежала сомнению и на Памире, Тянь-Шане, Кавказе. С этой целью Женя был в районе метеостанции. Он собрал там тысячу триста килограммов мусора. Не считая органических отходов, лепту в которые внес Игорь со своей группой. Дурачился Евгеша...
Предлагал восхититься его бескорыстной работой, но Игоря это мало интересовало.
- И что?- оборвал он красноречие приятеля. – На чем остановимся?
- Я первый увидел. На камне, ну, тот что "столовый"… стоял какой то горшок. Из полиэтилена, или эпоксидной смолы.
- Какого цвета? – похолодел Игорь.
- Грязно - зеленого. В нем, что интересно фигурка из того же материала. Вроде куклы Барби. Не вынимается. На шее у неё - твои часы, среди нашего брата известные. Как же, "Уважаемому Игорю Молотову от его почитателей!" Кто не знает Молотова, бросьте в того камень.
- Ладно тебе, - Игорь потрясен.
- Куда дели горшок с куклой?
- Само собой в мешок, и вниз. Еле отодрали его от камня, так приклеен. Много там дряни всякой. Все спустили к вертолету, и на свалку.
- Какую свалку?
- Тебе Игорек это надо? Ты в себе? Выпей чайку с медом, и в кроватку.
- Женя, детали потом. Это очень важно. Ты не ответил на вопрос.
- И рад бы, не могу. Позвони на аэродром, спроси летуна Пашу, он тогда рулил. "Ситезен" свой найдешь в Федерации у Ниночки.
Игорь с товарищами скрыли тогда от других все, что с ними произошло на станции. Сделай они это, их подняли бы на смех.
Игорь не думал заниматься этим сам, он собирал информацию для Витька. То-то обрадуется парень. Не исключено, впереди грязная, не без запаха, работа.
Тот же, как узнал о происшествии, прыгал от радости, и обещал держать в курсе дела. От помощи не отказывался.
Когда Виктор появился на свалке, у него упало настроение. Здесь уже хорошо поработал бульдозер: часть спущенных с гор мешков покоилась под толстым слоем мусора. Кулей, по словам Травникова, должно быть девяносто четыре. И все бы хорошо, но… на свалке свои законы.
Два джентльмена колоритной внешности, что называется - "крейзи", выказали к нему живой интерес. Типа - в чем дело? Виктор был готов к не радушному приему, пилот его просветил.
Он ищет некую статуэтку, материальной ценности не представляющую, но для него очень дорогую. Хотел бы распотрошить мешки с горным мусором.
Д - мены ничего не имели против. Если искать потерю деликатно и помешочно, это будет стоить ему… Само собой, соблюдая технологию: высыпал, перебрал, ссыпал обратно. Им ведь потом еще самим сортировать.
Ссыпать все в общую кучу? Это выйдет ему дороже на три "Журавля", если перечесть на стеклотару "ноль пять". Многовато будет? Так ведь и товар, судя по всему, того стоит. Спрос рождает предложение, не так ли?
Витя согласился на полную предоплату, заручившись двухнедельной гарантией сохранности мешков. Джентльмены дали слово, но после этого срока они "умывали руки".
Статуэтка нашлась на восемьдесят шестом мешке, закон Паркинсона в действии. Виктор отмыл её в стиральном порошке, трех водах, насухо вытер, кроме того, протер аммиаком. Береженого бог бережет.
На столе необычная композиция: высокий, с широким горлом кувшин не идеальных форм. Отдаленно напоминающий изделие из малахита: с такими же светлыми волосовинами на зеленом, с рябинками фоне.
Горло сосуда с рваными краями, развернуто лепестком, видна часть некой фигурки из того же материала. Извлечь ее не удалось, она словно приклеена к днищу,.
Черты лица, если можно так сказать - роботизированы. Виктору вспомнились по ассоциации фотографии в старом журнале "Техника молодежи". Первые "ласточки" кибернетики потрясали воображение. Прародителей сегодняшних роботов - "электроников" назвали тогда то ли РУС, то ли РУР. Похожие черты угадывались и в этой фигурке. Лицо со сферической макушкой, напоминало сварочную маску. Ниже шеи фигура расширялась, переходя в туловище, скрытое в сосуде.
Что делать с этой "барби"? Мысли Виктора скакали, перебивая одна другую. Ехать на метеостанцию? Это послание принципиально новое, их ответ тоже должен быть другим. Говорить ли об этом друзьям или ехать одному? Вернется ни с чем, все сойдет на "нет", никто и знать не узнает. Принесет сенсацию… Тогда заслуженно выпьет до дна чашу славы.
И так и этак любовался изделием Виктор, то на бок ее поставит, то к лампе поднесет. И вдруг… молнией мелькнула мысль. А ну-ка…
Он провернул вазу вокруг своей оси, статуэтка тут же звякнула о край сосуда, словно и не крепилась к днищу. Значит, условия активации те же самые, что и на метеостанции: круг, оборот…
Виктор извлек фигурку из сосуда. Гладкое в верней части туловище, внизу бугрилось складками, у основания они расходились веером, придавая композиции устойчивость.
А если еще раз… Вращение фигуры ни по часовой стрелке, ни против, ничего не дало. Виктор, тем не менее доволен: серегино послание с пробками - прочитано. Поняли, не поняли, не так важно, главное - есть контакт. …
Что-то заставило противную сторону активизироваться. Посылка фигурки – тому подтверждение, намек на прогресс в общении. Их не то что бы поняли – услышали. И подали знак, сигнал - для НИХ нет ничего невозможного. Через часы Игоря, их легко нашли. И зазвонил колокольчик – ваш выход.
У контакта новый уровень: фигурка и футляр сами по себе уже ничего не значили. Оставалась метеостанция с ее посадочной площадкой инакомыслящих существ.
И он стал собираться, не сомневаясь: в царстве снега и льда, его ждет открытие века.
3.
Домой он не вернулся. О своем намерении сходить на метеостанцию Виктор ни с кем не делился, поэтому его хватились только через неделю. Единственный, кто мог бы пролить свет на его загадочное исчезновение, были Молотов, Травников и "генералы песчаных карьеров".
Сопоставив все, опросив свидетелей, побывав на метеостанции, пришли к выводу: Полежаев - жертва потусторонних сил, а на них Уголовный кодекс не распространялся по умолчанию. Дело закрыли.
Витька стали считать жертвой обстоятельств. Знать бы, как он сам к этому относится…