С л а д к и е ш и ш к и
Боня - лесовик. Ну, почти… Если честно – лесовичок пока. И, когда он вырастет, его будут уважительно называть Бонифациушем, как прадедушку, жившего в лесу где-то под Краковом.
Быть лесовиком здорово: у него есть свой лес! Кто еще может похвастаться подобным? А лес у Бони чудный, смешной… нет – смешанный все-таки, зеленый зимой и летом. Еще есть домик, совсем как у взрослого лесовика. Маленький, но уютный. Расположенный на опушке большой поляны, с единственным окошком на восток. На него, конечно, непременно бы наткнулись люди, но лесовики умеют создавать видимость. Потому всем казалось, что это копна сена стоит под старым дубом. Самого Боню людям также не полагалось видеть, хотя он частенько бывал неподалеку от пришедших в лес ребят, прикинувшись кустом. Правда, если присмотреться, в глубине куста можно было увидеть зеленые глаза лесовичка… но кто будет присматриваться к кусту? Вот в такие моменты и выяснилось, что Боня – сладкоежка. Оттого и толстячок, наверное. Как одуряюще для него пахли фантики от конфет, брошенные детьми! Конфеты, понятное дело, ему взять было неоткуда, зато летом в лесу хватало ягод. А вот зимою ягоды моченые, это уже не то. И тогда Боня нашел выход, чем гордился, хотя похвастаться было некому.
Как-то погожим зимним днем проходил он молодым ельником неподалеку от поляны, и уловил едва заметный, такой знакомый пряный дух. Удивленно оглянувшись – фантиков нигде не было – пошел на запах. Оказалось, так пахли некоторые молоденькие шишки. Их было мало, но какими же они были сладкими! А, если завернуть в фантики, вполне можно было себе представить, что карамельку грызешь…
Зима приобрела для лесовичка новые краски.
Л ы ж и
Боня отчаянно конопат. Вопросом «отчего?», впрочем, никогда не задавался. Можно только предположить: в окошко по утрам светит солнце. Прямо Боне в лицо, рисуя веснушки мягкой теплой кисточкой. От этой щекотки он и просыпается. Зимою – поздно. Но ему это нравится.
Вот он ворочается в ворохе сухих листьев, не торопясь вставать. Чудный сон ему приснился – будто кто-то был с ним рядом . А кто – не вспомнить… Постель у Бони – дубовые веники на широкой лавке. Заготавливать такие веники он стал, подглядев, как это делают люди. Правда, долго не мог понять – зачем так много? Но родители не зря считали его сообразительным… и он догадался! Чтобы не так жестко было спать! Только теперь очень трудно просыпаться. И потом – умываться холодной водой из ведерка. Бр-р… Боня долго стоит и смотрит на зеркало воды изумрудными глазами. Затем хлопает по воде ладошкой, изображение дробится, рассыпается – весело!
Умывшись, заглядывает в печь: «Так… что тут у нас?» Печь давно прогорела, выстудив избушку – надо идти за поленьями. Лесовичок хлопочет у печи, обсуждая с собою каждый шаг. Когда поленья с гулом загораются, колеблется в нерешительности – сварить грибы?
В углу лежит любимая игрушка – утерянный кем-то резиновый мячик… на подоконнике – зачитанная до дыр книга Сказок. Все хорошо, вот только - поговорить бы с кем…
Когда солнце клонится к закату, Боня стоит в густом кустарнике, смотрит на деревенских детей, катающихся на лыжах с горки: эх, кабы мне такие лыжи!
Идея эта не отпускает и дома. Катая мяч по комнате, озабоченно бормочет «где бы, как бы…», пока не застывает, просияв лицом: старая бочка!
Через неделю возле домика Бони уже была накатана лыжня, а сам он, гордо задрав похожий на сучок нос, стоит на вершине горки. К подшитым кожей большим валенкам привязаны широкие короткие, закругляющиеся кверху лыжи, а в руках – суковатые палки.
А л и с а
.В феврале так остро пахнет весною, как уже не пахнет в марте. Выйдя из дома, Боня щурится, глядя на низкое, яркое солнце. Ему нравится такой вот февральский лес, с высокими серо-зелеными соснами, на которых уже нет снега, стаивает. Ночью снегопада не было, прямо от двери лыжня ведет через поляну в лес. Короткие широкие лыжи тут же рядом, воткнуты в сугроб. День погожий, хорошо бы проехаться до самой кромки своего леса – Лосиной пади.
Будто оправдываясь перед кем-то, бормочет, что надо де осмотреть водопой – не замерз ли источник… на самом же деле предвкушает катание с крутых горок пади. Ручей Лосиной пади не замерз, конечно, к нему натоптана тропа водопоя. И такие горки! Надо быть осторожным - там низкие пни, присыпанные снегом, можно расшибиться запросто. Боня скатывается, балансируя , визжит и ухает от восторга. У ручья падает, и спутанные болотного цвета волосы лесовичка все в снегу.
Домой возвращается, когда солнце уже удлиняет тени. Приходится торопиться, в лесу темнеет быстро. Когда до избушки остается десяток шагов, Боня вдруг замирает, растопырившись: у крылечка дрожит маленький черный комочек… кошечка! Тонкий хвостик поджат и лапками перебирает – замерзли. Едва дыша – не спугнуть бы! – берет нежданную гостью на руки, сбрасывает лыжи и входит в дом. Там садится на лавку, не переставая гладить свалявшуюся шерстку и безотчетно улыбаясь. Но вот Алиса перестает дрожать и спрыгивает на пол. Ну конечно – Алиса! Как героиня Книги сказок! А героиня обежала все углы, деловито обнюхав, и жалобно запищала. Кушать хочет! – всполошился Боня. А кормить чем?
Ничего не придумав, кроме «грибного бульона», жарко растапливает печь и отваривает сушеные боровики. В самом деле – не шишками же кормить. Привлеченная грибным ароматом, Алиса преданно трется об ногу, то и дело беззвучно разевая розовую пасть. Схватив кастрюльку, Боня выскакивает на снег, плотно прикрыв дверь – чтобы не убежала. Не успевает варево остыть в снегу, как в доме слышится грохот. Распахивает дверь – на полу валяется метла с кочергою, а Алиса ошалело гоняется из угла в угол за мячом…
Когда оба насытились, Боня открывает дверцу печи, чтобы светлее стало в комнате, и , прихватив заветную книгу, ложится на лавку. Сюда же взбирается и Алиса, примостившись у хозяина под бочком. Вначале она широко зевает, но очень быстро засыпает, громко мурлыча. Тогда Боня кладет под голову Книгу сказок и тоже засыпает. Во сне блаженно улыбается – теперь он верит в вещие сны.
Продолжение - http://www.proza.ru/2015/02/14/669