5. 044 Первый исследователь Куликова поля

Виорэль Ломов
Великие меценаты и филантропы

5.044 Первый исследователь Куликова поля


О сенаторе Степане Дмитриевиче Нечаеве, обер-прокуроре Святейшего Синода сохранились удивительные сведения, нарушающие привычную для нас картину Николаевской России. Будучи декабристом и масоном, Нечаев возглавлял Синод и пользовался доверием и уважением Николая I, хотя самодержец и морщился порой от чрезмерной независимости обер-прокурора.

Как отмечает тульский биограф Нечаева И.В. Грачева, Степан Дмитриевич «в повседневной жизни производил впечатление добродушного и общительного барина, тяготевшего к уюту и покою, но в общественной деятельности проявлял кипучую энергию и незаурядные организаторские способности. Несмотря на кажущуюся простоту и открытость, это был осторожный и умный конспиратор, хранивший немало своих и чужих тайн».

Сенатор принадлежал древнему дворянскому роду Нечаевых, восходящему к правлению великого московского князя Ивана Даниловича Калиты. Благотворительность и меценатство были в крови Нечаевых. Об этом наглядно свидетельствует интерес отца Дмитрия Степановича — надворного советника Дмитрия Степановича Нечаева (1742—1820) к собирательству предметов русского искусства, строительству в родовом имении Полибино близ села Сторожевая Слобода Данковского уезда Рязанской губ. (ныне Липецкая обл.) дворца в стиле ампир и основанию в нем картинной галереи и библиотеки.

В конце жизни помещик, владевший поместьями в Московской, Тульской, Рязанской и Тверской губерниях, подарил государству свои земли на поле Куликовом для воздвижения там памятника героям Куликовской битвы.

Предположительно именно на нечаевском Куликовом поле (Куликовых полей на Руси много) 8 сентября 1380 г. соединенные силы русских князей под предводительством великого князя московского Димитрия Донского нанесли поражение татаро-монгольскому войску золотоордынского беклярибека (управляющего областью) Мамая.

Степан Дмитриевич родился 18 (30) июля 1792 г. в усадьбе Полибино. Родители (мать Нечаева, Анна Ивановна, урожденная Сиверс) дали сыну домашнее воспитание на уровне столичного.

Сдав экзамены на аттестат при Московском университете, Степан Дмитриевич в 1811 г. поступил на службу в Коллегию иностранных дел актуариусом (подьячим). Назначенный спустя 6 лет директором училищ Тульской губернии, Нечаев стал инициатором создания широкой сети учебных заведений. Он открыл несколько новых пансионов, училищ, ланкастерских школ (в которых старшие ученики обучали младших), воспитательных учреждений.

«Стремление энергичного тульского директора распространять просвещение в среде простонародья и особенно — крепостных насторожило столичные власти, и Нечаев получил выговор из департамента народного просвещения. Видимо, тогда и родился его горький афоризм: «Блаженно государство, где можно делать добро без спроса и без страха»» (http://yandex.ru/clck/redir/).

Точно так же не разрешили Нечаеву издавать и свою провинциальную газету, хотя во втором десятилетии XIX в. он был известным писателем. В «Вестнике Европы», «Русском вестнике», «Московском телеграфе» и др. столичных изданиях публиковались его заметки и лирические стихи, на которые А. Алябьев, Г. Рачинский и другие композиторы писали популярные романсы («К неверному», «Один еще денек» и т.д.).

Прославился Нечаев и как автор блестящих афоризмов, расходившихся по всей России. При этом Степан Дмитриевич вовсе не любил голого остроумия: «Когда слушаю разговоры людей, занимающихся одною игрою остроумия, мне всегда кажется, будто вижу детей, бегающих за бабочками».

Писатель состоял членом Общества любителей российской словесности, Общества истории и древностей российских, был желанным посетителем литературного салона княгини З.А. Волконской. Как установили исследователи, перу Нечаева принадлежит стихотворение «На слово люблю», приписываемое часто М.Ю. Лермонтову: «Я не скажу тебе «люблю», / Всеобщей моде подражая; / Здесь часто говорят «люблю», / Совсем о том не помышляя…»

Несмотря на литературный успех, поэт был невысокого мнения о своем творчестве и позднее практически оставил его, переключившись на социальное служение.

Не чужд был Нечаев и наукам. Увлекали его также живопись и скульптура, собирание икон и предметов искусства, о которых он писал исследования. Большой интерес проявлял Степан Дмитриевич к архитектуре.

В 1824 г. Нечаев был назначен чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе князе Д.В. Голицыне. Среди многих важных дел чиновник организовал Глазную больницу и Работный дом, для которых занимался сбором частных пожертвований.

Участие в тайном обществе декабристов «Союзе благоденствия» (1818—1821) никак не сказалось на судьбе чиновника — после подавления восстания и «чистки» дворянства Нечаев «чудом избежал государевой кары».

В 1828 г. Нечаев женился на дочери стеклозаводчика Софье Сергеевне Мальцовой. Ее брат, крупный фабрикант, литератор и дипломат, действительный тайный советник, Иван Сергеевич Мальцов известен тем, что он единственный из сотрудников русского посольства в Тегеране, кому удалось спастись в 1829 г. во время разгрома русской миссии и убийства А.С. Грибоедова.

По предложению дяди жены, обер-прокурора Священного Синода князя С.П. Мещерского Степан Дмитриевич поступил на службу в Синод и в 1833 г. после смерти князя сам стал главой Синода, «не терпящим невежества, соединенного с тщеславным самомнением» и отличавшимся «требовательностью и прямотой».

Учредив специальный Комитет для разбора и призрения просящих милостыни, Нечаев возглавил его, открывал лазареты во время эпидемий, в голодные годы устраивал общественные столы, собирал пожертвования для голодающих, уговаривал видных богатеев на крупные дары (например, золотопромышленник II.В. Голубков внес 500 тыс. руб.).

В 1836 г. Нечаев был переведен в московский департамент Сената. Постоянно пребывая в обойме власти, Степан Дмитриевич регулярно получал очередные звания (до тайного советника включительно) и награды (два бриллиантовых перстня; орден Св. Анны I, II и III степени; два ордена Св. Владимира III и один IV степени; орден Белого Орла; четыре Знака отличия беспорочной службы).

По статусу этих наград их обладатели должны были производить отчисления на благотворительность, содержать воспитательные дома, образовательные учреждения, дома инвалидов, больницы и т.д. Награждая самых достойных (и, как правило, весьма состоятельных) лиц, российский император одновременно решал вопросы благотворительности в государственном масштабе.

«Обязательность» эта была излишня для Степана Дмитриевича, т.к. он и без этого жертвовал на благие дела все, что имел.

«Когда он был при смерти, выяснилось, что его не на что будет хоронить. Все свое состояние он истратил на благотворительную деятельность и на приобретение предметов искусства». (С.Л. Мухина).

Большую часть своих средств филантроп израсходовал на создание мемориального памятника на поле Куликовом. Собственно, на это ушла и вся его жизнь.

Еще «в 1820 г. в № 22 «Вестника Европы» Нечаев сообщал читателям: «Известный наш художник И.П. Мартос трудится теперь над проектом сего драгоценного для всех русских монумента». Но вмешался министр народного просвещения и духовных дел А.Н. Голицын, который счел композицию Мартоса роскошной для провинциальной глубинки. Дело затянулось надолго». (И.В. Грачева).

Тем временем Нечаев под будущий памятник провел сбор народных средств и сам пожертвовал основную сумму. Став первым исследователем Куликова поля, Степан Дмитриевич изучил летописи и артефакты; занимался раскопками; «впервые в исторической науке предпринял натурные исследования места сражения и попытался увязать ход битвы с реальной местностью»; скупал у старьевщиков и антикваров предметы, обнаруженные на месте сражения; создал в Полибино археологический музей Куликовской битвы, в котором поместил найденное оружие, панцири, кольчуги, шлемы, наперсные кресты, складни и пр.; написал серию статей в литературные журналы, а также множество писем и донесений в различные инстанции для скорейшего продвижения своего замысла.

В 1836 г. император Николай I утвердил эскиз чугунного обелиска А.П. Брюллова. Памятник был торжественно открыт на Красном холме поля Куликова 8 сентября 1850 г. в присутствии губернатора, представителей дворянства, духовенства и множества крестьян.

Выйдя по болезни в отставку в 1857 г., Нечаев стал пробивать свой следующий проект, который ему не удалось отстоять в 1836 г. вместе с обелиском — поминальный храм Сергию Радонежскому на Куликовом поле. (Преподобный Сергий благословил русских воинов на победу в Куликовской битве). Помещик внес свои деньги, начал сбор народных средств. Увы, воплощение замысла он не увидел. Степан Дмитриевич скончался 5 (17) сентября 1860 г. в своем имении Полибино.

Каменный храм-памятник на Куликовом поле был возведен в 1913—1917 гг. архитектором А.С. Щусевым. Сын Степана Дмитриевича — Юрий выстроил по замыслу отца в данковском селе Березовка (Липецкая обл.) храм в честь Дмитрия Донского. Эскизы для его росписи были сделаны художником В.М. Васнецовым.

P.S. «Благотворительность есть такое удовольствие, которое можно всегда вкушать без пресыщения». (С.Д. Нечаев).