Что-то трещит, попискивает... Вот затрусили шажками по комнате. Я сплю. Я сплю? Мне что-то снится. "Да, точно", - подумалось мне, и я, не открывая глаз, уже проваливалась в сонное царство тишины, покоя и... сплю... и баранов не надо считать... опять сплю-ю-ю-ю...
- А я нет! - мое ухо уловило голосок или что же. - А я нет! И мне скучно, - сказало нечто, и я приоткрыла один глаз, недоумевая и не соображая своим сонным мозгом ни о чем. - Да, я не хочу спать, вставай, Натаха, играть будем, а если не будем, то будем пить чай с молоком, - забубнило лохматое, но очень симпатичное существо... при бабочке на шее - вот где эта бабочка, я ее искала-искала, а она у него, а у кого? - Ты кто? - села я в постели настороженно. - Я Хто? Удивила меня, ну, нет, удивила, - обиделось нечто, - Не знаешь хто? Оно приняло торжественную позу, все равно стало смешно, склонило вперед головку и писклявым голоском произнесло:
- Рома, домовой!
Я открыла рот - не может же быть - домовой собственной персоной. Вроде стоит у меня на холодильнике в виде гнома в колпачке на голове, ухмыляется, держит фонарик... ну и все. А тут он же, но с бабочкой - готовился к встрече.
- Закройте рот, мадам, не признали что ли? И он протянул ко мне свою лапку... ой, нет - не лапку - ручку - такую маленькую и теплую, правда, теплую. Я дала ему свой палец - он пожал его и улыбнулся:
- Ну, чаю или молочка бы, как ты? Я опустила ноги, нашаривая в полумраке тапки... Рома наклонился и придвинул их мне под ноги. Я нагнулась, готовая схватить его в объятия, такого маленького и славного, но услышала:
- Мадам Натаха, без фамильярности попрошу, - и погладил меня по щиколотке.
- Ну, хорошо, извини...те, Рома.
- Ладно, - согласился он, - будем на "ты", - подытожил он.
Я набросила на плечи свой легкий плед, и мы тихонько пошлепали на кухню, именно что пошлепали: шлеп...шлеп...шлеп...шлеп... Чтобы никого не разбудить. Кухня находится в конце квартиры, свет не попадает в коридор из-за закрытой двери, только тусклая полоска от стеклянной вставки на двери призрачно пропускает свет в коридор... не видно... "Конспирация, мало ли что - как прореагируют домочадцы", - думала я как о настоящем существе, о живом домовом, еще не совсем признавая, что эта встреча не во сне, а наяву. Пришлепали. Поставила чайник. 2 часа ночи. Тишина во всем доме и за окном - ничто не шуршит, не стучит, не едет. Одна сплошная тишина, что тоже странно. Я отодвинула штору на окне - ворвался свет полной луны и такой яркий, что мы не стали включать электричество: стол виден, бублики на столе. Рома усаживался на стуле, он едва доставал колпаком до края стола. Пришлось, затаив дыхание, вернуться в комнату и взять подушку.
- Вот ты у-у-умница, - протянул ласково Рома, - Я тебя всегда люблю, ты мне давно нравишься, только, когда плачешь, и я плачу. Мои глаза заблестели слезой благодарности. Я скосила глаза к тому месту, где обычно стояла статуэтка домового - ее там не было. Рома тихонько захихикал в ответ на мое неверие, приподнялся на подушке и дотянулся своей лапкой-ручкой до моей щеки...
- Умница, - повторил он. Я покраснела от его нежности и тоже хихикнула. Так мы сидели и смотрели друг на друга улыбаясь, пока не закипел чайник.
- Мне большую чашку, будь любезна, моя умница, - сказал Рома.
- Но она же больше тебя почти.
- Пусть, мне большую - вон ту, в самом углу - большую с красными маками, всегда о такой мечтал - наливай. И добавь молочка чуточку, можешь две чуточки, сахара-сахара побольше. Ой, спасибо, хорошо как, Натаха. Где, ты говорила сладости? А нет - бублики не хочу, что еще будет? - требовал Рома. В холодильнике оставался кусок торта с вишневой начинкой.
- О! Ласковая моя, - зажмурил глаза Рома, вдыхая сладкий запах торта, - Это по мне. Он так легко поднял свою большую чашку и сделал большой глоток, что я замерла - может, мне мерещится, что этот маленький гномик и есть оживший домовой. Но Рома уже с аппетитом жевал кусок торта, мурлыкая какую-то песенку себе под нос. Я наблюдала за ним, мой чай остывал, а мне было так уютно в компании с этим человечком - вот уже и человечком.
- Я твой захи-и-и-ник, - произнес он полным жующим ртом. Проглотил, крякнул по-стариковски и повторил:
- Я твой защитник!
- Да?! - мое молчание длилось, пока домовой Рома не расправился с куском торта, прикрыв глаза, он тоже молчал - от удовольствия. Я очнулась, тронула его за плечико и сказала, что его помощь и присутствие даже там, на холодильнике, я всегда чувствую. Рома погладил свой располневший живот, поклонился и пропищал сытым голоском:
- Благодарю покорно, но знай: я всегда рядом, я всегда тебе помогал, помогаю и помогать буду. И это не сон. Ты же умная девочка, все понимаешь.
"Девочка" расплылась в улыбке.
- А что ты так недоверчиво смотришь, мне-то 501 год, а тебе-то... девочка и есть. Да и вот что - моя жилетка всегда лежит в твоем шкафу на верхней полке справа - увидишь. Если придется, плачь в нее, я прочитаю, когда сам не смогу подойти, но уж поверь, слезы твои сохнут быстро - ты хоть заметила это, Наталья? - строго спросил он. А и правда - всегда сохнут быстро, и откуда-то приходит потом хорошее настроение. Теперь я знаю адресата. Я прикрыла глаза. Рома трогал мой тапочек и шептал:
- Купи мне мягкие носочки... на холодильнике стоять прохладно, а у меня возраст, да и день наступает такой!
- Какой? - удивилась я.
- День Домового - мой праздник - вот пришел сообщить. Я гладила его по пятисотлетней головке. Потом поскользила в комнату, нашла маленький чемодан. Пока рылась в нем в поисках красочных пинеток сына, оставленных на память, стало светать. Я вернулась на кухню. Рома стоял на холодильнике и переминался с ноги на ногу.
- Принесла мне подарочек? - спросил он хитренько.
- Вот, примерь, - отдала ему "тапочки".
- Ох, хороши-то как и впору пришлись, ну, благодарю, моя хозяйка, да и не спорь - хозяйка, но любимая. Мы с тобой еще не поговорили про жизнь, но времени есть на сотни лет, главное, я все вижу и корректирую, ангелу привет, мы с ним друзья, - проговорил он и замер в своей обычной позе. Тут в кухню вошел муж и увидел странную картинку: я с открытым от удивления ртом смотрю на холодильник на Рому-домового в цветастых пинетках.
- Привет, - сказал муж то ли мне, то ли Роме и лукаво подмигнул.