За дверью долго щелкали замки. Игорь стоял на лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу, теребя за спиной свернутую в трубочку газету. Его стала порядком напрягать таинственность, с которой дядя вот уже не первый день связывался с ним по телефону. Не выдержав его сумасшедших выходок, племянник решил зайти в гости.
Наконец, дверь открылась и из-за неё, на высоте не более метра показалось лицо дяди, с испуганными глазами и диким фейерверком волос на голове. Он зыркнул по сторонам, и тихо спросил.
– Ты один, Игорюша?
– Да один, один. – раздраженно ответил парень и сделал шаг вперед.
Степан Борисович закрыл за ним дверь, внимательно ещё раз посмотрел в глазок и проверил замки. Выглядел он так, словно на него объявили охоту и каждый, имевший даже простую рогатку, теперь считал своим долгом не упустить добычу.
– Что случилось? – спросил Игорь, проходя в темную комнату. Шторы были плотно завешены, свет выключен. – К чему такая конспирация? Революцию затеял?
Но дядя шутку не оценил.
– Ты зря смеешься, Игорь, я всерьёз опасаюсь за свою жизнь.
Но собеседник только хмыкнул в ответ.
– Да, смейся. Я бы на твоём месте тоже посчитал своё поведение бредом. Но ты ведь меня давно знаешь. Часто ли я таким был?
– Первый раз вижу, – Игорь продолжал улыбаться. – Уж не поехала ли крыша у тебя случаем?
Дядя кивнул ему на диван, приглашая сесть, и сам опустился в кресло напротив.
– От такого не только крыша съедет. Я вообще не понимаю, как такое могло случиться. Нет, я, конечно, понимаю, но как мне объяснить это остальным. Как? – голос его повысился, но, почувствовав это, дядя снова затих. Глаза его постоянно бегали по сторонам, словно и в своей собственной квартире он не исключал присутствия недоброжелателей.
– А что случилось то? – спросил Игорь, откидываясь на спинку. – Задолжал мафии крупную сумму?
Степан Борисович предосудительно покачал головой.
– У меня тут трагедия, а ты со своими шутками. – и обидчиво отвернулся.
– Да ладно, дядя Степа, в чем проблема то?
– Даже не знаю с чего начать.
– С начала, полагаю. – Игорь сделал серьёзное лицо. – Что случилось?
Дядя закрыл лицо руками, некоторое время сидел так неподвижно, а потом тяжело вздохнул и положил руки на колени.
– Ты знаешь, я долгое время был учителем. Преподавал русский язык в школе, а потом в университете. После того, как вышел на пенсию, занялся изучением слова. Не буду забивать твою голову излишними подробностями. Ты, наверное, знаешь, что слова и словосочетания могут влиять на окружающую материю. Например, на воду. От некоторых слов она меняется. Я долго пытался найти связь между словом и человеком. И мне удалось. Удалось, понимаешь! Я нашел ключ к человеческому сознанию, к его полному перерождению, к системе восприятия этим сознанием действительности, и окружающих нас людей. Простой набор звуков, не имеющий никакого значения по смыслу, но имеющий огромную психологическую силу. И, услышав его, человек меняется. Меняется не он сам, а его окружение.
– Стоп, стоп, стоп. – Игорь вытянул вперед руку, призывая дядю остановиться. – Вот это уже ни в какие ворота. Хочешь сказать, что ты колдун?
– Вот! – Степан Борисович вознес руки к небу. – Вот чего я боюсь. Если даже ты так подумал, то что подумают другие?
– Что психушка по тебе плачет. – снова улыбнулся парень.
– Так было бы проще всего. Но это не простые фантазии. Всё пошло не так, все пошло не так. Я не знал, что последствия будут столь катастрофичны. Даже подумать о таком не мог. Столько лет я потратил на свои исследования и вот к чему это привело….
– К чему же? – не выдержал Игорь. Таинственность дяди стала его раздражать ещё больше.
– Ты никогда не замечал, что в определенный момент в твоей жизни вдруг происходит что-то, что полностью переворачивает твоё сознание? Как будто бы кто-то щелкнул пальцами и ты прозрел?
– Ну, пару раз мне казалось, что…
– Не казалось. Так и было. Слово, фраза, предложение. Произнесенные в определенных обстоятельствах, с определенным выражением, они могут менять нас изнутри. И я нашел то, что меняет человека полностью. Он прозревает. Но прозревает не в прямом смысле. Хотя, в прямом тоже, но… Это так трудно объяснить.
– Давай на примере. Чтобы я смог тебя понять. – предложил племянник.
– Допустим, я произношу набор звуков и ты начинаешь видеть человека другим.
Игорь изобразил на лице гримасу непонимания.
– Насколько другим?
– Ты видишь не его прежнюю внешность, а ту внешность, которая соответствует его сущности.
Игорь повернул голову к закрытому окну, потом вернул взгляд на дядю.
– Ты что курил последнее время? Я начинаю за тебя всерьёз беспокоиться.
– Послушай меня, послушай, что я тебе пытаюсь сказать. Это может казаться бредом, но это правда. Правда, которую я не в состоянии контролировать, от которой у меня нет противоядия и которая уже захватывает мир. То, что я нашел, не имеет преград и языковых различий. Она одинаково влияет на всех людей. И это как чума, ползёт по всему миру.
– Ты о чем сейчас? В мире все спокойно.
– Спокойно. Пока спокойно. Но, я выпустил из бутылки не того джина. Скоро он пожрёт всё вокруг себя и мир превратится в хаос.
– Погоди, давай ещё раз. Что ты сделал?
– Я вывел формулу любви. Ну, так я её изначально себе представлял. Человек слышит слово и начинает видеть в людях их сущность. И сущность эта меняет внешность людей. Хорошие становятся красивыми, а плохие превращаются в уродов. Это как в фильме, помнишь, как его?
– Любовь зла.
– Наверное. Да. Но то, что я сделал, не так безобидно, каким кажется на первый взгляд. И теперь я боюсь. Боюсь, что меня за это … Я даже не знаю, что со мной сделают.
– Ты…. – Игорь старался подобрать слово, наиболее подходящее по смыслу. – что ты сделал?
– Я записал ролик на вебкамеру и в нем произносилось то самое слово. И я залил его на рутаб. И в первый же день его посмотрели несколько сотен человек, а потом количество просмотров стало расти неимоверно и я испугался, когда вдруг, в моей голове щелкнуло. А что, если я сделал ошибку. И чем дольше я над этим думал, тем больше меня пугали последствия. Я понял, что сильно поспешил и удалил ролик. Но опоздал. Он разлетелся по всему миру и теперь, спустя месяц…. Всё ещё хуже, чем я думал.
– Погоди. – перебил его Игорь. – Допустим, всё сказанное тобой не бред и ты действительно нашел ключ к человеческой душе. И теперь каждый человек сможет увидеть других изнутри. Что же в этом плохого? Об этом мечтали многие.
– Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь. Ты даже не подозреваешь, как переменчива человеческая душа. Ты в один момент можешь превратиться из чудовища в красавицу и наоборот. Только представь себе это. Представь, что все, кого мы знаем, меняются каждый день. Меняются внешне и мы уже не знаем, с кем мы живем, говорим, кого любим, а кого ненавидим. Хаос, жуткий хаос.
– А ты уверен, что твоё слово работает именно так, как ты говоришь?
– Уверен ли я? Уверен ли я? Ещё как уверен. Ты слышал про такую актрису, как Селестина Кади?
– Цыганка?
– Да, она. Ты знаешь, что все студии отказываются её снимать. Уже три недели об этом все говорят. Все говорят о её ужасной внешности и о том, как только её терпели раньше.
– Но она же красавица.
– Да, и так считают все те, кто ещё живет в старом мире. – он опустил глаза в пол, стыдливо покачивая головой. – Так я его называю. Но те, кто уже познал моё слово, видят Селестину с другой стороны.
– И это отражается не только в сознании? Ты хочешь сказать, что её внешность изменяется на экране и фотографиях?
– Да, она меняется везде и сразу. И это самое страшное. А ты слышал про свадьбу принца Анхеля и Дианы Терси? Девушка с врождёнными увечьями, о чем говорит уже вся Европа. И её поклонников становится с каждым днем всё больше и больше. А преступность, что же теперь будет?
– Остановись на минутку. Мне надо это переварить.
Игорь был поражен. Всё, на что он последнее время старался не обращать внимания, вдруг всплыло в его памяти гигантской волной, накатило со всех сторон и оглушило. Всё менялось, становилось с ног на голову. Теперь он начинал понимать происходящее и все сомнения растаяли окончательно. Он, чья внешность заставляла его комплексовать со школьной парты по сей день, вдруг стал пользоваться вниманием девушек. На работе, в транспорте, даже его соседки Светлана, брезгливо морщившая лицо при его появлении, стала приветливо ему улыбаться. Он, вечный одиночка, давно поставивший на себе крест, вдруг стал популярен у женского пола. Голова закружилось и ему неожиданно стало душно.
Парень несколько раз глубоко вздохнул, стараясь сдержать приступ удушья. Закрыв глаза, он пару минут сидел в тишине и слушал тяжелое сопение дяди, терпеливо выжидающего момент.
– Это… это…
– Похоже на колдовство. Я знаю. – ответил Степан Борисович. – Но это не колдовство. Это природа. И Бог знает, какую шутку она способна ещё выкинуть.
– Но, разве это плохо? Разве плохо видеть истинную душу человека в его внешности?
– Я не знаю, я сомневаюсь, что всё так просто. У меня столько вопросов и нет никаких ответов на них. Я не знаю, как всё это прекратить.
– Но зачем это прекращать? Неужели это способно изменить мир к худшему? – Игорь уже не подбирал с трудом слова. Его прорвало. – Ты помнишь, красота спасёт мир? Почему ты думаешь, что это не так?
– Потому, что к этому процессу нет противоядия. Если всё пойдёт не так, я не смогу его остановить?
– Нет, нет, не надо ничего останавливать. Разве это не прекрасно, что теперь человек может стать красивым, изменив себя изнутри? Ты только подумай, что это значит? Ведь это избавит мир от преступности, от злобы, жадности. Кто же захочет иметь дело с такими уродцами? И… люди перестанут употреблять алкоголь и наркотики, а по изменению их внешности станет понятно, что они задумали что-то плохое…
– А как ты узнаешь, что они меняются… О, Боже, у меня столько сомнений и страхов. Я хочу остановить всё это, а иначе сойду с ума.
– А знаешь, я уже сам хочу услышать твоё слово.
Дядя вскочил с дивана.
– Одумайся, безумец! Что ты несёшь?
– Дядя Стёпа! – Игорь встал с дивана и положил руку на плечо Степана Борисовича. – Ты гений! Ты смог изменить мир. Ты сделал его лучше. Но ты сейчас этого не понимаешь, потому, что боишься собственной гениальности. Придет время и ты поймёшь, что случившееся сегодня – начало нового мира.
Степан Борисович почувствовал слабость в ногах. Ему стало трудно дышать. Он постарался сесть обратно в кресло, но понял, что уже не управляет собственным телом. Только боль в груди и шум в ушах. И голос, зовущий из глубины сознания.
– Пора, друг мой, пора.
Несколько секунд он пытался ловить воздух ртом, но вздохнуть так и не получилось. И всё, что он смог произнести напоследок, было то самое слово, адресованное племяннику. Он должен был его сказать. Должен.