В 2000-м году Александру Федоровичу Сорокину исполняется 90 лет. Он – старейший милиционер города. В балаковскую милицию пришел ещё в 39-м по комсомольской путёвке. Сначала работал начальником военно-учётного стола, потом участковым уполномоченным. На его участке, ограниченном улицами Пушкинской, Коммунистической и Вольской Сорокина знали все. Да и он никого не забывал:
- Не то, что сейчас. Население относилось к нам хорошо. И мы бы также сегодня относились, если бы участковые по домам ходили. А вот мы, сколько здесь живём, и никогда участкового не видели.
Участковым Сорокин проработал недолго. Накануне войны его перевели в оперуполномоченные уголовного розыска. Уже чуть ли не в первые дни работы в новом качестве он сумел выйти на преступную группу, которая воровала зерно с тока села Натальино. У хлебных воришек было изъято около трёх тонн пшеницы. Все они получили по несколько лет тюрьмы, а один – сторож тока – был приговорён к расстрелу. За раскрытие этого преступления молодому оперативнику сразу дали звание младшего лейтенанта.
А настоящей работы прибавилось с началом войны. Балаково с населением в 25 тысяч оказалось как бы в стороне от основных событий Великой Отечественной. Фашистские самолеты пролетали мимо – бомбить стратегические объекты в Сызрани и Куйбышеве, а немецких шпионов не интересовали ни завод имени Дзержинского, где выпускали снаряды, ни судоремонтный завод, на котором ремонтировали военные катера. Но зато преступников, особенно воров, было хоть отбавляй:
- Когда началась война, нас собрали на совещание. Приехал представитель из Саратова и поставил перед нами задачу: бороться с преступностью. После этого мы организовали дневное и ночное дежурство. А когда немец был под Сталинградом, мы дежурили круглосуточно. И спали: кто на полу, а кто на стульях.
Прежде всего милиции приходилось бороться с так называемыми гастролёрами. Своих-то, местных воришек вылавливали быстро, а вот с приезжими возни было поболе. Но очень хорошо помогали уличные комитеты, да и агентурная сеть срабатывала безотказно:
- Большинство агентов вербовалось на компрометирующих материалах. На пристани, например, у меня один работал, по кличке «Старик». Он был во всесоюзном розыске, а мы его задержали, сказали: «Выбирай: или тюрьма, или работа на нас». Он согласился работать, дал мне клятву и почти всю войну помогал.
Благодаря «Старику» балаковским милиционерам удалось обезвредить небольшую банду, которая воровала в Балакове, а пряталась в селе Широкий Буерак на другом берегу Волги:
- Дело было ночью. Мы поехали на то место, где они скрывались. Окружили. Они услышали, сели в лодку и поплыли. Я кричу: «Вернитесь, стрелять буду!» Но пока я кричал, а другие искали лодку, чтобы пуститься в погоню, они сами стрелять начали и попали мне в голень. А рано утром мы их всё равно поймали. Место, куда они скрылись, нам показал бакенщик. Мы их окружили и взяли.
Это была не последняя бандитская группа, с которой расправились балаковские блюстители порядка. Всё по тем же агентурным данным им удалось узнать, что 4 человека под предводительством вора по кличке Ванька Жук собираются ограбить единственную в городе сберкассу на улице Коммунистическая:
- План такой у них был. В дневное время один зайдёт в сберкассу и спрячется. Когда кассу закроют, останется одна невооруженная женщина-сторож, он её убьет и откроет дверь сообщникам.
Но осуществить свой кровавый замысел преступникам не удалось. Их взяли накануне намеченного ограбления прямо в квартире, где они проживали. У бандитов при обыске были найдены самодельный наган и совершенно новенький пистолет ТТ:
- Оказалось, что с этим пистолетом связан сын парторга судоремонтного завода по фамилии Лукин, которого прислали из Куйбышева. 16-летний сынок без разрешения брал у отца ТТ и всюду им хвалился. Вот Ванька у него его и выманил. Мы сообщили об этом в райком и этого парторга отправили назад в Куйбышев.
Сотрудники милиции очень часто подвергали свою жизнь опасности, ведь почти каждый преступник-гастролёр был вооружён и при аресте мог оружием воспользоваться. Но как-то обходилось без трагических случаев. Даже убийца одной балаковской старушки, убийца, которого выследил Сорокин, не сумел, а, вернее, не успел оказать никакого сопротивления. Впрочем, убийства были большой редкостью: за всю войну два только и вспомнил ветеран-оперативник, да и то одно из них – факт людоедства. Это случилось в самый голодный военный год – 43-й, в так называемых Новичках, примерно в районе старой пожарной части:
- Там был садик эвакуированных детей и там их кормили. Там была женщина, и у неё была девочка. И эта женщина приводила девочек к себе домой. И додумалась до того, что одну зарезала и съела. Мать у неё работала на подсобном хозяйстве. Утром отвела её в детский сад, а вечером она не пришла. Ей было 5-6 лет. Мать рассказывала: «Всегда прихожу, и она меня ждет. А теперь не могу найти». В садике говорили, что она ушла. И не догадались, что надо смотреть, с кем девочка ушла, и в эту же ночь та её зарезала и съела. Прошло с неделю. Мы начали патрулировать и днём, и ночью. И вот одна председатель уличкома сказала, что ту женщину подозревает. Мы начали за ней следить. И через неделю она ещё одну девочку привела домой. Мы сразу к ней и стали допрашивать. И её дочка сказала, что девочка у них была. Мы нашли чугунок с варевом и кости.
Случай этот, конечно, был исключительный, и основным криминальным контингентом так и оставались воры да дезертиры. Один из них едва не убил Сорокина во время задержания. Только осторожность и спасла:
- У Матрены какой-то мужик появился, идёт и всё оглядывается. Значит, брать надо, думаю. Я зашёл во двор, постучал в дверь, кричу: «Отопри! Сорокин пришёл». Она говорит: «Сейчас-сейчас, оденусь». Потом думаю: «Как мне заходить?» Дверь открывается внутрь. Я остановился, сначала дверь открыл. И правильно: он за дверью с ножом стоял. Я ему: «Руки вверх!» А он оказывается в розыске. Вор в законе.
Так и прослужил старший лейтенант всю войну на фронте борьбы с преступностью, за что получил немало благодарностей и лишь одну награду – медаль «За победу над Германией». Это уже потом к ней прибавилось несколько юбилейных медалей послевоенного времени. Но Александр Фёдорович не в обиде. Не за страх служил, а за совесть. И пролетела жизнь, как одно мгновенье. Теперь-то и молодым почти 90-летнего ветерана уголовного розыска представить невозможно. Не любил он фотографироваться и, копаясь в семейных фотографиях, отыскал лишь одну, послевоенную. Да разве в наградах и фотографиях дело. Другим Александр Фёдорович гордится, тем, что, когда он служил, боялись балаковской милиции преступники:
- Они сначала говорили: «В Балакове – тишь». А потом, когда мы уже здесь их шерстить начали, стали говорить: «В Балаково лучше не ездить: на другой день посадят».
Это ли не высшая оценка для настоящего оперативника. А того, что он так и не попал на фронт, Александр Фёдорович не стыдится. Каждый в годы войны защищал Родину там, где он был нужнее.
2000 г.