Выставка
Наступила суббота, выходной день, который Юле предстояло провести в обществе Даши и Максима - парня Даши. На первую половину дня было назначено культурное мероприятие в виде похода на выставку работ Пикассо, а вторая обещала закончиться поседелой в каком-нибудь кафе, где девушки могли бы вдоволь пообщаться за чашечкой чая. Во всяком случае, таков был план, пока за несколько дней до знаменательного уик-энда не выяснилось, что компанию двум закадычным подружкам составит молодой человек одной из них, который оказался ценителем прекрасного и не смог устоять перед возможностью увидеть картины великого художника. Несмотря на то, что присутствие постороннего парня грозило наложить известные ограничения на общение подруг во время этого их похода в музей, всё же Юля не слишком огорчилась ему. Максим во время посещения выставки мог спасти Дашу от скуки, которая, как знала Юля, обязательно настигнет девушку в процессе приобщения к высокому.
Дело было в том, что Даша - лучшая подруга Юли - была совершенно, абсолютно невосприимчива к искусству, ко всем его формам, будь то музыка, живопись, скульптура и тому подобное. Ничто не трогало её: ни концерт симфонического оркестра, ни великолепная игра лучшей в городе театральной труппы, ни выставки картин известных классических и современных художников. Что бы ни представало взору или слуху Даши, всё вызывало у неё лишь скуку, которую она даже не пыталась скрыть, и это её отношение скоро стало заметно и Юле. Уже после первых попыток познакомить Дашу с прекрасным, Юля поняла всю бессмысленность своих усилий, когда та по окончании концерта или спектакля делилась с ней своими впечатлениями.
Нужно сказать, что, когда Юля обнаружила полнейшее безразличие своей дорогой подруги к вещам, которые ей самой казались замечательными и вызывали только положительные эмоции, девушка неизбежно почувствовала разочарование. Однако пускай Даша и огорчила её своей неспособностью понять искусство, тем не менее, это досадное чувство, возникшее в душе Юле, не стало причиной разрыва между ними. Напротив, на примере Даши Юля воочию убедилась в том, насколько люди могут отличаться друг от друга даже в самых важных, по их мнению, вещах и всё равно оставаться друзьями. И это понимание стало мостом между Юлей и Дашей, перекинутым над той пропастью отчуждения, которая могла, возникнув из разочарования, разлучить их навсегда.
Но не только взгляды на искусство отличали девушек друг от друга. Как Юля выяснила со временем, у них с Дашей в целом было непохожее мировоззрение, они мыслили разными категориями, стремились к разным целям в жизни. Даже книги они читали совершенно непохожие, а ведь именно чтение во многом формирует внутренний мир человека. Объяснялись эти различия, в первую очередь, особенностями воспитания и жизни каждой из них. Юлина семья, владевшая собственным загородным домом и машиной, могла считаться зажиточной по сравнению с семьёй Даши, состоявшей из неё, её мамы, бабушки и дедушки, которые все вместе жили в двухкомнатной квартире в городе. Когда Даша поступила в университет и нашла работу, то вместе с подругой начала снимать однокомнатную квартиру в старой, ещё советской пятиэтажке, чтобы не ютиться вместе с родственниками. Конечно, не так просто совмещать учёбу на дневном отделении с работой, и денег у студентов никогда не бывает достаточно, но всё же для Даши это было лучше, чем жизнь в родительском доме. Её отношения с семьёй, как знала Юля, нельзя было назвать тёплыми, поэтому она предпочитала прилагать больше усилий, но оставаться самостоятельной.
У Юли же была иная ситуация. Ей не грозила теснота и нужда, и родители были скорее совершенно безразличны к ней, нежели докучали постоянными претензиями, так что она не столь сильно стремилась покинуть их, по крайней мере, до тех пор, пока не закончит университет. Однако она понимала Дашу и сочувствовала её положению, с одной стороны, а с другой - завидовала её смелости и независимости, пусть эта независимость и давалась ей с большим трудом.
Со стороны могло показаться странным, что эти внешне непохожие девушки, принадлежащие, если так можно выразиться, к разным слоям населения, были подругами. Что привлекало их друг в друге? Юля сама плохо понимала, что держит их вместе. Объяснить это она могла лишь некой подсознательной симпатией, пронизывающей их отношения, каким-то внутренним родством, связывающим их точно кровными узами. Даша не была ей просто подругой, но почти сестрой. И дело тут было вовсе не в длительном знакомстве - потому что симпатия возникла между ними сразу, как они встретились - а в общности их энергий. Просто им было комфортно в обществе друг друга, и если речь не заходила о каких-то фундаментальных понятиях их жизни и суждениях, они прекрасно понимали друг друга и находили много общего. В каком-то смысле их можно было сравнить с сёстрами–близнецами, от природы наделёнными общим набором характеристик и свойств, но выросших в разных условиях, наложивших свой отпечаток на их ум и характер. Внешне они отличаются, но внутренне всегда будут родными друг другу.
Так вот, хотя Даша далеко не была поклонницей живописи, но узнав, что её подруга Юля собирается идти на выставку, тут же вызвалась составить ей компанию. Поэтому в назначенную субботу в час дня у входа в картинную галерею Юля встретилась с Дашей, которую сопровождал высоких симпатичный парень в очках, и все вместе они отправились к кассе.
У полукруглого окошка, проделанного в стеклянной перегородке, отделявшей комнатку кассира от широкого с высоченными потоками белого холла галереи, Дашин парень, Максим, не принимая никаких возражений, оплатил три билета на выставку. Затем они втроём спустились по белой мраморной лестнице в другой длинный и белый холл, расположенный ниже уровня земли. Пройдя по нему, они попали в гардероб, где сдали верхнюю одежду низенькой полной старушке и получили взамен номерки. После гардероба по тому же подземному коридору Юля, Даша и Максим прошли в первый выставочный зал – вымощенное серыми гранитными плитами квадратное помещение площадью метров сорок всё с теми же белыми стенами и очень высокими потолками, с которых свисали белые матовые плафоны светильников. На высоте около двух метров по периметру зала шла галерея-балкон, на тёмно-серых стенах которой были развешаны картины из какой-то экспозиции. Наверх вела лестница с разворотом, начинавшаяся в дальнем конце первого зала. К этой лестнице и направились трое посетителей, так как нужная им выставка находилась в одном из залов на втором этаже. Поднявшись по лестнице и пройдя по галерее, они свернули в освещённый жёлтым светом настенных ламп коридор с коричневыми стенами без окон. Минуту поблуждав по его полутёмным закоулкам, где им то и дело попадались зловещего вида творения какого-то японского скульптора, они наткнулись, наконец, на пожилую смотрительницу, которая указала им верное направление, и они благополучно добрались до искомой экспозиции.
Что сказать о выставке? Пикассо он и есть Пикассо, как, в общем-то, и любой другой художник. Он может нравиться или не нравиться, его творчество можно понимать или не понимать, как, собственно, и искусство в целом – каждому свое. Юле представленные в галерее работы понравились, хоть она и не очень разбиралась в тонкостях этого вида искусства, а, если честно, то вообще не разбиралась. В своих суждениях она могла руководствоваться лишь внутренним чутьём и своим субъективным восприятием, что ничуть не мешало ей восхищаться мастерством художника, пусть она и не могла оценить его в полной мере. Даше же переходила от одной картины к другой, с трудом пытаясь понять, что же такого интересного и восхитительного находят в них люди, называющие эти творения гениальными, и изо всех сил боролась с приступами зевоты. Сонную атмосферу ещё усиливала царившая в галерее тишина, нарушаема лишь звуком шагов и редкими, сказанными почти шёпотом словами посетителей выставки, коих вместе с Дашей, Юлей, Максимом и ещё парой женщин средних лет насчитывалось пять человек.
Максим же в противоположность своей избраннице проявлял к картинам не меньше интереса, чем Юля. По его редким замечаниям, озвученным вполголоса, Юля поняла, что он разбирается в живописи куда лучше, чем она. Это открытие одновременно порадовало её, потому как всегда приятно встретить того, кто разделяет твоё мнение, и вызвало ироничную усмешку, когда она подумала, каково будет Даше дальше общаться с человеком, не просто ценящим искусство, но разбирающимся в нём. Быть может, ей придётся научиться и самой понимать его.
Спустя неполные два часа, когда осмотр картин Пикассо и выставленных на общее обозрение произведений искусства в двух первых залах галереи был завершён, Максим пригласил Дашу и Юлю в недавно открывшееся кафе, расположенное недалеко от картинной галереи. Девушки согласились, и все вместе они отправились на парковку возле здания галереи, где Максим оставил свою машину – серебристый BMW.
За время пути, как и за те часы, что они провели на выставке, Даша сказала Юле не больше двух слов. Всё её внимание было поглощено Максимом, на которого она смотрела почти как новобранец на прославленного генерала, ловя каждое его слово и жест. Юле такое поведение казалось смешным, хотя она вовсе не обижалась на подругу за то, что та уделяет своему парню больше внимания, чем ей. Она никогда прежде не видела, чтобы Даша вела себя так с кем-нибудь, даже с её прошлыми бой-френдами; обычно её манеры были куда более спокойными и нейтральными. Сама Юля, как она считала, ни за что не смогла бы так заворожено внимать словам парня, чуть ли не с замиранием дыхания отвечать на его вопросы, и расплываться в глупой улыбке в ответ на оказанные им знаки внимания. В то же время сам Максим, нужно отдать ему должное, ни по пути в ресторан, ни когда они втроем уселись за накрытый бархатной скатертью круглый стол в затемнённом зале с низко свисавшими с потолков светильниками, ни на минуту не забывал о подруге своей девушки и не давал ей скучать. Легко лавируя между ответами Даше, он расспрашивал Юлю о ней и рассказывал о себе. Он поделился с ней своими впечатлениями от выставки и обрадовался, когда оказалось, что их мнения совпали. Даша же, привыкшая говорить искренне, и в этот раз себе не изменила и, несмотря на своё восхищение Максимом, честно призналась, что не нашла чего-либо примечательного в работах Пикассо. Максим в ответ на это только улыбнулся и сменил тему, спросив у Юли, где она работает.
Вечер пролетел незаметно в приятной компании. Не успела Юля оглянуться, как уже стемнело. Зимние ночи всегда приходят неожиданно, и девушке ещё совсем не хотелось ехать домой, когда уже пора было отправляться в путь. Постепенно в кафе начали стягиваться вечерние посетители, а его персонал готовился к ночной программе. Это заведение работало в двойном режиме, как ресторан или кафе днём и как бар или клуб ночью, получая тем самым двойную выручку. Никого из засидевшихся посетителей работники бара и не думали выгонять, даже не окидывали их подгоняющими взглядами, намекая на то, что пора бы им уже и отчалить. Нередко люди, пришедшие в ресторан днём, оставалась здесь на всю ночь, веселясь на дискотеке, но Юля, хоть она не желала уходить, должна была собираться, ведь ей предстояло возвращаться за город.
Пока Максим рассчитывался, Даша отошла от их столика, чтобы поговорить с кем-то по телефону – видимо разговор был конфиденциальным – а Юля погрузилась в свои мысли, лишь наполовину воспринимая окружающую действительность. Сама не зная, как это случилось, она, гладя невидящим взором на Максима, начала думать, как Даше повезло с ним. Он казался таким серьёзным, таким надёжным, внешне вполне привлекательным, неглупым, он обладал хорошими манерами, был состоятельным (что тоже немаловажно), не имел вредных привычек, короче говоря, парень хоть куда. Юля даже позавидовала Даше несмотря на то, что редко думала о парнях и не испытывала особого интереса к общению с ними. Естественно, она понимала, что однажды ей нужно будет выйти замуж и тому подобное, но для неё это всё было в перспективе, в отдалённом светлом будущем и вообще необязательно. А тут… Неизвестно, что это было: накопившаяся за рабоче-учебную неделю усталость, неожиданно давшая о себе знать, или атмосфера вечера, но Юле вдруг захотелось, чтобы Максим был её парнем, а не Даши. И, как только соответствующая идея возникла в её голове, какой-то тихий, но очень знакомый голос произнёс будто бы совсем рядом с ней: «Какая неосторожная мысль! Смотри, как бы она не осуществилась. Он ведь станет игрушкой для тебя и только».
Юля вздрогнула, узнав голос Нараяна, прозвучавший так отчётливо в её голове.
Её движение не ускользнуло от Максима, поднявшего на девушку удивлённый взгляд. Но Юля тут же справилась со своими эмоциями и улыбнулась ему самой невинной и радушной улыбкой. Но радость на её лице тут же погасла, когда она увидела в обращённых к ней серых глазах Максима неподдельную теплоту, оттенённую какой-то печальной задумчивостью на его лице. Вдруг он приоткрыл рот, явно собираясь что-то сказать, но тут же закрыл, увидев, что к их столику приближается Даша, и погрузился в ещё более глубокую задумчивость.
- Думаю, пора идти, а то уже поздно, - сказала Даша, подойдя к стулу, на спинке которого висела её сумка.
- Да, пожалуй, пора. Мне ведь ещё в деревню ехать, - сказала Юля, поднимаясь со своего стула.
- В деревню? – оторвался от своих размышлений Максим.
- Да, - кивнула Даша, - Юля живёт за городом.
- Вот как! А где именно? – спросил молодой человек.
Юля объяснила, где находится её дом, правда, без особого энтузиазма, потому что догадывалась, что последует за этими расспросами.
Предчувствие не обмануло девушку, как только она замолчала, Максим сказал:
- Пока ты доберёшься, совсем стемнеет, а за городом лучше не бродить в одиночку вечером. Сейчас поедем, но сначала я завезу домой Дашу, а потом тебя.
У Даши при этих словах Максима невольно вытянулось лицо, а в глазах сверкнула зловещая ледяная вспышка, которая, впрочем, почти сразу угасла, подавленная здравым смыслом. Однако её реакция не укрылась от стоявшей напротив Юли, которая с каждой минутой чувствовала себя всё неудобнее и мечтала поскорее испариться. Чтобы как-то сгладить ситуацию, она попыталась вежливо уклониться от любезности Максима:
- Не нужно, спасибо! – воскликнула Юля, - Уверена, тебе это совсем не по пути, а я прекрасно доберусь сама, тем более что мне не впервой.
- Об этом не может быть и речи, - ответил он не допускающим возражений тоном. – Это, можно сказать, мой долг. К тому же, мне это совсем не трудно. Всё, пора ехать.
И не дав возможности Юле что-либо ещё сказать, Максим развернулся, взял своё пальто, висевшее на вешалке возле столика, и пошёл к выходу из ресторана. Даша, пожав плечами, взяла свою куртку и пошла следом, а Юля двинулась за ней.
Даша жила недалеко от картинной галереи, располагавшейся вблизи центра города. Десятиминутная поездка по городским магистралям и серебристый внедорожник Максима свернул в маленький, типично совдеповский двор, застроенный обшарпанными пятиэтажками, не видевшими ремонта на протяжении последних двадцати лет. Именно здесь, в одной из крохотных облезлых квартирок, большинство из которых принадлежало людям пенсионного возраста, и жила Даша вместе со своей компаньонкой. Девушки вместе снимали однокомнатную квартирку у какой-то женщины средних лет, которой она, судя по всему, досталась от почивших родителей. Подобное жильё, находившееся почти в центре города, было малопривлекательным для постоянной жизни – особенно, если у человека имелись белее современные и комфортабельные варианты – однако хорошо подходило для сдачи внаём.
Пережив несколько неловких минут, во время которых ей пришлось стать свидетельницей прощания влюблённой пары, Юля вздохнула с некоторым облегчением, когда Даша покинула переднее сидение автомобиля и, махнув подруге на прощание рукой, пошла по тускло освещённому жёлтыми фонарями двору к своему подъезду. Но уход Даши означал ещё и то, что теперь Юля останется наедине с Максимом в его машине, и ей в голову тут же полезли всякие глупости. Сразу вспомнился повторяемый с детства наказ не садиться в машину к незнакомым, не оставаться с ними наедине. Где-то в подсознании возник, навеянный телевизионными ужасами и прочей ерундой, тихий бредовый страх, вернее даже не страх, а неприятное, неотступно преследующее волнение. Юля изо всех сил старалась прогнать его, говоря себе, что раз Максим - парень Даши, значит ему, в каком-то смысле, можно доверять, значит, он, скорее всего, не окажется маньяком. Но, пока они в безмолвии ехали по городским улицам, направляясь к кольцевому шоссе – самой скоростной дороге в области – девушка то и дело ловила себя на неосознанном обдумывании того, что она будет делать, если её страхи оправдаются.
Как только серебристый BMW выехал из города, глупые сомнения и тревоги, наполнявшие подсознание Юли, неожиданно исчезли, успокоенные и зачарованные ледяным безмолвием покрытых снегом полей, горящих синеватым серебром в лучах полной луны. Ясное звёздное небо выглядело непривычно близким и ярким, внезапно пришедшая ночь, едва ощутимая в утомительном искусственном свете города, всецело и полновесно властвовала за его пределами. Казалось, там, где начинались леса и луга, начинался и совершенно другой, более свободный, более настоящий мир. Наверное, поэтому Юля так любила возвращаться из душного, многолюдного города в свою «деревню» с её открытыми просторами, чистым воздухом и тишиной, за которыми пряталось нечто большее, нежели просто освобождение от гнетущей суматохи цивилизации. Причудливым образом природные красоты, неукротимый ветер и загадочные звуки в ночи сплетались воедино с грозными и величественными образами космоса в Юлином воображении, рождая в её груди мощное пульсирующие ощущение близости его мерцающих глубин. Лишь находясь в объятиях природы, чувствуя её древнее, до боли знакомое и родное дыхание, она по-настоящему ясно осознавала, что Земля – это часть Космоса. А она, Юля, - его полноценная, законная жительница, имеющая право и даже обязанная распространять свою жизнь за пределы родной планеты, погружаясь в звёздные просторы так далеко, как только позволит сила её духа и ума.
Незаметно для себя Юля совсем забыла о сидевшем за рулём Максиме и углубилась в созерцание проносившихся за окном автомобиля ночных пейзажей и свои размышления. Она так бы и молчала всю догу, если бы Максим сам не нарушил безмолвия, спросив:
- Ты, кажется, учишься в одной группе с Дашей?
- Да, - ответила Юля, и, подумав, что нужно ещё что-нибудь сказать, добавила, - мы с ней дружим с первого курса. А ты с ней давно знаком?
- Мы вместе уже около пяти месяцев, - произнёс Максим, глядя на дорогу. - Она не рассказывала?
- Нет. Честно говоря, я узнала о твоём существовании всего несколько дней назад. Даша вообще мало говорит на подобные темы.
- В смысле на тему парней? – уточнил Максим с весёлыми нотками в голосе, - Мне казалось, девушки любят поболтать о кавалерах…
- Да, бывает такое, - не смутившись, ответила Юля, - но не всегда. Конечно, есть девушки, помешанные на шмотках и парнях, которые не ведут других разговоров. Эта особая категория девиц, близкая по умственным способностям к «блондинкам», причём цвет волос здесь значения не имеет.
- Нечего себе, вы ещё и делите друг друга на категории! – усмехнулся Максим, но в словах его слышался настоящий интерес.
- Ещё бы! – пожала плечами Юля, - Взглянул бы ты на нашу группу, она же вся разделена на мелкие ячейки, основная часть которых женские. Думаю, это следствие того, что у наших девушек стадный инстинкт сильнее. Парни больше сами по себе, хотя и среди них есть относительно сплочённые составы. Но парней объединяет, в первую очередь, стремление так устроиться, чтобы ничего не учить и вообще не делать, но при этом сдать сессию. Девушки – это другое дело. Они у нас подразделяются на: «отличниц» в количестве двух человек; «блондинок» в количестве четырёх человек, из которых только две со светлыми волосами; «трио» – три подружки не разлей вода, две из которых обладают довольно скандальным характером, почему с ними из «внешних» почти никто не общается; «тощие» - две скелетоподобные девицы, которые почему-то всегда держатся вместе, хотя одна из них очень даже приятная, пусть и не очень общительная девушка, а вторая особой симпатией в группе не пользуется; «призраки» - смешанный по составу класс людей, которые почти не появляются в течение семестра и возникают только на сессии; и наконец, «пофигисты» - тоже смешанная группировка людей, которые хоть и присутствуют на занятиях, но никак в учебном процессе не участвуют. Это наиболее заметные объединения в нашей группе, кроме них есть ещё немного людей, которые держаться сами по себе, ни к каким обществам не примыкая.
- А Даша и ты? – спросил Максим, внимательно выслушав рассказ Юли о сложной общественной структуре ей учебной группы.
- Мы с ней как раз сами по себе.
- А это ваше деление внутри группы как-нибудь проявляется в учебном процессе?
- Конечно, нам ведь часто приходится выполнять задания, которые специально даются на несколько человек. Вот тут-то во всей красе и обрисовывается сложная структура нашего состава.
- Ясно, - сказал Максим, и в машине воцарилась относительная тишина, сопровождаемая мерным шумом работающего двигателя.
Наконец вдалеке по правую сторону показались огоньки множества стоящих близко друг к другу малоэтажных домов. Они быстро приближались, увеличиваясь в размерах, и постепенно приобретая форму освёщённых жёлтым электрическим светом окон. Ещё пара минут, и автомобиль Максима свернул с относительно чистого асфальтового шоссе на засыпанную снегом, выложенную бетонными плитами дорогу, обозначавшую улицу между рядами разномастных коттеджей. Здесь Юле пришлось направлять Максима, указывая ему дорогу к её дому. Когда они достигли цели, девушка в который раз порадовалась, что, по крайней мере, со вкусом у её родителей нет проблем, и принадлежащий им дом выглядит куда достойнее и аккуратнее многих соседних особняков.
- Спасибо, что подвёз, - произнесла Юля, собравшись выходить, - надеюсь, твой обратный путь будет благополучным.
- Пожалуйста, - ответил Максим и хотел, было, ещё что-то сказать, но передумал, ограничившись стандартным, - Пока.
- Пока, - сказала Юля и, открыв дверцу, вылезла из машины.
Как только Юля закрыла за собой кованую калитку во дворе дома, автомобиль Максима немного сдал назад и, развернувшись, скрылся в клубах снежной пыли.
Открыв тяжёлую металлическую дверь особняка, Юля с порога обнаружила, что родителей дома нет, так как её встретил громкий писк охранной сигнализации. Быстро заскочив в коридор и захлопнув за собой дверь, она ввела свой код на пульте сигнализации, и та отключилась. После этого можно было спокойно запереть дверь и раздеться. Разуваясь, Юля припомнила, что родители собирались сегодня поехать в гости к каким-то своим знакомым и должны были вернуться не раньше девяти вечера. Девушку этот обстоятельство могло только порадовать, поскольку на большую часть вечера дом оставался только в её распоряжении.
Раздевшись и немного побродив по первому этажу, Юля отправилась на второй, но на середине лестнице её остановил звонок телефона. Она извлекла его из висевшей на плече сумки и увидела, что звонит Юра.
- Да, привет, - произнесла Юля, нажав «вызов», и продолжила подниматься по лестнице.
- Привет, Юля, - сказал в телефоне взволнованный голос Юры, - извини, что я тебя беспокою, но тут такое дело… Короче нужно поговорить…
- Ну, говори, я тебя слушаю.
- Нет, по телефону не могу, - замялся Юра. - Просто, это необычный разговор… Мне тебе нужно кое-что рассказать, а по телефону это будет звучать очень странно.
- Что у тебя там случилось? - спросила Юля, сдерживая нарастающее раздражение от того, что Юра не говорит прямо, что ему нужно, а мямлит как школьница, не выучившая урок.
- Да всё то же… - грустно сказал он, - в общем, мы можем встретиться завтра часа в три в городе?
- Ладно, правда я не понимаю, что тебе мешает объяснить мне всё сейчас, - сказала Юля натянуто спокойно.
- Извини, но я не могу. Я тебе завтра всё расскажу. Давай встретимся в «Бюргере», ты знаешь, где это?
- Возле площади, за «Спутником». Хорошо, я приду туда к трём, но с тебя кофе.
- Ага. Спасибо. До завтра, - в голосе Юры слышалось облегчение и радость от того, что Юля согласилась встретиться с ним.
- Пока, - сказала Юли и нажала «сброс» на телефоне.
К тому моменту, как её разговор с двоюродным братом закончился, Юля успела добраться до своей комнаты. Там, поддавшись накопившейся усталости, она, не раздеваясь, спиной упала на кровать и пролежала на ней минут пять, чувствуя, как приятная дремота постепенно окутывает её. Лишь приложив титаническое усилие, она смогла заставить себя снова подняться, чтобы переодеться и пойти вниз поужинать.
В этот вечер, стоило только Юле вновь оказаться в постели, как разум её оказался во власти липкой, обезоруживающей сонливости, лишившей его всякой возможности оторваться от Земли. Да и сама Юля, утомлённая долгим рабоче-учебным семестром и уже несколько недель отчаянно мечтавшая о новогодних праздниках, которые обещали десять дней непрерывного отдыха, не имела никакого желания бороться со сном. Но взбудораженный за день, и без того с трудом переходивший в режим отдыха мозг, наградил её вместо глубокого целительного забвения тревожным зыбким забытьем, прерываемым периодическими ночными пробуждениями. Лишь под утро Юля погрузилась в более-менее полноценный сон, который сопровождался непрестанными погонями по пугающим сумрачным закоулкам какого-то незнакомого города.
Воскресенье выдалось морозным и солнечным, точно как в стихах Пушкина. Яркий свет наполнил Юлю энергией и жаждой действия, и она с радостью отправилась в город навстречу с братцем, собиравшимся поведать ей, вероятно, не меньше чем государственную тайну.
«Бюргер» представлял собой паб-ресторан и занимал первый этаж и подвал древнего трёхэтажного дома. На первом уровне этого заведения располагалась прихожая и небольшой зал с несколькими столами и барной стойкой. В целом он был стилизован под крытую веранду старинного немецкого ресторанчика. Спиральная кованая лестница, витиеватые перила которой поднимались из выложенного плиткой «под камень» пола прямо за дверью прихожей, вела в подземный уровень паба. Там находился лабиринт из трёх отделанных кирпичом и деревом маленьких комнат с массивными, довольно грубыми столами. Образ подземелья довершали выбеленные сводчатые потолки, с которых свисали тяжёлые чёрные кованые люстры.
Юра занял столик в дальней комнатке подземного этажа, стоявший в самом тёмном и тихом её углу. Низко склонившись над лежавшим на тёмно-коричневой столешнице телефоном, он что-то внимательно изучал на его сенсорном мониторе, но, как только к нему подошла Юля, молодой человек тут же резко выпрямился и заулыбался.
- Привет, - сказала Юля, снимая пуховик, - извини, я опоздала, в городе пробки.
- Ничего, я тут пока в нете полазил. Здесь есть Wi-Fi, - ответил юноша, наблюдая, как Юля пытается пристроить пальто на деревянной вешалке со слишком толстыми набалдашниками, на которые никак не желала налазить пришитая к воротнику пуховика цепочка. Наконец, девушке надоело это занятие, и она повесила пальто за капюшон.
Только Юля села за стол, как к ним сразу подскочила невысокая, худенькая официантка в старомодном передничке, специально дежурившая неподалёку. Приняв заказ на два кофе со сливками и шоколадным печеньем, она мигом испарилась и вернулась с подносом, не успела Юля даже дойти до ближайшего умывальника, чтобы помыть руки.
Когда официантка снова удалилась, Юля решила, что пора узнать, что такое важное хотел ей поведать Юра, и заговорила:
- Так что же ты собирался мне рассказать?
- Я… - Юра быстро оглядел комнату, в которой кроме них никого в тот момент не было, - Всё о том же… Или, вернее, не совсем…, - он будто никак не мог подобрать слова, чтобы выразить свою мысли или не мог набраться смелости, чтобы произнести её вслух.
Юля терпеть не могла, когда в разговоре вместо того, чтобы прямо сказать, в чём дело, начинали ходить вокруг да около. Вот и теперь, видя нерешительность сидевшего напротив неё парня, она почувствовала, что, если он продолжит тянуть кота за хвост, она не выдержит и уйдёт. Но, к счастью, вскоре Юра собрался-таки и с духом и заговорил:
- В общем, у меня снова был этот жутко реальный сон, в котором я лечу на другую планету, но в этот раз всё было ещё реальнее. Я вновь летел в открытом космосе среди звёзд, а потом оказался на орбите голубой планеты и… приземлился на неё посреди огромного зелёного поля. На небе там, несмотря на то, что стоял день, можно было рассмотреть отдельные звёзды. Так вот, поле, на котором я оказался, выглядело совершенно пустым, ничего, кроме травы и цветов там не было… Вернее, сначала я думал, что там ничего нет. Но почти сразу, как я там приземлился, на поле начали появляться какие-то куполообразные белые дома, возникать буквально из воздуха. Из тех домов, хотя в них не было ни дверей, ни окон, выходили люди, они проходили между домами в разные стороны и, отойдя недалеко, исчезали. Некоторые проходили мимо меня, но не замечали, что я там стою. Знаешь, они, эти люди, все были очень красивые, молодые, точно не старше меня, и глаза и у них сияли, как звёзды. Я стоял и смотрел на них, любовался ими, как вдруг увидел тебя! Да-да, Юля, тебя! Но ты была не такая, как они… Я имею в виду, они все были материальные, настоящие, а ты как едва видимый призрак. Если это сон, не знаю, почему так было… Но этот не важно. С тобой вместе, я видел, шли двое этих, настоящих, парень и девушка. Вы зашли в один из домов и скрылись в нём.
Юра прервался и сделал глоток из чашки. Юля при этом хранила молчание, чувствуя, как в душе у неё что-то оборвалось и полетело вниз. Она просто не верила своим ушам, что Юра мог узнать всё это. Неужели он и вправду видел её Там? Неужели он видел и Нараяна с его сестрой? Но как такое может быть во сне, в обычном сне, без предварительной подготовки?
На ум ей пришли слова Нараяна, сказанные им недавно, о том, что Юра теперь навсегда связан с его планетой, потому что там осталась частица его души.
- Я не видел, как ты и тот парень покинули дом, - продолжил Юра свой рассказ, - но через некоторое время из него вышла девушка. Она остановилась в нескольких метрах от меня и стала смотреть на небо, а потом… Потом она опустила глаза и взглянула прямо на меня. Она совершенно точно видела меня и улыбалась мне, на её лице не было ни капли удивления, словно моё присутствие там было самой обычной вещью на свете. А я, скажу честно, жутко испугался. Нет, не её, но того, что она видит меня, а её взгляда, пронзительного как рентген. И вдруг я услышал в своей голове её голос, такой нежный и мелодичный, она сказала: «Если ты сейчас проснёшься, то увидишь кое-что интересное». Ты не поверишь, но голос её там звучал отчётливее и реальнее, чем те звуки, что мы слышим здесь. Именно эта отчётливость и реальность, мне кажется, и заставили меня сразу проснуться, - он снова замолчал и сделал ещё один глоток из чашки.
Юлю же, пока она слушала своего брата, охватило состояние, похожее на оцепенение, словно все части её тела утратили способность к движению, а внимание обратилось исключительно на слух. Её кофе стоял нетронутый и медленно остывал, но ей это было безразлично - ничто не существовало сейчас, кроме голоса Юры.
- Когда я проснулся, я ещё несколько минут не мог понять, где нахожусь, - снова заговорил юноша, шумно втянув воздух, - вокруг было темно, и это сбивало с толку. Но, скоро я пришёл в себя и сел в кровати. Когда мой мозг окончательно освоился с действительностью, у меня возникло странное желание встать с постели и подойти к окну, что я и сделал. Улица выглядела пустынной и тихой, ни одного прихожего или едущей машины не было на ней, что, на самом деле, не так уж типично для нашего двора… Стоял я у окна минут семь, глядел на улицу, будто там действительно должно было что-то произойти, но ничего так и не происходило. Вдруг стукнуло мне в голову посмотреть наверх, на небо, которое, кстати, было чистое-чистое, без единого облачка, и даже звёзды были видны. А там… Жаль, ты этого не видела. Настоящее НЛО! Причём целая куча! Объектов пять-шесть, каждый видимым размером чуть меньше луны, летели прямо над городом чётким строем. Я так обалдел, что даже не сразу сообразил мобильник взять, но, как только опомнился, схватил его и стал снимать. Правда, когда я включил камеру, они уже успели отлететь и частично скрылись за крышами соседних домов, но кое-что мне удалось заснять. Хочешь посмотреть?
- Да, - еле выдавила из себя Юля, преодолевая оцепенение.
Юра вытащил свой мобильный телефон и, найдя в его памяти нужную видеозапись, протянул Юле. Та взяла его дрожащими от волнения руками и нажала на кнопку воспроизведения. На большом - по последней моде - сенсорном экране телефона появилось довольно качественное изображение ночного неба, по которому зигзагообразным строем двигались круглые, светящиеся белым светом объекты. Точно определить их общее количество не представлялось возможным, так как часть объектов уже скрылась за крышей десятиэтажного дома. Возможно, специалист мог бы раскритиковать это видео и усомниться в его подлинности или в том, что на нём действительно изображено, но на Юлю в сочетании с рассказом её брата, которому у неё не было причин не доверять, оно оказало сильное воздействие.
Всего видеозапись длилась около двух минут и заканчивалась тем, что все НЛО скрывались за многоэтажкой. Когда запись кончилась, Юля вернула телефон брату и погрузилась в размышление, ничего не сказав о том, что сейчас увидела. А Юра, спрятав мобильник, сидел, выжидательно глядя на неё, но, не решаясь, заговорить первым.
Несмотря на явное желание брата услышать её мнение обо всём, что он ей поведал, Юля не спешила с ответом. Стремясь потянуть время, она принялась за кофе и печенье, одновременно прикидывая в голове, что следует сказать Юре. Она всё ещё не была уверена в том, стоит ли посвящать его во все подробности своих путешествий и общения с Нараяном, даже после того, как Юра, можно сказать, поймал её с поличным. Природная скрытность, свойственная её натуре, и сила умственной инерции, свойственная не слишком доверчивым людям, заставляли её медлить с раскрытием хранившейся в сердце тайны. Юля думала о том, пришло ли время рассказать ему всё и стоит ли вообще рассказывать кому-либо об этом, не лучше ли сохранить этот секрет только для себя? Но, с другой стороны, Юра был с ней откровенен, искренне поведал всё, не боясь показаться сумасшедшим. Подобное доверие заслуживает уважения и не меньшей искренности в ответ.
Наконец, взвесив все «за» и «против» и отбросив последние сомнения, Юля произнесла, глядя в глаза своему двоюродному брату:
- Теперь я хочу тебе кое-что рассказать, надеюсь, это поможет тебе лучше понять твои собственные переживания, которые, должно быть, немало тебя сбивают с толку.
Юля начала свое повествование с той ночи, когда она в первый раз слушала «Симфонию тысячи искр». Она рассказала о том, как встретила Нараяна и как он помог ей вернуться домой. Потом она подробно описала Юре приёмы межзвездных путешествий, которым её обучил Нараян и которыми при желании может воспользоваться и он сам. Юля рассказала ему и о своих дальнейших путешествиях в Золотой Мир, на Планету Огня и о последнем посещении родной планеты Нараяна, где её и увидел Юра. В конце Юля пересказала брату то, что узнала от Нараяна об испытываемом им ощущении таяния.
После этого рассказа пришёл черёд Юры задуматься. Размышлял он, как показалось Юле, очень долго, отстранённо глядя в пространство перед собой, пока, наконец, по ожившим его глазам девушка не поняла, что он вернулся к действительности. В подтверждение этого Юра снова заговорил:
- Да, мне действительно многое стало понятно, хотя всё это так странно, что в голове не укладывается. Кому рассказать, не поверят… Ты и я установили мысленный контакта с представителями внеземных цивилизаций, это же просто невообразимо.
- Вот поэтому никому об это рассказывать не нужно, - спокойно, но настойчиво произнесла Юля. – Нам элементарно не поверят и, в лучшем случае, посмеются, а в худшем в психушку отправят.
- Ты права конечно, - согласился Юра. – Я и сам из-за этой истории начинаю себя психом ощущать, пусть на самом деле ничего в этом чрезвычайно экстраординарного нет. По телевизору и то фокусы круче показывают, чем какая-то там телепатия.
- Дело тут не в телепатии, - покачала головой Юля, - с ней уже давно все свыклись, она - вполне научно приемлемое явление. Вся загвоздка в инопланетянах, существование которых современная наука признает, лишь получив труп одного из них.
- А они что-то трупами разбрасываться не спешат. От чего бы это? - усмехнулся Юра. - Правда, возможно, наших учёных устроил бы всего лишь официальный контакт с ними, чтобы прилетела тарелка, плюхнулась где-нибудь посреди Красной Площади…
- Едва ли у инопланетян возникнет желание нанести землянам подобный визит до тех пор, пока мы не научимся мирно уживаться друг с другом независимо от рас, национальностей, языков и религий. К тому же, вряд ли им хочется встречаться с жителями планеты, часть населения которой считает, будто бы инопланетяне, если обнаружат Землю, сразу же попытаются захватить её. Сто лет Земля им нужна… Маленькая дикая планета. - Юля вздохнула и печально покачала головой.
- Что же нам делать? – спросил Юра тихо.
- А ничего. Тоже, что и всегда, - ответила Юля, постаравшись придать своему голосу бодрое звучание, - только не улетать слишком далеко.
- Боюсь, я не очень это контролирую.
- Освоишься со временем. К тому же, тебя тянет, как я поняла, к одной и той же планете?
- Да, похоже, у меня с ней особая связь, - сказал Юра. Затем, немного помолчав, добавил пониженным тоном: - Слушай, ну так на всякий случай, эти инопланетяне - они точно настоящие? В смысле, это не галлюцинации?
- Такое живое присутствие невозможно имитировать или просто вообразить. Его ни с чем не спутать, как настоящий свет солнца не сравнить с его видеозаписью, - серьёзно ответила Юля. – Кроме того, галлюцинация не предсказала бы тебе появление НЛО за окном.