К сожалению, природа не наделила меня ораторскими качествами. Я не умею тщательно полировать мысли. То что варится в голове, имеет калейдоскопические оттенки, но как только пытаюсь проявить этот компот на свет - сразу проливается околесица.
Например, я думаю, танцуя хип-хоп в Чон-Арыкском клубе. Как чудесно пишет Кафка, наложение Диккенса, модернистого ампира на ужас снов. Холодный, канцелярский, чёрно-белый узор слога.
- Слышь, дядя, а ты читал Кафку? - спрашивает у меня девица, прижимаясь во время танцев.
- Да, - говорю, скромно так отдаляясь от нее, - баловался, было дело.
- И чё? Как тебе? - интересуется она, делая соблазнительные движения.
- НИЧО - говорю я, удивляясь своей двухмерной поверхностности.
Понимаете, кроме этого НИЧО, я ведь ничего не могу сказать. НИЧО, просто НИЧО. Но самое интересное происходит дальше.
- Ха-ха-ха, обалденный ты мужик, - говорит она. Запиши мой телефон. Готов? Так, диктую...
Ночью, закурив, я сижу у её кровати и думаю. А ведь на самом деле мне есть что сказать про Кафку! Я могу рассказать о влиянии на него Диккенса и Достоевского, о его дружбе с Фелицией, с Бродом, об отношениях с отцом. А если меня не шваркнут по лицу после слов "экзистенциалист" и "психоанализ", то я мог бы углубиться в проблему взаимоотношения Бога и человека, поднятую в "Процессе" и "Замке". Возможно я даже встал бы с кровати и изобразил жука, в которого превратился Грегор Замза. И наверняка, и наверняка прослезился бы пересказывая его печальный конец.
Но я не умею выражать свои мысли. Мой язык идёт по пути наименьшего сопротивления - НИЧО.
- Хочешь, сыграем свадьбу? Ну? Чё ты молчишь, дядя? - произносит она проснувшись
- Да, давай, - говорю, и чтобы было убедительнее, добавляю, - я сам как раз хотел предложить.
А сам думаю глубже и дальше. Встретились два часа назад в сельском клубе. Меня привлекли её формы, её - моя спортивка Apepos. Может стоило узнать друг друга лучше? Всё-таки семья - важное дело. Я тут ей даже про Кафку не могу ничего сказать, а она меня обзывает "дядя". Ну разве это нормально?
- Как тебе моё свадебное платье, - спрашивает она. Зеркало, всё вокруг белое, лакированные туфли. Все дела.
- НИЧО.
У нее появляется живот, потом у меня. Она рожает. А я так и остаюсь с животом. Дети идут в школу. Она так и продолжает звать меня "дядя". Я по прежнему хожу в клуб и имею единственное желание: рассказать первому встречному всё, что знаю про Кафку. Но всё время получается очень скомкано. Ничо, читал, слышал, прикольно, почитай.
- Наш оболтус отрастил бороду и собирается воевать за отделение области Букле-Ду-Мухун от Буркино-Фасо! - плачет и бьется в истериках жена, сделай же что-нибудь, дядя!
Ну я только пожал плечами, а что тут сделаешь? НИЧО.
Хотя спустя месяц, когда сын отбыл срочным экспрессом на ПМЖ в Небеса, я расчувствовался. Для того ли я его воспитывал, читал перед сном Кафку, чтобы он вот так умер? Я всю ночь ворочался в постели и мысли мои были глубоки, как каньоны реки Чёрная Вольта в Буркина-Фасо. Хотел успокоить жену, переживала она. Но словами я не владею. Просто похлопал по плечу и сказал - НИЧО.
А ночью мне приснился кошмар. Я старый хрыщ, живот не даёт мне встать с постели. И некому подать Кафку. А жена стоит рядом скрестив руки и торжественным голосом говорит - НИЧО.