Дом Нараяна
Следующий день ничем не был примечателен кроме того обстоятельства, что это была пятница - последний день рабочей и учебной недели для Юли, а значит, и самый лучший из всех дней недели. И как бывало практически всякий раз, пятница пролетела быстро и незаметно - только наступило утро, а за ним почти сразу вечер и новый полёт к звёздам.
Ни с чем несравнимое ощущение свободы и живительной радости наполнило сердце Юли, как только её разум вновь вырвался из оков Земли в упоительно безграничный космос. Движение в освещённом мириадами солнц вакууме благодаря постоянным тренировкам стало лёгким и приятным, а планета, к которой направлялась Юля в эту ночь, будто сама тянула девушку к себе, как в первый её полёт. Путь её лёжал к Дому Нараяна, потому что сегодня, поднявшись со дна земной атмосферы, она не почувствовала его присутствия – он не встретил её.
Бриллиантовый блеск кристально-прозрачных небес, синие полотна океанов и зелёные материков – Дом Нараяна был так похож на Землю, но Землю, не загрязненную ни людской промышленностью, ни людскими мыслями. Вся поверхность планеты была покрыта садами, усеянными дивными цветами равнинами, чистыми голубыми озёрами и шумными реками, глубокими синими морями. Сознание человека видит куда лучше и дальше, чем его глаза, и, тем не менее, нигде во всём мире Родины Нараяна не увидела Юля ни одного завода, ни одной дымящей труды, ни одной автомагистрали, вообще никаких следов присутствия человека, кроме высокой спиральной башни посреди напоминавшего цветочную мандалу поля. На ночной стороне планеты не горели искусственные огни, как в укрытых тьмой земных городах, ничто не наводило на мысль о том, что там внизу могут быть люди, множество людей. Вся планета, лежавшая перед Юлей, выглядела так, словно она принадлежит одной лишь природе, растениям, животным, воде, ветру, но не человеку. В то же время, естественные проявления жизни здесь - от погоды и до геотермальной активности - не были ни резкими, ни безудержно мощными, не было в них грубой силы и необузданности, которые можно ожидать на совершенно дикой планете. Природные процессы, протекавшие на поверхности Дома Нараяна, будто были сглажены, облагорожены чьей-то невидимой рукой, приведшей их к состоянию порядка и гармонии. Ветры с силой гнали облака и морские волны, но не рождали бури, вулканы кипели в глубине, раскалённая лава текла по подземным жилам планеты, но не было взрывов и не было извержений. Времена года сменяли друг друга, в одной части света царило лето, а в другой зима, но ни изнуряющая жара, ни обжигающий мороз не захватили и гектара земли. Умеренный климат и богатая, разнообразная жизнь царили повсюду, не было пустынных или запущенных территорий, словно любящий хозяин заботливо поддерживал образцовый порядок в своём доме.
Чем ниже спускалась Юля к зелёным лугам уже казавшегося знакомым мира, тем больше она удивлялась тому, сколь незаметным и ненавязчивым может быть присутствие человеческой цивилизации на планете, когда она достигает действительно высокого уровня развития. И причина тому даже не технологии, позволяющие избавиться от грубых, тяжеловесных машин и приспособлений, служащих нуждам промышленности. Нет. Причина состоит в культуре людей, научившихся отказываться от излишеств и стремящихся жить в гармонии с окружающим миром, своей деятельностью лишь улучшая и украшая его, но не изменяя под себя.
Достигнув пологих изумрудных холмов, которые словно застывшие волны спускались к широкой, затянутой белым туманом низине, Юля стала рассматривать лежавшие в предрассветном сумраке земли. Что-то было в этом месте, что привлекло её сюда, словно звук нежной, зовущей мелодии, отголосок которой она уловила краем сознания. Здесь, в туманной долине у подножия холмов, находилось нечто такое, чего она не видела прежде… Глядя на белое облако тумана, Юля ненадолго застыла в раздумье на краю лощины, но скоро любопытство взяло верх, и девушка спустилась в прохладную мглу навстречу неизвестному.
Тем временем над горами, возвышавшимися вдалеке позади, поднялось утреннее солнце, и его тёплые лучи на несколько мгновений превратили туман в низине в лёгкую золотистую вуаль, а затем развеяли его без следа. Стоило дымке исчезнуть, как мир преобразился, наполнившись красками раскрывающихся новому дню цветов, ковром укрывавших долину. Тогда внимание Юли привлёк необычный кустарник, разлапистый и широколистный. В высоту он достигал примерно двух метров и рос в самом тёмном и влажном от росы уголке низины. Кустарник этот напомнил Юле магнолию, вроде той, что она видела возле одного из корпусов своего университета. У него были такие же изящные раскидистые ветви и крупные, пока ещё свёрнутые в бутоны цветы, отчего-то вызывавшие у девушки особый интерес. С внезапно возросшим вниманием Юля смотрела на скрученные во множество плотных спиралей цветы и с нетерпением ждала, кода они раскроются. И вот, наконец, солнечные лучи добрались и до лепестков магнолии, и те, поддавшись их ласковому прикосновению, распахнулись навстречу свету, словно десятки глаз. Невзрачный кустарник мгновенно преобразился и стал похож на переливающийся всеми цветами радуги костёр. Каждый лепесток его состоял из тонких, искрящихся разноцветных лучей, бесплотных как туман, минуту назад заполнявший низину.
Сильнейшее желание прикоснуться к этим огненным цветам пронзило разум Юли, но это было совершенно невозможно, ведь на этой планете она не была даже призраком. Лишь силой мысли она добралась сюда, и только мысль была в её распоряжении. Да, благодаря интегральному мироощущению она чувствовала эти почти эфемерные цветы так, словно могла дотронуться до них, но всё же…
- Я помогу тебе, - возник голос Нараяна в сознании Юли так чётко, будто он стоял рядом, а миг спустя девушка увидела, что так оно и есть.
Нараян, появившись, как всегда, из неоткуда, стоял возле неё и тоже смотрел на огненную магнолию:
- Я коснусь цветка, и ты почувствуешь это так, словно сама дотронулась до него, - сказал он.
Мягко ступая по влажной траве, Нараян подошёл к кусту огненной магнолии. Юля, следуя за ним, также приблизилась к растению, глядя то на куст, то на юношу. Нараян поднял правую руку и медленно поднёс её к одному из цветков, но прежде чем дотронуться до него, перевёл взгляд своих синих глаз на Юлю. И вдруг она почувствовала всё, что чувствовал он: приятную прохладу утреннего, ещё сыроватого в низине воздуха, чистый аромат травы и цветов, нежную теплоту солнечных лучей, отголоски птичьих голосов в лесу за холмами и даже ровный стук сердца Нараяна, точно оно билось в её груди. Юля взглянула на длинные и тонкие пальцы Нараяна, ставшие на несколько мгновений её собственными, и ощутила в них лёгкое покалывание и тепло, исходившие от переливающихся разными цветами лепестков огненной магнолии. По мере того как расстояние до них стремительно сокращалось, покалывание и тепло нарастали, а в момент прикосновения стали почти обжигающими. На ощупь лепестки оказались едва ощутимыми, мягче нежнейшего пуха, и при этом непрестанно вибрирующими, словно по ним бежал электрический ток. В миг, когда кончики пальцев Нараяна коснулись их, цветок озарила яркая бело-голубая вспышка, и в ней он исчез, сгорев почти без следа.
Когда цветок вспыхнул, Нараян сделал быстрое, неуловимое движение и раскрыл свою левую ладонь чуть ниже того места, где только что рос цветок. Прежде чем их чувства вновь разъединились, Юля успела ощутить, как в руку Нараяна упало что-то маленькое и почти невесомое.
- В древности у нас верили, что огненные цветы этого кустарника исполняют желания, - мысленно заговорил Нараян, глядя на крохотный красно-коричневый шарик, лежавший в его руке. – Для того, чтобы желание исполнилось, нужно на рассвете коснуться цветка и поймать семя, которое упадёт из него, а потом посадить это семя в другой долине, как можно дальше от того места, где растёт куст.
- Интересно, чьё желание сбудется, ведь мы коснулись его, можно сказать, вдвоём? – шутя спросила Юля.
- Пусть сбудется твоё, - ответил Нараян с едва заметной полуулыбкой, будто знал что-то, о чём сама Юле и не подозревала.
В этот момент у неё не было никаких желаний, кроме одного – увидеть как можно больше в этом мире, как можно больше узнать о нём. Во всяком случае, она так думала, пока, заглянув в синие глаза своего внеземного друга, не почувствовала, как что-то шевельнулось в глубинах её души, что-то давно забытое… Но Юля не хотела отвлекаться сейчас на призраки былого, понимая, что время её пребывания на этой планете скоро истечёт.
За пределами неглубокой лощины, где между пологими зелеными холмами притаилась сияющая магнолия, уже вовсю разгорался новый день. Солнце заливало мягким золотистым светом раскинувшееся под прозрачным бирюзовым небом изумрудное море холмов, наполняя свежий утренний воздух невесомой дымкой испаряющейся росы. Но путь Юли и Нараяна лежал прочь от нежных лучей новорождённого светила, на запад, где всё ещё царствовал сумрак предрассветных часов. Там, за высокими, покрытыми снегом горами постиралось красно-белое скалистое плато, хранившее тайну умения жителей этой планеты так маскировать своё присутствие, что казалось, будто их здесь нет вовсе.
Тень близлежащих горных вершин по-прежнему укрывала огромную, плоскую как стол скалу от света неминуемо приближавшегося утра, когда Юля, следуя указанному Нараяном направлению, добралась до её каменистой поверхности. Сам Нараян появился на плато следом за ней, возникнув из воздуха на фоне серой горной гряды. Только появившись, он, не теряя ни минуты, направился к пыльно-багряному краю скалы, ровным отвесным разрезом очертившему границу каменного плато. Внизу в неверном свете грядущего дня, насколько хватало глаз, тянулись зелёные пойменные луга, лежавшие под высоким ясным небом, украшенным последними утренними звёздами. И ничего не было на этой широкой, открытой всем ветрам равнине, кроме густой травы и полевых цветов: ни зданий, ни скульптур, ни одного дерева или куста - ни намёка на возможную близость человека.
И зрение, возможно, обмануло бы Юлю, заставив поверить, что удивительной красоты луга принадлежать лишь птицам и мелким зверькам и что на них не ступала нога человека, если бы её чувства были здесь также скудны, как на Земле. Но утончённое интегральное восприятие подсказало ей, что не всё так просто, словно в самом воздухе над равниной витало нечто, говорившее о скрытой посреди неё тайне. И то был вовсе не запах или звук, а тонкая, едва уловимая вибрация, которая могла исходить только от них, от людей. Подобно хищнику на охоте, который, не видя и не слыша добычу, всё равно, чувствует, что она где-то рядом, Юля ощущала, что собратья Нараяна находятся там, в затенённых остатками ночи полях, пусть она и не могла их видеть.
Постепенно первые солнечные лучи перебрались через разновысотный горный хребет, и, проскользив по голому каменному плато, упали на дно зелёной долины. С наступлением утра земля у подножия скалы преобразилась неузнаваемо. Там, где прежде была лишь трава и цветы, медленно, как изображение на фотографии, навстречу восходящему солнцу стали появляться зыбкие, как миражи, очертания изящных дворцов с резными колоннами и террасами. Кроме дворцов появилось множество на вид хрупких полупрозрачных строений геометрически правильных форм, сверкавших на солнце так, словно их стены были усыпаны драгоценными камнями. В одно мгновение посреди дикой равнины возник целый город, прекрасный как сон и лёгкий как туман, будто он и вправду был лишь миражом, хотя на самом деле материальность его не вызывала сомнений.
Войдя вместе с Нараяном в залитый утренним светом город, который, как она успела понять из безмолвного объяснения своего провожатого, становится видимым лишь в часы рассвета и заката, Юля впервые увидела других жителей этого мира. На улицах хрустального города не было толп спешащих неизвестно куда людей. По мягкой траве, почти её не касаясь, им на встречу изредка проходили прекрасные белокурые создания с неизменно красивыми, спокойными лицами и сияющими сапфировыми глазами. Когда они видели Нараяна, лица их освещала приветливая улыбка, сопровождаемая лёгким кивком головы. В ответ Нараян также склонял голову, и при этом - Юля это чувствовала - между двумя синеглазыми ангелами происходил безмолвный обмен приветственными посланиями. Затем они расходились, продолжая идти каждый в свою сторону.
Так они прошли половину города, гуляя по широким улицам, обрамлённым прекрасными в своей простоте и архитектурной ненавязчивости домами, выстроенными из материала, похожего в данный момент на дымчатый кварц, но способного менять свой внешний вид и физические свойства. Всё в этом человеческом поселении говорило о стремлении его жителей максимально вписаться в окружающий природный ландшафт: и нежная трава, заполнявшая улицы вместо искусственных покрытий; и небольшая высотность зданий, раскинувшихся больше вширь, чем ввысь, благодаря чему они не давили своей массивностью на местность; и полупрозрачность строений, благодаря чему солнечный свет свободно проникал во все уголки города; и значительное расстояние, отделявшее дома друг от друга, разумно предотвращавшее их скученность и сохранявшее в городе освежающее, поднимающее дух ощущение обширного открытого пространства. И, в довершение всего, в городе царила ласкающая слух, всеобъемлющая и живая тишина, не нарушаемая ни единым звуком искусственного происхождения.
«Если бы земные города были хоть немного похожи на этот влитый в природу и неразрывно с ней связанный город, жить в них стало бы намного приятнее», - думала Юля, идя за Нараяном по хрустальным улицам. Он явно куда-то вёл её, но не сообщал, куда именно. Юля уже успела заметить, что Нараяну нравится удивлять её, показывая необычные вещи, и потому теперь догадывалась, что он, возможно, готовит ей ещё одно открытие.
Пройдя насквозь почти весь вытянутый прямоугольником город, Юля и Нараян добрались до расположенного на самой его окраине внушительного трёхэтажного задания со стенами цвета золотистого гранита. Позади этого здания располагалась большая как два олимпийских стадиона, белоснежная, на вид также гранитная площадка, в центре которой стоял Он… Сверкающий на солнце, зеркально-сребристый, формой похожий на сильно приплюснутую сферу, огромный Космический Корабль. Он манил к себе, тянул непреодолимо, обещая неизведанные дали, опасные приключения, невообразимые открытия… На секунду это восхитительное чудо инженерной мысли, этот пока недостижимый для земной науки оплот космических исследований превратился для Юли в центр вселенной. Перед ней, такая близкая и в тоже время до боли далёкая, парила в полуметре над пёстрыми луговыми цветами мечта её жизни – космолёт, способный преодолевать в короткий срок сотни тысяч звёздных парсеков и проникать в отдалённые уголки космоса.
- Что это за место? – вспыхнул в разуме Юли волнительный вопрос, в то время как она не сводила зачарованного взгляда со звездолёта.
- Космопорт, - мысленно ответил Нараян. – Здание за нами на Земле назвали бы залом ожидания, а там, - он указал на другую сторону космодрома, где на фоне безоблачного неба возвышались три казавшиеся совсем тонкими на таком расстоянии башни, - центр управления полётами. Весь этот город представляет собой базу подготовки космонавтов, которых с этого же космодрома отправляют в экспедиции. И ещё здесь принимают инопланетные корабли. А сейчас как раз должен отправиться в путь очередной наш борт, вон и команда уже идёт.
Со стороны центра управления полётами показалась цепочка одетых в белоснежные комбинезонны людей, которые, идя в ногу друг за другом, направлялись к космолёту. Там были и юноши, и девушки, все с одинаково серьезными, почти суровыми лицами, излучавшими силу и решимость. Чувствуя их возвышенно-торжественное настроение, твёрдую ясность ума и глубокую сосредоточенностью, Юля поняла, что даже для столь развитой во всех смыслах цивилизации космос никогда не станет игрушкой. Межзвёздные путешествия никогда не будут подобны увеселительным прогулкам в соседний парк, они всегда остаются самым серьезным, ответственным и сложным мероприятием в жизни любых народов. Космос – это не шутка, он требует если не трепета, то, как минимум глубочайшего уважения, поскольку его тёмные пучины полны опасностей, вовсе не безобидных даже для самых технически продвинутых исследователей.
- Они выглядят так, будто им предстоит отправиться в недра чёрной дыры, - подумала Юля, наблюдая, как ангельски-прекрасные космонавты один за другим поднимаются на борт космического корабля.
- Примерно так и есть, - возник в её разуме ответ Нараяна. - Они полетят исследовать ещё не известные вашей науке объекты, находящиеся за пределами галактики. Из этого путешествия они могут не вернуться.
Мысленно вздрогнув от последних слов Нараяна, Юля посмотрела сначала на него, а потом вновь перевела взгляд на ещё не успевших подняться на корабль людей и на чёрный овальный проём в серебристом корпусе звездолёта, где уже скрылось большинство их товарищей. На мгновение этот не пропускавший света проход показался Юле чёрной пастью самой смерти, одного за другим поглощавшей прекрасных собратьев Нараяна, и почувствовала укол острой жалости и тоски в сердце. Будь у неё глаза на этой планете, она бы расплакалась, так ей стало больно от мысли, что этим ангелоподобным созданиям, возможно, не суждено вернуться назад в свой совершенный мир, где нет ни войн, ни болезней, где жизнь не наполнена нескончаемой чередой страданий, а потому так ощутимо дорога…
«Как жутко это несправедливо! – кричал её разум, - Нет! Так не должно быть! Они слишком красивы, слишком добры, слишком совершенны, чтобы умирать! Они слишком ценны! Нет! Нет! Господи, не допусти этого! Пусть они живут! Пусть они вернутся домой! Я хочу, чтобы они жили!».
Пусть это покажется несправедливым, непатриотичным или даже негуманным, но мысль о том, что могут погибнуть прекрасные, духовно гораздо белее развитые, чем она сама и весь её земной род, хоть и живущие на другой планете люди, в тот момент причиняла Юле больше страданий, чем мысль о смерти её собственных собратьев. И дело тут было не столько в их внешней красоте, сколько в красоте внутренней. Каждый человек, живший в этом мире, наполнял его светом своего духа и согревал теплом искреннего, бескорыстного сердца, посвящал себя украшению и улучшению жизни родной планеты, умножению её знаний. Люди здесь уже переросли ребяческую тягу к вредительству, столь распространённую на Земле, и давно научились жить, исходя из понимания того, что счастья и процветания можно добиться лишь объединившись и забыв о стремлении самоутвердиться за счёт других. Короче говоря, они были во всех смыслах более взрослыми и более зрелыми, чем земляне, и потому в порыве всёпоглощающей жалости Юля назвала их и более ценными, отчего мысль о потере любого из них отзывалась в ней мучительнее, чем мысль о потере землянина.
- Когда речь идёт о жизни, говорить о ценности не приходится, - возник в сознании Юли голос Нараяна. - Одно создание не может быть дороже другого, потому что жизнь бесценна. Но я не осуждаю тебя за твои чувства, ты воспринимаешь их так остро потому, что они явились тебе впервые. Когда ты освоишься, то поймёшь, что на самом деле все люди, все создания тебе одинаково дороги, независимо от того, на какой планете они живут.
- Неужели они и правда могут погибнуть?
- К сожалению, иногда это случается. Дорога познания непредсказуема.
- И они идут на это… улетают, зная, что могут не вернуться? Почему?
- А ты бы на их месте отказалась от космоса под страхом смерти?
Слова Нараяна попали в точку. Юля была уверена, что ни за что не отказалась бы от участия в подобной экспедиции, даже если бы она стала путешествием в один конец. Космос, несмотря на всю его непримиримую суровость, стоил того, чтобы отдать за него даже жизнь.
Тем временем последний астронавт взошёл на борт космического судна, и корабль, приняв форму идеальной сферы, начал плавное погружение в бездонные небеса. По мере того как космолёт он удалялся от земли, его обшивка постепенно разгоралась белым пламенем, будто нарастающая в межзвёздных двигателях мощность прорывалась сквозь неё, превращая корабль в огромную лампу. Достигнув верхних слоёв атмосферы, огненный шар звездолёта последний раз ярко вспыхнул, прощаясь с родной планетой, и резким скачком умчался в чернеющую неизвестность.
Со смешенным чувством тоски и восхищения смотрела Юля вслед кораблю, канувшему в космос, пока Нараян не привлёк её внимание, предложив показать то, что, несомненно, поднимет ей настроение. Он указал на здание космопорта, заметив, что сейчас там должно быть немало людей, ожидающих, когда за ними прилетят их звездолёты. Многие из этих людей прибыли с других планет, а теперь готовились вернуться обратно, и Юле выпал редкий для землянина шанс увидеть выходцев из множества разных миров в одном месте.
Дальше Нараян мог не объяснять, Юля сама не заметила, как, проникнув сквозь золотистые гранитные стены космопорта, оказалась в зале ожидания вылетов, очень отдалённо напоминавшем те, что существуют на Земле. В целом, конечно же, это помещение, пронизанное приглушённым светом, наполненное свежим ароматом цветов и нежными еле уловимыми, ласкающими слух мелодиями, больше походило на зал какого-нибудь сказочного дворца, расположенного под сенью заповедного леса. Но внешний вид зала ожиданий космопорта, каким бы архитектурным очарованием он ни обладал, мало занимал внимание Юли, сосредоточенной на тех, кто находился в нём… Люди, не меньше двух десятков людей, сидели в высоких, сплетённых из тонкий шёлковых нитей креслах или стояли возле огромных панорамных окон, глядя на бирюзовое небо над космодромом. Они все отличались друг от друга, так как были жителями разных миров, являя взору стороннего наблюдателя поражающую воображение картину разнообразия обликов жизни во вселенной, но при этом они были и похожи между собой. И причину их сходства была уже известна Юле, она заключалась во внутреннем духовном свете, придававшем лицам инопланетян ту несравненную красоту, что могла потрясти любого землянина, а здесь являлась лишь внешним проявлением достижения определённой стадии эволюции.
Как описать её состояние, когда Юля оказалась в окружении пришельцев с разных планет? Даже посещение международного аэропорта, если оно случилось впервые, может слегка шокировать разнообразием людей, принадлежащих не только к разным народам, но и к разным расам. Что, в таком случае, можно сказать о том впечатлении, которое производит вид идущих в направлении взлётно-посадочной площадки высоких, одинаково прекрасных, но принадлежащих к разным видам людей? Белокурые и темноволосые, синеглазые и черноглазые; у кого глаза заметно крупнее, будто на их планете мало света; у кого тонкие, на вид невесомые тела, точно большая сила тяжести на их родине заставила физическую оболочку истончаться по мере роста и развития. Встречались и такие инопланетяне, которые не смогли бы без специальных приёмов маскировки пройти незамеченными по улицам Земли. Так, отливавшие синевой совершенно чёрные глаза и кожа закутанных в ткани цвета охры безволосых инопланетян могли испугать кого угодно, выйди это грациозное создание посреди бела дня из-за угла дома где-нибудь в Москве. Или пришельцы из какого-то, очевидно, очень холодного мира, за которыми следовал лёгкий шлейф морозного воздуха, излучаемый их искрящейся белоснежной кожей. Образ детей зимы дополняли длинные цвета стали волосы и глаза, напоминавшие голубой лёд, в глубине которых мерцали живые золотистые огоньки, выдававшие внутреннюю теплоту их обладателей.
Наблюдая собрание в одном месте жителей разных, отделённых друг от друга тысячами световых лет миров, Юля ощущала, как некое смутное предчувствие наполняет её разум. Это было нечто едва уловимое, почти не понятное ей самой, словно она вдруг вспомнила какой-то давний сон, сон, который начал сбываться. Эти люди, все эти странные, незнакомые лица не были чужими ей, как если бы она уже встречала их прежде… В поисках ответа она заглядывала в свою память, но в ней будто не хватало какого-то фрагмента, словно из неё был вырван кусок, хранивший воспоминания об этом месте и об этих людях. Что-то отняло у неё эти воспоминания, эти бесценные знания, оставив на их месте лишь пустоту и мрак… Сознание отказывалось объяснить Юле, почему она чувствовала родство с инопланетянами, находившимися в зале ожидания космопорта, почему ей казалось, что жизнь её, её прошлое, настоящее и будущее, неразрывно связаны с ними, а особенно будущее. Там, в туманной дали грядущего, за порогом неизвестности стояли Они. Их светящиеся мудростью и безграничной радостью глаза смотрели на неё сквозь время, приглашая присоединиться к их великому звёздному путешествию.
Наваждение прошло, Юля очутилась за несколько километров от космопорта на берегу безмятежного озера с такой чистой и прозрачной водой, что было видно его песчаное дно. Посредине этого озера, чуть касаясь ногами водной глади, стоял Нараян и, подняв голову, отстраненно смотрел на голубые небеса.
- Почему мы ушли оттуда? – обратилась к нему Юля.
- Я хочу тебя кое с кем познакомить, - ответил Нараян и глаза его сверкнули задорным огоньком.
Оставив мелкую рябь на воде, Нараян легко пробежал по поверхности озера до поросшего низкой травой пологого берега и остановился, устремив взор на горизонт. Юля присоединилась к нему и тоже стала глядеть в ясную даль. Долго ждать не пришлось. Уже через несколько секунд в сотне метров впереди, в пространстве над зелёным полем возник вертикальные разрыв, из которого вышла очаровательная юная девушка, очень похожая на Нараяна. Её синие глаза яркостью и глубиной не уступали его глазам, а волнистые, доходившие до пояса волосы отливали таким же чистым серебром.
Вмиг преодолев разделявшее их расстояние, девушка оказалась в двух шагах от Нараяна, и Юля услышала её мысли, с улыбкой обращенные к нему:
- Рада видеть тебя, брат мой! Чувствую, что не один ты встречаешь меня.
- Ты, как всегда проницательна, сестра моя, - ответил Нараян, с нежностью глядя на девушку, – со мной пришла гостья с Земли.
- С Земли? Да, я узнала её энергию, - подумала девушка и обратилась к Юле. – Много лет назад я побывала на твоей планете, она отличается от нашего дома.
- Да, - ответила Юля, смутившись.
Хотя в словах сестры Нараяна не было и тени упрёка, Юле, тем не менее, стало стыдно за свою планету, которую нельзя было даже сравнивать с этим совершенным миром.
- Я не хотела огорчить тебя, а лишь сказать, что мне знаком твой мир, - тут же пропел в голове девушки голос белокурой нимфы. – Все планеты отличаются друг от друга, и это наполняет жизнь разнообразием, но и все они проходят одни и те же этапы развития. И для Земли наступят другие времена.
Юля посмотрела на инопланетянку и, увидев в глазах её искренне участие и заботу, почувствовала, как сердце её наполняется трепетной надеждой на будущее, в котором земляне научатся однажды вот так просто, без слов понимать друг друга.
- Ты сказала, что бывала на Земле, - спросила Юля сестру Нараяна, преодолев смущение, - это был полёт на корабле?
- Да, - сказала она, - и, боюсь, в тот день мы невольно взбудоражили население одного из ваших городов, пролетев над его крышами при свете дня.
- Не то чтобы совсем невольно… - произнёс Нараян с усмешкой.
В ответ его сестра улыбнулась, извиняясь за допущенную неточность.
Таким образом, Юля убедилась в том, что чувство юмора – явление общевселенское.
Во время их беседы Нараян и его сестра неспешно прогуливались по зелёной равнине, на всём протяжении которой до самого горизонта не росло ни одного деревца. Повсюду её пейзаж был одинаков – изумрудная безмятежность под прозрачными голубыми небесами - и во многом походил на те, что Юля уже видела в этом мире. Насмотревшись на зелёно-голубые просторы, она неосознанно начала называть дом Нараяна «планетой изумрудных равнин и холмов», потому как именно такое имя лучше всего отражало её впечатление от этого мира. Но вскоре Юля поняла, что за однообразием ландшафта, в котором, казалось, не за что было уцепиться глазу, скрыто много сюрпризов.
Лишь на первый взгляд плоская, как поверхность стола, долина выглядела пустынной. На самом деле она представляла собой нечто вроде посёлка с множеством маленьких жилых домиков, скрытых от посторонних глаз с помощью специальных технологий. Там, где миг назад было чистое поле и беспрепятственно гулял ветер, один за другим возникали, как грибы после дождя, компактные куполообразные домики цвета слоновой кости без дверей и окон. Они появлялись, стоило Нараяну и его сестре к ним приблизиться, и исчезали, когда те отходили на несколько шагов. Выглядело это примерно так, будто на их пути то и дело из-под земли один за другим выскакивали и вновь прятались гигантские шампиньоны. Однако сестра Нараяна и он сам не обращали никакого внимания на эту скачку каменных грибов, развернувшуюся вокруг них, и спокойно шли вперёд, безошибочно обходя те места, где в следующее мгновение возникал очередной дом. Продолжалось это около двух минут, пока родственники не свернули с невидимой тропинки между домами, которой придерживались прежде, и не скрылись в одном них, пройдя сквозь выпуклую белую стену.
Войдя в дом следом за ними, Юля увидела, что внутри необычное жилище представляет собой круглое помещение, разделённое на три комнаты лёгкими подвижными перегородками. Цвет стен, потолков и пола периодически менялся, переходя от светло-жёлтого и салатового к сиреневому и розовому. Менялась и текстура поверхностей, благодаря чему дом казался отделанным изнутри то мрамором, то деревом, то стеклом. По одну желанию сестры Нараяна все стены и перегородки куполообразного домика стали полностью прозрачными, и они трое будто снова оказались посреди зелёной равнины под открытым небом.
Сколько Юля ни смотрела, она не заметила в доме ни одного предмета мебели - ни стола, ни стульев, ни шкафов - ничего. Но, только успел соответствующий вопрос возникнуть в её голове, как она увидела ответ на него. Из пола, в самом центре комнаты, которую можно было бы назвать гостиной, поднимаясь, как большой пузырь воздуха на поверхности внезапно закипевшего озера, вырос метровый шар, состоявший из напоминавшего ртуть материала. Взлетев на полтора метра над землёй, он распался на пять частей – белее крупную сердцевину и четыре меньших по размеру лепестка. Затем центральная часть приобрела форму плоского зеркального диска и устойчиво повисла в воздухе, а оставшиеся четыре превратились в неглубокие кресла без ножек и остались парить немного ниже столешницы. Прочая мебель была скрыта в недрах дома таким же хитроумным способом, так что, когда в ней не было необходимости, свободное пространство в помещении преобладало.
Юля смотрела сквозь прозрачный потолок, как по яркому голубому небу проплывают тонкие белые облака, и думала, как, должно быть, хорошо жить в таком доме, погружённом в природу, наполненном естественным светом и естественными звуками - шелестом травы и пеньем птиц. В доме, где нет ни одной лишней вещи, ни одного лишнего штриха, где всё устроено просто и функционально, где нет тяжеловесности, но есть красота и свежесть.
Звук весёлой, струящейся, как воды родника, мелодии возник в её мыслях. Музыка шла неизвестно откуда, словно рождалась в воздухе, и в нём же парила, проникая в сознание. Она поднимала настроение, развеивала печаль и бодрила как дыхание прохладного ветерка, ворвавшееся ранним утром в захваченную сном спальню. Радостное оживление накрыло Юлю, ей захотелось прыгать, петь, танцевать, делать всё сразу, энергия наполнила её разум. И вдруг она ощутила, что взор её прояснился, всё вокруг приобрело большую чёткость и материальность и уже меньше походило на умозрительное видение, как если бы её присутствие в этом мире стало более полным.
- Какая удивительная музыка! – подумала Юля, - Откуда она взялась?
- Атмосфера наполнена плодами гармонии и красоты, их может взять любой, кто пожелает, - ответила сестра Нараяна.
- А разве нет автора у этой мелодии? – спросила Юле, не вполне поняв смысл ответа, - Кто-то же должен был создать её? На Земле композиторы пишут музыку, писатели – книги, художники – картины, и прочие люди искусства создают великие творения, а все остальные потом называют их авторами, говорят, что музыкальные, литературные и другие произведения принадлежат им.
- А учёный, открывший какой-либо природный закон на Земле, тоже становится его хозяином и получает возможность распоряжаться им? – ответила вопросом хозяйка дома.
- Закон, в таком случае, обычно получает имя учёного, а другие люди признают его как первооткрывателя, - мысленно произнесла Юля. – Но распоряжаться законом учёный, конечно же, не может, потому что невозможно контролировать природные явления, они никому принадлежать не могут.
- На нашей планете красота и гармония во всех их формах, в том числе и в виде искусства, считаются такими же природными явлениями, как гравитация и электромагнитная индукция, и потому не могут принадлежать кому-либо. Мы тоже помним тех, кто первым воспринял знание и принёс его в этот мир, но не привязываем открытие к конкретному человеку, - сказала сестра Нараяна.
- Я понимаю, - думала в ответ Юля, - наука и искусство – это явления одного рода, они имеют общую природу и основу и, по сути, представляют собой один общий поток знания, из которого каждый вылавливает то, что умеет… Но кто-то же услышал эту мелодию первым?
- Я услышала эту музыку несколько дней назад и записала её в общую хронику произведений нашего мира, - произнесла сестра Нараяна.
- Она странно подействовала на меня, - сказала Юля, - я будто стала лучше видеть здесь всё и чувствовать, почти как в моё первое путешествие, когда меня сюда привела «Симфония тысячи искр».
- «Симфония тысячи искр»? – в глазах инопланетянки появилось удивление, - Мне это название кажется знакомым…, - она замолчала, взглянув на Нараяна. Между ними состоялся мгновенный бессловесный обмен информацией, и в глазах девушки отразилось понимание и - как показалось Юле - тень сомнения. Но когда она продолжила разговор с земной гостьей, в мыслях её не было ничего, что могло бы выдать возникшее, как полагала Юля, беспокойство.
- Произведения искусства обладают большой силой, - говорила сестра Нараяна, - они способны поднять сознание человека на новый уровень, причём, при благоприятных условиях, сделать они это могут очень быстро. То, что ты чувствуешь – результат состояния твоего духа, который воспрял при звуках этой мелодии. Потому ты и смогла ещё глубже погрузиться в наш мир.
- Да, но скоро гостье нашей нужно будет возвращаться, а я ещё не успел показать ей всё, что хотел, - вступил в разговор Нараян. – Если позволишь, сестра, мы покинем тебя сейчас, чтобы успеть побывать ещё в одном месте.
- Снова спешишь покинуть меня, брат? - весело спросила девушка.
- Надеюсь, ты снова меня простишь? - произнёс Нараян с поклоном.
- Конечно, - улыбнулась она, - желаю тебе и твоей спутнице счастливого пути и благополучного возвращения домой.
- Спасибо, - мысленно поблагодарила её Юля, и девушка, подобная греческой богине, исчезла как мираж в пустыне вместе со своим домом и зелёной долиной, в которой он стоял.
Шагнув вместе с Нараяном из одной точки пространства в другую, расположенную в нескольких десятках километров от первой, Юля обнаружила себя на краю «равнины многоцветия», где состоялось их первая встреча. Они с Нараяном стояли на вершине одного из множества невысоких зелёных холмов, у подножия которого начиналась огромная цветочная мандала. В самом её центре высилась спиральная башня, наклонными уступами постепенно поднимавшаяся к самому небу. Когда-то Нараян сказал, что она носит имя «Башни Эволюции», и теперь, кое-что узнав об особенностях культуры этого мира в целом и его архитектуры в частности, Юля поняла, что строение, так заметно выделявшееся в природном ландшафте, должно нести особенную функцию.
- «Башня Эволюции» - это монумент в честь вечного циклического развития жизни, снова и снова проходящей одни и те же фазы эволюции, но каждый раз в новом качестве, - объяснял Нараян, глядя вдаль на грандиозное строение. – У нас существует традиция, согласно которой каждый астронавт, перед тем как отправиться в космические глубины, приходит к границе «равнины многоцветия», чтобы взглянуть на Башню. Это помогает настроиться для выполнения возложенной на него миссии, потому что Башня на самом деле не только памятник, но и полноценный проводник космической энергии.
- Твои слова звучат в моём разуме так, будто ты сам пришёл сюда с этой целью, - произнесла Юля мысленно.
- Не сегодня, - ответил Нараян, и на лице его появилось то же выражение глубокой сосредоточенности, с которым совсем недавно поднимались на борт звездолёта его собратья, отправлявшиеся к границам галактики.
- Что это значит? - неожиданно для самой себя испугалась Юля, - Ты тоже полетишь? Когда и куда? Это опасно?
- У нас все летают, - спокойно сказал Нараян, продолжая смотреть на башню. – Экспедиция моей группы в этот раз будет не такой далёкой и опасной, как та, участников которой ты сегодня видела на космодроме. Отправимся мы через несколько недель по земному времени, и пока меня не будет, я не смогу сопровождать тебя в межпланетных путешествиях, но это продлится не очень долго. К тому же, ты теперь можешь летать одна, по крайней мере в те миры, которые уже знаешь. А когда я вернусь, мы продолжим наши экскурсии, - он отвел взгляд от горизонта и посмотрел на Юлю. – Я знаю, что волнует тебя. Не нужно бояться за меня, со мной ничего не случится, я вернусь.
- Я не смогла бы найти тебя там? – спросила Юля осторожно, точно опасалась, что её вопрос покажется Нараяну глупым.
- Нет ничего невозможного, но есть места, в которые не стоит отправляться в одиночку, - ответил он мягко. – Просто дождись моего возвращения, хорошо?
- Хорошо, - сказала Юля, борясь с подступавшей тоской, вызванной мыслью, что скоро ей придётся на время расстаться с этим неземным юношей, который улетит в полную опасностей бездну космоса, бездну, уже поглотившую многих его соплеменников.