Глава десятая
Весь вечер перед наступлением, капитан Зеленский и командир полка подполковник Васильченко просидели в штабе над картами. Полку предписывалось овладеть деревнями Красная Поляна и Крюково и далее в составе дивизии вести наступление на Волокаламск. Было решено, что с началом наступления Зеленский отбудет на левый фланг полка в свой бывший батальон, которому при поддержке четырёх тяжёлых танков КВ-2 со 152мм танковыми гаубицами, предстояло овладеть деревней Крюково, а подполковник Васильченко разместил свой НП на правом фланге полка.
6 декабря в 9.00 армейская артиллерия начала массированный обстрел вражеских позиций. Над головами бойцов с громким шелестом пролетали артиллерийские снаряды и рвались впереди среди скопления вражеской техники и солдат. Зеленский вместе с командиром батальона и приданным ему командиром танкистов, наблюдали в бинокль из окопа за передним краем, где среди разрывов снарядов метались немецкие солдаты. Фёдор искоса посмотрел на назначенного командиром батальона лейтенанта Потапова, которому только, только исполнилось двадцать лет. Потапов себя вёл крайне спокойно и выдержанно, как будто батальоном командовал уже год, хотя войну встретил младшим лейтенантом командиром взвода. Спокойствие Потапова даже немножко обеспокоило капитана Зеленского. "Как бы не перегорел парень", подумал он.
После мощного артиллерийского удара, над головами пехотинцев на низкой высоте пронеслись штурмовики, довершая дело начатое артиллеристами.
- Давай комбат, подымай пехоту. В атаку пойдёте вслед за танками, - сказал Зеленский.
Не успели отбомбиться самолёты, а на поле сражения выдвинулись бронированные 60-тонные монстры КВ-2, с бегущими впритык за ними пехотинцами. Первая линия обороны фашистов была быстро смята, но вот дальше пошли затруднения. Немцы предполагая, что вот, вот начнётся наступление советских войск, так как их разведка тоже не дремала, успели подтянуть к переднему краю свои резервы и теперь оказывали наступающим советским войскам упорное сопротивление. К концу дня батальон всё же продвинулся на пять километров вперёд.
Если бы не КВ-2 пехотинцам пришлось бы очень тяжело, немцы всё время предпринимали танковые контратаки, стараясь задержать наши наступающие части и отбросить их назад. Но против наших КВ-2 ничего поделать не могли. Ни одно немецкое танковое орудие не могло пробить 100мм броню наших танков. А против немецких танков применялись 152мм бетонобойные снаряды. Эти снаряды применялись в первую мировую войну против фортификационных сооружений противника. Но с развитием авиации потребность в них отпала. В СССР такие снаряды для 152мм гаубиц выпускались до 1930 года. На складах их скопилось огромное количество и вот теперь бетонобойные снаряды пригодились для борьбы с немецкими танками. Прямое попадание такого снаряда в немецкий танк, просто отрывало ему танковую башню.
С наступлением сумерек бой начал стихать. Наши бойцы окапывались в снегу, иногда давая автоматные очереди по подозрительному шуму со стороны врага. Убитых и раненых вывозили в тыл в медсанбат. Капитан Зеленский наспех перекусив сухим пайком вышел по радио на связь с командиром полка. Дела у батальонов, наступавших справа шли лучше. Они уже овладели посёлком Красная Поляна и теперь наступали севернее Крюкова, стараясь взять его в обхват.
- Держись Фёдор, завтра мы тебе поможем, - сказал Васильченко. - Тебе необходимо зацепиться за Крюково. Иначе немец может ударить во фланг нашим наступающим батальонам. Кстати, там в Крюково находятся наши разведчики и когда ты войдёшь в деревню, они ударят немцам в спину.
После разговора с командиром полка, Зеленский достал пачку "Беломорканала" и с удовольствием закурил. Он привык к советским папиросам и немецкие сигареты курить уже не мог.
Месяц назад, при выходе из окружения был тяжело ранен его первый помощник младший лейтенант Дембиньский. Осколок немецкой мины ударил его в грудь и застрял рядом с сердцем. Спасла его русская женщина врач. Прямо в медсанбате в палатке она провела потерявшему сознание Дембиньскому операцию без наркоза и достала этот злополучный осколок. А младший лейтенант был отправлен в госпиталь в Москву. Теперь этот осколок хранился у Зеленского. Он решил, как только Дембиньский вернётся, в чём капитан не сомневался, он этот осколок подарит ему.
За два дня до ранения у Зеленского с Дембиньским состоялся странный разговор. Почти за четыре месяца боёв, Бронислав сильно изменился. Он стал хмурым и молчаливым. Этот странный разговор завёл сам Дембиньский:
- Товарищ капитан, я пошёл служить к немцам потому, что ненавидел коммунистов. Они оккупировали Брест, рядом с которым я родился и вырос. У нас было крепкое деревенское хозяйство, а они всё наше хозяйство забрали в местный колхоз. Именно поэтому, чтобы всё вернуть, я пошёл служить к немцам. Но ведь что получается? При выходе из окружения мы проходили по сёлам, где были немцы. Вы видели, что они там натворили? Убитые старики и женщины, сожжённые дома. И они называют себя освободителями? Да они ненавидят всех славян и с моим польским народом поступают точно также, как и с русскими. Насколько я знаю, в Ваших жилах тоже есть русская кровь?
- Да, по матери я наполовину русский, но воспитывался и получил образование в Германии.
- И что же Вы думаете, если воспитывались в Германии, то стали арийцем? - всегда вежливый по отношению к Зеленскому, Дембиньский стал говорить зло и грубо. - Да они нас используют в своих целях, а потом, не дай Бог если победят, то сгноят в концлагере, как использованный материал. Но ничего, когда возьмём Берлин, мы всё расставим по своим местам.
Зеленский с удивлением смотрел на своего помощника. Это был уже не немецкий диверсант, а младший лейтенант, командир роты Красной Армии. Прежний Дембиньский никогда бы не стал рассуждать о взятии Берлина, когда немецкие войска стояли всего в нескольких десятках километров от Москвы. Так мог рассуждать только офицер Красной Армии, верящий в окончательную победу над Германией.
- Слушай, Бронислав, - немножко от удивления даже заикаясь, спросил Зеленский. - Ты случайно не коммунистом уже стал?
- А что? - с каким то неприкрытым вызовом ответил тот. - Лучше быть коммунистом, чем фашистом.
На этом этот странный разговор между ними был закончен. Через два дня после этого, при прорыве из окружения Дембиньский был тяжело ранен.
Сейчас, сжимая в кулаке маленький осколок, Зеленский понимал, что своего верного помощника он уже в любом случае потерял. Теперь, даже вернувшись из госпиталя, Дембиньский не будет выполнять приказы Зеленского на совершение диверсионных актов. Но и предавать Зеленского не станет. Такой уж он человек.
Отгоняя от себя всякие посторонние мысли, Фёдор вызвал к себе командира батальона лейтенанта Потапова и командира танкистов капитана Вострецова. Попросив их достать карты, Зеленский объяснил каждому, что они должны будут делать утром.
- Завтра, кровь из носа, но мы должны будем освободить Крюково. Иначе могут возникнуть большие проблемы.
Утром танкисты из своих танковых гаубиц минут пятнадцать вели обстрел немецких войск в Крюково, по координатам которые им передавал по радио из штаба дивизии капитан Асланян. После такой артподготовки в атаку пошли пехотинцы. Но немцев на вчерашнем месте не было. Пользуясь темнотой, они ночью отошли и закрепились на окраине деревни. Когда до первых домов оставалось пройти один километр и дома были видны невооружённым глазом, по батальону был открыт шквальный огонь из всех видов оружия миномётов, пулемётов, артиллерийских орудий. Батальону пришлось залечь.
Зеленский, видя такой поворот событий собрал к себе командиров наступающих подразделений и после нескольких минут совещания было решено, что одна рота обходит деревню справа, другая слева, а третья, отвлекая внимание на себя, атакует деревню в лоб. Танкам КВ-2 было приказано подавить артиллерийским огнём огневые точки противника. Пехотинцы вновь, где ползком, где перебежками начали охватывать Крюково с трёх сторон. КВ-2 шрапнельными снарядами ударили по противнику, не давая немецкой пехоте подняться в контратаку. Всё шло хорошо, по плану. Но неожиданно рота, наступавшая по центру залегла. Немцы тут же попытались воспользоваться заминкой. Из Крюкова выскочили с десяток лёгких танков и понеслись навстречу ротам, наступающим с флангов, стараясь их раздавить гусеницами и расстреливая из пулемётов. На них тут же перенесли свой огонь наши тяжёлые танки. Уже после нескольких выстрелов два танка были подбиты, а остальные нарвавшись на плотный огонь отступили назад в деревню.
- Чёрт, что там случилось? Пойду проверю, почему залегли, - наблюдая в бинокль за наступающими ротами, чертыхался комбат.
- Отставить лейтенант. Ты должен руководить боем, а проверять пойду я, - сказал Зеленский.
- Фёдор, а может тебе не надо идти? Давай пойду я, - вступил в разговор старший политрук Егоров.
- Комиссар, ты уж извини, но в отличие от тебя я человек военный. Там на месте быстрее разберусь, что к чему. Так что оставайся здесь с комбатом.
Фёдор, где ползком, где перебежками двинулся к залёгшей роте. Проползая мимо одной из воронок, Зеленский заметил там скрючившегося человека в командирском полушубке. Фёдор скатился в воронку. Перевернув человека в полушубке на спину, Зеленский увидел, что это был командир роты капитан Безруков. Его глаза были закрыты и он мелко подрагивал.
- Безруков, что случилось?
- Я кажется ранен.
- Санинструктор, сюда! - крикнул он проползающему мимо бойцу с санитарной сумкой на боку.
Санинструктор скатился в воронку. Эта оказалась молодая девушка лет двадцати.
- Командир роты ранен, проверь, что у него.
- Куда Вы ранены, товарищ капитан? - спросила санинструктор.
Безруков молча ткнул пальцем в левый бок под рёбра, но полушубок в этом месте был цел. Санинструктор вместе с Зеленским расстегнули полушубок и задрали гимнастёрку. С левой стороны под рёбрами у Безрукова красовался большой синяк.
- Товарищ капитан, это Вас куском мёрзлой земли или камнем шарахнуло. Так что всё нормально.
- Всё понятно, - процедил сквозь зубы Зеленский. - Безруков, подымай роту в атаку. Ты понимаешь, если мы сегодня не войдём в Крюково, весь батальон здесь поляжет!
Командир роты начал на карачках выбираться из воронки, но в это время со стороны деревни ударил крупнокалиберный пулемёт и Безруков обратно скатился на дно воронки.
- Там стреляют, - прошептали его побелевшие губы.
Фёдор неожиданно для себя грязно выругался на немецком языке, но перепуганный командир роты ничего не понял.
- Боец, а ну дай сюда винтовку! - крикнул Зеленский лежащему невдалеке красноармейцу.
Тот откинул свою винтовку Фёдору. Зеленский, как учили его в разведшколе, произвёл несколько прицельных выстрелов по находящейся в метрах пятистах пулемётной точке. Выстрелы были достойны звания "Ворошиловского стрелка", пулемёт замолчал. Зеленский расстегнул кобуру и выхватив пистолет выскочил из воронки с криком:
- Вперёд, за мной в атаку! Ура!!! - и бросился к крайним домам на околице деревни.
Бойцы, увидев своего бывшего командира батальона с криками "А-а-а!!!" бросились за ним, стараясь обогнать Зеленского и первыми ворваться в крайние дома. До наступления темноты бойцы батальона успели занять двенадцать домов на окраине деревни, а КВ-2 обойдя деревню слева и справа продолжали наносить артиллерийские удары по тем домам, из которых фашисты вели огонь. Капитан Зеленский собрал всех командиров рот в одном из домов, превращённый в штаб батальона и поставил каждой роте конкретные задачи.
- А окончательная задача такова, к утру мы должны очистить Крюково от немцев.
Лейтенант Потапов, увидев Безрукова побледнел. Его рука потянулась к кобуре с пистолетом:
- Ах ты сволочь! Из-за тебя чуть весь батальон не полёг!
Зеленский успел вовремя перехватить руку Потапова:
- Успокойся комбат. Не надо вершить самосуд, иначе сам под трибунал попадёшь. - И глядя на Безрукова добавил: - А командир роты завтра после освобождения Крюкова сам отчитается перед командиром полка и представителем Особого отдела, почему в критический момент не стал подымать роту в атаку.
Капитан Безруков затравленно оглядев всех, промолчал.
Зеленский вызвал к себе командира танкистов капитана Вострецова и приказал двум КВ-2 с отделением пехотинцев и санинструктором прорваться на западную окраину деревни к железнодорожной станции, где находились наши разведчики и оказать им помощь. Сам Фёдор также сел на один из танков и танки кратчайшим путём по садам, ломая фруктовые деревья двинулись к железнодорожной станции. Станционное здание было практически разрушено. Крыша и стены зияли огромными пробоинами от артиллерийских снарядов и мин. В нескольких метрах от здания стоял сгоревший немецкий танк Т-III, а поодаль у огромного дуба на боку лежала немецкая противотанковая пушка. Видимо разведчикам здесь здорово досталось. Темненло довольно быстро и чтобы разведчики не перепутали наших бойцов с немцами, танки остановились в метрах тридцати и кто-то из бойцов начал кричать:
- Эй, есть там кто живой? Мы свои!
После нескольких криков из разбитого дверного проёма появился человек в грязном полушубке и обернувшись назад крикнул:
- Ребята, да это же наши!
Из пятнадцати человек разведгруппы, в живых остались только семеро, да и то все раненые. Санинструктор Лёля профессионально и грамотно осматривала и перевязывала раны разведчиков. Капитан Зеленский подошёл к Ашукову, над ногой которого в это время колдовала санинструктор. Увидев Зеленского, Ашуков слабо улыбнулся и показал большой палец руки, мол всё в порядке. Фёдор нагнулся и похлопал Михаила по плечу:
- Держись Миша. Утром сюда прибудет медсанбат и мы отправим тебя в госпиталь.
Всю ночь батальон при поддержке танкистов постепенно выдавливал немцев из деревни и к утру 8 декабря Крюково было полностью освобождено. Теперь дивизии Теплова предстояло в составе 20-й армии приступить к следующей стадии контрнаступления - это освобождение Волоколамска.