Кубики быстрых воспоминаний
Фантазия предполагает иронию, почти всегда.
Вариантов множество, от просто холодной – до совершенно неуместной. Что-то знакомое? То же самое можно сказать о фантазии, две неразлучные подруги. Если это так, автор имеет некоторую свободу действий, может придать подружкам приличное выражение, скажем, в виде "беспечной иронии". Ирония, на лице фантазии, фантазия, на лице иронии, это уже личина. На то и лицо, чтобы закрывать его личиной, на то и личина, чтобы на ней буйствовала ирония фантазии, или фантазия иронии. А вы, наверное, предпочитаете чистую беспечность, до всякой фантазии, помимо самой легкой иронии.
2.
Начинать, можно начать когда-нибудь, а можно что-нибудь.
Есть еще и третий вариант, но об этом третьем неинтересно. На деле, мы выбираем когда, или что, остальное просто вытекает, как из прохудившегося сосуда. Набраться терпения, его как всегда, не хватает, и через некоторое время выясняется. Когда, так и осталось, когда-нибудь. Напротив, что, предстает отличным проектом, оставшимся на стадии проекта, ему требовалось свое когда, но не нашлось, не выпало. Выбирали что, так и висит в состоянии что-нибудь. А вот когда, тут все ясно, превосходный был момент, но упустили, не собрались, не вернешь. Вы это к чему? О чем! Если есть отчаянная радость, почему не быть отчаянному дару, а если? Увы, с даром радости сложнее, гораздо сложнее.
…
Впрочем, что мы все о постороннем, ближе к условиям, хотя бы бытовым.
Нет, что ни говорите, все-таки кресло нужно поудобнее, да понадежнее. Лошадку мы уже осмотрели, внимательно. Вола оценили, строго. Под рукой только трактор, вы предпочитаете, все равно, хоть красный, хоть желтый. От красной лошади – к желтому волу. От вола – к трактору. Через желтого вола, какой вам трактор, выбирайте, оранжевый, будет, впрочем, на тракторных боках посадим зеленые пятна.
Ну и вид, на боках как будто кляксы,
А сам трактор, как сбитый штурмовик, едва дымится.
Отвернись, вздохни глубже, еще, сбрось свои ассоциации, отбрось. Итак, бока есть, тощие, но вполне работоспособные. Возможно ли, из тощих тракторных боков сделать бока толстые. Баки есть, и большие баки, а вот у лошади с волом, таких баков нет. Быки, кони, баки, кругом бока, вот с ними и останемся, а баки чем-нибудь загородим, не нужно, чтобы они бросались в глаза, обязательно что-нибудь бросят в бак. Загородить, вот так-то лучше. Ведь у лошади, у того же вола тоже есть части, на которые мы стараемся не обращать особого внимания. Ну, есть, и есть, не взять ли в руки кнут, взмахнуть, пройтись по бокам.
Похлопать, по бокам трактора, это можно
Но стегать кнутом.
Бессмысленно, но говорят, некий правитель отстегал даже море. Неужели взял в руки кнут, и лично выпорол. Ну, зачем утрировать, приказал, слуги разобрали кнуты, да как пошли стегать, славно поработали. Аж, вспотели. А что море, что море, как плескалось, так и продолжало себе плескаться. А правитель, что правитель, утер пот, вернулся к себе в резиденцию, говорят, закатил большой пир. Праздничная программа, знаменитые голоса, большие призы. Был даже поощрительный приз, отсечение головы при всем честном народе. Приз, лишиться головы, пусть даже и при большом стечении народа? Нет, самому лишить чьи-то плечи головы. А, ну это другое дело, тут можно и постараться. Представляете, правитель говорит, заслужил, выбирай. И вот выбираешь, кто больше нравится. Его тут же вытаскивают на лобное место, кладут, вот тебе топор, действуй. В руке топор, рука ничего не чувствует, понятно, кроме топора. Какой должна быть рука, чтобы ничего не чувствовать, да самой обычной. Для того и делают топоры, копья, кнуты, чтобы рука ничего не чувствовала, еще лучше, если потеряет всякую чувствительность.
…
Опять мы отвлеклись, а ведь стоим около трактора, чуть ли не целый день.
Стегать его бессмысленно, это мы уже запомнили. А хлопать, тут-то какой смысл. Ну, подошел к трактору, похлопал, и что? Верно, перейдем к тракторному лбу, лоб как лоб, слева звезда. Так, маленькая звездочка, как и положено звездам, зажигается вечером. Если бы звезда была большой, увидели бы, что это квадратная звезда. К счастью, она слишком мала, и выглядит чудесной звездочкой. Звездочка должна плыть над землей, а где ей плыть, не в реке же. Вот так бы, по старинке, стряхнуть с неба звездочку, в ладонь. Чудная звездочка, маленькая, яркая. И ладонь, большая, толстая. Капля на ладони, недолго ей тлеть. Иногда случается, капля прожигает ладонь. Иногда ладонь под каплей превращается в камень. Вы какой вариант предпочитаете. Дать бы по рукам, как следует, чтоб не тянули куда попало.
Деталь техники, звезда, капля.
Капля техники, деталь звезды, ладонь из корявой лепешки превращается во что-то похожее на голову дракона. Чуть вскинуть, и в тракторе как будто поселился дракон. Чудесная картинка, учитывая размеры трактора, целая картина. Поселился, или повесился? Не юродствуйте, но вы правы, все это напоминает подражание, соседу слева, тому самому, открыто злому, надо признать, весьма удачное подражание. Стоит только глянуть, да не на трактор, а на лоб трактора? Вот это лысина, кусочек небесного свода, удачно подражаем, так думаем. А на деле, удачно подражаем злу. А вот добру, если и подражаем, то весьма неумело. С чего бы это, таков ритм. Умело, потом неумело, снова умело, постепенно возникает какой-то странный ритм, завязывается, упрочняется. И его уже не погасить, живет сам по себе, тянет. Ладонь, дракон, ладонь-дракон, ловко изображающая известную мифическую фигуру, тут бессильна, явно. Да, может быть фигура среднего роста. Или береза среднего роста. Даже зависть среднего роста, и та попадается. Но чтобы была ладонь среднего роста, это уже чересчур, никогда на это не соглашусь. Прекрасно, запомните, а вдруг пригодиться, ладонь может быть малого роста, и в этом ее преимущество перед фигурой, перед завистью, перед березой. Не говоря уже о липе, сосне, осине.
…
Но ведь та же береза, прежде чем достигнуть среднего роста, будет малого роста.
Да, обычная линия, малый, средний, большой, пересыпана кубиками, сплошь. А вот ладонь остается всегда малого роста, даже если это большая ладонь. Этот ее малый недостаток, как его исправить, скажем, превратить в рост средний. Не так уж и сложно, достаточно взять кнут. И какой теперь славный рост у этой вялой ладошки, не кнут, а хвост дракона. Далеко может дотянуться хвостик, взмах, обжигает, а то и вовсе сбивает с ног. И никакой боли рука-хвост не чувствует. Вот так и древний правитель, который спорил с морем, его рука давно потеряла какую-либо чувствительность. Взмахнул, тут голова, там сразу две головы, а то и три. Не чувствует, вообще. Некоторые способности он все же сохраняет. Скажем, восприятие лести, очень тонкое чутье, на другом берегу моря упала капля лести, а он ее уже учуял. И вот рука-кнут тянется, через все море, дар радости может принимать иногда и такую форму. А навстречу ладонь-дракон.
Ладонь-дракон, рука-кнут, или человек-хвост.
Испытанный набор инструментов, а чем прикажете делать историю.
Еще скажете, спина-помост. Хорошо, хоть выбор есть, кстати, а зачем нужен выбор? Известно, чтобы получить послушную историю, ее как раз образуют спины, точнее, помост из спин. И то верно, зачем нам стегать море, перегораживать степи, или соединять материки. Куда проще, поставить столбы, под ними столы, к столам приставить лбы. Здесь уже некоторая формула, вот ее короткая запись.
Поставить – расставить – приставить.
При желании, приставить, прочее появится, как из чрева, само собой.
Остается придать ей смысл, проще всего, сопоставить с действием, скажем, идет запись новобранцев, поручик уже ждет, вид у него, ничего не скажешь, строгий. Спуску не даст, в кавалерию, по десять рублей в год, от желающих отбоя не будет. Возьмет? Понятно, будет выбирать самых лучших, а лучшие? Это, рост гвардейский, зубы на месте, спина прямая. Прочие, месить грязь, кто-то должен. Кто бы спорил, если есть грязь, кто-то должен ее месить, но откуда берется эта грязь, неужели и сюда приставлять поручика, хотя бы прапорщика. Наивный вопрос, куда интереснее другой, откуда берутся гвардейцы. Несколько иначе люди, которым предназначено ходить по плитам площадей, по плиткам тротуаров. А дальше каузальность, есть гвардейские фигуры, будут гвардейцы, будут плиты, будет грязь.
На эту грязь и будут положены плиты.
Эпилог/2
Наверное, поручик прав, он видит бой, заносит сразу крест над головой.
А ну-ка ближе мужики, запомните, в цене большие кулаки, в придачу будут сапоги, а ну-ка встали молодцы. Сюда глядеть, зубами не скрипеть, я вам отец и Бог. А мой кулак, глядеть сюда, и ваша жизнь, и ваша смерть. И снова прав, не подставлять же эти зубы под кнуты, потом искать в грязи. Нет-нет, зубами лучше сразу за ножи, на топоры? Забыть дурные сны, на встречные клинки. Молясь, сойдутся две волны, и кто-то со спины, вернет поручику обильные долги. И кто-то в белом, с крыльями со стороны спины, простит ему, и зубы, и пинки, и кулаки.
Безумный мужичок, сожми свой кулачок, зажми в нем грош, зубами не стучи,
и знай, тверди, не подходи, не заводи, и память не тревожь,
отдай, отстань, не тронь меня, мой трон,
не тронь.
Мужик и грош, с таким добром, ты далеко уйдешь.
В руках, как будто медь. Рука над головой, куда пойдешь. Налево, хор зовет, чего ты ждешь мужик, беги, твой час, бывает раз. Минуешь брод, сквозь лес пройдешь, в овраг не заходи, к высокому дубку беги, а там, рукой подать, увидишь красный флаг, над золотом хором. Не жди, беги, да вот беда, немножко хром. Вот если б кто-то сверху руку протянул, довел, донес.
Ты пальцы,
пальцы разожми,
сквозь них на солнце посмотри.
В руках как будто серебро. Руке как будто тяжело. Ты спрячь ручонку, за спиной, соображай, куда нести. Дорога в храм ведет, иди. Шагнул, направо, половой, зайди, мужик. Тебя здесь ждут, желанный кубок подадут. Через минуту полный голос свой возьмешь, поверь, ты самого себя здесь обретешь.
Прозревший мужичок, не заводись, раскрой свой кулачок,
и знай, тверди, народ любезный заходи, вкуси,
теперь для нас текут земные дни
мы – соль земли,
воды,
ты нас не тычь, не тронь, защитник наш, святой огонь...
Поспи, дружок, поспи.
Проспишься, в храм пойдешь, достанешь медный грош, в ладошку нищую швырнешь, и станет легче на душе. Твой путь откроется тебе. И голос вдруг послышится с небес, воскрес,
воистину воскрес.
Очнись, дружок, ты кто, твой дух, зачем ты здесь, считать учись до двух. Два глаза на башке, два пальца на руке, двугривенный в чулке. И в довершение всех бед две думы в голове, долги скостить, да меди наскрести. Ну что, проспался мужичок?.. А где мой сапожок, забудь, тебе он ни к чему. Гони сюда, свой грош, и это говорит мой дух, а как же храм? не обессудь, ты хром, убог, уже ты там. Ты сам войдешь, меня введешь, забыл, чему тебя учил, вдвоем вдвойне сильнее будем мы. Ну что, катить или катать? Да ты, гляжу я – хват. Ах, как я рад, тебя мне не хватало брат.
Ах, как я рад.
И что мне медь сшибать, мы будем серебром играть. Два брата на земле, они два брата и в лесу, и в кабаке, и на кресте.