«Сто рассказов до дембеля»
Юркиной жене везло как ни кому. Он всегда мне рассказывал какие-нибудь истории о ней. Ну, в смысле о её везении. Самый первый случай, он считал, сразу после свадьбы, который произошёл. Поженились они в ноябре, как будто, а в январе они как-то стирали бельё. Ну, жена, конечно стирала. На машинке типа «Белка» или что-то подобное. Сейчас вряд ли такие есть, где бельё стирает машина, а человек отжимает его, вращая ручку во всю силу. Вот жена его и вытаскивала бельё руками из бака и крутила, эту самую ручку.
А Юрка что-то там писал по институту и выносил воду, когда надо было. Жили, они, то ли на Первомайке, то ли в Октябрьском районе в частном секторе. В Новосибирске вроде это было. Улочки там узкие и золу из печки и воду из-под умывальника и из стиральной машины выливали все обычно под электрический столб, который стоял возле каждого дома на улице.
И вот однажды, соседка идёт с работы домой, а Юрка сидит под столбом, почти на карачках, и руками голыми, в январе, снежную кашу шамкает. Ищет что-то. Часов шесть вечера уже и по сибирским зимним меркам ночь - хоть глаз коли. Что с тобой, мол, Юра, соседка спрашивает. А сама на корточки поближе приседает. И Юрка понимает, что она про пьянь полную спросить стесняется, а старается принюхаться. А до этого две девки прошли, незнакомые и одна другой вполголоса говорит, смотри, вон парень нажрался и встать от столба не может.
Да не пьяный я, Юрка сходу соседку осадил. Жена вот потеряла кольцо обручальное, а я теперь шарься голыми руками в расквашенном снегу. Он снег перед этим полил водой, метра на четыре квадратных, снег и превратился в кашу.
Соседка посмотрела на него внимательно. Помолчала. А сама даже рот ладонью на момент какой-то прикрыла. И говорит, лучше бы ты Юра напился пьяный. А почему, мол, так, тот спрашивает. Ты что не знаешь, что если в скорости после свадьбы обручальное кольцо потеряется, то всё - жизни не будет вместе. Как Юрка мне говорил, у него до пяток всё опустилось, что может опустится у мужика. Так вот. Соседка ушла, а Юрка посидел, посидел возле столба и пошёл домой. Там он жену оставил размазывающую по физиономии помаду, тушь, слюни ну и насморк, как говорится. Хоть успокою её, думает, а то вот ведь она чего разревелась. Юрка то не раньше из института приезжал, чем жена с работы приходила, и застал, не то что бы в слезах, а в истерике полной. Только после слов соседки Юрка, говорит, догадался, что бабы на работе его жене наплели. А работала она чисто в женском коллективе (то ли в инспекции госстраха, то ли ещё в какой маленькой конторе). Бабьё там ай да ну. Что бы ни случилось с человеком, а они-то сразу под этот случай примету сочинят.
Оказывается, она утром перед работой обнаружила, что обручального кольца на пальце нет. А Юрка уже уехал в институт. Она сразу поняла, что кольцо соскользнуло, когда она бельё вытаскивала для отжимки из машины. Ну а потом вместе с водой в ведро, а Юрка его и выплеснул под столб.
Он мне говорил, что успокаивал жену минут сорок. Мол, приметы ерунда. Всё зависит от людей. Мы, мол, любим, друг друга, а кольцо купим другое. И вдруг она замерла на секунду. Смотрит вроде как сквозь меня, он рассказывал, взгляд отрешённый такой. Я даже испугался. Думаю что с ней, лучше бы ревела как белуга. А она отодвигает мужика своего рукой, подходит к шифоньеру, привстаёт на цыпочки, шарит ладошкой по крыше и достаёт……… кольцо своё.
Юрка тогда ещё на баб не матерился. Встал, молча, вышел на улицу, аж за калитку, постоял, посмотрел на квашню снежную, которую он устроил под столбом и назад пошёл в дом.
Жена на шее висит, Юрочка прости, мол, я виновата, что у тебя руки красные как у гуся лапы. Оно и ноги такие же были. Раньше ведь обувь местная была хуже нынешней китайской.
Так вот и закончился Юркин первый развод. Не развела их судьба – нашлось кольцо.
Другой случай был уже позже гораздо. Юрка говорил, что в армии это было. Он ведь институт закончил и после военной кафедры ему звание присвоили. Летёхой он стал.
А служить он попросился на север куда-то. Мне вроде и не верилось, что место службы можно выбрать было, но Юрка так рассказывал.
Короче, офицеры решили на рыбалку поехать весной ранней и напросились с ними жена Юркина и ещё одна офицерша. А надо было проехать на машине грузовой, на вездеходе. А потом пешком по заболоченной местности километра полтора на берег какой-то большой реки северной. А заболоченность вся эта ещё и ручьями пересекалась и через эти мелкие ручьи брёвна, жерди, ветки и прочий лесной хлам перекинут был. Ну, одна жердина и проломись под женой Юркиной. Выхватил он бабу свою сразу, но по самую женскую грудь свою она в ледяную воду ухнула-таки. Бегом добежали все до берега, зашли за кусты они с Юркой. Сняла она всё с себя ниже пояса, что надето было. Отжали они с Юркой джинсы и ещё что-то там, растрясли их хорошенько и к костру сразу. Другие мужики сразу костёр развели. Шутка ли – куча мужиков не могли двух женщин нормально до реки довести.
Потом конечно удочки поразматывали, бредень маленький какой-то соорудили.
В бредешок они поймали что–то, а вот на удочку у мужиков фиг чего получалось. А жена Юркина одну за другой таскает. Два прапора, рассказывал Юрка, уже и забрасывают поближе к тому месту, где Юркина жена ловит одну за другой. Аж лески перехлёстывают, а просто ни чего не идёт у них. Не то что плохо клюёт, а просто ни чего нет. Ну, потом ухи сварили, водки вмазали малость.
Юрка рассказывал, что он думал, надо же какая у меня жена везучая. Практически на удочку только она и наловила. Ну и домой поехали. А в обед пришёл он со службы поесть, а жена ему как прикладом по голове, Юрочка, мол, я перстень на рыбалке потеряла. Вот тут я её материл, на чем свет стоит, как он говорил. Вот это везение так везение. За полведра рыбы перстень отдать. Какого хрена ты, мол, на рыбалку перстень напялила. Главное стояли вдвоём возле машины возьмите нас на рыбалку, возьмите нас на рыбалку, а когда командир говорит, собирайтесь если ваши мужья не против, то обе красится побежали. Юрка, когда за своей пошел домой (что-то долго она собиралась), а она перед зеркалом намазывается. И губы накрашивает и брови подводит. Ну, это ладно, но что бы ещё и перстень напялить.
А перстень надо сказать старинный был. До революционный. Ей его тётка подарила. Камень натуральный. Александрит. Длинный такой, вдоль пальца лежит. А за то, что он натуральный, вроде как, говорил дефект в нём. Пузырёк маленький воздушный внутри него виден был. Видно ювелир не стал его убирать. Будто бы это особый шик камню придавало. Они, с женой так считали, Юрка говорил. Так это или, нет с точки зрения ювелирного дела, я не знаю, но он так рассказывал.
А дальше хлеще. Ревёт его баба, ревёт и вдруг говорит, мол, у командира попроси машину за перстнем съездить. Юрка ей, ты дура набитая, ладно я муж твой могу как-то тебе потакать, так ты думаешь, и командир такой же пень. В болото ехать, полосу прочёсывать километра полтора длиной и шириной метров пять, и командир даст на эту дурную затею машину. Под твою безмозглость бензин жечь? А она упёрлась, проси машину и всё.
Орали они, орали, плюнул Юрка и пошёл к командиру, так как жена его говорит, я знаю, где его искать. Я, мол, перед тем как в кузов залазить перстень с пальца сняла и в карман джинсов засунула. А трясли мы джинсы вверх тормашками, вот он там за кустом, где переодевалась и лежит. Чего он только не выслушал от командира. Но потом тот махнул рукой и дал машину. Ну, всё, Юрка думает, будут меня все придурком считать. Но поехали-таки.
Машина осталась на сухой дороге, а мы вдвоём прёмся по болоту, он рассказывал. Идём с востока на запад. Солнце садится и немного в глаза светит. Подходим к берегу, за куст заходим и в луже на глубине сантиметров десять или пятнадцать блестит на солнце перстень.
Поиски длились пару секунд. Секуууунд, Юрка всё время подчёркивал, секунд. Когда мы с ним встречались, и он десятый раз рассказывал эту историю.
Главное командир вечером и не спросил, нашли ли перстень, когда Юрка позвонил ему и доложил что машина в гараже. На разводе утром так же не спросил. Я сам к нему подошёл и говорю, нашли же мы перстень. Да брось ты говорит. В кармане где-нибудь, поди, нашла у себя его твоя жена. А сам, раза два, потом подходил, расспрашивал в подробностях всё. Сомневался, что такое может быть. Я и сам не поверил бы ни когда, говорил Юрка, если бы лично не нашёл. Липло золото к его жене, просто липло.
А один случай, он рассказывал, так и вообще, только мужикам и рассказывать, причем только сантехникам. Те привыкшие.
Короче уронила его баба перстень в туалет, в деревенский. Ну не в деревенский, в буквальном смысле, а в уличный. И было это как раз перед армией Юркиной. А вернее лучше даже, что не в деревенский, а в городской туалет она его утопила.
Дело в том, что вроде бы жили они на квартире какое-то время в частном доме. А участки, надо сказать, в городе маленькие под частными домами. Во всяком случае, тогда так было. И туалеты там большие не строят. Вот этим мне и повезло, Юрка рассказывал. У бабки, у которой они жили на квартире, вообще в яму туалетную был вставлен бак – корпус от стиральной машины старой. И вычерпать его специальным черпаком Юрке труда не составило. (Бабка, кстати, раза два его в году вычерпывала). Но не всё, же мёд ложкой, он ржал, когда рассказывал эту историю. Бак то был не круглый, а квадратный, машина была не «Белкой», а «Киргизия» или ещё какая. И дело в том, что черпак круглый, а в углах то дермецо остаётся, и перстень видать, в процессе золотодобычи, а на это очень похоже было, когда Юрка выливал черпачок содержимого туалета посреди огородишка бабкиного и водой его промывал, в уголок то и засунулся. И главное и он и те, кто во времена золотой лихорадки на Аляске, сито промывали в воде, искали одно и то же – золотишко.
А Юрке было чего искать. Перстень его жена в дерьмо уронила с янтарём. И крупный был камень. Но был один недостаток в перстне – великоват он был на палец жене Юркиной.
И главное, рассказывает она мне, Юрка говорил, я, мол, трусики снимаю, а он бульк. Бульк, вашу мать. Башкой бы ваше всё племя туда бульк. Это Юрка так громким шёпотом матерился на огороде. Так он рассказывал. Ну всё таки хотелось чтобы соседи слышали и понимали кто всё это устроил. Со стороны же видно было, что Юрка не просто туалет чистит, а ещё и роется во всём этом. Да и жена его за дверь сараюшки спряталась втихую и в щелку за ним наблюдала, а выйти боялась. Ну чтобы и она всё слышала. А в глаза её обматерить у него язык не поворачивался. Любил я наверное её, так Юрка говорил. Вот и бульк. А в результате - ройся Юрочка в дерьме. Да….
Пришлось разобрать весь пол в туалете и выдрать эту долбанную стиралку. И вот тогда в уголке бака нашёл он богатство. А когда перстень помыли хорошо, то он и не вонял даже. Ну в одеколоне само собой помыли. Это жена Юркина так говорила, что не вонял. А Юрка мне всегда говорил, что вонял. А может это руки Юркины так отдавали их с женой золотой лихорадкой. Неделю, как минимум, воняло. Но как говорится, деньги не пахнут, а золото так и подавно.
А вот один раз так и просто чудеса. Идут они как-то по городу. Народу кругом – демонстрация Первомайская. Лето или весна поздняя была и раздетые все. И вдруг жена Юркина что-то носком туфли своей пинает. И вещица с бряканием по асфальту кувыркается. Блескучее что-то. Нагибаются оба, под ручку они шли, жена его берёт в руки штуковину и ахает. Подвеска с камнем александритом. И цепочка золотая с ней. Вернее на цепочке подвеска. Как моя – жена говорит. И вдруг, раз по шее, своей рукой. Так это моя подвеска, говорит. И надо же так…. Рвётся ни с того ни с сего цепочка. Падает подвеска и прямо на носок её туфли и та её пинает. Вещица звенит и таким образом она опять у Юркиной жены. А упади цепочка чуть левее на два три сантиметра и уплыло золотишко. Так нет. Прямо на носок туфли. Просто мистика какая-то.
Хотя какая мистика. Евреи были в роду у жены Юркиной вроде. Видно удача чуяла к кому идти.
А вообще надо ещё заметить, что и приметы людские не последнее дело. Развелись ведь, Юрка с женой, всё же. Восемь лет прошло с тех пор, как его жена теряла кольцо. И ведь потеряла то на несколько часов, а судьбы не миновали они с Юркой.
Юрий Мироненко
Декабрь 2012г