Переместились Феня и Игорь почему-то в чью-то квартиру – шумел душ, мурлыкал песенку чей-то голос, причем достаточно мелодичный и явно женский. От неожиданности писательница задела ведро, стоящее под вешалкой, отчего грохот поднялся такой, что вскочили бы и спящие; словно в ответ дверь ванной распахнулась так резко, будто по не резко наподдали ногой, и в проеме появилась высокая девушка в полотенце, зато с пистолетом наголо.
Игорь моментально вскинул руки:
- Пэм, ты чего? Своих не узнаешь?
Памелла Свенсон (не спрашивайте, с чего вдруг у Феклуши выдумалось такое имя, ответа никто не знает) брезгливо фыркнула, тряхнув длинными завитками мокрых волос, затем отложила «ствол».
- Всегда так! Спокойно даже душ не принять…
Абсурдность ситуации придавала происходящему сильный оттенок бондиады, хотя «Бонд», нарушая законы жанра, тихонько кис со смеху в углу, наблюдая, как девушки принялись разбираться, кто есть ху.
Основные претензии Памеллы, конечно же, касались того, как именно ее выдумала писательница: коммандос понятно, но что насчет остального? Она вообще от папы-мамы или просто ниоткуда сконденсировалась? Какое образование… что? Три класса и коридор? Ну, знаете!
Феня вздохнула: ну да, подростки редко продумывают детали, а потому стоило сначала хорошо изучить ранние опусы, хорошенечко их переделать, а потом пускаться в эту авантюру… ну да задним умом все крепки. Коль скоро это мир намечен лишь линиями штрихового портрета, так значит, пришло время сделать его живым и полноценным, ведь она, Фёкла Толстухина, стала взрослой, а взрослые люди должны быть умными и рассудительными.
- Ребята, шабаш! – решительно сказала писательница вслух. – Памелла, оденься. Гоша, налей дамам выпить – поговорим по-человечески.
Слова новоявленного демиурга подействовали как нельзя лучше: дамочка утопала переодеваться (Фене только всегда казалось идиотизмом, что европейцы и американцы ходят в полотенце – вытерлись, халат надели и все как следует, зачем глупостями заниматься?), красавец лейтенант отправился на кухню, где быстро накрыл стол, а сама девушка оглядывалась вокруг.
Да, великие мастера братья Стругацкие оказали на нее огромное влияние, но в пятнадцать лет это и не удивительно – весь антураж соответствовал миру Полудня – другое дело, что любовь к старой фантастике с годами стала только глубже, а Стругацкие продолжали быть вечной страстью, деля ее сердце с не менее гениальным Джозефом Майклом Стражински, создателем легендарного ныне «Вавилона 5». Именно умные и сердечные вещи дают возможность «заболеть» светлым будущим… но какое же оно тут все-таки неустроенное! Да уж, делом надо заниматься серьезно или не заниматься им вообще.
Наконец все трое уселись за стол.
Первым делом Феня во все глаза вылупилась на Памеллу, и было от чего: изначально она выдумывала девушку медно-рыжей, с огромными васильковыми очами… ну, очи-то остались, а кудри вдруг стали баклажанными! Поймав ее обалделый взгляд, коммандос надулась и сказала, что ее права перекрасить волосы точно никто не отменял, и что мир растет вместе с автором, даже если тот не проявляет к нему участие.
На некоторое время воцарилось молчание, а Толстухиной даже стало совестно за свое не бог весть какое к ребятам отношение, но она же пришла помочь. Так, надо вызвать еще Майкла и Лизу, а можно даже Диму потревожить, пусть вылезает из своей лаборатории, изобретатели всегда в цене.
Игорь выговорил создательнице другое: из-за нее он вот уже сколько лет не может жениться на Памелле, а встречаться не навстречаешься, дебилизм какой-то.
- Да поженю я вас, - поморщилась Феня.
- Только по нормальному, - расставила точки над «ё» импульсивная Пэм. – а то у тебя как в СССР: секса нет, а дети рождаются.
- Охальница, - пристыдила ее Феня, - какой секс? В такие миры детишки бегают!
Это была святая правда, так что лейтенантша горестно вздохнула и обреченно заткнулась. С другой стороны, у Хейзов же есть дочка Дженни, так что… и тут раздался звонок в дверь.
Открыл автомат, так что вошли гости уже непосредственно в кухню, так и не встреченные хозяевами. Темноволосый Майкл Хейз был таким, каким Феня его и запомнила: молчаливый, улыбчивый и на почти что декоративно-прикладной роли, как и миниатюрная блондинка Лиза, его жена (значков телепатов они не носили, ибо это был бы плагиат, но эмблема организации телепатов «Маинд» на рукавах присутствовала). Их дочка Дженни была уже хрупким подростком с льняной косичкой и влажно блестящими голубыми глазками.
Дмитрий Колесов, кареглазый и русоволосый, был прописан Феней еще меньше, чем остальные, так что его личность особо не просматривалась, тоже что-то вроде мебели для выгодного фона капитана, Жанну оттеняли все. Да уж, еще одна главная ошибка начинающего литератора: максимум внимания одному герою. Тут работать и работать…
- Ребятки, - улыбнулась Феня, - я хочу извиниться, я ведь все равно вас люблю.
Коммандос заулыбались в ответ.