Недавно я услышал, что теперь нашей «оборонкой» будут руководить уже не менеджеры-финансисты, а генеральные конструкторы. Дай Бог, чтобы это действительно получилось!
Невольно вернулись воспоминания тех лет, когда я служил, связанные с нашими военными финансистами (уверен: нечто подобное помнят все, служившие тогда вместе со мной).
Каждому понятно, что задача финансовой службы - обеспечивать военнослужащих денежным довольствием. Но наши финансисты видели её, похоже, по-своему: выплачивая нам деньги, в максимальной степени урезать то, что нам положено!
Помню, на нашей береговой базе в кабинете начальника финслужбы висел вымпел - даже не красного, как тогда было повсеместно принято, а почему-то голубого (!) цвета. Издевательская надпись на нём гласила: «Подразделение бережливых». Понятие «бережливость» эти люди трактовали в свою пользу.
Лейтенантского подъёмного пособия (кстати, достаточно больших, по тем временам, денег) мне и другим ребятам из моего экипажа так и не выдали: сначала - под предлогом, что, мол, мы на Север вроде бы как ещё и не прибывали: экипаж только формируется, а наша лодка строится в Ленинграде. После того, как её получим и придём в базу - всё обязательно будет выплачено! Ну а потом, когда всё это состоялось, начфин развёл руками: мол, извините, ребята - вы теперь прибыли на Север в составе войсковой части - а значит, никакие «подъёмные» вам теперь-то уж абсолютно точно не положены!
Так обошлись с офицерами целого экипажа, но в индивидуальном порядке получать деньги в финслужбе было ещё труднее. Необходимо было отстоять несколько часов в очередях к тому или иному «клерку», а потом ещё и в кассу - но потраченное таким образом время ещё ничего не гарантировало. Однажды, у меня на бессмысленное стояние в этих очередях ушло две недели от драгоценного летнего отпуска...
Так было почти везде, где я служил. Приятное исключение - учебный центр в Палдиски, куда наш экипаж приезжал на межпоходовую подготовку. Я испытал некоторое потрясение, когда женщина-бухгалтер из финчасти позвонила нашему дежурному и сказала, что офицеры такие-то (перечислила пофамильно) не получили таких-то выплат и приглашаются за ними в кассу. Так уж там было принято. Наверное, именно так и должно было быть повсеместно - но...
А уж сколько справок и выписок военные финансисты требовали для подтверждения, порой, совершенно очевидных фактов! Например, у отца, после его увольнения в запас и отъезда с Севера, в военкомате долго вымогали справку о том, что город Североморск Мурманской области находится за Полярным кругом. Как будто нельзя было просто посмотреть на карту...
Бывало, финансисты нам даже завидовали - но вовсе не потому, что служба моряка-подводника, в отличие от службы тыловика, окружена (на посторонний взгляд) сияющим ореолом романтики и героизма. Всё проще: мы, по их мнению, слишком много, незаслуженно много, получали...
Один знакомый начальник финансовой службы кипел от благородного гнева: по какому праву подводники, ушедшие на боевую службу, продолжают получать за этот период северную надбавку? Сидят себе в тепле, в искусственном микроклимате, балдеют - а вот он в это время действительно каждый день мужественно подставляет лицо порывам сурового северного ветра и видит из окна своего кабинета безрадостную, непроглядную тьму полярной ночи... Несправедливо!!!
Ну, а если на время плавания лишить всех подводников «полярки» - тогда всё будет правильно. А заодно - если взять масштаб всей нашей дивизии - так это же будут удержаны просто бешеные деньги!!! Сколько же тогда получится по флотилии? А по всему Северному флоту?!
«Пацан сказал - пацан сделал». Хитроумный начфин оформил свою мысль документально и отправил по своей линии в «верха». Говорят, её с восторгом поддержали финансисты на всех уровнях, и лишь в Центральном финансовом управлении среди них нашлись здравомыслящие люди: да вы что там, ребята, с ума, что ли, посходили? На что замахиваетесь?!
Инициатива провалилась...
Вспоминаю ещё одну его «творческую неудачу»...
Ядерные реакторы подводных лодок могут работать, конечно, очень долго - но, рано или поздно, их активные зоны становятся непригодными для эксплуатации и требуют замены, перегрузки.
Как-то раз встала на такую перегрузку и наша лодка. Деньги нам продолжала платить наша финчасть - их привозил прямо на борт нештатный финансист экипажа. В очередной раз, получая деньги на нас всех, он увидел, что общая сумма вдруг почему-то стала значительно меньше, чем обычно. Начальник финансовой службы с ухмылкой пояснил:
- Ну ведь я же знаю, что у вас выгрузили активную зону реактора... А раз ядерного топлива на борту нет - значит, надбавка за особые условия службы вам больше не положена!
Надо же! Чтобы что-то выплатить, он требовал от нас целую кипу официальных бумаг. А тут, чтобы отобрать - хватило и той информации, что прошла в нашем городке по «сарафанному радио»...
Начфину пояснили, что на нашей лодке не один, а два реактора. Не поверил - пошёл консультироваться. Когда вернулся, не мог скрыть обиды и досады - словно лично его самого только что унизили и ограбили...
Учите матчасть!