На широком подоконнике второго этажа, когда-то белом, а сейчас облупившимся до такой степени, что местами видна древесина, шла игра в карты на щелбаны.
Игроки, ученики 8 Б класса Слава, Дима и Серёжа, перетащенные по распоряжению завуча в девятый, жили в одном дворе.
Славка, во время частых шумных застолий, длившихся порой до утра, которые устраивала пьяная мать, уходил из дома и ночевал у приятелей, или, где придётся. Отец, бывший участковый милиционер, махнул рукой на жену и обзавёлся новой семьёй.
Не лучше обстояли дела у Серёги. Пьяный глава семьи часто лез с кулаками на мать, доставалось и старшей сестре, которая в последнее время перестала приходить домой, нашла какого-то парня; соседи говорили, что у них любовь. Иногда под горячую руку доставалось и Серёге.
Пожалуй, лучше всех жилось Диме с отцом, тихим пьяницей.
Как всегда не везло Серёге, о чем свидетельствовал его красный вспотевший лоб.
Подъехал лифт и из него со щёткой, ведрами и тряпками выгрузилась тётя Маша, два раза в неделю убиравшая подъезд.
У, лодыри проклятые! – заругалась она на игроков. – Шли бы по домам уроки делать, а не то, работать! Вон, на углу ребята машины моют; протёр стёклышко и получи!
Ещё пошумев больше для виду, уборщица стала мокрой тряпкой вытирать ступеньки, постепенно удаляясь.
- Насчёт работы это она верно, - задумчиво протянул Слава, - вчера классная сказала, что, так и быть, наставит троек, а десятого класса мне не видать как своих ушей.
Дима с Серёжей только усмехнулись.
- А, пожалуй, права тётя Маша, - немного подумав, сказал Дима, - я сам видел, как на углу пацаны стёкла протирают, а потом у шофёров деньги получают. Можно и нам попробовать. А то всё на щелбаны играем?
Идея увлекла друзей, и они стали с жаром обсуждать, на каком перекрестке обосноваться.
- Пацаны, движение по магистрали перекрывается всего секунд на 30, а по тихой улице, на которую выходит наш двор, минуты на три. Лучше места не придумаешь, - сказал Слава.
Он вообще в кампании считался авторитетом, несмотря на то, что ростом был ниже друзей.
Задуманное решили воплотить в жизнь на следующий же день.
Часов в 11, вооружившись двумя ведрами с водой, мягкими тряпками и куском замши, они расположились на вышеописанном месте.
Задние и передние стекла первой же машины, Жигулей четвертой модели, были тщательно протерты тремя парами ловких мальчишеских рук. Это принесло в общую кассу первую десятку.
Потом пошли машина за машиной: кто давал десятку, кто две, трое - вообще ничего. А молодой мужчина в светлом костюме, за рулём Мерседеса, протянул целую сотню:
- Давай, давай, пацаны! Я когда-то тоже с этого начинал.
Стекла протирали сухими тряпками и замшей, а запыленный никелированный бампер – влажной, а затем сухой тряпкой.
К пяти часам вечера у наших предпринимателей скопилась приличная сумма.
В это время из-за угла вынырнул рослый парень лет двадцати трех в спортивном костюме Addidas, волосы коротким ёжиком, с золотой фиксой на переднем зубе.
Он подошел к ребятам, брезгливо ногой опрокинул оба ведра, затем молча засунул руку в сумку с деньгами, висевшую у Сереги на плече, выгреб оттуда почти весь заработок, также молча сунул его в карман, и лишь затем процедил сквозь зубы:
- Пацаны, вы у меня разрешение спрашивали, когда здесь расположились? Я беру половину. Согласны – работайте, нет – валите отсюда.
Парень был мальчишкам знаком. Его звали Толян; кличка Зуб видимо была дана из-за золотой фиксы. По слухам он контролировал весь квартал с находящимися в нём ларьками, закусочной, и других пацанов – мойщиков автомобилей.
- А сегодня берите свои шмотки и проваливайте!
Ребята собрали в ведро тряпки, разбросанные по асфальту, и уныло побрели домой. Потом где-то на середине улицы остановились, пересчитали деньги, оставшиеся в сумке – их было ровно шестьдесят рублей – по двадцать на брата.
- Пойдём, пойдём мыть машины, заработаем кучу денег! – зло
сказал Серёжа. – Заработали! За целый день по двадцатке.
- Ну, кто ж знал, что так выйдет, - ответил Дима.
Они замолчали.
- Вот что, - сказал Слава, соображавший быстрее приятелей, - чтобы не платить этому гаду, пойдём к Мишке – мотоциклисту, может он от Зуба отмажет.
Двадцатипятилетний парень, недавно освободившийся из мест заключения, куда он угодил на два года за уличную драку, и получивший своё прозвище за то, что ездил на Харлее Дэвидсон, был дома. Мотоцикл стоял на своем обычном месте, у подъезда.
Ребята поднялись на третий этаж и робко позвонили в дверь.
Им открыл коренастый, модно одетый парень, знавший всю троицу.
- Вам чего, пацаны? - он дружелюбно посмотрел на них.
- Михаил Сергеевич! - (Слава знал: Мишка любил, когда к нему обращались по имени-отчеству; получалось, как у бывшего президента СССР) - Мы подработать решили, машины мыть, а Зуб наехал, всю выручку отобрал, половину требует.
Мишка, выросший в этом же доме, чтил превыше уголовного кодекса старинную московскую традицию: сильный защищает слабого из своего двора.
Он на секунду задумался:
- Во сколько этот фраер нарисовался? Часов в пять? Давайте так: вы завтра работайте, а я, когда надо, подгребу.
На следующий день время близилось к пяти часам, когда из двора на Харлее выкатил Мишка и остановился у обочины метрах в десяти от ребят.
Скоро из-за угла показался Зуб.
- Так вы, что килька баночная, делиться не хотите?!
Мишка слез с Харлея и неторопливой походкой, слегка вразвалочку подошел к компании.
- Тормозни, Толян, - сказал он, - давай перетрём.
- Чего тут перетирать?! Этот квартал мой. И все, кто на нём торгуют или работают, платят. Как будто ты не знаешь? - ехидно спросил Зуб.
- Так, да не так! На эту улицу выходит наш двор, значит и улица наша. А, ты, если будешь базарить со мной в таком тоне, можешь быстро из Зуба превратиться в Беззубова, и хирургического вмешательства не потребуется.
Видя, что владелец Харлея настроен решительно, Толян сдал назад, зная его взрывной характер, однако с позором покидать поле боя он не хотел.
- Тогда давай, хоть проставься, а то не по-деловому как-то, - уже более миролюбиво сказал неудавшийся рэкетир.
- Это можно, - усмехнулся Мишка. И они направились в ближайшее кафе.
Увы, бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Мишка – мотоциклист, возвратившийся час спустя немного под хмельком, сказал окружившим его ребятам:
- Вот что пацаны. Я потратился, угощая этого фраера, так что вы теперь мои должники: будете каждое утро надраивать мою ракету, чтоб как новенькая была!
Ребята согласно кивнули:
- Спасибо, Михаил Сергеевич!
- А, чего там, свои же люди! Если будут затруднения, всегда обращайтесь – помогу.
Слегка пошатываясь, он сел на мотоцикл, дал газу и скрылся за углом.
Летние каникулы, хоть и длятся два месяца, а пролетают, как один день, особенно, если есть, чем заняться.
Начался учебный год. Ребята стали выходить из дома на полчаса раньше, чтобы привести Мишкин мотоцикл в образцовое состояние.
После уроков они бежали на свой перекресток. Зимой характер работы немного изменился: надо было сметать снег с бамперов, капотов и крыш автомобилей.
Закончился девятый класс. Летом Мишка предложил Серёге, наиболее рослому и крепкому из троицы, идти к нему в помощники, собирать дань с продавцов рынка, расположенного в нескольких кварталах от двора.
Осенью Димка поступил в училище на автослесаря, а Славка, который неплохо пел и аккомпанировал себе на гитаре, стал ходить по вагонам пригородных поездов, что давало неплохой заработок.
Прошло некоторое время. Мишка продал свой Харлей и ездил теперь на автомобиле марки БМВ, потом неожиданно исчез сначала автомобиль, а потом его владелец. Одни говорили: снова сел, другие, что застрелили в какой-то разборке; точно никто не знал.
Серега, пошел по следам своего учителя и угодил за драку на два года в колонию для несовершеннолетних. Таким образом, в армию пошли Димка и Славка. Дима - в автомастерскую, а Слава - в полковой оркестр.
Я же по семейным обстоятельствам переехал в другой конец города, и о дальнейшей судьбе ребят ничего не знаю.