Закончив учебу в Москве, мои родители приехали на работу в Донбасс.
Есть документ от 21 мая 1933 года, справка о том, что Иванков Иван Архипович обучался в Московском областном коммунально-строительном техникуме, и «За три года учебы с 1930г. по 1933г. тов. Иванковым И.А. прослушаны и сданы зачеты по следующим дисциплинам». Перечислены предметы и оценки, больше «ХОРОШО», поровну «ОТЛИЧНО» и «УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО». И непонятно, закончил он учебу или нет? Почему ему выдали только справку?
В своей автобиографии Мария пишет, что работала после техникума в г. Ногинск, техником-сметчиком в «Ногинскстрое» до 3 июля 1933 года. Я не знаю, вместе ли они там работали. И с кем ребенка оставляли? А в 1934 году Ивана откомандировали в Донбасс на работу молодым специалистом. Возможно, Хрисанф помог, использовал свои связи. На Донбассе и работы полно, и все родственники Марии: они надеялись, что бабушка ребенка поможет нянчить.
В феврале 1934 года Иван с Марусей и маленькой Тамарой приехали в Горловку. Красивая была пара! Именно пара! Оба рослые, статные, внешне чем-то похожие, только глаза у Мани серые, строгие, а у Вани - карие и веселые. Похожи, как будто созданные друг для друга две половинки. Они были здоровы, молоды, счастливы, трудностей не боялись. Ей тогда было 20 лет, ему - 22.
В Донбассе было действительно много работы - строились шахты, новые фабрики и заводы, были высокие заработки, бесплатно выделяли жилье. Официально Горловка стала городом в 1932 году и состояла из шахтных и заводских поселков с 40 тысячами жителей. Город бурно рос, и развивалась промышленность, добыча угля, ртути, производство кокса. Кроме шахт, в Горловке строились и начинали выпускать продукцию заводы: алебастровый, машиностроительный, кирпичный, цементный, коксохимический, азотно-туковый. Около каждого завода строились рабочие поселки, которые постепенно сливались.
Центральной улицей в Горловке был Советский проспект (теперь пр. Ленина). Начинался он от пешеходного моста через железнодорожные пути. На мост вели две большие железобетонные лестницы, внизу под ним был большой магазин с двумя бетонными вазами у входа. К шахте «Кочегарка» из центра города можно было перейти по мосту или прямо через железнодорожные пути под мостом. В начале Советского проспекта красовался Дворец Труда (теперь - Дворец культуры шахты «Кочегарка»). На старом фото хорошо виден огромный портрет Сталина на его фасаде, трамвайные пути, которые поворачивают на вокзал, две конные брички и непролазная грязь под ногами.
Еще одно величественное здание тех лет с колоннами - Дом Советов, в нем сейчас находится управление ГП «Артемуголь». В те годы здесь устанавливали трибуны для руководителей города, и проходили демонстрации трудящихся. Все крупные предприятия имели свои духовые оркестры, кружки самодеятельности, спортивные коллективы. Перед трибунами проходили празднично украшенные колонны демонстрантов с флагами, шарами, цветными лентами, транспарантами, фотографиями вождей страны. Все это происходило под звенящую, бодрую музыку духовых оркестров. Следом шли работники предприятий со своими семьями, с детьми, в лучших своих нарядах. Модники надевали белые полотняные костюмы и парусиновые белые туфли, начищенные зубным порошком. Кричали «ура», радовались трудовым успехам и верили в светлое будущее.
Так жила вся страна.
После четырех лет жизни в Москве Ваня отвык от провинциальной жизни. Горловка оказалась маленьким грязным городом с одной центральной освещенной улицей, на других улицах фонарей не было. Марусина родня встретила его настороженно, по-хохляцки хмуро приглядываясь к нему из-под бровей. Что за птица такая Иван? Три брата и три сестры было у Мани, все хозяйственные, деревенские, расчетливые. «А Маня не наша».
Первое время поселились молодожены у одной из сестер Марии - Настушки. В семье ее называли «швыдка Настя». Небольшого роста, круглолицая, румяная, всегда аккуратненькая, шустрая, всегда в домашних заботах: воды принести, борщ сварить, постирать, убрать, хату побелить. Никогда на месте не сидела. А приветливая какая! И до самой старости она была такой - хлебосольной, доброй, отзывчивой.
Помню, собирается в поликлинику бабушка Настя на прием. Накануне отнесет врачу домой яичек десяток домашних, морковочки, яблочек:
- Це ж вам, дохтуре, бо ви ж на етажах живете, де ж вам узять.
А доктор только увидит в коридоре бабулю, кабинет сразу распахивает:
- Проходите, проходите, бабушка, без очереди.
И взяткой не назовешь, ведь Настушка искренне угощает доктора, как родного. Не так, как некоторые, взятку дают и на лице написано: «Да когда ж вы уже нажретесь, ироды».
А тогда, в 34-м, жили они в старом покосившемся доме с мужем Денисом и двумя детьми в поселке Аксеновка. Настушка с радостью приютила семью Марии, она не работала, и все были накормлены, присмотрены и обласканы.
Молодых специалистов направили на работу в районное управление «Донэнерго»: Ивана механиком на автобазу, Марию - техником-сметчиком в проектное бюро. Иван к тому времени был уже опытным водителем, машину знал прекрасно. Человеком он был открытым, сдружился с ребятами, помогал всем разобраться в технике, везде успевал и вникал. Руководство заметило такого способного парня, и вскоре его назначили начальником автобазы, как тогда говорили, завгаром.
Я смотрю на фотографию 1933 года около автобазы. Иван в центре, как обычно, вокруг него работяги в замасленных спецовках, майках, сапогах. Шофера автобазы, старше его по возрасту, уважительно называли его Иван Архипович, потому что он знал и любил свою работу. С людьми он не хитрил, быстро и легко мог найти с каждым общий язык.
Хоть и приветливой была Настенька, но жить у нее долго Иван не собирался, снял небольшой домик на улице Радиус, забрал Марию с дочкой, и стали они жить самостоятельно. А в няньки привлекли другую сестру Марии, Веру. Семейная жизнь у нее как-то не складывалась, Вера перебивалась случайными заработками, мыла полы и посуду в столовой, приторговывала овощами, и почему же не взяться посмотреть за родной племянницей? Моя тетка была старше моей матери на 2 года, закончила 3 класса начальной школы, писала кое-как и всегда считалась в семье самой бедной, ее принято было жалеть. Она находилась как бы в услужении и на побегушках у других сестер и братьев, ее всегда звали подсобить в хозяйстве: перебрать картошку, помочь нашинковать капусты на засолку, побелить хату. За это ей выделяли продукты, давали какие-то рубли и трояки:
- Ось Вера прийде, зробе.
Вера никогда не работала на предприятии, у нее не было трудовой книжки. Со временем она построила свою хату, сама, имея мизерный доход, торгуя на «базарі».
- Пішла на базарь, - казала вона.
Это была ее каждодневная работа - вырастить огурчик, клубничку, насолить капусточки, и продать, продать. Моя мама всегда сочувствовала ей, ведь сама она всегда работала и получала зарплату! Даже спустя много лет, когда приглашала Веру посидеть с моей дочкой, строго-настрого приказывала:
- Тамара! Вера не заработала пенсию, у нее негде взять. Она на базаре петрушкой торгует. Если ты ее зовешь Любочку нянчить, значит, сегодня она на базар не пойдет, и это значит, ты должна ей дать рубль!
И я давала рубль.
Через два года Иван получил двухкомнатную «казенную» квартиру в новом 4-х этажном доме с балконом, центральным отоплением, ванной и туалетом, с большими окнами и высокими потолками. И главное, в хорошем районе на Пролетарском шоссе (теперь это проспект Победы). Улица начиналась у железнодорожного переезда и заканчивалась зданием Горного техникума, а на месте нынешней площади Победы на тот момент было футбольное поле техникума, со всех сторон обнесенное металлическим забором. За зданием техникума были пустыри, и начиналась дорога на городскую свалку.
Новые шикарные четырехэтажные дома со всеми удобствами назывались А-1, Б-1, Б-2 и стояли торцом к улице. Позже построенные дома закрыли их от улицы, и они оказались во дворах. Иван и Мария стали жить в доме А-2, дочку определили в садик, который находился в доме А-1. Между домами был красивый уютный двор с фонтаном в центре, много цветов, зелени, деревьев. Днем всегда играла детвора, вечером на лавочках отдыхали взрослые, звучала музыка, смех, песни. Вечером выходил во двор дядя Паша со своим стареньким баяном, лилась задушевная мелодия. Отсюда провожали детей на летние дачи в Серебряновку и базу отдыха в Бердянске. Жила на 4 этаже школьница Раиса Нехтиева, ставшая потом поэтессой. В изданном сборнике стихов «Зимний аромат» есть стихотворение, посвященное этому двору детства:
«В те далекие дни
Было шумно вокруг,
Но затих старый двор,
Ни друзей, ни подруг.
Но я верю, что им
Снится старый наш двор,
Он мечтой окрылял,
Выпускал на простор.»
Управление «Донэнерго» обеспечивало своих работников разнообразными льготами, ведомственными квартирами, дефицитными продуктами, организовывало культпоходы в кино, театр, поездки на море. И всеми этими благами пользовалась семья Иванковых, в то время как большинство людей в Горловке жили в старых покосившихся хатах, бараках и землянках, в том числе и близкие родственники Марии, ее братья и сестры.
К 25 годам своей жизни Иван многого достиг благодаря своему упорству, работоспособности, организаторскому таланту. Он быстро знакомился и сходился с разными людьми, продвигался по службе, на работе его уважало начальство, работяги-шофера считали за своего. Автобаза расширялась, закупались новые грузовые автомобили, «Донэнерго» строило новые электростанции, жилые дома. Автомобили ездили по всей стране и везли на стройку цемент, кирпичи, песок.
В распоряжении Ивана было огромные возможности, он заводил дружбу с важными и известными в городе людьми, умел ладить и с подчиненными, и с начальством. Он, что называется, «крутился», и вокруг него постоянно крутились люди. Конечно, он пользовался всеми благами и льготами, которые давала ему должность завгара, но заботясь о себе и своей семье, он не забывал о шоферах. Кто хотел, тот всегда мог хорошо заработать, получить льготную путевку в дом отдыха и т.д. Рабочие уважали его за такое отношение, и старались чем-то отблагодарить. Ездили машины по всей стране, и обязательно завгару привезут из дальнего рейса первую клубничку в корзиночке. Его дома нет, машина подъехала:
- Мария Васильевна! Тут для Ивана Архиповича мешочек муки!
- Ой, а он разве заказывал? Что же мне не сказал? А сколько денег надо отдать?
- Что Вы! Это гостинец, я зерно на мельницу возил, свеженькая мука, угостили меня, а я Вас.
Рассказывает ему вечером жена, а он довольно жмурится, дом у них - «полная чаша».
Из своих служебных командировок Иван привозил жене, себе и дочке модные наряды и обувь, которых не было в местных магазинах. Они с Марией заказывали себе одежду на фабрике индпошива напротив кинотеатра «Шахтер», что на Сталинском проспекте. Заведующий фабрикой Шаламов со своей семьей скоро стали их друзьями. Но ближе всех сошлись они с семьей начальника ГАИ города Павла Кутепова. У Павла и Тоси было трое детей, они вместе проводили праздники, ходили в кино, гуляли в парке с детворой, собирались дома за столом.
Эти большие и веселые компании запросто ходили друг к другу в гости, пили шампанское и хорошие вина. Купили патефон и пластинки, танцевали танго, слушали модные романсы Лещенко, Вертинского, Изабеллы Юрьевой.
«Осень, прозрачное утро.
Небо, как будто в тумане.
Даль вся горит перламутром,
Солнце холодное встанет.»
«В парке Чаир распускаются розы»
«Я под небом чужим
Словно гость нежеланный,
Слышу крик журавлей,
Улетающих вдаль»
«Счастье мое, я нашел в нашей дружбе с тобой.
Все для тебя - и любовь, и мечты.
Все это ты, моя любимая.
Все - ты!»
Пластинки эти записывались за границей, их провозили и распространяли нелегально, что придавало запрещенной музыке особую прелесть. В стране насаждались бодрые марши, под грохот барабанов и блестящих на солнце литавров, гимны, прославляющие Советскую власть. Слушать романсы считались слезливым мещанством, а они еще и танго танцевали!
Мужчины обсуждали свои производственные проблемы, жены показывали свои новые наряды и покупки. Ходить особо некуда было. Чаще всего всей веселой гурьбой ходили в кино.
Помню один случай. В кинозале, пока еще все рассаживались, и не погас свет, увидели одного из своих друзей, Степана, холостяка. Он любезничал с молодой женщиной, «кадрил», как они тогда выражались. Звали его, звали, держали ему место - не помогло. Тогда отец послал меня к нему и научил:
- Возьми его за руку и тяни со словами: «Папа, ну хватит уже тебе тут сидеть, пойдем, тебя мама зовет!»
Я все исполнила по сценарию. Мама ничего не поняла, встала, волновалась, что погаснет свет, и дочка потеряется, звала меня, махала руками. Получилось очень естественно. Степан вернулся весь красный, сердитый, его новая знакомая приняла все всерьез, уверенная, что ребенок не может назвать папой чужого дядю. Иван от души смеялся:
- Но она же не знала, что у нас дочка артистка!
С тех пор он часто называл меня «наша артистка».
После одного из походов в кино я пришла в мокрых штанишках. Мама ругала меня, стыдила:
- Тебе, Тамара, уже 5 лет! Ты большая девочка! Нужно вовремя об этом подумать!
Отец смеялся. Я обиженно сказала:
- Но это же некультурно, ходить в туалет! В кино никогда не показывают, чтобы люди ходили в туалет, значит, это стыдно, ходить в туалет! А я культурная девочка!
Отец перестал смеяться и сказал жене:
- Понимаешь, Муся, это оказывается вопрос принципиальный! И это не смешно!
Он стал объяснять мне, что в кино артисты только играют какие-то роли, а в жизни они такие же люди, как все, кушают, ходят в туалет, спят. Я перебила его:
- Я все поняла! Они просто притворяются культурными. Я им теперь не верю. А мне так хотелось быть артисткой!
Несмотря на такое разочарование, я любила петь, танцевать, изображать какие-то сценки. Даже засыпая в постели, я принимала разные танцевальные позы, согнутую левую руку упирала в бок, а правую поднимала над головой, будто там платочек, и я кружусь в танце. В детском саду меня хвалили, считали музыкально одаренной, а папа с тех пор всегда называл меня «наша артистка». Хоть артисткой я так и не стала, но в молодости пела сольные партии на сцене техникума, с песней никогда не расставалась. Мама, когда сердилась на меня, говорила:
- Тамара! Ты всю свою жизнь пропела! - в смысле "просвистела", а тетя Вера в ответ:
- Слава Богу, что не проплакала!
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2015/02/10/2185