Из книги «Сэр Джордж Шолти. Встречи с Россией»
***
Неподалеку от дома 104 по Набережной канала Грибоедова, куда Ф.М. Достоевский поселил свою старуху-процентщицу, находится квартира, принадлежавшая когда-то композитору Милию Балакиреву. Сегодня здесь живет удивительная семейная пара. Он – монументальный, рассудительный, неторопливый. Она – изящная и легконогая, успевающая завершить десяток нужных дел почти одновременно и незаметно. Это внук глашатая новейшего русского искусства, знакомца Шёнберга и Мейерхольда Н.И. Кульбина – известный художник и журналист Георгий Васильевич (Гага) Ковенчук и его верная спутница Жанна.
Художническая зоркость Ковенчука в союзе с другим редким качеством – он великолепный рассказчик. Невозможно позабыть историю о том, как он, Гага, вел импровизированную экскурсию по литературному Петербургу для кого-то из своих многочисленных зарубежных друзей и, едва заговорил о романе «Преступление и наказание», – из-за дома номер 104 выбежал молодой человек... с топором... Не обратив внимания на оцепеневших наблюдателей, он спокойно выбросил топор в канал Грибоедова и удалился восвояси.
Так же увлекательно Георгий Васильевич рассказывает о встречах с Джорджем Шолти, с которым познакомился в Ленинграде в 1990 г. Историю эту в трех частях я записала со слов художника.
Сам Георгий Васильевич называет себя домоседом. И хотя в его словах есть доля истины, это нисколько не помешало ему объездить чуть ли не всю страну, шесть раз побывать на Курилах, посетить Францию, Швецию, Великобританию. В одной из таких поездок он сдружился с английской актрисой Джоанной Дэвид, известной нашим телезрителям по сериалу «Гордость и предубеждение». С этого все началось.
I. В Ленинграде.
Однажды в квартире у Ковенчуков раздался телефонный звонок:
– Здравствуйте! Меня зовут Валери (незнакомка говорила по-английски – безукоризненное произношение выдавало в ней поданную Соединенного Королевства), я подруга Джоанны Дэвид. Она дала мне Ваш номер. Если не возражаете, я хотела бы встретиться с Вами. Видите ли, мой муж работает в оркестре, мы с ним проездом.
Условились, что Валери приедет на следующий день в мастерскую художника в Царское Село (город Пушкин). Но чем же потчевать гостью? Все, что можно достать в магазине по пути, – незамысловатые пирожные. Пока супруги обсуждали этот важный вопрос, телефон зазвонил вновь.
– Добрый вечер (на сей раз говорили на родном русском языке), я переводчица леди Шолти. Леди хотела бы приехать к Вам завтра в Вашу мастерскую.
– Ничего себе, подумал Гага, сразу две дамы пожаловали! И, как назло, к чаю только пирожные!
– Об угощении не беспокойтесь, – читая мысли, поспешила сообщить предупредительная переводчица, – у них всё будет с собой. Но неужели вы ничего не знаете?! В Ленинград прибыл всемирно известный Чикагский оркестр и его художественный руководитель сэр Джордж Шолти. Включайте поскорее телевизор, сейчас будут передавать репортаж об этом событии!
И, правда, началась культовая программа 1990-х «600 секунд». Ведущий Александр Невзоров, со свойственной ему пугающей интонацией, вещал: «Центр города оцеплен. Запрещён проезд автотранспорта. В Большом зале Ленинградской Филармонии всё готово для записи музыки в исполнении Чикагского симфонического оркестра, впервые посетившего Советский Союз». Репортаж иллюстрировали кадры, на которых Шолти, кутаясь в теплое пальто с меховой оторочкой, стремительно направлялся к служебному входу Филармонии.
На следующий день к воротам дома в Царском Селе подкатила шикарная, отливающая чёрным лаком «Чайка». Из нее вышли супруга Шолти леди Валери, их семейный адвокат, жена адвоката, личный шофёр, переводчица и оператор с видеокамерой. Вся делегация поднялась на шестой этаж, где располагалась мастерская.
Вознаградив себя за преодоление лестничных пролётов, компания с воодушевлением принялась рассматривать картины, фотографировать, снимать видео. В ответ на просьбы гостей, заинтересовавшихся принципом действия офортного станка, Жанна Ковенчук напечатала свою работу, что доставило всем большое удовольствие.
После обильного застолья решено было ехать в Павловск. Поваливший густой снег в одночасье превратил осеннюю прогулку в настоящую зимнюю сказку. В парке за супругой Шолти увязалась трогательная чёрная собачонка. Они явно понравились друг другу, и позже леди Валери искренне сожалела, что не смогла забрать ее в Лондон. Так в доме Шолти вместе с любимыми ши-тцу маэстро могла поселиться настоящая русская «дворянка». Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
На концерт Чикагского оркестра Гага захватил с собой альбом. Сделанные им быстрые зарисовки, послужили эскизами для большой работы, которую он позже передал в дар дирижёру. На картине «Георг Шолти в Петербурге» маэстро предстает в облике волшебника, демиурга, способного в едином творческом порыве отменить условности времени и пространства. Таким он был на сцене. За кулисами чета Ковенчуков познакомилась с другим Шолти – милым и простым, чрезвычайно обаятельным человеком.
Утром пара была приглашена к завтраку. Время в компании сэра и леди Шолти бежало незаметно. Окрылённый вчерашним выступлением и теплым приемом публики, сэр Джордж светился, шутил, с радостью демонстрировал недавно приобретённые познания в русском языке. К счастью, художник вновь не забыл о своем альбоме и пополнил его ещё одним удачным рисунком. Рассмотрев портрет, маэстро с одобрением написал: «Это я. Джордж Шолти».
На прощание дирижёр и его заботливая супруга «обременили» своих новых советских друзей неожиданным, но очень приятным гостинцем – длиннющим батоном сырокопченой колбасы.
II. В Лондоне.
В первых числах декабря Георгий Ковенчук отправился в Лондон. Там он встретился с адвокатом Шолти, жившим по соседству с дирижёром в привилегированном районе Хэмпстед. Идеально подстриженные зеленые газоны – после завьюженного Павловска они произвели ошеломляющее впечатление – и добротные дома из красного кирпича соответствовали представлению о классическом викторианском стиле.
Стол в просторной столовой собрал родственников адвоката. Вскоре к воскресному обеду присоединились сэр и леди Шолти. За добрым бокалом токайского с венгерской салями на закуску беседа текла столь непринуждённо, что в какой-то момент Гага не выдержал и признался: сегодня он празднует свой день рождения. В ответ понеслись поздравления и веселое «Happy Birthday to You!». Вообще, всё было хорошо, если бы не качели...
Зачем только он решил испытать на прочность эту незатейливую конструкцию для детских забав?
Взлет.
Падение.
И большой русский художник распластался на массивных плитах в безупречном английском саду! Возник всеобщий переполох, гость изо всех сил храбрился, но острая боль кипятком обжигала все его тело.
Супруги Шолти приняли искренние участие в судьбе пострадавшего и поспешили пригласить его к себе. До чего же к месту оказалась видеокассета с записью новой серии просветительского цикла «Оркестр» (в русском варианте «Симфонические тайны»), повествующая о медных духовых инструментах!
Шолти пояснил, что запись прошла в Гамбурге летом этого года, и недавно смонтированный материал – он начинался с музыкального попурри, ещё не подкрепленного знаменитой анимационной заставкой, – был в новинку для него самого. Расположившись в уютной, украшенной семейными фотографиями гостиной, все приникли к огромному телевизору.
Надолго Георгий Васильевич запомнил этот вечер: ароматный чай, абрикосовый свет лампы под абажуром, музыка Вагнера в сгущающихся лондонских сумерках и заунывные жалобы позвоночника, завязавшего близкое знакомство с каменным викторианским полом.
Покидая Великобританию в предрождественские дни, Гага вновь посетил гостеприимный дом Шолти. На сей раз хозяев не оказалось. Личный помощник маэстро, Чарльз Кей передал гостю новый подарок (большую корзину с продуктами на каждый день) и проводил в «святая святых» – рабочую студию Шолти.
Студия открыла множество удивительных вещей. Здесь были портреты учителей дирижёра (Бартока, Кодая, Вайнера, Дохнаньи) и подлинники знаменитых мастеров, включая рисунок Ван Гога и малую пластику Генри Мура.
Здесь находился старинный граммофон с золочёной трубой и множество его уменьшённых копий – коллекция премий «Грэмми», присуждённых Шолти в разные годы творческой деятельности. Здесь соседствовали книги, партитуры, газетные вырезки, бесконечные фото обожаемых дочерей и даже тряпичная кукла, напоминающая самого дирижёра. Уже в Ленинграде, под впечатлением от увиденного, Георгий Ковенчук создал две работы в новой для себя технике электроэстампа. Назвал он их так же, как заголовок, замеченной в студии статьи из воскресной газеты «The Sunday Times Review» – «The electric conductor» («Электрический дирижёр»).
III. Мистическая...
Спустя годы Ковенчук приехал в Берлин, чтобы участвовать в открытии персональной выставки. На расцвеченной огнями незнакомой улице его настигло тревожное чувство: кто-то внимательно и долго глядел ему в спину. Гага обернулся. Прямо за ним в витрине магазина висел большой фотопортрет, скончавшегося к тому времени сэра Джорджа Шолти, пронзительный взгляд его был направлен прямо в объектив фотоаппарата. Художник обомлел от внезапной догадки...
P. S.
Но была ещё одна «встреча». На открытии выставки в столице Швеции Стокгольме коллеги Георгия Васильевича устроили показ специально подготовленного по этому случаю фильма. Репродукции рисунков Георгия Ковенчука появлялись и сменяли друг друга под красочную музыку «Картинок с выставки» Мусоргского в оркестровке Равеля. Случайно или нет, но запись, использованная в фильме, принадлежала Шолти и его блистательным чикагским музыкантам.
Вот теперь, пожалуй, можно поставить точку.
Санкт-Петербург - Москва, 2012 г.