«Химу и русская фея». Хумаюн Ахмед
Часть одиннадцатая. «Дымный папа», ч.2
Рецензия (краткий пересказ)
«Реку Буриганг мы преодолеваем на небольшой лодке. Аэлита, о чем-то задумавшись, молчаливо смотрит по сторонам. Но окружающая обстановка отнюдь не располагает к уединенному размышлению. На многие мили вокруг нас раскинулась загрязненная всякими отбросами и довольно оживленная река. Прогулочный пароходик издает характерные звуки: «Бхон-бхон». Повсюду шныряют бесчисленные небольшие лодки. Кажется, что у них только одна цель: посереть и полностью загрязниться в этой гадкой воде. Нашу лодку качает на волнах, и в сердце Аэлиты закрадывается страх. Дрожащим голосом она произносит: «А эта лодка не может пойти ко дну?»
Я ответил: «Конечно, может! А ты что, не умеешь плавать?»
«Нет!»
Я сказал: «Умеешь плавать – смотришь на смерть, не умеешь плавать – еще лучше, сразу идешь ко дну!»
«Почему лучше?»
«Умрешь без особых напрягов! У тебя не устанут руки и ноги от усиленной борьбы за жизнь! Поэтому лучшее в такой ситуации – быстро утонуть!»
«Почему?»
«Вода теплая. Сейчас зима, холодно, но вода в реке остается теплой…»
«Я не хочу слушать весь этот твой бред! Больше ничего не говори! Только если я что-то спрошу, дашь короткий ответ!»
«Хорошо!»
«А этот Дымный папа, тот, к кому мы едем, надо ли ему давать какие-то деньги?»
«Если дашь – он примет с благодарностью, не дашь – тоже ничего страшного! У него очень скромные запросы. Он живет на одном дыме. Никаких протеинов и карбогидратов, только чистый дым!»
«Ты хочешь сказать, он питается одним дымом?»
«Все так говорят!»
«И ты хочешь, чтобы я этому поверила?»
«Верить или не верить – твое дело. Но лучше поверить. Вот как объяснил такую ситуацию один поэт: «Всё сходится в вере и разъединяется в спорах!»
Аэлита сказала: «Я как-то по неосторожности отправилась с тобой в это место. Просто от потери камеры мой ум перестал адекватно оценивать обстановку. Надо было сначала всё обдумать. А теперь скажи: быть может, ты снова задумал какую-то сумасшедшую выходку? А то, воспользовавшись моим положением, завезешь меня в безлюдное место и сделаешь что-то мало вменяемое? Я знаю каратэ! У меня черный пояс и еще – с собой – газовый баллончик!»
«А это зачем?»
«Американские девушки в целях самозащиты носят в сумочках газовые баллончики. Прыснешь в глаза, и человек на какое-то время перестает видеть!»
«А у тебя этот баллончик с собой?»
«Конечно! Без него я никуда не хожу! Он у меня в сумке!»
«Но у тебя нет сумки! Я думаю, что вместе с камерой барсеточник подрезал и твою сумку! Теперь он где-нибудь промышляет вовсю: ослепляет твоим баллончиком прохожих и забирает у них все деньги!»
Аэлита смотрит на меня злыми глазами. Но у нее такие большие глаза, что через них не может выразиться ничего злого.
Я специально подгадал время прихода к Дымному папе: вечер. Но и тогда возле его дома было много народу: все приходили к нему по каким-то делам. Но меня к нему пропустили без проволочек.
Ну и комната: в ней всё заволокло клубами дыма! В дальнем углу неподвижно в позе лотоса сидел Дымный папа. На нем - красная набедренная повязка, и на голове – тоже красная повязка. Рядом с ним стоит наполненный красными углями горшок, из которого так и валит густой дым, и папа то и дело бросает в огонь какие-то благовонные зерна. Запах этих благовоний, смешиваясь с запахом дыма, резко ударяет в нос каждому, кто туда войдет. За дымовой завесой невозможно разглядеть лицо папы. Только время от времени он, откладывая в сторону Коран, громко произносит восклицание: «Ха!» - и тогда можно видеть, как в темноте его огромного рта алеет язык. Но я не могу понять, почему в абсолютной темноте удается разглядеть его красный язык. Тут Аэлита, понимавшая толк в правильном освещении, с изумлением произнесла:
«О Господь! Что это?»
Дымный папа сказал: «Химу, брат, как дела?»
Я ответил: «Хорошо!»
«А что это с тобой за белая девушка?»
«Фотограф. Приехала к нам изучать язык».
«О! Девушка говорит на бенгали?»
«Понимает неплохо, но не особо так говорит!»
Тут Дымный папа извиняющимся голосом произнес: «А вот я никак не могу выучить английский! А как она тогда здесь общается с людьми?»
«Общаюсь вместо нее я! Я при ней типа переводчика!»
«Хорошо, скажи, чего хочет эта девушка!»
Я обратился к Аэлите: «Папа желает знать, чего ты хочешь! Папа желает тебя выслушать!»
Аэлита заговорила (на английском): «Я не могу долго находиться в этом балагане! У меня уже першит в горле!»
Я сказал: «Не говори так, всё постигается по плодам! Скажи просто, что у тебя украли камеру!»
Аэлита строгим голосом произнесла: «Да не буду я ничего говорить! Ведь это всё бред! Не следует делать из меня дурочку!»
Дымный папа спросил: «А что это девушка рассердилась?»
Я сказал: «У нее серьезное потрясение! Украли дорогую камеру: вот и съехала крыша!»
«А где украли?»
Аэлита смогла понять этот простой вопрос Дымного папы. Безучастным голосом она сказала: «Перед отелем Сонарангам».
«А что за камера?»
«Никон. Я больше ничего не могу говорить. Я пойду наружу! А то у меня глаза уже слезятся!» Затем Аэлита, потирая глаза, быстро выбежала из комнаты. Дымный папа сказал: «Химу, брат, садись! Я тебя так давно не видел, как я рад, что ты пришел!»
Я сказал: «Но радость за руку приводит и печаль!»
Дымный папа со вздохом произнес: «Да, всё так! Люди говорят, что и меня когда-нибудь заметут полицейские!»
«Так что, сможем мы получить камеру?»
«Это территория Сиддика. Получите, не беспокойся. Быстро получите, не о том речь. А я ждал, что ты приведешь сюда белую девушку! Ты мой адрес знаешь. Пришлешь приглашение на свадьбу?»
«Конечно!»
«Вот спасибо!»
Тут в комнате Дымного папы стал немного рассеиваться дым. По его приказу вошел человек и раскочегарил всё по новой. Папа хриплым голосом произнес: «Химу, брат!»
Я сказал: «Говори, я слушаю!»
«Боюсь, скоро могу умереть. Был мне сон прошлой ночью, будто вишу я в петле, а смерть не приходит. Да, вот такие дела. Скажи, что мне делать?»
«Если постоянно глотать этот дым, еще не такое привидится!»
Затем, в доме Дымного папы я накормил Аэлиту ужином. Небольшая порция риса с мясным рагу, жареная курица, сладкий йогурт. Аэлита сказала: «Как вкусно! Такую хорошую пищу я ем очень редко!»
Я сказал: «В резиденции святого суфия всегда можно найти хорошую пищу!»
Не успели мы закончить есть, прибыла камера Аэлиты. А вместе с камерой – ее сумка. В сумке, будьте уверены, был газовый баллончик. Специально, чтобы слепить людей.
Аэлита снова с удивлением произнесла: «О боже! Как такое возможно?»
Я сказал: «В этом месте всё невозможное становится возможным! По моей просьбе папа при помощи джиннов и фей очень быстро добился желаемого результата!»
Аэлита сказала: «Дымный папа – святой человек, раньше я не могла этого понять! Я хочу стать его ученицей! Это возможно?»
Тут я на повышенных тонах произнес: «Я тебе уже говорил: здесь всё невозможное становится возможным! Но сначала проверь, все ли фотографии целы в твоей камере! И – забудь о том, чтобы стать ученицей Дымного папы! Чтобы стать его учеником, нужно согласиться на одно условие.
«Какое условие?»
«По ночам видеть плохие сны! Болтаться в петле – но не умирать! Или – убивать человека, но так и не суметь его убить! Довольно страшно, не правда ли?»
Аэлита разочарованным голосом произнесла: «Тебя так трудно понять!»
«Не только меня! Нас тут всех очень трудно понять, так уж повелось с незапамятных времен, это называется мая, иллюзия! Говорят, что Бог умирает, а что это такое, никто не может понять!»
Когда мы подошли, прогуливаясь, к отелю Сонарангам, она, поцеловав меня в щеку, произнесла: «Химу! Сегодня ты останься!»
Я сказал: «Остаться где?»
«У меня в номере! Будешь мне всю ночь рассказывать свои истории!»
Я сказал: «О друзья, это не рай, в цветке сидит насекомое, и здесь нам не утолить своей жажды!»
Аэлита спросила: «Что ты имеешь в виду?»
Я ответил: «Это поэзия. Трудно перевести!»
Аэлита сказала: «Из твоих слов я могу понять, что ты у меня не останешься!»
Я сказал: «Да, это так! Я ухожу. А тебе – приятных снов!»
Когда я уходил, Аэлита стояла и смотрела мне вслед.