Школа.
Лето. Каникулы. Старший брат отдыхает, вместе с ним отдыхает и мама от «радостных школьных будней». Но время неумолимо мчится, всё ближе звонкий голос «первосентябрьского» школьного звонка.
Мама всё чаще просматривает составленный ею список необходимых «школьных приобретений». Виталия, старшего, это как будто не особенно интересует, а вот Олег никогда не преминет, чтобы не потрогать тетради, не рассмотреть рисунки на обложках, не пересчитать ручки...
Ручек мама покупала сразу не менее двух-трёх десятков, потому что они каким-то волшебным образом исчезали с невероятной быстротой. Почти ежедневно Виталий возвращался со школы без ручки и никогда не мог дать вразумительного ответа, почему и куда ручка «улетела». Мама даже пыталась «практиковать» «друручную» систему – то есть давать в школу сразу 2 ручки. Но тогда они исчезали обе. Пришлось вернуться к первоначальной «практике».
Однажды, вернувшись домой, мама заметила какую-то странную возбуждённость Олега. Мама вопросительно взглянула на сына. Её взгляд поняли. Олег сказал: «Мамочка, мне надо с тобой серьёзно поговорить, только чуть позже». Получив мамино согласие, Леля вышел во двор, а мама занялась "вопросами питания».
Для справки: в то время в первый класс общеобразовательной школы принимали строго детей, возраст которых на первого сентября составлял полных семь лет. Если ребёнку было 7 лет и 11 месяцев – прекрасно. Но если на первое сентября «претенденту» не хватало 11 дней до 7 лет, дверь первого класса была для него закрыта ещё на год. Вот такой интересный Закон существовал.
Вечером, после ужина, состоявшего из «заявленных» персональных блюд (маме доставляло особое удовольствие выполнять «заявки» своих очаровательных мужчин, а они почему-то всегда желали разного меню), наступало «время общений».
Олег почему-то повёл маму в детскую, оставив Виталика с папой в гостиной (для большей конфиденциальности). Слегка встревоженная мама села рядом с сыном. Несколько мгновений Олег собирался с мыслями и, наконец, очень решительным тоном сказал: «Мамочка, я тоже пойду в школу!» Мама удивилась, ведь ему ещё целый год ходить в подготовительную к школе группу! Он родился в конце октября. Виталик тоже «октябрьский». И тоже 10 месяцев «перехаживал». Очень терпеливо мама стала объяснять это ребёнку. Но вдруг слёзы выступили на глазах сына: «Нет, я пойду в школу! Мамочка, ну, пожалуйста!»
Мама пообещала узнать в школе, но старалась не обнадёживать его.
В школу мама зашла, она всегда выполняла обещания. Но, разумеется, получила отрицательный ответ – Закон не велит, да и класс переполнен.
Олег выбежал навстречу маме, с надеждой заглядывая ей в глаза.
Маме так не хотелось огорчать своё чадо, она, как можно мягче, сообщила ему безрадостную весть. Тут уж Олег не сумел сдержать слёз, они текли, если не ручьём, то двумя неиссякаемыми струйками точно. Мама пыталась, его утешить, говорила, что он всё равно ученик – ведь в музыкальной школе он учится! Но ничто не утешало...
А на следующий день мама решила посетить горОНО. Там она изложила свою просьбу и ей, как педагогу, пошли навстречу, в виде исключения выписали направление в школу №35.
Домой мама летела, как на крыльях. Олег снова встречал её за квартал от дома. По сияющим глазам мамы он сразу всё понял, и «засиял» сам.
А завтра – суббота. Олег очень тщательно умывался, расчёсывался, одевался, и они вместе с мамой отправились в школу. Сначала мама с сыном поднялись в кабинет директора на второй этаж и предъявили направление. Особого восторга директор не выказал, но пригласил в кабинет будущую учительницу.
Олег с нетерпеливым ожиданием поглядывал на дверь. И вот дверь открылась. Появилась довольно миловидная темноволосая женщина средних лет с приветливым выражением лица. Директор сказал маме: «Знакомьтесь, это Лидия Георгиевна, учитель первого «А» класса».
И тут произошла удивительная метаморфоза. На мамино приветливое «Очень приятно!» лицо учительницы вдруг исказила злая гримаса: «Нет, у меня уже 30 учеников! Я его не возьму! Не возьму!!!» Директор попытался тактично охладить её «пыл», сказал, что «они принесли направление из горОНО, что звонил сам Николай Иванович», но ничто не действовало на рассерженную женщину, отрицательные эмоции «изливались фонтаном».
Маме вдруг стало очень стыдно за учителя, подумалось, не отобьёт ли «столь радушный приём» педагога стремление ребёнка учиться. Наконец Лидия Георгиевна поняла тщету своих возмущений и предложила спуститься с нею в класс.
Там она устроила «мини-тестирование»: предложила мальчику решить 2 задачи, 4 примера и прочесть любое стихотворение. «Претендент» проявил себя блестяще, ведь мама – математик, а в саду он слыл лучшим чтецом-декламатором. Тут Лидия Георгиевна улыбнулась, дала листочки со словами на праздничную линейку и велела во вторник прийти на репетицию.
По дороге Олег выглядел вполне счастливым. Он спешил домой, чтобы сообщить всему двору «благую весть» - он уже ученик, он идёт в школу!!!
Данные учительницей строки к праздничной линейке были выучены мгновенно. Читались с искренним чувством и воодушевлением. Лидия Георгиевна на репетиции была им явно довольна и, похоже, "сменила гнев на милость".
Но вечером случилось непредвиденное. Олег, после прогулки во дворе со старшим братом, зашёл в дом как-то особенно тихо, прижимая к запястью левой руки пучок травы. Мама сразу обратила на это внимание, посмотрела - и едва не лишилась чувств. Оказывается, при игре в "Ловишки" Олег, убегая, упал в траву на большой осколок горлышка стеклянной бутылки. Разрез оказался глубоким и длинным, обильно кровил. Обработав рану перекисью, мама зажала её бинтом, большим количеством ваты и помчались в ближайшую больницу, надеясь по дороге "поймать" такси. Увы, такси "не ловились", пришлось добираться троллейбусом.
Наконец, они у цели. Открывают дверь в травмпункт. Медсестра, довольно пышная особа, встретила их почти с такой же "любезностью," как учительница в первый раз. Она раздражённо буркнула резким и неприятным голосом: "Везите ребёнка в детскую областную больницу. Это больница для взрослых". "Извините, - робко попыталась возразить мама. - Ведь такое обильное кровотечение! И оно не прекращается!" "Я вам всё сказала," - последовал безапелляционный ответ. Мама ещё раз умоляюще посмотрела на строгую даму, но сердце той не дрогнуло. Оставалось отправляться в детскую. А это ой как не близко!
Но, как спасение свыше, вдруг в перевязочную вошёл пожилой хирург с добрыми глазами. "Готовьте ребёнка, - тихо, но твёрдо сказал он своей недоброй помощнице. Та попыталась возразить: "Николай Иванович, пусть..." "Готовьте ребёнка!" - чуть громче сказал врач. Глаза медсестры метали злобные искры, когда она тампоном обтирала травму, продолжавшую кровить.
Вошедший снова хирург сказал маме: "Держите крепко!" Мама уцепилась двумя руками за несчастную травмированную ручонку, а в руке врача появилась очень толстая изогнутая хирургическая игла. Ребёнок, обычно такой терпеливый, отчаянно кричал, мама изо всех сил держала руку, выполняя строгий наказ хирурга, и бессвязно лепетала: "Сыночек, потерпи, я тебе куплю всё, всё,что захочешь! Только потерпи, потерпи!"
Когда последний, четвёртый, шов был завязан, доктор, смахнув со лба пот, утомлённо улыбнулся ребёнку и сказал: "Ну чего же ты так орал? Ведь тебе не настолько было больно, тебе же сделали укол". Мама раскрыла рот сказать, что ребёнку никакого укола не делали. Но, встретив настороженный и недобрый взгляд медсестры, промолчала. Ведь ничего уже не изменить. А дитя выдержало такое тяжкое испытание, зашивание без обезболивания...
На обратном пути им удалось встретить такси. Бледный и тихий Олег почти сразу после рекомендованной врачом обезболивающей таблетки уснул.
А мама в эту ночь почти совсем не спала. Она прислушивалась к дыханию сына, много раз тихонечко подходила к его постели, а сама всё размышляла. Её убеждением всегда было, что женщины - тоньше, мягче, нежнее, ранимее мужчин. Их удел - даровать жизнь, оберегать, сохранять её во всём живущем, делать жизнь окружающих светлой, радостной, комфортной. А в последнее время это убеждение получило опровержение, и, к сожалению, не первое: учительница, медсестра, соседка со второго этажа, которая "увела" мужа у своей ближайшей подруги. А у той осталось на руках трое детей! Женщина соседнего второго подъезда, которая "выставила" свою мать из квартиры, старую и немощную. Невозможно было слушать крики несчастной старухи, лежащей на старой раскладушке в куче тряпья на лестничной площадке второго этажа и истошно причитающей: "Русские женщины, помогите еврейской матери!" К счастью, на второй день приехал сын и увёз несчастную. Говорили, будто в Дом престарелых.
Но наступило утро, подарило улыбку сыновей, мужа и солнышка лучистого. Тяжёлые раздумья отступили...
Олегу не терпелось пойти в детский сад и сообщить потрясающую новость - он ученик! Мама купила цветы, самый большой торт, и они отправились. Пришли к обеду, чтобы застать обеих воспитательниц. Застали. Те встретили их радостно и тепло. Но, когда Олег "выпалил" новость, огорчились "всерьёз": "Теперь мы пропали! Олег - наша палочка-выручалочка. При каждой проверке-комиссии мы выставляли Олега - он всё знает, всё умеет и вообще в нём - море обаяния! И всегда, удостаивались "высшего балла".
Торт оказался вкусным, это слегка "компенсировало" огорчение педагогов-дошкольников.
А Виталий в этом году прощался со своей первой учительницей Галиной Ивановной Ериной - учителем "от Бога". В ней было море такта, ума, любви к детям. Она никогда не оскорбила, не унизила ни одного ребёнка, ни одного родителя. Как Галина Ивановна радовалась малейшему росточку, проблеску интереса к учёбе у своих ребят! Виталий тоже был у неё "в особом статусе". Когда учителю нужно было отлучиться ненадолго во время урока, она вызывала к доске Виталия, и он рассказывал одноклассникам сказки. истории, спектакли детские дословно и передавая точные интонации, (дома была отличная фонотека).
Расскажу ещё об одном забавном случае. Когда Виталий был ещё в первом классе, Галина Ивановна поделилась с мамой своим планом оформления классного интерьера. У неё родилась идея каждую стену класса посвятить одному времени года. Уже нашёлся мастер, который распишет стены, не хватало только соответствующих текстов к этим росписям. Педагог попросила маму подобрать поэтические строки. Мама охотно согласилась.
Уложив своих "мужиков" она в ту же ночь уселась за выполнение обещанного. На каждое время года подобрала (для альтернативы) по 6 - 8 куплетов русских классиков. А потом по 3-4 куплета придумала своих собственных.
Мама "грешила рифмой" с детства. Когда её учительница русского языка однажды сказала, что никто до сих пор не превзошёл Пушкина, что ни один человек не написал роман в стихах, мама, тогда двенадцатилетняя девочка-подросток, придя домой, решила стать первой.
Она вместо приготовления уроков старательно выписывала строки собственного романа в стихах под названием "Людмила". Разумеется, роман "света не увидал". Мама прочла его под строгим секретом только своей ближайшей подруге Наташе. Но сама до сих пор хранила эту наивную и смешную рукопись. В "лирических отступлениях" двенадцатилетний автор вспоминала свою "далёкую юность", например:
И сразу юность я свою
Далёкую вдруг вспоминаю.
Воспоминания тоской
И негой душу наполняют...
Так вот, написав свои четверостишия, мама, (теперь уже мама, а не юная "романистка"), задумалась, кому бы приписать их авторство. А перед ней лежал в тот миг сборник детских песенок и танцев. Одним из авторов музыки значилась З.Хорошко. Почему-то маме пришлась по душе эта фамилия. И она автором своих "поэтических шедевров" назвала З.Хорошко.
Утром мама вручила все листочки Галине Ивановне. Поблагодарив, педагог сказала, что посоветуется с дочерью и вместе выберут самые интересные. А дочь Галины Ивановны, Зина, тоже готовилась в педагоги, заканчивала педагогический институт. На следующий день Галина Ивановна сообщила маме, что они с Зиной выбрали стихи З.Хорошко. Классики - всем известны, всем знакомы. А эти строчки звучат так свежо, молодо и ярко! Мама побоялась признаться в "подлоге". И все 4 года на стенах класса улыбались детям и взрослым "свежие" стихи З.Хорошко - мамы.
И вот 31 августа, завтра - в школу! Как Олег ждал этого дня! Сколько раз примерял новый школьный наряд! По просьбе мамы наряды прислала тётя мамы из Риги - лакированные туфельки, рубашки с жабо, брюки с жилетом и форменный пиджак с нарядной эмблемой. Спозаранку мама побывала на рынке, приобрела самые красивые гладиолусы (долго стоят) каждому сыну и для общеобразовательной и для музыкальной школ. Олег охотно повторял свои слова для завтрашней линейки (гордился, что у всех ребят было по одному куплету, а у него - четыре!).
После обеда решили провести время в парке имени Ленина. Тенистый парк был полон детского смеха, улыбающихся лиц, музыки. Аттракционы радушно приглашали посетителей. Но Олег был какой-то необычайно тихий. "Волнуется," - подумалось маме. При возвращении домой вдруг Олежек, обычно такой подвижный и неугомонный, спросил, проходя мимо скамейки на проспекте Ушакова: "Мама, а можно мне здесь полежать?" Удивлённая и чуть обеспокоенная мама ускорила шаг, чтобы ребёнок скорее смог дома отдохнуть. И вправду, даже не дождавшись накрытия стола, мальчик уснул на диване.
Мама вечером возле кроваток сыновей приготовила наряды, полюбовалась цветами вместе с папой и, довольная осмотром, тоже отправилась на покой.
Чуть свет мама, празднично-взволнованная, была на ногах. Когда на столе стоял свежий и вкусный завтрак, мама стала поднимать сыновей. Олег обычно вставал очень быстро. Но здесь он на мгновение поднял голову и снова опустил её на подушку. Мама с улыбкой подошла к кроватке младшего сына и шутливо "запричитала": "Утром рано два барана застучали в ворота и сказали: "Тра-та-та! Ты, Олежек, поднимайся, быстро в школу собирайся!" Но Олег, приподняв голову, снова опустился на подушку со словами: "Очень болит голова". Голова у ребёнка действительно казалась огненной, градусник показал 39,7. Мама заметалась по комнате, отыскивая в аптечке жаропонижающие средства и размышляя, что же делать. Первой мыслью было написать записку учительнице первого класса с сообщением о болезни сына и передать её через Виталика. Затем мама решила, что быстренько "сбегает" в школу сама.
Виталик был уже почти готов и ожидал "ценных указаний" мамы. Но Олег, услыхав "вердикт" мамы, заплакал и заявил, что непременно пойдёт в школу. Мама принялась одевать ребёнка, а он едва мог держать голову. Но твердил: "Я пойду в школу". Виталик вышел раньше, а мама вела за руку младшего, который с трудом удерживал пучок гладиолусов "ростом" почти с него.
Вот и школа. Уже за квартал слышна была праздничная музыка и радостный гул детских голосов. Мама подошла к первому классу "А". Учительница была рада, что Олег явился. Самые "главные" слова произносил он. Наконец линейка. Мама, стоя сзади, всё время держала наготове руки, чтобы подхватить сына, если ему станет плохо. Но всё обошлось. Слова Олег произнёс красиво, чётко, выразительно и звонко, получив заслуженные аплодисменты.
После линейки был "Ленинский урок" во всех классах. Лидия Георгиевна, видя состояние ученика, предложила им с мамой пойти домой и вызвать врача. Но Олег не соглашался. Он отправился в класс вместе со всеми, а мама не отходила от дверей до самого звонка.
Домой дошли благополучно. Температура снизилась до 38,2.Вызванная участковая педиатр, выслушав пациента, заглянув ему в горлышко, изрекла диагноз: "Обычное ОРВЗ". Написала рецепт и простилась. Мама повеселела, но Олег снова тут же на диване уснул - небывалый случай. От еды отказался. А к вечеру температура снова поднялась до 39,8. Появилась ещё и рвота. Вновь вызванная следующим утром педиатр подтвердила предыдущий диагноз.
Мама строго выполняла назначение врача, но состояние только ухудшалось. А к утру по светлому стулу, пожелтевшим склерам мама поставила другой диагноз - болезнь Боткина. Вызванная "Скорая помощь" диагноз мамы подтвердила, и ребёнка госпитализировали в инфекционную больницу. Возвратившись домой мама произвела тщательную дезинфекцию, но через 4 дня заболел и Виталик. Мальчики лежали в одной больнице, но в разных отделениях. У Виталика болезнь протекала ещё намного тяжелее, и пробыл он в больнице дольше Олега.
Наконец Олегу разрешено идти в школу. Счастливая мама спешит в школу с коробкой конфет, справкой и сообщением, что завтра ученик, наконец, появится в классе. Увы, маминой радости Лидия Георгиевна не разделила. Она стала возмущённо доказывать, что он вообще маленький, а ещё пропустил целых два месяца! Нет, ребёнок никогда не сможет догнать класс! Явно раздражённая, она повлекла маму в кабинет директора. Там педагоги стали уже вдвоём доказывать растерявшейся маме невозможность затеи. Убедили не мучить ребёнка и себя и ещё на год оставить мальчика в дошкольном учреждении. Убедили.
Огорчённая мама медленно брела к дому, размышляя, как сообщить огорчительную новость сыну, который с таким нетерпением ожидал завтрашнего утра, так рвался в школу!
Проходя мимо детского комбината мама зашла в группу, а потом к заведующей. Педагоги-дошкольники встретили маму очень тепло. Новость их обрадовала. Договорились, что с понедельника Олег возвращается в свою группу.
Олег увидел приближающуюся маму в окно. Он бросился ей навстречу: "Что сказала Лидия Георгиевна?" Мама сказала, что Лидия Георгиевна очень обрадовалась. что он здоров. Но детки уже очень далеко ушли, столько выучили, прочли и написали, что догнать их, наверстать пропущенное не просто трудно, а невозможно. Что ему придётся ещё год походить в подготовительную группу и вместе с детьми группы пойти в школу на следующий год. Мама добавила, что заходила в сад, что и дети, и воспитатели передают ему привет и очень его ждут.
Но в ответ на все увещевания и доводы мамы Олег только отвечал всё новым фонтаном слёз и твердил: "Мамочка, я хочу в школу! Я буду заниматься и днём, и ночью! Я хочу в школу!" Наконец мама не выдержала. Она снова отправилась в школу. Увидев маму на пороге класса снова глаза Лидии Георгиевны "заметали громы и молнии".
"Ну, что ещё?!" - даже не пытаясь скрыть раздражения, произнесла-прошипела она. Мама стала извиняться и просить, чтобы сыну разрешили всего 2 недели посещать уроки. Если они не догонять класс за эти 2 недели, ребёнок уйдёт в детский сад. "Всего две недели!" - умоляюще просила мама. Педагог назвала просьбу мамы бессмысленной затеей. Говорила. что мама должна здраво оценивать ситуацию, а не идти на поводу у ребёнка. В итоге снова "поход" к директору. Но мама так смиренно просила-умоляла дать "двухнедельный шанс", - всего двухнедельный!- что сердце директора дрогнуло. Разрешили, но только на две недели. Теперь мама вернулась домой ликующей. Ещё больше ликовал сын.
"Догонять" класс принялись прямо с приходом мамы. Мальчика невозможно было оторвать от тетради и книги. Учитель же ничем не старалась помочь ребёнку, а, наоборот, пыталась доказать справедливость "своего прогноза" - догнать невозможно. Она посадила Олега за последнюю парту, хоть он в ту пору был маловат ростом. И за идеально выполненное задание она часто ставила ему оценку четыре, а не пять. Мальчик часто спрашивал маму: "Почему же четыре? Вот у Виталика Соловья (соседа по парте и по дому) и ошибки, и грязно, а ему тоже четыре". Мама отвечала, что Лидия Георгиевна просто хочет, чтобы ты "не загордился", а старался ещё больше.
Две недели пролетели очень быстро. Как и договаривались, в кабинете директора устроили ученику в присутствии мамы "мини-экзамен". Мальчик проявил себя достойно. Мгновенно отвечал на все поставленные вопросы, решил очень быстро, без единой ошибки, предложенные примеры и задачи. Три предложения написал тоже аккуратно и без ошибок. Лицо директора Борис Ионыча, посветлело. "Да, молодец! Молодец ты, молодец мама! Если честно, я никак этого не ожидал. Учись и дальше так же прилежно. Удачи! А маме - спасибо за такого ученика!"
Мама и сын вышли счастливые и окрылённые, только Лидия Георгиевна хранила недоброе молчание.
А вот и закончено первое полугодие. На родительском собрании Лидия Георгиевна раздаёт табеля, комментируя их. Вот она говорит о девочке Оле Иващенко: "Девочка старательная, исполнительная. Но у неё никак не идёт рисование. Я ей четыре раза давала домой переделывать рисунок "Зимнее дерево", так хотелось поставить ей пятёрку. На четвёртый раз поставила, хоть и с натяжкой. На каникулах рисуйте дома побольше".
Следующим называет Олега. Говорит: "Мальчик пропустил первую четверть. И вообще он маленький, после старшей группы сада, в подготовительную к школе не ходил. Но класс догнал. Идёт в ногу с классом. Конечно, в этом заслуга мамы. Все пятёрки, только одна четвёрка - по рисованию". Маму больно кольнуло: почему же Оле столько раз давали возможность переделать работу дома? Почему же ребёнку, который проделал столь "титанический труд" - догнал класс и получил все остальные пятёрки, не дали подобного шанса? Но, как всегда, мама промолчала.
Мама не раз и впредь замечала предвзятое отношение к ребёнку. Правда, она никогда не предъявляла никаких претензий. Но вскоре произошёл один маленький инцидент. На открытом уроке в классе присутствовал директор школы и другие учителя. Лидия Георгиевна раздала детям проверенные тетради. Директор как раз "умостился" на задней парте рядом с Олегом и Виталием Соловьём. Вдруг Олег поднимает руку и спрашивает: "Лидия Георгиевна, а почему мне "четыре", а Виталию "пять"? У него ведь две ошибки!" Директор берёт тетради мальчиков, смотрит и говорит: "Да, Олег, ты заслуживаешь "пятёрку". Лидия Георгиевна ошиблась, но она всё исправит".
Вот с тех пор Лидия Георгиевна просто возненавидела "мамино чадо". Каждый день мама с ужасом раскрывала дневник - не было дня, чтобы крупным размашистым почерком учителя не было написано замечания - пустого, мелочного, но ежедневного: "Не доел булку", "Раскрошил булку по парте", "Два раза уронил ручку", "Попросился в туалет на уроке" и тому подобное.
К счастью, в другой стороне от дома вступила в строй новая современная прекрасная школа №53. Мама встретилась с директрисой новостройки. Не называя мотивов перевела Олега в новую школу. С Лидией Георгиевной простились с цветами и конфетами.
В новой школе мама дневник сына листала без волнения и ужаса. Замечаний не было никогда. И успеваемость была "на высоте".