Винчестеры гонят «Форд Эксплорер» на восток, в Висконсин, в городишко Маринетт. Едят на ходу, спят на ходу, останавливаясь лишь для того, чтобы залить в бак бензин из припасённых канистр.
Когда канистры пустеют, братья заезжают на бензоколонку, где дежурят вооружённые рабы. Это обычные горожане, хотя донельзя злые и отлично мотивированные, они не могут противостоять умелым, хладнокровным охотникам.
Пока мелкий заполняет бензином бак и все возможные ёмкости, Дин дышит свежим воздухом. День морозный, пасмурный, и на покрытом снежком асфальте кровь, растёкшаяся из-под трупов, кажется почти чёрной.
Винчестер отворачивается от убитых и вытаскивает из кармана косухи смятую пачку, к сожалению, пустую.
Сэм, который всю дорогу носится с ним, как курица с яйцом, тут же подскакивает: «Подожди, я сейчас». Огибая пятна на асфальте, он бежит в здание и спустя минуту приносит коробку с сигаретами, бутербродами и бутылками пива.
- Вот, помародёрствовал.
Младший садится за руль, старший на пассажирское сиденье.
Они отъезжают на достаточное расстояние, чтобы замести следы, тормозят и перекусывают. Дин пихает в себя сэндвичи, просто зная: надо поесть; на вкус они напоминают гофрокартон с клеем. Он косится на брата - Сэм уминает бутеры с явным энтузиазмом, так что с ними всё в порядке. Это с Дином неладное… Пиво горько-солёное. Винчестер еле удерживается, чтобы не выплюнуть его на пол, глотает с отвращением и протягивает бутылку удивлённо моргающему Сэму.
Серый внедорожник, подобно неуловимому и почти неразличимому призраку, мчится по пустому заснеженному шоссе сквозь мешанину белых хлопьев. Зима наступила…
Дин задрёмывает, сползает-наваливается головой на братнино плечо. Сэм замирает, боясь лишний раз пошевелиться.
Убаюканному бесконечной лентой дороги и снежными мотыльками, скачущими по лобовому стеклу, Дину кажется, что от огромного парня, пропахшего потом, порохом, бензином, пробивается незабвенный младенческий аромат.
Сэмми пошёл в год.
Они тогда играли на затёртом, с пролысинами, мотельном ковролине; Дин пытался разобрать робота и понять, как это он может двигаться самостоятельно, без провода, а мелкий поодаль возился с кубиками. Дин услышал звонкое, восторженное «Ди-инь!» - и поднял голову, чтобы увидеть первые шаги брата. Сэмми ковылял к нему, пытаясь сохранить равновесие, растопырив лапки, светясь круглым личиком.
Он всё-таки добрёл, обнял старшего за шею и засмеялся. А Дин прижимал к себе толстенькое тельце, дышал тёплым, молочным, сладким счастьем и думал, что папа опять немного рассердится. Как несколько недель назад, когда первым словом, что в своей жизни сказал Сэмми, было «Инь».
* * *
Дин ведёт машину, Сэм - за штурмана, прокладывает маршрут к берегу Мичигана по окраинам городка, на всякий случай минуя торговые центры и больницы. К приятному удивлению, Маринетт жив: попадаются отпечатки шин и подошв, лают собаки, однажды донеслась музыка.
Адрес, присланный Марго, указывает на деревянный коттедж, расположенный в сотне ярдах от воды.
Винчестеры загоняют машину в гараж нежилого дома неподалёку, правда, ролл-дверь опустить не смогли. Берут поклажу и с оружием наготове двигаются к цели.
Дом стоит посреди круглой площадки. Сложенный из неоструганного, покрытого коричневым консервантом бруса, с нарочито грубой резной вывеской над входом «Лавка Матушки Лисы», он завершён двускатной крышей, нелогично высокой, вытянутой, острой.
Площадка запорошена снегом, но местами ветер его сдул, обнажив пятнистый бетон. Дин замедляет шаг, разглядывая пятна, показавшиеся знакомыми. Он даже приседает и, жмурясь от бросаемой в лицо белой крупы, расчищает рукой небольшой участок.
Отошедший вперёд Сэм оборачивается: «Ты чего там?»
- Это ловушка, чувак.
- Что?!
- Это ловушка для демонов, выполненная в футовом слое бетона. Её и гранатой не возьмёшь. Похоже, Марго не ошиблась… Матушка Лиса, значит.
Дверь в лавку не заперта. Мелодично звякнул колокольчик.
Для торгового зала помещение совсем небольшое – несколько полок со склянками, полотняными мешками и шкатулками, прилавок, голландская печь в углу.
- Люди думают, знаки на площадке для украшения, - говорит хозяйка, выходя к посетителям.
- В вашем городе нет демонов?
- Маринетт есть кому охранять, - отвечает Матушка. На вид ей около пятидесяти. Она и в самом деле чем-то походит на лису: раскосыми светло-карими глазами и мастью - гладко причёсанными, блестящими огненно-рыжими волосами. Женщина одета в длинное, до пят, серое платье и вязаную зелёную кофту. На ней бусы – точно такие же, как браслет Дина.
Винчестер приподнимает манжет куртки и показывает Матушке запястье с ниткой каменных горошин.
- Я сразу поняла, что это ты. Добрались мальчики… - она оглядывает каждого с ног до головы, - не очень здоровые, но живые. Слава богу.
- Вы всё знаете обо мне? – торопится Дин. – Сможете помочь?
- О, далеко не всё. Но многое. Мы вместе попробуем разобраться, как исправить ситуацию. После того, как выспитесь.
- Нет времени!
- Решения нужно принимать на трезвую и свежую голову. Идёмте.
Её тон далёк от повелительного, но у парня пропадает желание сопротивляться.
Винчестеры следом за Матушкой Лисой спускаются в подвальное помещение и окунаются в забытое восхитительное тепло мирного дома.
Посреди комнаты с низким – Сэм вынужден пригибать голову - потолком стоит аккуратная металлическая печь с запасом поленьев. Из мебели ещё стеллаж с коробками и банками, в дальнем углу большой разложенный диван, поближе к печке – две кушетки.
- Укладывайтесь и спите, сколько хотите. Вас никто не потревожит.
Парни подвигают одну из кушеток к дивану, чтобы ноги вместились, и снимают куртки.
- Простите, помыться не было возможности, - смущённо говорит Сэм. – Амбре от нас…
- Это наименьшая из проблем, не так ли? Захотите есть, на столе суп; он под одеялом, поэтому тёплый. Старшенький, тебя как зовут?
- Дин. А моего брата Сэм.
- С рукой у тебя неважно, дай перевяжу.
Мелкий уже спит, смешно раскрыв рот и похрапывая. Вопреки ожиданию, обработка не причиняет боли. Дин даже задрёмывает, опустив голову на здоровую руку. Матушка Лиса что-то шепчет еле слышно, то наклонившись к ране, то потянувшись к Динову уху.
Закончив дело, она ведёт сонного парня к дивану и, когда тот укладывается рядом с братом, спрашивает:
- Можно взять браслет? Хочу посмотреть, что с тобой было…
Последнее, что чувствует Дин, - как с его запястья снимают бусики.
Он засыпает, и приходят лёгкие, радостные сны: они с Сэмом бегают по лужайке, пытаясь запустить воздушного змея, а отец улыбается, сидя с бутылкой пива в руке в распахнутой на все дверцы «импале»; мама подбирает для него галстук, Дину пятнадцать, а она жива и наставляет, как нужно вести себя в дорогущем ресторане, куда он отправляется на день рождения одноклассницы; Кэсси и он под летним дождём, когда солнце пронизывает струи и с неба сыплются мириады крохотных радуг, и платье облепляет фигурку девушки, а его обжигающее желание точёного тела вдруг превращается в не менее горячую, томительную нежность, и он понимает: это – любовь…
Сквозь сон Дин слышит, как встаёт Сэм, брякает крышкой кастрюли, хлюпает супом, и думает, что мелкий наверняка постесняется съесть столько, сколько хочется, и снова уплывает в безмятежный мир.
Сытый Сэмми спит без задних ног.
Дин надевает ботинки, поглядывая на младшего – не разбудил ли, умывается блаженно-тёплой, комнатной температуры, водой и, накинув на плечи куртку, поднимается по лестнице.
Матушка Лиса ждёт в маленькой комнате, занятой двумя книжными шкафами, двумя стульями и круглым столиком с одиноко лежащим браслетом. Окно задёрнуто плотной шторой.
- Ты всегда был таким худым? – вместо приветствия спрашивает она.
- Нет, за последние месяцы дошёл. – Винчестер без спроса садится на свободный стул. – Кроме того, не было шрама на морде.
- Дин, во всём есть оборотная сторона. В то время, как Азазель расправлялся с тобой, он не мог отвлекаться на других врагов. В результате тринадцать охотников ушли от Адских Врат живыми.
- В результате были убиты тысячи людей. И умрёт ещё больше!
- Боже мой, ты до сих пор думаешь, что виноват в этой истории?
- Вы считаете иначе?
- Тебя использовали. Как пешку. Но игроки забыли, что загнанная на край безысходности пешка может стать ферзём.
Лиса кладёт изящную ладонь на руку Дина и заглядывает в глаза. У парня озноб прокатывает по спине от этого пронзительного взгляда, полного вековой мудрости. И вопрос вырывается сам собой:
- Кто вы?
- В вашем понятии наверняка нечто сверхъестественное. Я живу очень давно и владею знанием, недоступным современным людям. Мои предки происходят от людей, которые чудом спаслись, когда их родина погрузилась в пучины океана.
- Значит, моя подруга была права, - Дин прикасается к браслету, - эта штука от атлантов, благодаря ей я временами вижу нечистые образины… Что вы говорили о ферзе? Он может загнать выпущенных демонов обратно в Ад?
- Нет. Но в твоих силах всё прекратить.
- Как?!
Винчестер хватает тонкую кисть и сжимает так, что лицо Матушки искажается от боли, однако женщина даже не пытается высвободить руку.
- Ценой твоей жизни.
- Я согласен! – не раздумывая ни мгновения, почти кричит Дин. Он бледен до синевы, губы исчезли, только глаза горят неистовой последней надеждой и решимостью.
- Не всё так просто. Чтобы разрушить эту реальность, ты должен убить Азазеля одновременно с собой пулей из того самого кольта.
Разум Винчестера пропускает слова «убить» и «одновременно». Дин слышит одно.
- То есть как – разрушить реальность? Устроить окончательный конец света?!
- Этот мир просто прекратит существование. И от какого-то мгновения в прошлом… не знаю, десять, двадцать лет назад… начнёт создаваться новый вариант.
- Значит, люди всё равно погибнут?
- Дин, умрёшь только ты. Остальные ничего не заметят, для них просто не будет лет, прожитых при нашествии. Реальность изменится в течение наносекунды. Вернутся к жизни даже те, кого убили демоны за полгода.
Винчестер, отпустив руку женщины, растирает лицо ладонями, пытаясь обрести равновесие.
- Я не понимаю, - признаётся он. – Мне ничего не остаётся, как поверить вам. Что будет с моими родными?
- Они будут жить, - мягко говорит Матушка. Она наматывает бусики на запястье парня, виток к витку; охотник следит за её движениями. – Три условия, Дин, выполни их и всё получится. Первое: на тебе должен быть этот браслет. Второе: на тебе должен быть амулет, подаренный братом. Третье: ты должен убить себя и демона в один и тот же миг.
- Я сделаю это, - говорит Дин низким хрипловатым голосом. – Не представляю, как, но сделаю. Оно стоит вечных мук.
- Ты собираешься в Ад?
- Куда же ещё – после всего, что натворил.
- Куда - не нам решать… Двадцать четвёртого декабря Азазель будет в торговом центре, Западная Двенадцатая улица. Я не способна воевать с древним демоном, но устрою так, чтобы он туда пришёл.
- Вы не назвали город, Матушка.
Женщина встаёт, обходит Дина, погладив его по плечу, и, наклонившись к уху, тихо и чётко произносит:
- Су-Фолс.