"Породе русской вернуть язык
Такой,
Чтоб соловьиный свист и мык
Текли там полною рекой."
Абсолютно незаурядное явление в русской литературе серебряного века. Он был и математиком и орнитологом, и сторожем, и воспиталкой детишек хана, и кем только не был. Призывал "бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч., с парохода современности". Так же интересно отзывался о русских классиках типа Бунина, Куприна и прочих сентименталистов, де, им нужна "лишь дача на реке", что действительно забавно. Он вычислил грядущую революцию и войну. Есенин почетно короновал его в "Председатели Земного Шара". Мандельштам вызывал его на PVP (дуэль, к счастью, не состоялась). А в Энзели (Персия) он был почитаем местными жителями, как "русский дервиш" -- мусульманский монах-аскет. И много чего подобного можно было бы о нем рассказать, но мы постараемся по-короче.
Велимир Хлебников.
В начале своего творческого пути Виктор Владимирович (это его настоящее имя) примкнул к символистам, так как не до конца сформировавшееся мировоззрение литератора, то и дело, вертелось вокруг языческой Руси и ее символики. Но Хлебников надолго не засиделся в символистах, и поиск иных слов привел его к акмеистам. Добрые дядя Николай и тетя Анна были славными людьми. И многие молодые таланты того добротного века росли под их тщательным присмотром. Но, у них скучно, и они не совсем понимали юное дарование. Возможно, Виктор Хлебников так и остался бы не у дел, если бы не судьбоносное знакомство с Матюшиным и братьями Бурлюками, или, если быть точнее, - их "художественное вмешательство" в мироощущение молодого поэта. Так появилось раннее движение футуристов -- "Будетляне".
В этом замечательном союзе с художниками Хлебников начинает взращивать свое уникальное вИдение слова, которое и обернулось, как следствие, русским футуризмом двадцатого века -- сочным, резким и сюрреалистичным. Позже к Будетлянам присоединились еще совсем зеленые Маяковский и Крученых, которые стали не только способными учениками Велимира, но и его хорошими друзьями.
Интересно, что Велимира как будто совершенно не интересовали ни людская слава, ни "красный" мир революционной эпохи. В какой-то момент гений настолько погрузился в науку, что кроме слов и чисел для него не было ничего! Он искал, постоянно искал и копался в буквах, в образах, в цифрах, он "горел" в поисках познания законов времени. Его жар передавался многим, но особенно, конечно же, Крученых и Маяковскому, и, поставив их перед собой, как ставят звукоизоляционные двери, Велимир отвлекался от воя войны и людей. Но это, так же, не значит, что он ограждался от мира. Он был в нем и изучал его. Если Вова Маяковский -- бесспорно практик -- скакал по сцене; то ученый Хлебников -- гениальный теоретик -- наблюдал за зрителями из-за кулис. Если Крученых писал целый текст к скандально-известной опере Матюшина "Победа над солнцем" (для которой, кстати, и был сделан "Черный квадрат" Малевича, как декорация ящика, в котором светило заперли), то Велимир лишь написал к ней небольшой проложик.
И, вроде, жизнь гения идет своим революционным шагом, но, все же, ей было угодно подарить литератору еще один "рывок". Им стало знакомство с знаменитым Филоновым и их удивительное сходство душ. Так начинается великая дружба и сильное взаимовлияние двух сильнейших отраслей искусства того времени - живописи и литературы. Эта божественная связь породил целую философию восприятия. Позже Велимир писал: "так есть величины, с изменением которых синий цвет василька (я беру чистое ощущение), непрерывно изменяясь, проходя через неведомые нам, людям, области разрыва, превратится в звук кукования кукушки или в плач ребенка, станет им".
Хлебников много путешествует, меняет кучу профессий, призван на войну и, чтобы сбежать оттуда имитирует душевнобольного (для этого ему на самом деле пришлось лечь на некоторое время в лечебницу), после получения "белого билета" периодически убегает в Астрахань к родителям. Кстати, в этом плане поведение Велимира очень напоминает шутку Д. Хармса о Тургеневе, который постоянно убегает в Баден-Баден. Но это ладно. Так вот. Постепенно, понемногу, в теоретической голове Хлебникова сформировывается целая наука "образов и чисел", которую он полностью воплотил в своем уникальном во всех отношениях произведении -- "Зангези" -- сверхповести, термин к которой ввел сам Виктор Владимирович. Кроме "Зангези" Хлебников написал еще несколько подобных "штук", но вышеупомянутое произведение является, пожалуй, самым мощным и цельным примером нового жанра.
О сути "сверхповести", и почему сверхповесть -- это сверхповесть, вы можете почитать и на википедии, там все описано достаточно ясно и четко. Так вот.