Или вот еще момент из репортажа с многолюдного митинга в поддержку власти: страшное в безумии лицо пожилой женщины, орущей: «Путин – президент мира!». Вглядитесь внимательно в лица некоторых избранников народа, постарайтесь вникнуть в смысл их речей. Это в их руках гениальные изобретения, ставшие их волей доступным товаром, и в силу чего вышли из-под контроля их создателей, разумного меньшинства, пошли гулять по свету, и уже невозможно знать, в какую сторону будет направлено смертоносное оружие, какому народу понесет гибель. Может и тем, кто выгодно продал свой товар, и на самих изобретателей.
И еще меня порой смущает утвердившийся в человеческих отношениях уродливый перекос, который настолько стал привычным, что воспринимается как нечто нормальное, естественное. С одной стороны создана целая индустрия для борьбы с человеческими недугами, для облегчения человеческих страданий. Огромная армия медиков ежедневно трудится, чтобы продлить жизнь миллионам больных. Может на годы или даже на месяцы, на дни, возвращая жизнь, порой, в человеческие развалины, обреченных без их помощи, порой лишь продлевая страдания их. И в то же время создается все более совершенное оружие, чтобы убивать, калечить молодых, здоровых, с запасом прочности жизненных сил на долгие годы, обрекая на смерть и страдания тысячи, миллионы. Может разумней было бы отказаться и от того и другого, вернуться к изначальному порядку вещей, когда природа сама регулировала численность вида, решала: кому жить, а кому умирать; но чаще оставляла жить наиболее жизнестойких, а не тех, у кого больше денег.
Ах, если бы гениальное меньшинство было бы еще чуть разумней, обладало бы хоть малой способностью прозрения, видеть последствия, к которым приведет их изобретение, открытие, они бы, уверен, похоронили бы некоторые свои изобретения в зародыше.
Так стоит ли сокрушаться по поводу того, что религия несколько притормозила прогресс? Не пора ли уже понять, в каком направлении движется с нарастающей скоростью человечество и сожалеть, что в свое время служители религии были недостаточно энергичны? Может уже нынешнее поколение станет свидетелем финала когда-то запущенного механизма, называемого жизнью, узнает куда нес его информационный поток.
«Полонила ефір каламуть», - сообщает поэт.
Понятие украинского слова «каламуть», смысл его, представляется мне более широким, чем в переводе на русский – «муть». Что-то грязное, отвратительное, зловонное. Именно эту каламуть, распространяющую смертоносные миазмы злобы, ненависти, отравляющие человеческий мозг, беспрерывно поставляет эфир, вызывая приступы безумия, желание убивать себе подобных, подавляя инстинкт самосохранения. Творение человеческого гения в руках неразумного большинства.
Война продолжается и не видно ей конца. Вдруг перестали видеть, что соседний народ – такие же люди, как МЫ, что нет плохого народа. Принадлежность к той или иной национальности не может служить признаком, определяющим, плохой или хороший, добрый или злой. Все люди такие же как МЫ, только к несчастью своему пользуются разными источниками информации, хлебают каламуть, приготовленную политиками разных конкурирующих фирм.
Чешский журналист Юлиус Фучик предостерегал из фашистских застенков незадолго до казни: «Люди, я любил вас, будьте бдительны».
22.01.2015.
Бiль пам’ятi
Зблисне сльоза, задзвенять ордени –
Пам’ять озветься в усiх iпостасях…
Шiстдесят шiсть – як наш край без вiйни,
Сiмдесят лiт – як вiйна почалася.
Як затремтiла ще сонна земля,
Мирна земля – вже пiд небом воєнним.
Все, що примарно жахало здалля,
Впало страшною бiдою на неї.
Гiрко i болiсно кожен узнав
Назву найбiльшого спiльного лиха:
Так почалась Вiтчизняна вiйна,
Хто тодi знав, що настiльки – Велика.
Бiль не збува i щей досi не збув,
I не змива його часу водою,
Хоч i той день, що недiлею був,
Скiльки з тих пiр вже ставав середою.
Спиниться, стишиться з нами i час,
Спогади знову не грiють, а палять…
Вiчна хвилина мовчання для нас,
Вiчна, бо вiчно жива наша пам’ять.
Скiльки ж вас люди, нелюдська вiйна
З’їла своїма фронтами й тилами…
Низько вклонiмося тим, хто мiж нас,
I aж доземно – тим, хто вже не з нами.
Пiсня
Очакiв. Базар в п’ятдесятiм.
Де рибного ряду дива,
Там пiсню матроську завзято
Хлопчина в тiльняшцi спiва.
Вiн дзвiнко, до повного злету
Пiдносить мотиву вогонь,
I падають глухо монети
В стару безкозирку його.
I вправно меткi його руки
Своє iз гармошки беруть:
«Пусть волны доходят до рубки,
Но с ног они нас не собьют».
А слiз вiд бадьорого спiву
Не кожен i стримати мiг:
«Но с ног не собьют…» - i, як прiрва, -
Хлопчина був зовсiм без нiг.
В обмотаних кльошем обрубкiв
На дошцi колiснiй приют…
«Пусть волны доходят до рубки,
Но с ног они нас не собьют».
Той хлопець щей й свiтла не бачив,
Та чув весь навколишнiй люд,
Як свiтло виводив незрячий
«И выйдем из темных кают».
…Вже й за пiвстолiття опiсля
Згадалась дитинства пора…
Навiщо хлопчина в тiй пiснi
Так душу свою надривав?
Хiба ж копiйок лиш заради –
Цiна їм вiдома усiм –
Вiн сипав на свiжу ще рану
Вiд того пекучiшу сiль?
Над зраненим зводячись тiлом,
Вiд горя прозрiла душа
До всiх донести щось хотiла,
До чого сама вже дiйшла.