Новелла.
Любить нельзя!
Элен Сергеевна вошла в притихший класс. Одиннадцатый, выпускной и ее любимый класс.
- Здравствуйте, садитесь! Сегодня на уроке мы должны плотно поработать. Тема сложная, обширная. Надо успеть,- сказала она, начиная урок.
Окинула взглядом класс, все ли готовы. Сразу увидела две склоненные друг к другу головы.
- Запишем тему урока,- сказала она, подходя к парте Глеба.
Глеб и Ришат играли увлеченно в шахматы.
- Доиграете на перемене, ребята, включайтесь в урок,- спокойно сказала учитель и прошла к доске.
Развесила на магниты наглядность. Раздавая по партам работу для практикума, учительница подошла к, продолжающим играть, ребятам.
- Я же просила вас, ребята,- отложите игру.
- Да ладно, че, щас доиграем и догоним всех,- небрежно ответил Глеб.
- Нет, не доиграете. А будете как все, изучить урок,- строже сказала Элен Сергеевна.
- А я хочу доиграть,– вызывающе капризно, парировал учительнице Глеб.
- Или ты занимаешься уроком, или покинь класс, доиграешь за дверью,- неожиданно для себя, резко сказала Элен Сергеевна.
- Ну и пожалуйста, пошли, Ришат,- и Глеб вразвалочку пошел по проходу к двери, унося шахматы.
Ришат поспешно взял ручку, открыл учебник и атлас.
- Вы сегодня такая красивая, Элен Сергеевна, и Вам не идет сердиться,- проходя мимо учительского стола, с улыбкой в огромных серых бездонных глазах, сказал Глеб.
- А еще Вам очень идет этот белый шарфик!
- Без родителей ко мне на урок больше не зайдешь,- выпалила возмущенно Элен Сергеевна и тут же подумала, ну зачем же она так реагирует на желание мальчика обратить на него внимание?
Глеб (негласно) отсутствовал уже на трех ее уроках. Ситуация становилась мало слово щекотливой, но и взрывоопасной. Ибо она, как завуч школы, не имела права выпускать из-под контроля, вполне педагогическую, проблему. Элен Сергеевна не желала ябедничать маме Глеба.
Но как же быть?
Разрешил проблему сам Глеб, дожидавшийся ее после урока возле окна в зале. Уроки окончены. Школа опустела. Она закрывала класс, держа в левой руке стопку детских работ, книги, классный журнал и планы.
- Давайте помогу,- это Глеб взял из ее рук ключи и закрыл дверь класса.
- Мне надо с Вами поговорить.
Элен Сергеевна подошла к окну. Не спеша положила на подоконник ключи и, придерживая тяжелую ношу обеими руками, повернулась к ученику.
- Я хочу извиниться перед Вами,- краснея до корней волос и опуская глаза, повинился ученик.- А Вам, Элен Сергеевна, спасибо за то, что не сказали маме.
- Я не умею ябедничать,- ответила учительница.- Кто и мог сказать маме, так это ты сам, но видно не посчитал нужным сделать это.
- А извиняться, наверное, надо не здесь,- сказала она.
Глеб поморщился:
- Я знаю. Спасибо Вам,- и пошел быстро к выходу.
Элен Сергеевна еще несколько минут стояла у окна, глядя на школьный сад. Скоро зацветут яблони. Скоро Последний звонок. Скоро улетят ее любимчики из школьного гнезда. Как это тяжело; учить их семь лет, каждое утро встречая, каждый обед провожая в столовую. И вдруг не видеть этих таких родных глаз - серых и голубых, карих и зеленых. И как же я буду жить без ЕГО, Глеба, глаз,- невольно подумала она. На душе было и радостно, и грустно. Радостно от того, что сложная ситуация разрешилась. Грустно от того, что она осознавала все сильнее, что любит этого гордого и непростого паренька, как-то очень отлично от других детей. По утрам она старалась тщательно уложить прическу, тщательно подбирала наряды. Глядя в зеркало, все чаще, ловила себя на мысли:
- А как это ОН оценит?
Сегодня последний урок в одиннадцатом. Расписание составлялось Валентиной Андреевной так умело, что классные руководители в своих классах проводили или первые уроки, или последние. В первом случае это было удобно классному руководителю видеть, все ли дети в школе и в каком настроении класс начинает учебный день. Последний урок в «своем классе» удобен тем, что плавно переходил в «классную пятиминутку», можно было подвести итоги дня, посмотреть какие оценки, оставить тех, кому что исправить или на допзанятия отправить, сделать необходимые объявления.
Звонок на урок. Перемена закончилась. Ребята шумно занимали свои места. Место Глеба не пустовало.
- Добрый день. Садитесь.
Класс шумно доставал книги, тетради, ручки, линейки. Дежурная готовила доску к уроку.
-Спасибо, Марина. Садись уже,- скрывая волнение, сказала дежурной девочке Элен Сергеевна.
Руку поднял Глеб.
- Да, Глеб. Ты что-то хочешь сказать?
- Ребята, Элен Сергеевна, я прошу у всех у вас прощения за свой срыв.
- Как же страдает сейчас его самолюбие, как ему трудно. Но он молодец!- подумала Элен Сергеевна, а тень смущения холодила ее виски.
- Да просто, Глеб, думать надо головой, что делаешь!- примирительно сказала Света.
- По такому случаю, и в дань примирения, приглашаю всех после уроков на чаепитие с тортом,- сказала учитель.
- Я ведь тоже немного виновата. Простите и меня. Ребята. Мир!
- А теперь продолжим урок.
- Ришат, коротко- информационно, освети те темы, что пропустил Глеб, для него. и для повторения- классу.
-А, ты, Глеб, запиши план- конспект, я его проверю и поставлю зачетную оценку.
После урока, ели торты, запивая лимонадом. А ,Элен Сергеевна ловила на себе восторженные взгляды Глеба.
- Ребя, за нашу Элен Сергеевну! Она у нас самая классная классная.
- За Вас!
- Да, да,- шумели ребята.
- Вы самая лучшая и любимая,- тихо сказал Глеб, подходя к учительнице.
Школьная жизнь шла чередом, уроки сменялись уроками. Вошло в привычку, чуть ли не ежедневно, после окончания занятий, когда наступала тишина, встречаться у окна в зале и вести беседы. Глеб, в основном искал себя, пути своего поведения среди сверстников. И, влюбленный в девочку шестиклассницу, Неллочку, активистку и красавицу, пытался понять, отчего девочка так заигрывала с ним, то принимая подарки, то смеялась над ним открыто, перед всеми выставляла его на всеобщее посмешище. Приходила и его мама к Элен Сергеевне, с разговорами о первой юношеской любви сына к Неллочке. И мать подолгу доверительно беседовали с учительницей, обеспокоенная и учебой, и предстоящими экзаменами.
Все как сложно. Этот мальчик искал любви. Поддержки и помощи у обожаемой учительницы, в решении своих мальчишеских проблем. Он ей доверял, поэтому поверял свои сердечные тайны. Одновременно, они оба уже не могли сосуществовать вне друг друга, искали спасения в своих чувствах, обманываясь решением каких-то проблем. Как отрадны были эти встречи и беседы у школьного окна! Как нужны они были обоим, ученику и учительнице.
Все ближе и ближе приближался Последний звонок. Почти ежедневные репетиции допоздна. Время стремительно и жестоко мчалось.
Но вот и позади Последний звонок.
Уже шли экзамены. Возникали проблемы устройства выпускников в вузы и техникумы. Весь день проводили одиннадцатиклассники в школе, расходясь по домам поздно вечером. Родители постоянно находились в школе, кормили детей во время экзаменов, готовились к выпускному балу. Девочки, умницы Маша и Светаи, брали дополнительные уроки по русскому и литературе. Они готовились поступать в пединститут. Ришат, Айрат и Саша - мечтали о Кировском высшем военном летном училище, Игоряша собирался в военный под Москвой. Глеб мечтал стать стоматологом, но учился спустя рукава. Элен Сергеевна не переставала его настраивать на экзамены и убеждала больше уделять внимания занятиям.
Вот и выпускной вечер! Такой чудесный класс педагоги провожали со слезами на глазах, с болью в сердце и надеждой, что дети поступят куда мечтали и что судьба к ним будет благосклонна.
Учителя и дети расстались, после встречи утреннего солнца, на ранней заре. Решено было после дневного отдыха встретиться в пять вечера у школы, чтобы продолжить выпускной на турбазе. Родители дарили детям два прощальных последних школьных дня, чтобы они запомнились на оставшиеся годы. Два дня детства, два прощальных дня на турбазе.
Вечером, отдохнувшие, посвежевшие выпускники собирались стайками у школы. Автобус «Икарус» подшефного завода уместил всех. Детей, родителей и музыкантов. Продуктов с выпускного вечера осталось много, все они были загружены в автобус, а так же и аппаратура. Настроение было приподнятым. Июньский денек был солнечным и безветренным. Ехали распевая школьные песни: Взвейтесь кострами», школьный гимн «Синие горы», «Антошка, Антошка» и другие.
Вот и турбаза! Разгружались с шутками, юмором.
Родители готовили ужин на воздухе. Дети отдыхали, готовились к концерту.
Ужин был шумным. Вспоминали школьные приколы , сценки с экзаменов и выпускного. Смех, радость разносились далеко по округе, над гладью озера, по которому бежала дрожащая алая дорожка, от садившегося за горизонт, солнца. Щелкали затворы фотоаппаратов. Звучали у костра песни, гитара. Вот на сцене появились музыканты. В лучах уходящего солнца горели восхищенные, возбужденные глаза ребят, родителей.
Грустная усталая улыбка освещала лицо классной Элен Сергеевны. Внимательные глаза учительницы запечетлевали последние мгновения жизни ее класса. Класса родного и любимого. Она вспоминала, как они ее ЗАВОЕВЫВАЛИ. Это было год назад. Они учились тогда в десятом. Им назначена была классным руководителем новенькая математичка, мрачная и суровая, грубоватая в обращении, женщина средних лет. Проучившись полгода, после новогодних каникул родители вместе с детьми потребовали собрать педсовет с повесткой о работе математички классным руководителем и требованиями убрать ее из класса. Какой же это был тяжелый педсовет! Решение приняли: математичку убрать. Что же потом началось! Дети и родители поставили ультиматум и стали уговаривать директора школы и педсовет, и Элен Сергеевну взять классное руководство. Руководство школы предложило несколько учительских кандидатур. Десятый с родителями и слышать не хотели ни о ком кроме. Как она отказывалась!!! У нее уже был свой, восьмой в тридцать шесть человек, класс. Она ведь не могла оставить, предать, своих восьмиклашек. Она их ЛЮБИЛА. Тогда , когда те были в шестом ее также уговорили взять «неуправляемый» класс. Она в них вложила столько души, столько бессонных дней и ночей! Она с ними ездила на городские и республиканские турслеты, на археологические раскопки, пила с ними чай с мошкою пополам у костров и научила всем законам туризма. Она полкласса записала в народный хор «Родные напевы» в ДК Машиностроителей! И, наконец то- она была завучем школы! Время близилось к ночи. Все устали и были измотаны процессом. Десятый – не уступал!! Теперь все стали уговаривать Элен Сергеевну согласиться. И она сдалась…Уступила… Понимая, как дрожит душа, дрожат руки и ноги от такой ответственности. Через год ей предстояло выпускать ДВА(!!!) класса, написать ПЯТЬДЕСЯТ ХАРАКТЕРИСТИК(!!!). Когда и как она это успеет? Она не знала КАК, но знала, что СДЕЛАЕТ.А куда ж она денется?! Все на личном энтузиазме! Она думала и о том, что дома требуют внимания и свои мальчики, свой сын учился во втором классе гимназии, надо было провожать до автобуса в другой конец города. И приемным, трехлетнего надо в садик, восьмикласснику, надо было уделять не меньше внимания. Вспомнилось, почему-то. как чуть не потеряла сознание, когда утром, приехавший на автобусе учитель сообщил, что только что на его глазах разбился вдребезги ехавший навстречу автобус, как она , обезумевшая звонила завучу гимназии , объясняла ситуацию, и как началась истерика, отнялись ноги, когда в трубке голос Нины Викторовны сообщил: « Да жив- здоров Ваш сынок, сидит на уроке». Энтузиазм- советское слово! Как же оно издевалось над людьми, выворачивал их судьбы! Да, завучам в то время ни за что, выше девяти положенных часов не платили. Эти полтора года пролетали вместе с мыслями об учительской радости- не всегда подбираются такие хорошие классы. С первых дней ребята и девочки окружили ее заботой. Делились с ней, совсем по-дружески своими тайнами, просили советов. Восьмиклашки были другими, и когда она их выпускала, они держались как и все ученики, по ученически, уважительно, на расстоянии.
Вот и солнышко село. Но молодежь не спала. На веранде устроили настоящий танцпол, пели сами. Выступали, посвящая друг другу напутствия и пожелания. Учитывая волнения последних дней, бессонные дни экзаменов, подготовки к выпускному и усталость, заставили ребят постепенно разбрестись пол утро, по домикам, только первые лучики солнца коснулись вершины горы.
Элен Сергеевна прошла в свой домик и прилегла. Устала и она. Еще и более своих воспитанников, ночью бдительно, по нескольку раз, считая про себя и по числу, и посписочно - все ли дети на месте. А они бродили стайками, по двое, по трое. Это был их день. Это была их прощальная ночь! Приходили танцевать и опять разбредались по кустам, по лесочку. Сон ее сморил, когда родители «заступили на вахту», а дети пошли на отдых.
Наваждение или сон. Прикосновение легких пальцев на щеке и тихий шепот: «Это мой последний подарок тебе, любимая». «Да кто же это?»,- просыпаясь, подумала она. Она просто боялась открыть глаза!!! Страх сковал все мышцы, она пыталась не показать вида, что уже не спит. Элен Сергеевна догадывалась, что еще один мальчик влюблен был, чувствовала, видела, как ревниво он реагировал, когда Глеб проявлял к ней интерес. Кто же это? Поцелуй, легкий как крылья бабочки, коснулся щеки. Мальчик посидел еще на кровати рядом, затем положил что-то холодное и тяжелое ей на грудь.
- Нельзя «просыпаться!»,- воспаленно подумала она! Ну, просто никак нельзя!
Этот кто-то встал с кровати и пошел к двери. Она в прищур глаз увидала спину Глеба. Только когда за ним закрылась дверь, полежав безмолвно с закрытыми глазами, не в силах освободиться от поразившего ее шока. Прислушиваясь к затихшим шагам за дверью, Элен Сергеевна открыла глаза и увидала, глубоко глотнув воздуха, ожерелье из водных лилий. Искусно перевитое палочками от ножек, на тоненьких полосках коры и увитых белоснежными цветами.
-Мой милый мальчик, -взахлеб заплакала она,- как я тебе благодарна! Как же у тебя хватило такта не тронуть. Не опошлить.
Как хорошо, что удалось казаться спящей! Они бы не смогли совладать со своими порывами! Это уже была бы точка не возврата в прежнюю жизнь. То ли ее строгость и аскетичность характера, то ли его глубоко и добропорядочный характер, а может глубина уважения и уже воспитанное чувство мужской ответственности не позволили случиться беде.
Умывшись, она одела ожерелье.
- Ну и красотища!- окружили девочки.
Элен Сергеевна тихо и счастливо улыбалась:
- Как же я люблю вас, милые!- сказала она.
- Как же я люблю тебя, милый мальчик,- подумала она.
Шло лето.
Маша поступила в пединститут, прибежала к учительнице домой с тортом, на радостях. Они долго беседовали о том, кто куда поступил. Мальчики в летное все трое поступили, тоже. Меньше повезло другим. Вернулся из Москвы Игоряша, бросив военку - оказалась дисциплина не для него. Глеб поступил в медицинский через год. Один за другим ребята обзаводились семьями. Женился на Неллочке и Глеб. Время от времени ребята забегали к учительнице домой с тортами и цветами, возвращаясь с учебки на каникулы. Те, кто разъехались, писали письма.
Сколько прошло лет? Ее первый ( свой, родной) выпуск несколько раз приглашали ее в кафе на встречу, когда разбросанные по стране , они съезжались в родном городе. Из выпуска Глеба, только две девочки жили не в городе.
В новогоднюю ночь Элен Сергеевна пошла с друзьями на городскую новогоднюю елку. Там к ней подбежал ее бывший ученик, младший братишка Глеба.
- С новым Годом, Элен Сергеевна,- воскликнул Денис, наливая шампанское в бокал и подавая ей! – С Новым годом! А зря вы упустили свое счастье! Эх, Элен Сергеевна, ОН так Вас любил!- закончил он.
-А, впрочем, они с Нелкой хорошо живут!- добавил, убегая Денис.
И, увлекаемый друзьями, исчез так же быстро, как и появился.
Элен Сергеевна тихо и грустно шла домой одна по новогодним улицам, оставив своих друзей. По холодным щекам катились тихие горячие слезы.
Женщина подошла к, освещенной светом фонарей, заснеженной одинокой березке. Прислонилась к ней плечом, подставила ладони навстречу густому снегу. Холодные снежинки кружились и слетались на ладони. Сняла рукавички, подставила ладони навстречу густому снегу.
Снег таял и стекал меж пальцев, оставляя на шубе слезную дорожку.
-Нет! Так любить нельзя!- прошептала Элен.
-Любить было нельзя!- тихо, убедительно говорила она, поднимая глаза к макушке белоствольной березы, глядя в бездонное небо, освещенная светом. Светло и легко было и на душе. Тень улыбки осветила лицо одинокой женщины, затаившись в уголках синих глаз.