На нашей дачной улице всегда тишь и благодать. Хозяева участков – люди доброжелательные, много лет знающие друг друга. Кое-кто из бывших владельцев уже ушел в мир иной, и на грядках копошатся дети и внуки, но это не влияет на наши взаимоотношения. И вдруг ни с того ни с сего здесь разгорелся неслыханный скандал.
Еще в прошлом сентябре Виктор Звягин привез большую кучу земли и высыпал ее прямо на дорогу. Ему тактично намекнули, что куча мешает проезду. Виктор понимающе покивал, но не внял голосу общественности.
Миновала зима, зацвели тюльпаны. Куча съежилась, но по-прежнему лежала большей своей частью на дороге.
И вот ясным майским днем Николай Петрович, военный в отставке, решительно подошел к даче Виктора и на всю улицу гаркнул: «Твою мать! Уберешь ты свою кучу или нет?!» От этого крика вздрогнули соседки-пенсионерки и залаял обычно небрехливый пудель Пупс. Полетели лепестки с цветущих слив. Где-то у реки заплакал ребенок. А надо сказать, что все мы знаем Николая Петровича как крайне незлобивого и выдержанного человека, поэтому его окрик и вызвал такую бурную реакцию в природе.
Тут из дома появился взлохмаченный Виктор: «А чего ты мне тыкаешь? Иди ты...» - так же оглушительно заорал он в ответ. И Пупс просто зашелся в лае, лепестки полетели уже у тюльпанов, а пенсионерки дружно уронили лопаты и поспешили к месту событий. Ведь Виктор – бывший комсомольский работник – всем был известен как вежливый и даже несколько слащавый молодой человек.
В минуту скандалистов окружило плотное кольцо.
- Да я тебя! – крикнул Николай Петрович и выпятил хилую грудь в выцветшей футболке.
- Да я тебя сам! – Виктор в ответ сжал пухлые кулаки.
- Ах ты, шельмец, на кого замахиваешься! – раздалось из толпы. Качнулась старая рябина, потому что истошный вопль вырвался из уст заслуженной учительницы Инны Сергеевны.
- А че, бей, Витька, старых крыс, вечно нос везде суют! – с удовольствием вступил в перепалку Иван Степанович, человек добрый, правда, давно и увлеченно пьющий.
- Вы, Иван Степанович, сначала долг мне верните, а потом орите, - не выдержала я.
- Да отдам, отдам, у тебя же снега зимой не выпросишь, - презрительно кинул мне Иван Степанович, и я решила, что никогда его не прощу. Вечно ходит к нам то за рассадой, то за сигаретами, то за деньгами, а теперь так хамит!
- Ты, Иван, лучше взносы заплати! Потом выступать будешь! – отрубил солидный Анатолий Сергеевич, бывший начальник, ныне казначей нашего кооператива. Его поддержали женщины, загалдев:
- Вы, Иван, обещали Марье Васильевне забор починить, бутылку взяли, а ничего не сделали…
- Я вам всем заборы починю, вот увидите, надоели вы мне со своими заборами, - пьяно прищурился Иван Степанович.
- Ты еще угрожаешь! Ах ты, ах вы! – тут заорали все разом. Зато замолчал Пупс, наверное, упал в обморок. Стих и ребенок у реки. Мы стояли красные, разгоряченные, осыпанные лепестками и готовились к бою. Наступило минутное затишье, как оно всегда бывает перед грозой. И тут Виктор оглушительно чихнул.
- Будь здоров! – машинально сказал Николай Петрович.
- Спасибо, - так же машинально ответил Виктор и обвел собравшихся взглядом.
И мы все глянули друг на друга… Тишина стала еще тише, и чувство стыда почти зримым облаком накрыло, мне показалось, всех нас... Разжались кулаки, отхлынула кровь от раздутых щек, втянулись назад выпяченные груди.
- Так ты кучу все же убери за выходные, - попросил Николай Петрович, и все закивали:
- Пора, Витя, ведь с осени лежит...
- Конечно, уберу, мне вон Иван поможет, да, Иван? – спросил Виктор, разжав побелевшие уже кулаки.
- Без проблем, ты мою таксу знаешь, - согласился Иван Степанович, снова превратившийся в веселого забулдыгу, который обычно помогал всем за чекушку.
- Ну, мы пойдем, чего тут стоять без дела, - первой сообразила Инна Сергеевна и поспешила к себе. За ней потянулись и остальные.
- Что это было? –ошарашенная, я вернулась к мужу, который дальше калитки не ходил и наблюдал перебранку издали.
- Орали вы все как оглашенные, - зевнул супруг. – Хотел я вздремнуть – не дали. Наверное, сегодня лунное затмение будет или еще какой катаклизм… Собаки перед землетрясением воют, а вы перед чем голосили – время покажет. А вообще у Николая Петровича вчера машину «поцеловал» какой-то идиот, теперь ремонтировать надо. Он, наверное, из-за этого злой.
- А Виктор чего разбушевался? А мы все? – я непонимающе смотрела на мужа.
- Цепная реакция – страшная сила! Сама сейчас видела, как один от другого загорается... Я к вам не пошел, потому что в таком состоянии без толку вопросы решать, - сказал муж и снова зевнул. – Пойду вздремну полчасика.
- Молодец ты, что не ввязался, лично я чувствую себя такой дурой, -
бывает, я пилю супруга за то, что он игнорирует дачный актив, а тут в порыве нежности поцеловала его в щеку. А он чмокнул в затылок пробегавшего мимо сынишку с лопаткой.
- Ты куда? – спросили мы наследника.
- К дяде Вите землю носить, - важно ответил малыш, - Мы с Мишкой ему поможем, а потом он нас на лодке покатает.
И я поняла, что опять пошла цепная реакция, только со знаком «плюс».