Гена Рамазанов пребывал, если сказать в плохом расположении духа, то сказать ничего. Он пребывал в бешенстве. Шестилетние плоды кропотливой работы, превратились в пыль! В данном случае в пепел. Он долго бродил по пепелищу. Мысли в его голове путались. Он, то предавался воспоминаниям, проведенного здесь периода своей жизни, то подсчитывал убытки, то строил планы мести людям, устроившим этот беспредел. Он никак не мог выстроить хотя бы одну, мало-мальски логическую цепочку своих мыслей. Это его бесило еще больше. Он сразу понял, что налет на казино и поджег дачи, это звенья одной цепи. Но какой? Вот вопрос, на который он сейчас искал ответ. Искал… и не находил. Он перебирал в памяти все события, происходившее с ним в последнее время, пытаясь привязать их к случившемуся с ним, но это плохо получалось. Как только в голове рождалась здравая мысль, его тот час отвлекал долговязый майор, своими нелепыми вопросами. А ему необходимо было, сосредоточится, напрячь все извилины своих полушарий головного мозга, чтобы осознать произошедшие с ним. Понять, КАК это могло, случится, а главное ПОЧЕМУ?
Наконец его нервы не выдержали: он на все махнул рукой. На долговязого майора и К`,
на казино и дачу, на всех! Сейчас он хотел одного: как можно скорее попасть домой.
Захлопнуть за собой дверь, отключить телефон и …. напиться! Он понимал, что это плохое спасение из создавшейся ситуации, что это ничего не изменит, но сейчас он хотел именно этого. А майора он просто пошлет. Он так и сказал ему, когда майор пристал с очередным вопросом:
- Пошли вы все на …! (указав точное расположение предлагаемого объекта). Нужно? Вызывайте повесткой! Я вам больше слова не скажу. Не-мо-гу! - Последнее слово он произнес по слогам. Видимо, чтобы до долговязого майора дошел смысл произнесенных им слов. Реакции майора он даже не стал дожидаться. Он просто повернулся и пошел на выход. Он продрался через частокол зевак к своей машине. Завел двигатель и покинул театр действий. По дороге домой он старался не о чем не думать Он упорно хотел все осмыслить дома.
- Душ, коньяк, потом дела! Душ, коньяк, потом дела! – как мантру повторял он. Даже включил музыку, думая, что это отвлечет его как-то, хотя бы немного. Но музыка оказалась не в тему. Словно сговорившись, по всем каналам передавали что-то веселое. Грязно выругавшись, Гена нервно выключил музыку. Ему сейчас было не до веселья.
Приближаясь к дому, он еще не знал, что неприятности, обрушившиеся на него, это только маленькая прелюдия к неприятностям, которые поджидали его дома. Куда, не зная об этом, он так сейчас спешил.
Эрик Пак развалившись в шезлонге, уже полчаса следил за своим патроном. Василий Иванович плескался в бассейне. Он проплывал несколько метров дистанции, доплыв до лесенки, хватался за поручни, громко и натужно отфыркиваясь, отдыхал. Потом процедура повторялась: он доплывал до противоположной стороны бассейна, отталкивался и спешил к лесенке. Снова плыл и снова фыркал: так стреноженный конь, своим фырканьем отгоняет кровососов. Наконец ему это наскучило. Доплыв в очередной раз до лесенки, он неторопливо стал подниматься из бассейна. Кореец незамедлительно набросил на его сутулые плечи махровое полотенце.
Располагая свое одряблевшее тело в шезлонге, дед спросил его:
- Ну что сынок, слышно вокруг нас?
- Все по плану босс. «Наша» смена на завод заступила. – Он пододвинул деду столик с напитками и фруктами.
- Ты вот что Эрик! Собери ребят не в восемь вечера, а в шесть. Я сам с ними инструктаж проведу. И еще. Сам в пекло не лезь! Отвезешь их, и назад. Если их там накроют, ты уже им ни чем не поможешь. А забрать их, кого-нибудь найдем послать.
Кореец молча кивнул головой в знак согласия.
Телефонный звонок застал деда за дегустацией «Мартини». Тот недовольно поморщился и протянул руку. Эрик подал телефон.
- Говорите.
- Эти двое, пропали!
- Когда?!
- Кто его знает! Серега Филин поднялся проверить, их нету! Их вещей тоже нет.
Что делать будем?
- Сейчас. – Дед задумался. Эту ситуацию он проигрывал в своем лысом черепе, но где-то надеялся, что этого не случится. Случилось. Пленники решили отказаться от его покровительства. Пусть будет так. Не хотят по-плохому, по-хорошему будет еще хуже.
На том конце провода терпеливо ждали команды, и она последовала:
- Сворачивайтесь и ко мне!
- Ясно! – без лишнего энтузиазма, ответили на том конце провода.
Он вернул трубку Паку.
- Угрюмый с нашей шлюшкой в бега подались. – Оповестил он корейца.
- И ты так спокойно об этом говоришь? Как бы ни чего не случилось?
- Что ты предлагаешь? Сейчас эти сторожа вернуться, все выясним. – Спокойно ответил дед.
- Кто вместо Угрюмого пойдет?
- Вот ты и подумай над этим. А вечером решим. Сейчас оставь меня, понадобишься, – позову.
Пак послушно оставил деда одного.
- Значит свершилось. – Дед поднял бокал на уровень глаз и стал на свет рассматривать напиток. Он с удивлением обнаружил в себе чувства привязанности и тоски. Так ребенок расстается с любимой игрушкой. Игрушка давно сломалась или потрепалась, а на смену ей приобретена новая. А выбросить жалко. И уже родители незаметно извлекают отслужившую свой срок игрушку, из жизни ребенка, чтобы не травмировать его неокрепшую психику.
- Старею. – Дед залпом осушил содержимое бокала, и бросил в рот виноградину. Он закрыл глаза и сцепил в замок пальцы рук на животе.
Сучку эту конечно, лучше было бы убрать. Знает слишком много. С одной стороны. А с другой? Давно уже все косятся на его вдовушку. Да и Леха Кислый, прямым текстом заявлял, что бы завязывал с похоронами. Сыскари в стойке, уши навострили. Того гляди, по следу пойдут. Шум лишний ни к чему. Пусть погуляет, пока. Будет востребована, найти не проблема.… А парень этот, Николай…. Вот ведь подвел мерзавец!.. Правда, есть в нем что-то от человека.…Это с подачи этой сучки, не иначе. Прав был Пак, надо было ей давно еще голову отвернуть!.. Думают, что обманули меня? Сосунки! Этим побегом вы еще крепче на крючок сели, дети мои. Вы теперь передо мной в долгу. А как же! Обманули, значит должны. А долг платежом красен. И я его с вас получу. Не сомневайтесь!.. А человека заставить на себя работать, много ума не надо. Тут велосипед изобретать, как говорится, ни к чему. Стоит у человека отнять что-либо, и дать ему осознать утерю. Пострадать, как следует, наплакаться досыта. А потом вернуть отнятое. Человек сам, в знак благодарности, в лепешку для тебя разобьется, чтобы угодить. И чем весомее потеря для человека, тем весомее и отдача от него будет, при возвращении оной. Нет, ребята! Щенки вы еще супротив деда, щенки!
Гена захлопнул за собой дверь и машинально потянулся к телефону. Он набрал номер и нервно стал ждать. Послышались гудки, потом что-то привычно щелкнуло, и приятный женский голос оповестил:
- Сорок вторая.
- Девушка, тринадцать - сорок восемь, снимите, пожалуйста.
- Минуточку!.. Фамилия?
- Рамазанов.
- Адрес? – допытывалась, невидимая сорок вторая.
- Улица Юбилейная пятнадцать, квартира тридцать семь.
- Извините, вы сегодня не ставились под охрану.
- Да?! Извините.
Он медленно опустил трубку.
- Твою мать! Вот это номер!
Он забыл поставить квартиру под охрану! Забыл! Утром ему сообщили, о случившемся в казино ограблении, и он стремглав бросился на выход, почти, в чем был. А поставить квартиру под охрану забыл. Он не снимая обуви, прошел по комнатам. Беглым осмотром оценил обстановку. Кажется все на своих местах. Пребывания чужих следов он не обнаружил. Он подошел к одной из картин, висящих на стене, и приподнял край. Дверца потайного сейфа, встроенного в стену была приоткрыта. С минуту он стоял как загипнотизированный. Ощерившаяся дверца сейфа производила на него такое же впечатление, как взгляд удава на кролика. В страшное верить не хотелось. Гена как мог, оттягивал развязку. Может, он просто забыл ее закрыть? Забыл же он позвонить на пульт вневедомственной охраны и поставить квартиру на сигнализацию? Может, здесь именно это? Он еще надеялся на чудо.
Он осторожно взялся за дверцу сейфа и потянул ее на себя. Чудо не произошло. Сейф был пуст!
Львиный рев в саванне, ни что, в сравнении с тем, что вырвалось из груди Гены Рамазанова. Он рухнул на пол и обхватил голову руками. Через минуту пространство заполнил истерический хохот. Истерика длилась не долго. Он катался по полу и колотил по нему кулаками. Когда силы покинули Гену, он походил на сдутый матрац, кем-то брошенный на пол. Сколько он так пролежал: неизвестно. Потом он встал на четвереньки и в таком положении «проследовал» на кухню. Он распахнул дверцу холодильника и извлек бутылку «Гжелки». Странно, но спиртное не обжигало ему горло. Он отпил из бутылки добрую половину.
- Теперь все! Теперь конец! – Гена ехидно захихикал. – Вешайся сука, ты нищий!
Гена оборвал свой хохот. Приподнял бутылку с остатками водки, и зло, уставившись на нее, задал себе вопрос:
- Кто?
Он наотмашь, ударил бутылкой о ножку стола. Посыпались осколки стекла. В нос ударил резкий запах спиртного.
- Кто, суки?! Кто?! – заорал Гена и метнул оставшееся в руках горлышко от бутылки в висящее на стене зеркало. Оно сразу покрылось паутиной трещин, а бутылочное горлышко звучно упало на пол. Он встал и побрел в комнату. Достал из бара бутылку коньяка, направился в прихожую. Отпив добрую порцию из бутылки, стал набирать номер телефона квартиры Павловых. Он представил, как рогоносец Павлов, почему-то в парадном мундире, поднимает трубку:
- Полковник Павлов.
Он ему скажет, он ему обязательно скажет. Непременно нужно что-то сказать, чтобы и он, полковник, завыл, завертелся волчком на полу, чтобы бился головой о стены. Чтобы не одному Рамазанову, был свет не мил, чтобы…
- Вас слушают, говорите – вернул его в реальность знакомый женский голос.
Гена растерялся, он не был готов к этому. Нет, он звонил именно ей, Вале, но почему-то ждал не этого.
- Говорите, вас слушают - уже с чувством нетерпения повторил голос.
- Это я – прохрипел он.
- Не поняла вас, повторите, пожалуйста.
- Это я – повторил Гена.
- Ты что? С ума сошел? Ты зачем звонишь? Я тебя предупреждала, чтобы ты сюда…
- Валя, меня ограбили! – перебил он ее.
- Я знаю. Ты что, пьян? – поинтересовалась трубка.
- Может я и пьян - начал Гена, но на том конце провода его перебили.
- Слушай, когда протрезвеешь, я тебе сама позвоню.
- Валя! – закричал Гена, видимо опасаясь, что там могут повесить трубку – Нас с тобой ограбили! Наши камушки, твои, мои, все! – поняв, что на том конце провода его слушают, он выдохнул остатки воздуха из легких и тихо добавил – приезжай, сама все увидишь.
Гена повесил трубку. Он сидел на полу, с бутылкой коньяка в руке.
В таком положении его застал звонок в дверь. Он нехотя поднялся и крутанул флажок замка. Она проскочила мимо его и прошла в комнату. Он ехидно посмотрел ей в след и прошел на кухню. Сделал большой глоток из бутылки, потом, поставив ее на стол, закурил.
Она не вошла, она влетела следом. Оценивающе посмотрела по сторонам:
- Что все это значит?!
- А ты не видишь?
- Я вижу, что ты нажрался, как свинья!
- И все?
- Тебе этого мало?
- Странная у нас с тобой форма общения, тебе не кажется?
-Кажется! Что с сейфом? Где бриллианты?
- Ты не поверишь, я тоже хотел бы это знать. – Он потянулся за бутылкой.
Она опередила его и швырнула бутылку на пол. Осколков стекла на полу заметно прибавилось.
- У меня еще есть – он спокойно поднялся и направился в одну из комнат.
Она последовала за ним.
- Ты можешь спокойно поговорить? – теряя терпение, спросила Валя.
- Могу. Только пусть нас будет трое.
- Как трое? Здесь кто-то еще есть? - она непонимающе завертела головой по сторонам.
- Не там ищешь. – Он извлек из бара очередную бутылку коньяка и водрузился в кресло.
- Я сейчас уйду, и больше сюда никогда не вернусь. Ты этого хочешь? – попыталась она напугать его.
- Что ты можешь знать, чего я хочу? – Гена уничтожающе посмотрел на нее. – Хочешь уйти? Не смеши!
- На что ты намекаешь? – она уже с ненавистью смотрела на него.
- Я намекаю? Да я прямым текстом заявляю, что ты здесь только из-за этих поганых камней! Тебе я никогда не был нужен! Тебя только деньги интересовали всегда, и ничего более. Хотя ничего нового ты не придумала. – Он опять припал к бутылке.
- Урод! Я бросаю мужа, ребенка, еду сюда, чтобы нянчится здесь с этой тряпкой!
- А когда ты ко мне в кровать прыгала. Ты тоже о них думала?
Она со всего размаха дала ему пощечину.
- Давай бей. – Спокойно отнесся он к этому. – Теперь меня можно бить. Я теперь никто. Нет, вру! Я обыкновенный нищий!
- Ты можешь, спокойно все рассказать, что произошло? – Гюрзой прошипела она.
- Что рассказать? – он выпил очередную дозу и продолжил – про казино и дачу ты знаешь. А теперь еще сейф. Унесли все! Слушай! – он как-то нехорошо посмотрел на нее. – А это не ты навела случаем, а?
- Что?!
- А что? Это же была твоя идея перевести наличность в бриллианты! С твоей подачи появился этот «мертвый капитал»!
От этих слов Валя покрылась пятнами. Ее негодование перехлестывало через край. Она замахнулась на него, намереваясь пополнить коллекцию пощечин.
- Давай! Я скоро начну привыкать к своему новому положению. Теперь любой может сотворить со мной все, что вздумается.
- Подонок! Или ты забыл, что там и моя доля была?
- Вот именно: была! Слушай, может ментов вызвать? – вдруг неожиданно спросил он.
- Рехнулся?
- А что делать?
- Во-первых: не раскисать. Вспоминай, кто на тебя последнее время имел зуб. Или кому ты очень крупно насолил.
Во-вторых: ментов нельзя привлекать, тогда придется рассказать о происхождении бриллиантов. Автоматически всплывет сокрытие доходов. Потом, опять к тебе пришлют Будина, раз он тобой занимается, значит, будет заниматься до конца он.
А Будин, честный мент. Он отца родного за мешок картошки закроет. Если он начнет копать, то непременно нароет, то, что от него требуется.
В-третьих: звони Грому. По какой хрен ты ему деньги платишь? Пусть отрабатывает! Пусть хоть всю братву на уши ставит. Все равно, кто-то, что-то, должен знать. Такой конкретный наезд, незамеченно не проходит. Пускай Дима пороет носом землю, нам нужен результат!
В-четвертых: в отчаяние впадать не надо. Бог дал, он и взял. Рулетка крутится, бабки отобьешь. Через год все забудется!
И последнее: это дело оставлять нельзя! Будин сейчас занимается раскрытием по казино, флаг ему в руки. Со стороны прокуратуры будет всяческая помощь. Это я тебе обещаю, несмотря на твое хамство. Будин профессионал, и свое дело знает туго. Те, кого он найдет по казино, причастны и к этим делам.
Ее монолог оборвал звонок в прихожей.
- Ты ждешь кого?
Он отрицательно мотнул головой.
- Тогда не открывай! Ни кого нет дома. – Посоветовала она.
В дверь настойчиво звонили. Они переглянулись.
- Что делать будем? – он ждал от нее решения.
- Для начала спроси: кто там.
Он крадучись подошел к двери и спросил неуверенным голосом:
- Кто там?
- Откройте, милиция!
Гена испуганно оглянулся назад.
- Открывай! Ты же сам собирался ментов вызвать – ехидно прошептала Валя.
Он неуверенно потянулся к замку.
- Подожди – остановила она его – дай я в ванной, что ли спрячусь, еще неизвестно: кого там черти принесли.
Он подождал, когда она щелкнет замком в ванной, и открыл дверь.
На пороге стояли двое в милицейской форме.
- Рамазанов Геннадий Романович? – спросил старший по званию милиционер.
- Да – неуверенно отозвался Гена.
- Соседи позвонили. Утверждают драка у вас здесь. Шум, крики.
- Это я телевизор смотрел.
- Вы уверенны, что у вас все нормально?
- Да, конечно, не беспокойтесь. – Оправдываясь, произнес Гена.
Из-за спин милиционеров показалась его соседка по лестничной площадке.
- Вы извините, это я милицию вызвала – начала она жестикулировать – мне показалось шум у вас здесь не хороший такой. Тем более возле вашей двери с утра крутились какие-то двое. Я подумала, как бы чего не вышло, и позвонила в милицию. Вы уж извините меня старуху, за беспокойство.
- Вот когда надо было в милицию звонить, дура старая – подумал Рамазанов, а в слух произнес – Ничего, ничего. У меня все нормально. Спасибо вам за бдительность.
Гена с облегчением захлопнул дверь.
- Никогда не думала, что МНЕ придется от милиции прятаться! – то ли пожаловалась, то ли похвасталась Валя.
- Ты все слышала?
- Конечно. Эта соседка, с какой квартиры?
- Это так важно?
- Можно расспросить ее про тех двоих.
- Что это даст? Если ментов вызывать, тогда – да! Ты сказала не надо ментов, тогда зачем старушку зря беспокоить?
- И все-таки эту чеховскую поклонницу, нужно допросить.
- Какую поклонницу? – не понял Гена.
- Ни какую, а чью? – поправила она – но это я о своем, о девичьем.
Валя задумалась. Она не первый год в прокуратуре, и прекрасно понимала, что в расследовании преступлений важно все. Любая мелочь, улика, а тем более свидетель могут очень облегчить розыск преступников. Пренебрегать этим нельзя! Значит надо вызывать Будина. Это с одной стороны. А с другой? С другой: Будин начнет копать, и тут выяснится, что она Валентина Леонтьевна Павлова – старший следователь прокуратуры по особо важным делам, законная жена полковника Павлова, находится в любовной связи с этим ничтожеством. В планы Валентины это не входило при любом раскладе. Репутация и положение в обществе четы Павловых, для нее было куда важней, чем потерянные деньги, вложенные в бриллианты. Тем более что львиная доля вклада приходилась на Гену. Так что эту неприятность она переживет.
А Гена. Что Гена? Посмотрим, что дальше будет. Если оклемается, к рукам его подобрать - не трудное занятие. Если нет, то на нет, как говорится и суда нет.
- Нет, не нужно ментов – проговорила она, наконец – даже если они найдут кого, камни потеряны навсегда. Так что забудь про них. Звони Грому. Пусть подключается. И про соседку ему расскажи, он знает, как с людьми разговаривать в таких ситуациях. А мне пора.
- Кошка бросила котят – начал Гена, но она резко перебила его.
- И номер моего телефона забудь!
- Сама позвонишь? – в его глазах еще жила надежда.
- Если посчитаю нужным. – Бросила она ему в лицо, и захлопнула за собой дверь.
Гена понял, что звук ее каблуков в этом подъезде, раздается в последний раз.